Не обижайте колдуна

Я очнулась на мягких подушках в тепле и уюте, и на блаженный миг мне почудилось, что я лежу в своей кровати. Но как бывает в первые секунды после сна — разуму свойственно обманываться. Иллюзия развеялась в тот момент, когда я потянулась и сделала глубокий вздох, позволив обрушиться на себя лавине новых ранее незнакомых запахов, присущих чужому дому. От несвежих подушек тянуло пряным мужским парфюмом и еще чем-то кислым, а вокруг и всюду пахло терпкими благовониями. Совсем как… От куртки Анри. Я распахнула глаза и изумленно уставилась в потолок, обшитый темным деревом. Впрочем, деревом была обшита вся комната, чужая, но не лишенная уюта; непривычно вытянутая, прямоугольная, с занавешенными темными окнами по обеим сторонам, за которыми до сих пор шумел дождь. Я села на кровати, испуганно осматриваясь: сбоку на тумбе стояла лампа, рассеивающая по комнате оранжевый приглушенный полусвет. Напротив кровати — жужжащий холодильник и пара столешниц, рядом кресло, стулья небольшой стол. По бокам от кровати — деревянные перегородки, украшенные календарем, черно-белыми фотографиями и настенными часами. Время: 1:11. Тут до меня дошло, что это не комната вовсе, а так называемый «дом на колесах». Трейлер. Прицеп. Или что-то вроде него. Откуда-то доносились звуки музыки, настолько приглушенной, что сложно было разобрать мотив. Я попыталась к ней прислушаться, но вместо музыки услышала лишь приближающиеся шаги. — Проснулась, Имриш? — Откуда-то сбоку вышел Тамзин с черной кружкой в руках. Его восковое лицо, не старое и не молодое, лучилось счастьем. — А я вот обычно ложусь только на рассвете. Не люблю терять время, наполненное всеми восхитительными возможностями, которые скрывает ночь. Я с сомнением оглядела его. Без своей напыщенности, театральности, цилиндра и сюртука Тамзин был сам на себя не похож. Обычный тощий мужик с козлиной бородкой и сальными волосами в не менее обычной домашней одежде: каком-то нелепом темном свитшоте с пучеглазой совой и потертых выцветших штанах. Так и не скажешь, что он способен на убийство. Впрочем, так почти со всеми маньяками… Многие из них ничем не примечательны ровно до тех пор, пока дело не дойдет до насилия. — Где мы? — А, да. — Тамзин, нужно отдать ему должное, сел в кресло напротив и не стал подходить ближе. Видимо почувствовал, что еще один шаг и я закричу. — Ты у меня дома, недалеко от площади. Если быть точнее — за ней, на парковке. Считай себя моей гостьей, — он ткнул пальцем в потолок, как в подтверждение своих слов, — не пленницей. — И зачем ты меня сюда притащил? — Я захотел сменить обстановку на более приятную для крайне обстоятельной беседы, но во время переноса ты, к сожалению, потеряла сознание. Я едва успел тебя поймать, чтобы ты себе тут голову не расшибла. — Поймал же? — Как видишь. С лица мага не сходила странная улыбка. Вроде дружелюбная, но не предвещающая ничего хорошего. Как у голодной жабы, смотрящей на подлетающего мотылька. — Я так рад, что ты здесь, — вдруг сказал он. — Не морщись, Имриш, я сейчас вполне искренен. Теперь мы хоть сможем нормально поговорить. — О чем? — Я устало протерла глаза. — О том, как ты бездушно моих коллег порешал? О твоих чудных перевоплощениях? Или о том, как моя мать умирала мучительной смертью в каком-нибудь подвале для пыток, где ты ее держал после похищения? — Ну у тебя и фантазия, Имриш. — В мягком голосе Тамзина проскользнула обида. — Я не настолько плох, как ты обо мне думаешь. — Не настолько? Серьезно? Может, еще хуже? — Наверное, произнося это, я не полностью отдавала себе отчет о происходящем. И только когда закрыла рот, резко осознала, что сейчас не в том положении, чтобы грубить. Потому что в одно мгновение из «гостьи» Тамзин