Не обижайте колдуна

— Шевели ногами, девочка! Как только я добралась до полога шатра и открыла его, Тамзин вылетел вперед меня, будто огонь щекотал его за пятки. Да, на своих тощих ходулях бегал он быстро, даже с раненым собой на руках. В любой другой ситуации, глядя, как Тамзин улепетывает в ночь с грацией напуганного страуса, я бы, несомненно, рассмеялась, но мне в спину дышали мертвецы, так что я помчалась следом за ним по темноте, не оглядываясь назад. Как и ожидалось, взрыв отрубил электричество не только в шатре, но и во всем палаточном городке. Только вот веселье людей не закончилось с отсутствием света. Напротив — везде, где можно, народ зажег жаровни и костры, расставил свечи. Карнавал продолжался и без мерцающих огней, подарив некоторым парочкам долгожданное уединение. Как будто никто не ощущал надвигающейся беды. А кое-где даже до сих пор играла музыка: вероятно, у кого-то магнитофон работал на батарейках. Я радовалась такому исходу. Темнота была нам на руку, поскольку я бы вряд ли смогла объяснить публике, почему Тамзин бежит с каким-то человеком в руках, так похожим на него. — Черт! — выругался маг и встал за краем темного шатра, когда я его нагнала. Впереди возле костра на земле сидели факиры и весело глушили что-то из пластиковых стаканчиков. Проблема была не в артистах, а в том, что мимо них нельзя было пройти незамеченными. Пламя их костра было высоким и жарким и не оставляло ни одного темного угла. — Нас не должны видеть, Имриш, — шепнул Тамзин, имея в виду себя и себя. — Ты сможешь их отвлечь? Что ж, это я и собиралась сделать. — Ребята! — Я нетвердой походкой подошла к артистам и скорчила самое страдальческое лицо, на которое только была способна. Учитывая, какой ужас клокотал внутри меня после встречи с вновь ожившей Эллен, пустить слезу оказалось легче простого. — Помогите! Это какой-то кошмар! Один из факиров, молодой парень лет двадцати, тут же подскочил на ноги и подхватил меня, не позволив мне упасть ничком на землю. Если бы он этого не сделал, то я бы уже лежала головой в костре. — Что случилось? — Он усадил меня рядом с собой у огня. Его пятеро друзей заметно встревожились и непонимающе глядели на меня мутными глазами. От них всех разило удушливым коньячным перегаром. — Что с ногой? — спросил мужчина, сидящий за всполохами пламени. — Это ужасно! — всхлипнула я, неумело прикрыв окровавленную ногу обрывками юбки. Она, несомненно, сыграла свою роль в разыгранном представлении. — Там монстры! Настоящие мертвецы! Зомби! Я умоляюще смотрела на пироманов, а сама гадала, сколько мне придется изображать из себя дуру и сколько времени нужно Эллен с мертвецами, чтобы добраться до этого места. Хоть бы она все еще сидела в шатре вместе со своими дружками! — Где? — встрепенулся артист. — Там! — Я кивнула на покосившийся шатер, откуда мы с Тамзином только что в ужасе удрали. Нервы сдали. Слезы непроизвольно хлынули ручьем. — Они напали на меня! Они нас всех убьют! — Чего? — Вы должны что-нибудь сделать! Мы все в опасности! — Где-то внутри я понимала, что переигрываю, но уже не могла себя остановить. — Вы должны пойти туда и всех их сжечь! Мертвецов угомонит только огонь! Пироманы переглянулись, затем один из них спросил: — Сколько ты выпила? Я прикусила губу, оценивая шансы. Неужели «выступление» вышло боком? Я не считала себя хорошей актрисой и прекрасно понимала, что все сказанное мной походило на бред сумасшедшего, но все-таки… я не врала. Да, мужчины, особенно подвыпившие, как правило, очень любят помогать «дамочкам в беде». Я уже было собралась выдать какую-нибудь новую тираду, как вдруг молчаливый артист, сидящий справа от меня, откинул капюшон и тем самым привлек внимание друзей. Боже, вместо лица у него один сплошной ожог всех возможных цветов и оттенков, местами влажный от текущей сукровицы. Он поднял на меня взгляд каменно-серых глаз и неодобрительно прищурился: — Мертвецы? — Мужчина шевельнул губами и тонкая кожа возле них разошлась, обнажая живое мясо. — Серьезно? — Да! Несколько