Я сбежала, чтобы попасть в лапы гибриду

POV Аврил.       Я почти ничего не помню из той недельной течки, всё как в бреду. Только боль, сильная, душащая меня, разрывающая меня на части, сжигающая, и приносящая желание спасительной смерти. И пропорционально этому было вожделение, оно перехватывало дыхание, заставляло меня всем своим естеством тянуться к этому волчаре, срывая мой голос в криках о мольбе. Я так неистово желать его прикосновений, его губ, его укусов на моём теле. И пускай я помню мало, но почти все мои воспоминания были о том, как он пытался прорваться через невидимую преграду, он даже стену разрушил на пути ко мне. Он так же рычал слова о том как сильно он хочет меня, как бешено желает коснуться… почувствовать вкус… ощутить мои руки на его теле. Он не скупился на слова, и его голос перехватывал дыхание, и заставлял меня вздрагивать от накрывающего меня оргазма. Моё тело само реагировало, моя душа была готова вырваться из меня, и броситься к нему навстречу, даже моя гордость не удержала бы её, будь это возможно. Наверное, именно по той причине, что не я одна умоляла, мне было не так мерзко от самой себя, и это чувство унижения было меньше.       Помню также и то, как сильно мне хотелось забиться в угол и плакать, от безысходности, от боли, от неконтролируемого желания, которое я не могу утолить, как бы сильно этого не хотела. В какой-то момент мне даже захотелось сдаться, просто отдаться этому чувству, и больше не бороться с самой собой. Хотелось просто не ощущать этой боли, и ради этого я даже думала сдаться. Но даже если это желание у меня возникало, какая-то невидимая сила не позволяла мне перейти через эту дыру в стене, и сделать то, что будет для меня концом всему. А когда я падала в забвение, не выдерживая боли, и страданий, я ничего не чувствовала, ничего не хотела, я просто падала во тьму, где была темнота и тишина. Но потом я приходила в себя, и всё начиналось по новой. Это как Ад, в котором всё замкнулось в одну петлю, ты страдаешь — умираешь — снова страдаешь. И так по кругу.       Я думала это никогда не остановится, думала, что мне нет спасения из этого порочного круга, я даже стала думать, что время словно насмехаясь, нарочно шло медленней. Дни были длиннее, ночи такими долгими, и только моё забвение казалось мне мимолётным. Никогда в жизни, я так не проклинала свою жизнь, как в эти 7 дней. Эта адская боль, которая ломала мою стойкость во всех местах, она крошила её своей тяжестью, не позволяя мне встать. Она душила меня, рушила моё сознание, и всё то, что поддерживало во мне силы, эта боль сводила с ума, и вгоняла в отчаянье. Она была как кромешная тьма, где никому нет спасения, только рука моего партнёра, его губы, его голос, и вкус, могли спасти меня от этой тьмы. И чем дольше шло время, тем больше была тьма, что окутывала меня со всех сторон, оставляя меня одну, посреди темноты. И только его голос спасал меня от полного безумия, только его голос удерживал последний столб моей внутренней силы. Я никогда не думала, что когда-нибудь буду так рада слышать голос гибрида. Я ненавидела его, и я хотела его. Я презирала его, и молила его овладеть мною. Я отталкивала его, и всеми молитвами просила говорить со мной. Я так сильно его ненавидела, и так сильно его желала, что это сводило меня с ума. Так сильно хотела его прикосновений, хотела ощутить его внутри себя, хотела, чтобы его губы целовали каждый миллиметр моего тела, хотела, чтобы он никогда не отпускал меня из своих объятий. Так невыносимо сильно я мечтала быть его волчицей, и я ненавидела себя за эти мечты. Слишком много, безумно долго, невыносимо приятно, я мечтала о том, как он овладеет мной, как сделает своей, и больше не будет боли.       