мог без всякой магии превратить меня либо в заложницу, либо в хладный труп. Я с опаской взглянула на него, но он все продолжал улыбаться. Темные пряди волос свисали на лицо. Серые глаза отражали мягкий свет настольной лампы. — Если на то пошло, то давай начнем с твоих коллег. Их я убивал не бездушно, а с душой. И на то были веские причины. — Из-за статьи Мэл, которую ты тоже истребил? — Не совсем. — Тамзин поднес кружку к губам, но тут же ее отдернул, округлив глаза, как сова на его кофте. — Боги, какой же я неосмотрительный. Прости, Имриш, у меня редко бывают гости, так что я порою забываю о правилах хорошего тона. — Он встал и сделал пару шагов к холодильнику. — Держи. — С этими словами маг достал банку грейпфрутового пива и поставил на тумбу у кровати. — Это взамен того, испорченного. Ты вроде говорила, что я тебе должен. Свет лампы блекло отражался в холодных каплях, выступивших на запотевших боках банки. От одного взгляда на нее я ощутила невыносимую жажду, которая, оказывается, до сего момента мучила меня. — Спасибо. Тамзин с довольным видом вернулся в кресло: — Если что, у меня тут тоже отнюдь не кофе. — Он потряс кружкой, взбалтывая в ней напиток. — А что? — Грог. Время идет, а привычка остается. Цинга, знаешь ли, штука неприятная. Приходилось пить веселящие напитки каждый божий день. — Цинга? — Я сощурила на Тамзина глаза и с щелчком открыла банку. — Только не говори мне, что ты был славным моряком и ходил под чьими-то-там парусами. — Я много где ходил, — весело отчеканил маг. — Сейчас не об этом речь. — Извини за бестактность, но насколько ты старый? — Настолько, что помню гонения ведьм в Западной Европе. — Лицо мага расплылось в дерзкой ухмылке. — Тебя такой ответ устроит? — Нет. Это только подогрело мой интерес. Как тебя не сожгли? — Я просто невероятно хорош собой. — Он произнес это с такой горячей уверенностью, дернув подбородком, что я ему поверила. Бездумно начала улыбаться Тамзину в ответ, находясь во власти его обояния, но потом резко вспомнила, что разговариваю с двинутым на голову сверхъестественным маньяком, только сегодня убившим несколько десятков человек. Моя улыбка вмиг завяла: — Мы вообще-то не об этом говорили. — Ну да, ну да… — Маг согласно закивал, опустив взгляд в пол. — Твои… Коллеги. — Он покривил лицом. — Помнишь, Имриш, когда ты в первый раз пришла ко мне? Я тогда спросил тебя, чего ты хочешь. Ты не ответила, но я уже все понял. — И что ты понял? — Что ты хочешь свободы. Желаешь перемен. Я лишь подтолкнул тебя к ним, пускай и немного жестким способом… — Тамзин подался вперед, предварительно отхлебнув из кружки. — Да брось. Кого ты обманываешь, Имриш? Ты этих людей из «Вестника Вэйланда» терпеть не могла и постоянно представляла, как это место полыхает адским инферно. Разве я не прав? Тогда почему ты из-за них переживаешь? Я стыдливо опустила глаза, признавая, что он попал точно в цель. И временами, пребывая в гневе, я представляла не только полыхающие пожары и людей, кричащих из окон офиса, но и кое-что похуже. Но только в гневе! Не всегда. Разве не всех людей в кризисные моменты посещают подобные мысли? Я сильнее сжала банку, схватившись за нее, как за спасательный круг. Так что же это получается? Это я всех своих коллег приговорила, или Тамзин, манипулируя, просто пытался сейчас разделить со мной свою вину? Хотя, наверное, он вряд ли хоть что-то чувствовал по этому поводу. Скорее всего ему было плевать на чужие жизни, и люди для него — ходячее мясо. — В общем, — хмыкнул Тамзин. — Если бы не та белобрысая мадам со своей статейкой, то, возможно, я бы решил твою проблему с «Вестником» как-то иначе. Но мне нужно было вмешаться. Так что… Все сложилось так, как сложилось. — Погоди… — Несколько