умопомрачительных долгих секунд мы испытующе смотрели друг на друга. Точнее, пироман смотрел на меня, а я была не в силах отвести взгляда от его увечий. Но потом, непонятно почему, он все-таки поднялся с места и позвал товарищей: — Пойдемте, пройдемся. Я проводила пироманов взглядом, нервно почесывая руки. Возможно, мы с Тамзином были похожи больше, чем мне показалось сначала. Я бы соврала, сказав, что мне плевать на этих ребят и мне ничуточки не жалко отправлять их на смерть, однако мне было приятнее думать, что между нами и Эллен с армией мертвяков будет хоть какая-нибудь незначительная преграда. Как только пироманы скрылись в темноте прохода, возмущенно переговариваясь друг с другом, Тамзин вышел из-за соседнего шатра. Полуживой пленник небрежно свисал с его рук как грязное тряпье. — Я в восхищении, милая моя, — просиял он, и мы молча побежали дальше, всячески избегая шумные нетрезвые компании и огибая источники яркого света. В конце концов Тамзин остановился возле какой-то непримечательной палатки почти у самой стоянки и нырнул в нее, не дожидаясь, пока я помогу ему отодвинуть полог. Внутри — непроглядная темнота. Я быстро достала фонарь и включила его: палатка была пуста. В ней не было ничего примечательного за исключением того, что она стояла на дощатом скрипучем настиле. Деревяшки прогибались под моими ногами, когда я сделала несколько шагов вперед. — Там у самого края есть крышка, — вполголоса произнес Тамзин. — Под ней — спуск вниз. Я молча метнулась на другой край палатки и, действительно, наткнулась на деревянную крышку, удачно замаскированную под половицы, которую можно было заметить только по едва заметному стыку. Приподняла ее, подвинула руками и увидела под половицами чернеющую пустоту. Судя по всему, палатка прятала под собой какую-то глубокую яму. Тамзин подошел ближе, опустил раненого себя на половицы возле дыры и спустился вниз. Точнее, не спускался, нет. Он просто спрыгнул в черноту, показав мне, насколько яма была глубокой, и махнул оттуда кистью. — Подтяни его. Я подтащила бывшего пленника за подмышки к дыре и Тамзин очень неосторожно утянул его в бездну, как будто тот был не изувеченным человеком с ребрами наружу, нуждающимся в помощи, а неодушевленной куклой, которую можно крутить и вертеть как вздумается. Какое-то время я тупо пялилась в пустоту. Сначала из дыры слышались шорохи, а затем блеклым оранжевым сиянием по яме разлился свет, как будто кто-то зажег свечу. — Спускайся! — услышала я Тамзина. Судорожно выдохнув, я прыгнула в яму и почему-то вспомнила момент из сказки Льюиса Кэрролла, когда его Алиса бездумно полезла за кроликом в нору, ведущую в волшебный мир. Один волнующий удар сердца, и я уже стою внизу, подогнув ноги от неудачного приземления. Не сказала бы, что эта небольшая яма под палаткой, обустроенная под альков уединения, походила на волшебное подземелье, но безумный шляпник тут меня уже поджидал. Правда почему-то без шляпы — она скорее всего осталась в шатре с мертвецами, как и его трость. Тамзин положил свою раненную версию на постеленные в углу простыни и покрывала среди множества мягких подушек. Пламя трех свечей танцевало и искрилось в хрустале на столе у стопок толстых книг, играя переливами на висящих рядом гобеленах и старых европейских штандартах. Место странное, вызывающее много вопросов, но сейчас мою голову занимало отнюдь не его происхождение. Я все продолжала думать о том, что помогла Тамзину убить свою мать, оказавшуюся той еще сукой, увидела, как она взорвалась, чуть не похоронив меня под завалами, а затем — возродилась, вселившись в какую-то бедную, ни в чем не повинную женщину. А потом еще лишила Тамзина сил! Я глубоко вздохнула, ощущая стылый запах земли и знакомых благовоний, и проорала что есть сил: — Какого хрена здесь происходит?! Скорее всего, этот вопрос предназначался не Тамзину и даже не Эллен, а тем невидимым ублюдкам, сидящим на небесах и ржущим над проблемами смертных. Тамзин, устроив самого себя на подушках