В какой-то момент мои желания стали сливаться с желаниями моей волчицы. Я больше не могла найти ни единой причины, чтобы ей сопротивляться, а моё желание быть свободной мне казалось таким недосягаемым, что проще сдаться и плыть по течению, а не против него. Но потом просыпались осколки моей гордости и стойкости, и они смеялись надо мной и моими желаниями, они унижали меня и оскорбляли. А я злилась, сильно, неистово злилась, кричала на гибрида, как сильно я его ненавижу. Я была готова вгрызться ему в глотку и избавить себя от этих оков его яда. Я проклинала его, желала ему смерти, говорила, что он самое отвратительное для меня создание на планете… но в туже минуту, я просила хоть кроху ласки. Это медленно сводило меня с ума, и куда быстрее нарастала моя боль. Я не помню, что он отвечал мне на мои пожелания его смерти, но я помню его глаза наполненные чувством вины за мои страдания. Но, правда в том, что в этом столько же его вины, сколько и моей.       8 день. Раннее утро, ещё даже солнце полностью не встало, а все страдания, мучения, и вожделения — прошли. Я пришла в себя полностью, стоя на коленях перед той дырой в стене, и перед гибридом, который, так же как и я, мгновенно пришёл в себя, его руки были разбиты в кровь, наверное, уже не один раз, но он стоял, возвышаясь надо мной. Всего минуту мне потребовалось, чтобы понять, что это конец, и я смогла выжить. И столько же мне потребовалось, чтобы ощутить сильную боль в теле, от всех тех выгибаний, от царапин, что я себе оставляла, от укусов своими же зубами на руках, и губах. Боль в мышцах была такой сильной, что я, просто не выдержав этого, завалилась на бок и свернулась в клубок, пока моё тело дрожало от последствий. Слёзы сами собой стекали с глаз, а я прятала лицо и голову руками, чтобы он не увидел. Я и так слишком много унижалась перед ним, будучи не в своём уме, но сейчас я не могу позволить ему видеть меня такой слабой. Но я не могла остановить их, только и делала, что затыкала свои болезненные стоны изгибом руки. И мне было стыдно за моё обнажённое тело, которое я, увы, сейчас просто не могу прикрыть.       — Отвернись, пожалуйста… не смотри на меня, — прохрипела я, прижимая колени к груди. Даже по голосу было понятно, что мне стыдно быть полностью обнажённой перед мужчиной, но я ничего не могла с этим поделать. Не сейчас, когда моё тело всё ещё не слушается меня.       Потом я услышала шаги, которые отдалялись от меня, а затем дверь в его ванную захлопнулась, и я осталась одна. И только тогда, когда его не было видно моим глазам, но ему было слышно из-за его улучшенного слуха, я закричала во весь голос, выпуская всё наружу. Мне было так противно от самой себя. От всех, тех воспоминаний, что всплывали в моей голове, хоть их и было даже меньше, чем в прошлых раз. Меня переполняла обида за себя, и за то, что я не смогла противиться этому желанию, даже мимолётно. Я такая слабая, такая жалкая, и такая униженная, что хотелось просто лежать на полу, скрутившись в клубок, и жалеть себя, проливая слёзы. Мне так хотелось, чтобы хоть бы одна живая душа, сказала мне: «ты хорошо справилась». Что я не зря так страдаю, что это вовсе не зря, и я буду свободна. Но таких людей у меня нет. Их никогда не было в моей жизни, и всё чем я могу довольствоваться — я не умерла во время этой течки. Но стало ещё более обидно, ведь в третий раз я не выдержу. И это факт! Сколько бы я не кичилась, сколько бы не противилась, я просто не переживу следующую течку, если и дальше буду упрямиться. Но мне гордость не позволит отступить, она скорее меня убьёт, чем позволит мне поддаться этому соблазну. И честно говоря, думаю, это не так уж и плохо, ведь моя смерть не значит, что я сдалась. Это значит, что я до конца боролась, и выбрала смерть, нежели жизнь в рабстве.       Минут десять я не могла пошевелиться, потому что мои мышцы словно окаменели, не позволяя мне даже пальцем двинуть. Но время от времени я вздрагивала, когда моё тело медленно возвращалось к работе. Ощущая руки и ноги, и всё тело разом, я перевернулась на спину, и глубоко дышала, чувствуя, как слёзы закатываются в уши. Но я больше не кричала, больше не было стонов, только глубокое дыхание. А внутри меня что-то будто сломалось, я, кажется, даже услышала треск, но на данный момент, всё чего я хотела, это прикрыть своё тело. Медленно вставая с пола, я чувствовала, как мою кожу покрывают мурашки от холодного сквозняка, но это даже помогало прийти в норму. Дойдя до кровати, я стащила простынь, и укуталась в неё, ощущая, как по тело сначала прокатился холод, а потом моя кожа медленно стала нагреваться.       