глотков пива оживили мою память, унеся на пару дней назад. — В первый раз, когда я ехала из-за звонка Салли к «Вестнику», я видела тебя на улице со скрипкой. Ты не мог быть в двух местах одновременно. Потому что пока ты играл и скакал, как черт, так называемый «Анри» в закоулке резал Тони. — Почему не мог? — Тамзин окинул меня взглядом полным негодования, словно я только что оскорбила его мать. — Могу. Смотри. Маг выставил руку в сторону и через пару секунд из-за перегородки, на которую он указывал, вышла его точная копия. В том же потертом цилиндре, в том же сюртуке. Только вот выглядел новый Тамзин весьма отстраненно и взгляд его был пустым, как будто вместо глазных яблок ему вставили стекляшки. — Можешь потрогать, — маг рассмеялся, наблюдая за моей реакцией, — он настоящий. Палец насквозь не пройдет. — Что-то не хочется. — Я невольно отползла на дальний край кровати от пришельца в цилиндре. Этот день уже преподнес мне столько сюрпризов, что я устала удивляться каждой новой странности, не имеющей под собой логических, понятных мне объяснений. — У меня один вопрос… Как? Как ты это делаешь? — Думаешь я тебе все расскажу и раскрою свои секреты? — хитро осклабился Тамзин. — А зачем скрывать? — вдруг заговорил его двойник, заставив меня вздрогнуть. — Все проще, чем кажется. — Ладно, — настоящий Тамзин сделал глоток грога. — Я еще в раннем детстве обнаружил в себе способность силой воли, единством мысли и желания направлять силу в одну точку, совершая фундаментальные изменения в основе мироздания. — Мысли материальны, — объяснил второй, деловито сцепив руки за спиной. — Хочешь смейся, а хочешь — нет, — продолжил Тамзин, сидящий в кресле, — но в детстве многие дети владеют этой силой, но у всех она проявляется по-разному, потому что никто ею правильно пользоваться не умеет. Это неконтролируемые всплески, провоцируемые эмоциями, яркими и не очень. Некоторые дети, к примеру, видят сквозь время прошлое и будущее, другие одной лишь мыслью двигают предметы, случайно опрокидывают их на себя или открывают защелки на своих манежах. О, некоторые одаренные детишки даже умеют левитировать! Разве это не прекрасно? Потом, естественно, если чадо уже умеет говорить, оно бежит рассказывать о произошедшем с ним «чуде» своим родителям, которые ему мило улыбнутся, погладят по голове и скажут: «Как же здорово ты это придумал!» — Что происходит дальше? — перенял слово Тамзин в цилиндре. — Их загоняют в пресловутый социум: детские сады и школы, где в детях губят скрытые таланты и делают «правильными», чтобы они были как все, похожие друг на друга. Потому что вашему «прогрессивному» технологическому времени творцы не нужны. Правильно я говорю? — Правильно, — улыбаясь, подтвердил настоящий Тамзин. — В это нелегкое время из детей взращивают не мыслителей, а новые поколения покупателей и продавцов, одурманивая их заведомо лживыми истинами. И так по кругу, раз за разом. Маленький ребенок, поверивший в волшебство и познавший его, в итоге рано или поздно забывает, что когда-то им владел. Примерно где-то на этапе школы. Там он и вовсе начнет думать, что все ему только привиделось. Ведь родители, испугавшись, что их ребенок будет «не таким», сразу тащат его к этим псевдо-докторам «психотерапевтам», и начинают морально уродовать его, убивая в нем все самое лучшее. — Все сказал? — хмыкнул второй Тамзин. Настоящий маг, сияя улыбкой, кивнул головой в сторону своей копии: — Этих говорящих болванчиков я называю големами. Да, не оригинально, но я особо и не старался. В данном случае я просто воссоздал себя в воображении и наделил жизнью. Это — всего лишь материализовавшаяся мысль, почти безвольная. Благодаря таким вот распрекрасным созданиям я могу ходить