и чуть прикрыв простыней, тут же метнулся ко мне. Поднес руки к моему лицу, отвел волосы с щеки и неожиданно прильнул в жарком поцелуе. По-моему, даже страждущие путники не так рьяно припадают к предложенной фляге с водой, как он — ко мне. Удивленная его столь неожиданным порывом, или тем, что этот поцелуй оказался острее, чувственнее и слаще всех моих прошлых вместе взятых, я боязно отшатнулась от Тамзина, но он вновь притянул меня к себе. — Клянусь всеми богами, — вымолвил он, глядя на меня. В его глазах запылало что-то стихийное, неудержимое. — Если выживем, неделю из спальни не вылезем. Если бы он позволил себе такие неслыханные вольности, только вытащив меня из дома, то незамедлительно получил бы в глаз. Но тут, похоже, опасность, нависшая над нами, сделала свое дело. Она позволяла отбросить все предрассудки и делать то, что хочется, о чем бы человек даже не задумался в обычной обстановке. — А если нет? — сказала я, не отводя взгляда, и не узнала свой голос. — Выживем. — Он пропустил несколько локонов сквозь пальцы. — Я обещаю. Как будто все маски снялись. Игры закончились. Даже у Тамзина иссяк нескончаемый запас хитрых, едких и обольстительных ухмылок, и теперь он смотрел на меня совершенно по-другому, никого из себя не корча и не пытаясь внушить страх. В его новом взгляде не осталось почти ничего от того человека, обещавшего оживить Анри. Да что уж там, Тамзин даже перестал казаться мне древним стариком со странностями и мерзкой бородкой. Я скользила взглядом по его лицу, на удивление ставшему таким привычным и родным, и вдруг задумалась, а не последние ли это часы нашей жизни? Рука сама потянулась к его скуле и новому шраму над ней. Он мгновенно прижался к пальцам, угнездившись щекой в моей ладони. Вдруг это единственный шанс, отпущенный нам перед тем, как Эллен отвернет нам головы? Я инстинктивно подалась вперед, послав все к черту, и мы опять слились в поцелуе, начиная сладостно упиваться друг другом. Его руки свободно заскользили по мне. Горячие, как и всегда. Заставляя меня таять, как шоколад. Одна из них метнулась по раненому бедру, в том месте, где порвана юбка. Пришлось мобилизовать всю силу воли, чтобы поймать его за руку и стряхнуть с себя. Скорее всего каждый из нас задумывался над тем, что можно было бы остаться в импровизированном алькове еще подольше, но промедление могло стоить нам жизни. Думать — это последнее, чего бы мне сейчас хотелось, но предаваться спонтанным плотским утехам пока наверху рыщут мертвецы во главе с Эллен, затея не из лучших. Через плечо мага я взглянула на раненого Тамзина, лежащего подушках. Несчастный. Половина лица в запекшейся крови, рот приоткрыт. Даже не видно, что он дышит. Его костлявая грудь почти не двигалась, а простыня, которой прикрыл его настоящий Тамзин, побагровела от крови. Впрочем, как и его серый костюм. Не стоило прижимать к себе бывшего пленника той стороной, из которой алой жижей сочилась жизнь. Я неловко отстранилась от мага, все еще ощущая тепло его рук. — Ты его так здесь и бросишь? Даже раны не обработаешь? — Да, — немного помедлив, Тамзин, не скрывая улыбки, подошел к столу и начал перебирать старые книги. — Примерно тут я и очнулся. Под завалами, среди пепла. Эллен об этом месте не знает и вряд ли сюда полезет. Взгляд зацепился за окровавленную простыню. — Может все-таки стоит унести его куда-нибудь подальше? — В пустыню? Поверь, с ним ничего не будет. — Тамзин отвлекся от книг и самоуверенно дернул уголками губ. — Как и со мной. — Да как же! Эллен уже лишила тебя магии. Я не понимаю, как ты еще не рассыпался от старости. — Раз не рассыпался, значит она забрала далеко не все. Расправимся с ней и сможем вернуться домой. Его слова звучали так, будто он действительно в них верил. — И как ты собираешься это сделать без своих джедайских сил? — Нужно вооружиться. — Он вырвал лист из какой-то неприметной книги и положил во внутренний карман фрака. — И все хорошенько обдумать. Тамзин помог мне выбраться из ямы-алькова, и мы вновь