Только когда я полностью была укутана в простыни, дверь в ванную открылась, и оттуда вышел он, уже успев принять душ. Я повернула к нему голову, и бессовестно разглядывала его голый торс, что был спортивно подтянут, тату в виду улетающих птиц на груди, его руки, что не казались такими уж сильными, но были таковыми. На его бёдрах было полотенце, и это всё, что на нем было. Сейчас у меня не было этого безумного притяжения, было так пусто внутри, словно моя волчица пропала, она не навеивала мне абсолютно ничего, никаких желаний, ничего не требовала, её вообще не было. Но тогда почему, я смотрела на его голое тело, и не могла оторваться взгляда? А он же, сначала хмурился, будто тоже думал о том, что ничего нас друг к другу не тянет, а потом усмехнулся, словно смеясь над моим пристальным разглядыванием его тела. В этот момент я подумала, что это хороший шанс сделать то, что хочу именно я. Не моя волчица, ни кто-то другой, а я. Поэтому я стала делать небольшие шаги, подходя к дыре в стене, а за мной был шлейф простыни, что нарушал тишину своим шуршанием.       Переступая через дыру, я уже была в его комнате, а он всё также был у выхода из ванной, и наблюдал за моими действиями, больше не усмехаясь. Я не торопилась, не налетала на него, как ненормальная, и хоть понимала, что лучше этого не делать, но моё любопытство было сильнее моего разума. Поэтому я дошла до него, почти вплотную, что даже ощущала горячий пар от его тела, и чувствовала его горячее дыхание на моём лбу. Подняв глаза на него, я видела, что он следил за каждым моим движением, и что странно, он не отталкивал меня, и не отошёл. Может, ему и самому было любопытно, а может, было что-то ещё. Вытащив руку из-под простыни, я неспешно, чтобы дать ему возможность остановить меня, коснулась его обнажённой груди, чувствуя своей холодной рукой горячую кожу, под которой билось сердце. Стоило мне коснуться его, как щёки моментально вспыхнули, от смущения, но не было во мне зова волчицы. Я не слышала и не чувствовала её рядом. Медленно проводя рукой по его груди, я обводила тату птиц, а после поднялась рукой к его плечу, затем продвигалась к шее.       — Ты ведь тоже не чувствуешь притяжения? — негромко спросила я, пропуская пальцы ему в волосы на затылке, и стоя совсем близко, смотрела ему в глаза. Я была такой красной и смущённой, но это не заставило меня прекратить касаться его.       — Совсем ничего нет, — полушёпотом ответил он, но его глаза лишь на пару секунд опустились к моим губам, а потом вернулись к глазам. Значит, я не ошиблась, и мы одновременно потеряли связь с нашими волками. Интересно, почему они пропали? Хотя я уверена, что это временно.       — Знаешь, сейчас я могу без проблем произнести твоё имя… Клаус, — не меняя чистоты голоса, я продолжала играть с его волосами, иногда почёсывая кожу головы. Мне не хотелось прекращать, наоборот, я бы даже сейчас была не против переспать с ним, ведь это было бы моё желание, и мои действия, а не моей волчицы. Даже его имя из моих уст звучало с небольшим придыханием, ведь я так захотела.       — Понимаю… Аврил. Должен сказать, имя у тебя красивое, и тебе подходит, — усмехаясь, ответил он, не отталкивая меня, а наоборот, он положил руки мне на талию, словно это должно было меня связать, и оставить на моём месте. Смею предположить, что не мне одной нравится, то, что сейчас мы свободны. Но интересно, почему он меня не отталкивает?       — Да, красивое… Но твоё особенное — Никлаус… уверена, что ты самый достойный носитель этого особенного имени, — неотрывно смотря в его глаза, и видя, как он хмурится от моих слов, я улыбнулась. Вообще-то это просто совпадение, что я знаю значение его имени. Никлаус — повелитель народов. Человек с таким именем сильный духом, целеустремлённый, гордый, и редко нуждается в поддержке, но и сам даёт её только тому, в ком видит реальный потенциал. Это и правда особенное имя, которое очень ему подходит.       — И откуда же тебе известно, что значит это имя? — он не был насторожен, скорее, просто решил поддержать разговор. А я же, убирая руку с его затылка, перенесла её на его щёку, и поглаживала, ощущая лёгкое покалывание от его щетины.       — Случайность, — с полуулыбкой ответила я, а потом стала медленно подниматься на носочки, и только оказавшись достаточно близко к его лицу, я прикоснулась губами к его губам. Это было лёгкое касание, но как по мне, оно было, ни чуть не хуже, тех страстно смятых губ, что заставляли нас делать наши волки.       — Зачем ты это делаешь? — когда я немного отстранилась от него, спросил он. Не могу сказать, о чём он думает, потому как по его лицу этого не понятно.       — А тебе разве не надоело, что они всё контролируют? Наши оборотни навеивают нам желания, которые никогда не были нашими, они требуют от нас того, чего мы не хотим исполнять. Они даже миражами являются к нам, чтобы поиздеваться, чтобы указать, насколько мы беспомощны против них. Но сейчас они куда-то делись, и молчат, ничего не требуя… Разве не будет правильным с нашей стороны, поиздеваться над ними? Показать им, что даже требуй они от нас подчинения, они его не получат. Это нам решать, что мы хотим делать, и с кем… Тела принадлежат нам, а волки лишь квартиранты, которым лучше помалкивать, и не вылезать, — уверенно выдыхала я в его губы, будучи всё также близко к нему. Мне так нравилось ощущать эту власть в своих руках над ситуацией, я просто хотела показать волчице, что помалкивай она, я может, и согласилась бы на эту связь. Но это тупое животное только и может, что течь и скулить от желания быть оттраханой этим гибридом.       — Очень заманчиво… Но ты ведь понимаешь, что я не могу согласиться на подобное? Даже если мне этого хочется… — немного наклонившись вперёд, он коснулся моих губ своими губами, а потом снова отстранился. Да, именно об этом я и говорю. Лёгкие поцелуи, прикосновения, возможность быть так близко друг к другу и не терять головы. Многие мечтают о безумной любви, что лишает самообладания, но поверьте, это не так хорошо, как кажется на первый взгляд. Ведь это лишь иллюзия контроля, мираж который развеется, стоит лишь утолить желание.       — Конечно, понимаю. Поэтому и даю тебе шанс оттолкнуть меня… — всё также не спеша, я прикоснулась к его губам, но на этот раз я не отстранилась. Медленно, даже немного неуверенно углубляю поцелуй, и пропускаю руку ему в волосы. Клаус отвечал мне также неспешно, но с его стороны казалось, будто он наслаждается. Его руки всё также лежали на моей талии, он не притягивал меня ближе к себе, не обхватывал руками, и не пытался прижать к стенке.       Это длилось не так долго, как если бы всё было под властью наших волков. Может пару минут, или около того, а потом мы также спокойно отстранились друг от друга. Не было той бешеной лихорадки, наше дыхание было относительно ровным, разве что я была красной от смущения, сердце не колотилось как ненормальное, но лично у меня пульс немного ускорился. Также я чувствовала лёгкое покалывание внизу живота, но это естественная реакция организма на близость с противоположным полом, поэтому не удивляло. Я даже улыбнулась от того, что по сравнению с моими прошлыми ощущениями, почти ничего не возникло у меня внутри.       — Дашь мне одежду? Не пойду же я домой завёрнутая в одну простынь, — отходя от него на несколько шагов, спокойно спросила я. Он же, только кивнул, и тоже был вполне спокоен. Честно говоря, это даже немного настораживало, как будто тишина перед бурей.       — Тоже думаешь, что дальше будет хуже? — возвращаясь в комнату с какой-то одеждой в руках, спросил Клаус. Я же, хмурясь от собственных мыслей, перевела на него взгляд.       — Да, есть такое ощущение. Было бы лучше мне уехать как можно быстрее… После попытки ведьмы разрушить проклятие. Если ничего не выйдет, ты ведь понимаешь, что это будет концом? Не только для моей свободы, но и для твоих отношений с Кэролайн, — стоя спиной к гибриду, я скинула простынь со своих плеч, и ощущая его взгляд на моём обнажённом теле со спины, я натянула на себя какое-то чёрное бесформенное платье, длиной по колена. И только потом, я повернулась к нему лицом, и добавила, — Клаус, тебе придётся решить, чего ты хочешь, и чем ты готов пожертвовать. Мы оба знаем, что третьей течки я не переживу. Мне бы не хотелось взваливать на тебя такое решение, но давай посмотрим правде в глаза, если ты захочешь, тебе не составит труда убить меня. Возможно, своими руками ты не сможешь этого сделать из-за нашей «связи», но поручить это кому-то другому тебе под силу. Однако это не значит, что я не буду сопротивляться. Моя жизнь мне дорога!       