везде, где мне вздумается и смотреть на мир их глазами. — Тамзин отставил кружку и хлопнул в ладоши. — Ну как, я доходчиво тебе все объяснил? — Да. — Только и смогла выдавить я, опомнившись от удивления. Опаленная новым для себя открытием, я задала самый главный, животрепещущий вопрос: — Так, получается, что каждый может научиться чему-то подобному? — Самостоятельно? Сомневаюсь. Тамзин, казалось, собирался сказать что-то еще, но копия в цилиндре заговорила раньше. — Ты еще не сказал, что болванчики определенно лучше тебя, — надменно процедил двойник, обратившись к нему. — У нас хотя бы нет уязвимых мест. Мы не боимся ни выстрелов, ни огня. А вот ты… Ты весьма уязвим. — Я видела, как в Анри стреляли… — Воспоминание вспыхнуло ярким пятном перед мысленным взором, и я вновь нехотя пережила этот момент, увидев, как охранник в «Вестнике» пустил пулю в спину Гёста и поплатился за этой своей головой. — Так что же, это был голем? — Ха! Отнюдь. — Тамзин указал в темноту за перегородкой, из-за которой ранее вышел его материализовавшийся клон. — Пули больно бьют, но я весьма предусмотрителен. Пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть в темноте висящий на вешалке бронежилет. Озарение радостно нахлынуло на меня, как волна прибоя: — То есть тебя можно убить парой выстрелов? — Не надейся, милая моя. — Маг рассмеялся, словно я удачно пошутила. — Задеть — можно. Убить — нет. — Даже если ему сердце вырезать, то он скорее всего выживет, — заметил голем. — Выживу, — самодовольно согласился Тамзин, будто ему и правда уже сердце вырезали. — Только процесс восстановления будет достаточно мучительным и чрезвычайно долгим. Я нахмурила брови: — Тогда зачем тебе бронежилет? — Ну, приятного мало, знаешь ли, когда по тебе стреляют. И тем более — когда попадают. — Забавно… — Я смиренно опустила голову, посмотрела на стремительно пустеющую банку. Прислушалась к шороху дождя снаружи, чтобы успокоить нервы. Но увы, не помогло. — Ты мне с такой готовностью все рассказываешь, делишься самыми сокровенными тайнами. Сдается мне, я в большой беде. Примерно то же говорила мне Салли: быть беде, если я покину дом до рассвета. Я взглянула на Тамзина исподлобья: его копия беззвучно растаяла в воздухе, и мы снова остались одни. В сгустившейся напряженной тишине мы выжидающе смотрели друг на друга. — Ты же не отпустишь меня. — Больше утверждение, чем вопрос. В чертах Тамзина отразилось искренняя озабоченность: — О, прости, что запутал тебя. Мне казалось, это было очевидно. — Меня будут искать. — Я старалась говорить тихо и спокойно, но внутри меня бушевала страшная буря. Умом я понимала, что если начать кричать или попытаться бежать, то это, несомненно, только ухудшит мое положение. Гостьей быть лучше, чем пленницей с заклеенным ртом. — Не будут, — также спокойно подметил Тамзин. Глядел на меня не моргая. — Твоя более безвольная версия, похожая на милую фарфоровую куколку, давно наводит дома порядок и покорно ждет возвращения твоего отца. — Что ты собираешься с ним сделать? — Ничего. — Тамзин опять хлебнул грога. По ощущению — его кружка была бездонна и могла вместить в себя целый океан. — Я просто не хочу, чтобы кто-то помешал нашему общению. — Отец заметит разницу. — Я готов поспорить, что нет, — проворковал он. — И что теперь со мной будет? — О! — Тамзин расслабленно откинулся на спинку кресла. — Зависит от того, чего ты хочешь. — Я хочу домой. — И? Думаешь, это избавит тебя от проблем в моем лице? — Нет. Конечно нет. В этот момент я почему-то вспомнила Мэлани, сказавшую, что Тамзин теперь от меня не отстанет. Она была права. Во всем. Изначально. — Я воспитан другим временем, Имриш. И потому я могу быть весьма настойчивым в своих… Ухаживаниях. Если