оказались в палаточном городке, только вот прежнего спокойствия в воздухе больше не ощущалось. Хотя бы потому что вокруг нестерпимо завоняло гарью, а темноту ночи разогнал полыхающий купол шатра, там, где мы в последний раз видели Эллен. Черным дым поднимался к небесам, затмевая мерцающие звезды. — Ха! — Я почему-то вдруг обрадовалась, глядя на конус всепожирающего инферно. Судя по всему, артисты последовали моему совету и решили сжечь мертвецов. — Пироманы свое дело знают, Тамзин. Ты можешь ими гордиться. Он сурово уставился на меня во мраке, освещенным пожаром. — А теперь представь, какое состояние сейчас прогорает и сколько в это все было вложено средств. Его сухие губы вытянулись в недовольную тонкую линию, и я удивилась, как он сейчас может переживать о чем-то подобном. Ведь мы стояли в самом центре хаоса; люди пробегали мимо нас, но нас не замечали. Метались в разные стороны, спотыкались и падали. Кто-то плакал, кто-то нервно смеялся. Кто-то убегал, садился в машины и уезжал, кто-то — напротив, бежал к шатру с огнетушителями и ружьями наперевес. А кто-то пытался спасти из пожара дорогостоящую технику: либо члены труппы, либо мародеры, решившие нажиться на чужой беде. В этой суматохе мы с Тамзином помчались на стоянку к его старому «дому на колесах». Дверь внутрь оказалась не заперта. — Может, того тебя сюда перенести? — спросила я, оказавшись в темноте его старой обители. Здесь так же пахло благовониями и какой-то протухшей едой. — Нет, — гаркнул Тамзин и начал щелкать выключателем возле двери. Свет не включился, и ему пришлось пройти куда-то вглубь и начать ковырять в какой-то тумбе, чтобы, вероятно, достать свечи. — Он должен пережить все то же, что и я. Ощутить все то же, что и я. Если этого не будет, все изменится. — Я все равно переживаю за тебя. Дым, огонь, пожар… Ты же задохнешься! Чиркнула спичка, зажглась свеча. В ее оранжевом свете я увидела довольное лицо. — Забавно, что сейчас больше всего переживаешь за того, за кого вообще волноваться не стоит. — Тамзин растянулся в улыбке, будто я сообщила ему что-то очень хорошее. Но в полутьме его улыбка показалась мне зловещим оскалом. — Не нужно, милая моя. Лучше за нас переживай. И он протянул мне свечу. Наверное, чтобы я поставила ее рядом на стол, воткнув в пустую липкую рюмку. — И что теперь? — спросила я. Тамзин вернулся к тумбе и продолжил в ней что-то искать. — Теперь? — Еще одна свеча зажглась в его руках. — Я бы предпочел сбежать, как сейчас делают все умные люди. Но это не поможет нам справиться с Эллен и уж тем более вернуться домой, так что легкие пути для нас закрыты. — Будем сражаться? — Естественно, милая моя. Пока Эллен развлекается вредительством и уничтожением всего, что я построил, у нас есть немного времени на подготовку. Я уже хотела спросить, как мы будем бороться с бессмертной, но мое внимание привлек странный блеск из небольшой приоткрытой коробочки, стоящей на тумбочке возле кровати. Возможно, это было невежливо — трогать чужие вещи без спросу, но тяжесть прошедшего дня вытравила из меня все представления о морали, вежливости и воспитании, так что я просто подошла к заинтересовавшей меня вещице и взяла в руки. — Что это? Я поднесла коробочку к свече на столе, чтобы лучше рассмотреть. Открыла ее. Внутри на красном бархате недобро чернели странные кресты с окаймленными серебром краями. Что-то знакомое, будто из учебников по новейшей истории. Или с черно-белых фотографий начала прошлого века. Пыльные, как будто их долгие годы никто не трогал. Я взяла один из крестов и провела по нему большим пальцем. Из-под толстого слоя пыли выглянула свастика. Я тут же отбросила крест обратно в коробочку, как будто он мог ожогом отпечататься на моей руке. Тамзин незаметно выплыл из темноты позади меня и медленно потянулся рукой, чтобы забрать ордена. — Хочешь что-то сказать? — полюбопытствовал он, чуть наклонив голову набок. Зрачки как две маленькие точки. — Не стоит искать «скелеты в шкафу», если не готова к правде. — И как