Ещё пару секунд смотря на удивлённого мужчину, я направилась к выходу из комнаты. Не думаю, что он ожидал услышать от меня такие слова, но я не люблю ходить вокруг да около, к тому же он наверняка думал об этой возможности решения проблемы. Это ведь намного проще для него, просто лишить меня жизни. Разве для него это не просто? Выходя из дома гибрида, я шла по дороге к своему дому, а мне в глаза светило утреннее солнце, заставляя меня поморщиться. Но всё же, почему? Почему он не убил меня? Он мог это сделать, любым способом, не обязательно самому марать руки, так почему он рассматривает другие варианты решения проблемы? Будь я на его месте, убила бы того, кто портит мне жизнь. Но я не могу этого сделать, для меня это… невозможно… По многим причинам. Первое — я оборотень, а значит, смерть от моих рук активирует ген оборотня. Второе — я не за что не пойду по стопам своей матери, даже если меня прижмут к стенке. Третье — я чисто морально не смогу отнять жизнь у кого-то. Как не крути, но как только представляю, что кто-то умирает от моих рук, сразу в голове мысли: «а как же его семья?», «может у него есть дети, или возлюбленная?», «по этому человеку ведь кто-то будет грустить». Не могу отделаться от таких мыслей, поэтому не смогу отнять чью-то жизнь. И если уж быть откровенной, то я бы скорее отдала свою жизнь, ведь я точно знаю, что не будет того, кто станет плакать из-за моей гибели. Даже мистер Реймонд, не настолько мной дорожит, чтобы горевать после моей смерти. Он заинтересован моей внешностью, и той мной, которую создала Эвелин. Я — настоящая, ему была бы не интересна. Вот поэтому я говорю, что никому не будет дела, если я умру, никто не станет горевать. Но это не значит, что из-за этого пойду кидаться с вышки. Это лишь размышления, не более, пока что…       Дойдя до дома, я сразу же направилась в ванную, чтобы наполнить её водой, и посидеть в горячей воде с маслами какое-то время, пока вода не остынет. И пока вода набиралась, я уже разделась, и смотря на себя в зеркало, отметила, что мои раны уже зажили, хотя я довольно исхудала за эту неделю, даже больше чем обычно. Возвращаясь к ванной, я подумала, что всё равно наберу вес. Пробовав воду, я убедилась в хорошей температуре, и стала погружаться в воду, ощущая как мои затёкшие мышцы расслабляются. Это так расслабляет и успокаивает, что даже мысли об этой течке меня не беспокоят. Я помню, что в прошлый раз я убеждала саму себя, что справлюсь, и плевать как будет трудно. Однако выше головы не прыгнешь. Не знаю, как я эту течку смогла вытерпеть, потому, как это было не просто мучительно, я, в самом деле, была готова сдаться, и сдалась бы если бы не было этой невидимой преграды на пути. В те моменты, когда я вот-вот была готова сдаться, моё достоинство и гордость помогали мне держаться, но долго ли они спасали меня? Нет, всего пару минут, а потом меня снова охватывало желание расставить ноги перед гибридом, оно было сильнее меня. Настолько, что даже страшно вспоминать.       В первый раз я ещё как-то могла держаться, хоть и было больно, но я не собиралась срываться с места, и нестись к гибриду сломя голову ради доли ласки. В этот раз всё было в разы сильнее, эта была нескончаемая череда мук, и никакие пытки не смогли бы превзойти эти страдания. Погружаясь в воду с головой, я задержала дыхание и думала о том, почему эта странная пустота внутри так и не прошла? Я не ощущала в себе волчицу, в том месте, где она всегда была как-то пусто. Это необычно, и странно. Высовывая голову из воды, я провела руками по волосам, зачёсывая их назад, и облокотившись о бортик ванны, посмотрела в потолок.       Мне вдруг подумалось, а что если бы я не сопротивлялась, если бы просто поддалась желанию родителей, что меня тогда бы ждало? Думаю, мне было бы суждено задохнуться в жировых складках той свиньи. И ждала бы меня жизнь «прекрасная» с мистером Сеймуром, и тазом для моей блевоты. Да у меня было бы всё, что я захочу, и жизнь полная роскоши и достатка… Но как по мне, это того не стоило. Зачем мне так себя мучить, если я вполне могу сама заработать себе на жизнь? Мне не нужно торговать своим телом, удовлетворяя своего партнёра, только ради того, чтобы в моей жизни не было никаких трудностей. Это, в самом деле, похоже на проституцию, только спишь с одним человеком, но он платит тебе за это, обеспечивает тебе жизнь в комфорте. Потому я отказалась от такой жизни, гордость там или что, думайте как хотите, но за это время я нисколько не пожалела о своём выборе. За это время я, в самом деле, жила. Я познала трудности жизни, и то, насколько непросто зарабатывать деньги. Иногда приходиться отказывать себе в чём-то, иногда делать выбор между тем, что хочется и что надо. А если бы я приняла свою участь, я бы так и не смогла выбраться из золотой клетки, и познать все тонкости жизни обычного человека. Я бы никогда так и не работала бы за всю свою жизнь, не познакомилась бы со всеми теми людьми, которые встречались мне на пути, и которые чему-то меня учили. Я была бы всё той же идеальной Аврил, которую сотворила Эвелин, не реализована как личность, ничего в своей жизни не достигшая, и жизни не видавшая — я была бы золотой птицей, в золотой клетке, и этот маленький мир, что мне открывался бы и был всем, что я могла бы увидеть.       