это можно так выразиться. — Ухаживания… — повторила я и слово желчью обожгло язык. Захотелось сплюнуть, но я сдержалась. — Можешь радоваться, можешь плакать. Но я больше никуда не денусь, Имриш. Я пришел за тобой. — Голос его был мягким, и уж никак не угрожающим, но от него у меня все похолодело внутри. — И куда бы ты не бежала и, где бы не пряталась, я все равно найду тебя. Из-под земли достану, если потребуется. Буквально. — Только вот почему? — Я бессильно покачала головой. О таком кошмаре я даже помыслить не смела. С одной стороны, как бы не совестно было признавать, мне льстило внимание столь необычного мужчины, но с другой — судя по тому, что мне удалось узнать — он просто искал себе очередную замену, которой когда-то была Эллен Каллем. — Все из-за матери, да? Потому что мы похожи? — И да, и нет. — Тамзин пожал плечами. — Я не должен портить сюрпризы раньше времени. — Может хватит уже сюрпризов? — Боюсь, что нет. Еще парочка ждет тебя до сегодняшнего рассвета. — Так что, получается, я все-таки пленница? — Нет. Ты вольна идти куда пожелаешь. Только чуть позже. Но я бы предпочел, чтобы потом ты осталась. — Тут он коснулся языком верхней губы, словно задумался о чем-то постороннем. Самозабвенно взглянул на часы. — Милая моя, не переживай, нам еще предстоит узнать друг друга. Будь моя воля, мы бы сегодня с тобой болтали до самого рассвета, рассказывая удивительные истории и делясь самым сокровенным, что скрывает душа. Но, к сожалению, нам уже пора. — Куда? Тамзин отвечать не стал. Отставил кружку, поднялся с кресла и нырнул в темноту за перегородку. После недолгого шуршания он вернулся оттуда с каким-то черным раздутым пакетом. — Надеюсь, ты не против. — Он положил его передо мной на кровать. — Я взял на себя смелость выбрать для тебя наряд, чтобы ты… Э-э-эм, не выделялась из толпы. Я ведь все-таки притащил тебя сюда в пижаме. Как-то некрасиво с моей стороны ничего тебе не предложить. — В смысле «наряд»? Если там латексный костюм кролика, то сам в нем скакать будешь. Я настороженно потянулась к подарку, едва ли представляя, что Тамзин туда положил. Человек с безграничной фантазией мог додуматься до чего угодно, вплоть до постыдных цветастых панталон, неприлично-вульгарного нижнего белья или еще чего-нибудь похуже, учитывая его дурные нравы. Но внутри пакета я с удивлением обнаружила причудливое серо-черное платье, с ажурным воротом и рукавами. Такое в магазинах не купишь. Тамзин звонко рассмеялся. — Как скажешь, Имриш. В следующий раз я принесу тебе то, что оправдает все твои самые смелые ожидания. Ну а пока — одевайся. Нам действительно пора. Я глянула на мага, сдвинув брови. — А если я никуда не пойду и ничего надевать не стану? — Тогда я сам тебя переодену и потащу туда силой. — Он довольно сверкнул глазами. — Но ты же этого не хочешь, правда? — Куда ты так рвешься? — Сегодня праздник. Особый юбилей, где нас с тобой уже давно ждут. И если мы будем медлить, то точно опоздаем. — Юбилей? — Не все сразу! — Тамзин махнул рукой и платье, выпорхнув из пакета, легло передо мной на кровать. На нем разгладилась каждая неровная складка. — Одевайся, Имриш. Обещаю, мешать тебе не буду. И да… Сумку свою не забудь. Ее я тоже из твоего дома прихватил. Только сейчас я заметила свой рюкзак, стоящий возле самой кровати. — Надо же, как практично. Тамзин снова глянул на часы, но теперь с неясной мне тревогой — те показывали 1:52. — У нас не больше десяти минут на сборы. Потом выходим. — Прежде, чем скрыться в темноте за перегородкой, маг окинул меня посуровевшим взглядом удивительно светлых глаз, словно снимая с меня неприятно точную мерку. — Советую поторопиться, если ты хочешь узнать, что на самом деле приключилось с твоей матерью.