А что было бы, если бы я приняла роль «помеченной» гибридом? Почему-то у меня такое чувство, что он не стал бы запирать мою золотую клетку. Он бы дал мне свободу, я могла бы и дальше продолжать работать, совершенствоваться, знакомиться с людьми, познавать мир и все его трудности. Я не думаю, что он стал бы запрещать мне подобное, ведь изменить ему я чисто физически была бы не способна, а полюбить кого-то и подавно для меня было бы… невозможно… Да и не стала бы я влюбляться в кого-то уже будучи «помеченной», это слишком для меня. И я могла бы быть собой, и мне не пришлось бы притворяться перед ним идеальной. В принципе, это не такое уж и плохое развитие событий, если уж брать во внимание моё прошлое предложение. Возможно, я бы даже смогла полюбить этого волчару, и возможно, он бы полюбил меня. Но это не имеет значения. Как бы много свободы он мне не давал, у него всегда в руках будет мой поводок, и стоит ему потянуть, как я уже около его ног, покорно жду ласки. Это лишь иллюзия свободы, обман, который никогда не сможет дать мне реальной свободы.       Вылезая из воды, которая уже порядком остыла, я укутала себя полотенцем, и потом стала вытирать волосы. Что-то я размякла немного… Наверное, это из-за того, что я ещё полностью не пришла в себя после недельной течки. Как только соберусь с силами, всё будет как обычно, и я больше не буду думать о такой ерунде, с возможным согласием быть связанной с гибридом. Выходя из ванной, я направилась на кухню, чтобы поесть, потому как стоило мне расслабиться в горячей воде, как мой желудок дал мне понять, что сейчас к рёбром прилипнет, если я его чем-то не наполню. Дойдя до кухни, я заглянула в холодильник, размышляя о том, что бы такого приготовить, и желательно не тяжёлое, потому как я неделю ничего не ела, и нужно бы возобновить питание медленно, иначе будет плохо. Доставая из холодильника овощи, я решила сделать рисовую кашу с овощами, обязательно переваренную, чтобы желудку было проще переварить еду.       Во время готовки я почти ни о чём не думала, что помогло мне немного собраться с мыслями, но вот ощущения пустоты внутри, так и не прошло. Даже когда я поела, всё равно оно не проходило. И даже после окончания дня, во время которого я проверяла свою почту, непринятые звонки, сообщения, и работу, что мне нужно было начать для нового клиента. Даже после сна, на следующий день эта пустота не заполнилась, она даже как-то холодом отдавать стала, неприятное чувство. И так прошло ещё два дня, а на третий, ближе к вечеру, ко мне в дверь постучали, что меня нисколько не удивило, ведь завтра полнолуния, и они должны были прийти, чтобы объяснить мне суть моей роли в ритуале. Закончив вводить часть кода, я встала с кресла, и направилась к выходу, чтобы открыть дверь. Стоило мне дёрнуть ручку, и потянуть дверь на себя, как на меня смотрела совершенно незнакомая женщина.       — Здравствуйте, меня зовут Кэрол Локвуд, я мэр этого города. А Вы Аврил Лабонэир? Простите, что беспокою Вас так поздно, но я слышала, что Вы работаете программистом, и так случилось, что мне нужна Ваша помощь, — говорила женщина, пока я осматривала её, и её вечернее платье, которое довольно неплохо сидело на ней, но цвет лучше стоило выбрать светлее, а то чёрный её старит. И только через полминуты моего молчания, я поняла, что стоит мне ответить, да и слишком уж долго я её осматривала.       — Да, это так, я работаю программистом, но откуда Вам известно, кто я? — положив руки в карманы, непонимающе спросила я. Меня не напрягало ни то, что она мэр города, ни то, что она явилась ко мне в семь часов вечера, одетая в вечернее платье. И она это заметила, отмечая мою расслабленную позу.       — Я ведь мэр города, многое знаю о жителях Мистик Фолс, а о приезжих и подавно должна знать, — она говорила так, словно это само собой разумеющееся, знать обо всех своих жителях. Но это странно, ведь в городке до этого, ко мне мэр не обращался. Немного хмурясь, я всё ещё была насторожена, потому как это и правда необычно. Через минуту моего молчания, я откинула эту мысль в сторону, подумав о том, что в этом городе и так слишком много странного твориться, где проживают вампиры, наверное, поэтому мэр всех проверяет.       — В любом случае, что Вам от меня нужно? — переходя к теме её визита ко мне в довольно позднее время для работы, требовательно спросила я. Кэрол же, лишь на мгновение показала своё недовольство моим тоном, но после надела на лицо милую улыбку. Вообще-то это Вы пришли ко мне, а не наоборот, имею права быть недружелюбной с той, кто рыскает в поисках информации обо мне.       — Видите ли, мне нужны Вы, как профессионал своего дела. И если Вас не затруднит, то не могли бы Вы пойти со мной прямой сейчас, чтобы решить возникшую проблему с моим личным ноутбуком, — на её просьбу, я вскинула бровь, не ожидая такой спешки. Это что же за срочность такая, что я нужна ей под вечер для починки ноутбука?       — А до завтра не подождёт? — спросила я, не понимая к чему мне именно сейчас ехать с ней. Какая бы это ни была проблема, сейчас уже поздно для каких-либо важных дел для мэра города. Я вполне могла бы и утром зайти.       — Нет. Мне нужно сейчас. У меня на 22:00 назначена встреча с советом основателей города, и это не может ждать. Но то, что я должна была представить им на этой встрече, находится на моём рабочем ноутбуке, а он, как Вы поняли, перестал работать. Это действительно важно, — её уверенный голос, и непоколебимый взгляд, заставили меня тяжело вздохнуть. Видимо придётся ехать сейчас, раз это для неё так важно.       — Дайте мне десять минут, я возьму необходимые инструменты. А Вы пока можете подождать внутри. Проходите, — пропуская женщину, я закрыла за ней дверь, и направилась в свой кабинет, где у меня должно лежать всё необходимое. Стоит взять инструменты и для разборки ноутбука, кто знает, что с ним.       Примерно десять минут, мне и потребовалось, чтобы сохранить тот код, который я уже успела набрать, и собрать всё необходимое. А тем временем мэр города сидела на кухне. Я как радушная хозяйка предложила ей что-то выпить, пока она будет ждать, но она отказалась, а я не стала настаивать. Но всё же это и правда странно, собираться для решения проблем города в такой поздний час. Однако если подумать, может это был самый подходящий выбор времени, который подходит всем, кто состоит в совете. Они, наверняка, работают, так что может это и не настолько странно. Выходя из кабинета, я держала в руках небольшой чехол с моими инструментами. Всё же если что-то серьёзное, то мне в любом случае придётся взять ноутбук домой, чтобы разобраться с проблемой.       — Мы можем идти, — подходя к женщине, сказала я. Она же, повернув ко мне голову, скептично осмотрела мои чёрные спортивки, и бежевую майку, а потом нахмурилась.       — Ты в этом идти собралась? — с долей осуждения спросила она, на что я тоже осмотрела себя. А что не так? Я же иду работать, а не на смотрины.       — Зачем мне наряжаться, чтобы выполнить работу? — отозвавшись с раздражением, я уже собиралась выйти из дома, но она схватила меня за руку, что заставило меня остановиться, и обернуться на неё. Смотря на её руку, что держала мою, я вскинула бровь в немом вопросе.       — Видишь ли, в моём доме сейчас полно народу, в честь основания города, и там много представительных, и уважаемых людей. Так что прости, Аврил, но я не могу тебе позволить прийти в таком виде, — уверенно говорила Кэрол, всё также сжимая моё запястье. Смотря на женщину, и на её наряд, я только после её слов поняла, почему она так презентабельно одета. Так вот почему сегодня был весь этот кипишь около какого-то большого особняка в городе. Я сегодня на пробежку утром выходила, так что видела.       — Но я всё равно не понимаю, зачем мне переодеваться? Я ведь только гляну что с Вашим ноутбуком, и пойду домой, оставаться ведь я не планирую, — не выдёргивая руки, спокойно говорила я, в упор смотря на женщину. А вот ей мой ответ не понравился.       — Ты молодая, красивая и успешная девушка, я буду только рада, если ты посетишь наше мероприятие, и останешься на немного, — её тон, и взгляд были такими убедительными и цепкими. Ну, точно пытается завлечь меня в благотворительность для города, вот есть у меня такое стойкое ощущение. Не то, чтобы я не могла отказать, но мне нужно было кое-что проверить.       — Тогда с радостью приму Ваше приглашение, — со сдержанной улыбкой, вежливо ответила я, а когда мою руку отпустили, то я добавила, — простите, что заставлю Вас ещё немного подождать. Это займёт не больше двадцати минут.       Поднимаясь в свою комнату, я уже знала, какое платье надену, но нужно бы душ принять, потому как платье слишком открытое, а я не особо люблю все эти запахи духов, больше предпочитаю запах моего геля для душа и дезодорант без ароматизаторов. Приняв душ на скорую руку, я подошла к шкафу с вещами, и достала моё недавно купленное платье, из тех вещей, которые я поручила моей горничной переслать мне по почте. Сорвав бирку с платья, я одела кружевные трусики, а потом полностью скинула с себя полотенцу. Из-за глубокого треугольного декольте, которое спускалось почти до пупка, я не могла надеть бюстгальтер, да и спина была довольно открыта (А: конец главы). Надев платье, я ещё раз отметила насколько же хорошо оно сидит на мне, и ткань платье была уж очень похода на лепестки лилии, не только по виду и цвету, но и на ощупь напоминало. Но даже такой глубокий вырез нисколько не делал платье вульгарным, всё было прикрыто и к тому же моя грудь вовсе не была выставлена на всеобщее обозрение, из-за своей упругости, мне не нужно было волноваться о форме груди. Вырез на спине тоже не портил мою элегантность, и открытые части тела вовсе не казались вызывающими. Да и разрез на ноге лишь дополнял образ. Пуская я не особо люблю выряжаться, но это платье мне очень даже понравилось, и Эвелин бы ни за что не позволила мне его надеть, поэтому я только больше довольна. Что касается причёски, то тут я решила, что будет лучше собрать волосы в пучок на затылке, и выпустить пару прядей у лица, а ещё я добавила украшение, так ничего выделяющегося, просто заколку с парой тройкой маленьких розовых цветочков, что закрепляли кончики моим волос в причёске. И макияж, лёгкий, чтобы не выделять ничего, на фоне такого шикарного платья. Накрасила ресницы, добавила немного тёмных теней на внешние уголки глаз, чтобы визуально расширить глаза, и нежно-розовый блеск для губ. Последнее что мне нужно было сделать это туфли, долго не думала над выбором, бледно-белые туфли на высоком каблуке, и я полностью готова для покорения этого маленького городка.       Выходя из своей комнаты, я подумала о том, что стоит взять какой-то клатч, чтобы положить туда мои вещи, иначе будет неудобно переносить всё в руках. Подходя к ступенькам, я оставляла за собой только звук каблуков, даже шелеста ткани не было. Конечно, я заметила восхищённый взгляд Кэрол, и её одобрительную улыбку, но предпочла сделать вид, что так и надо, так и должно быть.       — Аврил, сегодня к Вам будут прикованы все взгляды мужчин, — снова переходя на вежливую речь, сказала мэр города, заставляя меня лишь сдержанно улыбнуться. Мне не нужны все, мне нужен только один мужчина, собственно из-за которого я и согласилась принять приглашение.       Покидая дом, мы сели в машину Кэрол, и тронулись с места, а я думала о том, что всё же не так с моей волчицей. Почему эта пустота никуда не делать? Почему она осталась внутри меня, и продолжает испускать холод? Словно и правда что-то вырвали у меня изнутри, оставляя дыру, что сквозит холодом. Поэтому я должна встретиться с ним, и выяснить, не измениться ли это ощущение. Я должна увидеться с ним лично, и убедиться, что всё в порядке, и это лишь мне кажется. В противном случае, у меня дело дрянь, потому что я не знаю, что это такое, почему так пусто и холодно внутри, и чем это мне чревато, и я хочу знать, что чувствует он. Ему тоже холодно внутри? Или нет? Наверное, я должна была раньше пойти к нему и узнать это, но мне страшно. Я не знаю, как отреагирую, потому что о таком я никогда не слышала, да вообще о том, чтобы кто-то уже дважды противился течке, и любым позывам со стороны волков, я никогда раньше не слышала. А уж «немеченая» волчица в возрасте 21 года, и подавно никогда раньше такого не было. Так что я ничего не могу об этом сказать, только предполагать, но меня пугают собственные предположения, поэтому я не хочу, чтобы они оказались верными. Ещё немного, и я, возможно, смогу понять, почему мне так холодно внутри, нужно только встретиться с ним. Конец Аврил.