же эта правда звучит? Я не разбиралась в военных наградах, но мне хватало фантазии представить, за какие заслуги их выдавали и скольких рек крови они стоили. Повидав однажды хладнокровие Тамзина в «Вестнике», несложно было вообразить, как именно он их заслужил. — Времена были суровыми, Имриш, — пояснил Тамзин, убирая с глаз долой напоминание о военных годах. — Всю мою труппу разогнали. Одних артистов, с еврейскими корнями, растащили по лагерям, других — отправили на фронт. У меня осталась лишь жалкая кучка женщин, плакавших по ушедшим на войну отцам и мужьям, так что я тоже решил принять участие в готовящейся кампании на стороне своей родины. — Так вот ты откуда! — Правда, воевал я недолго. Меня раскрыли, узнали об особых талантах. — Тамзин вернулся к тумбе, зажег еще одну свечу и поставил ее в подсвечник на старый холодильник. — Рассказать, как далеко мне потом пришлось убегать от господ из Аненербе, остатков Общества Туле и прочих нацистских оккультистов? Хотя нет… — он задумался, глядя на огонь, — эти истории я приберегу на потом. Я глупо захлопала глазами. Стоило догадаться и раньше, откуда Тамзин родом. Особенно после того, как он упомянул гонения ведьм в Западной Европе. Германия славилась своим противостоянием с еретиками. Еще бы! Ведь там за пару веков нескончаемой «охоты», по скромным подсчетам историков, чьи труды я изучала еще в школе, было сожжено более ста тысяч человек. Причем треть из них составили мужчины, и всех обвиняли в тайной и порочной связи с дьяволом. Мы с Тамзином переглянулись: — Das Leben ist kein Kinderspiel, — бросил он с резким выговором, холодно сверкнув глазами, и на этом тема себя исчерпала. Правда мне так и хотелось поддеть его и заявить, что из него так себе ариец, но вспомнила, что он как оборотень может менять внешность на свой вкус и цвет, и все вопросы отпали сами собой. В сгустившейся тишине, нарушаемой лишь приглушенными криками и паникой снаружи, Тамзин продолжил метаться по своему фургону и что-то искать. Я бы хотела ему помочь, но порою чтобы помочь человеку достаточно просто не мешаться ему под ногами. Почему-то от очередной тамзиновской истории у меня разыгрался аппетит. Так что я полезла в холодильник и отпрыгнула от него, едва приоткрыв. — Фу! Теперь понятно, откуда исходило зловоние испорченных продуктов. Стоило один раз сделать вдох, как вонь забилась в ноздри. Из темноты послышался задорный смех. — А ты чего хотела, Имриш? — спросил Тамзин, не скрывая веселья. — Мы на пустошах уже больше месяца стоим. Но в первую же неделю после прибытия Эллен сцапала меня, и некому тут было наводить порядок. — Сколько же она тебя держала? — Достаточно долго. Я не считал. — И что, тебя никто не искал? — Почему же? Может кто-то и пытался, но Эллен могла придумать любое оправдание моему отсутствию. И ей верили. Маг вернулся из дальнего конца трейлера, нервно дернул веком и откинул ногой ворсистый ковер, лежавший возле кровати. Под ним оказалась небольшая дверца с замочной скважиной, заставившей меня понять, что несмотря на всю свою болтливость Тамзин был скрытным человеком, любящим прятать все свои секреты за семью печатями. — Так как ты собираешься убить Эллен? — Прикусила язык, осеклась. — Мы собираемся… Тамзин присел на колени и начал бороться с потайной дверцей в полу. Похоже, что ключей у него не было, так что он просто пытался выломать ее руками. — Ты мне расскажи, — натужно выговорил он сквозь зубы. — Я готов поспорить, что ты прочитала множество книжек о всевозможной нечисти и знаешь как с ней бороться. — Ну… в том-то и дело, об убийствах ведьм слишком много преданий. Одни пишут, что ведьму можно убить только осиновым колом: проткнуть ее в сердце и после заколотить в гробу, положив лицом вниз. Другие утверждают, что нужно отрубить голову. Третьи — что вырезать сердце серебряным ножом. Четвертые заявляют, что ведьму от скверны может очистить только огонь. Ну а пятые… Тамзин обратил ко мне лицо, все еще цепляясь за края потайной дверцы. Она ему не поддавалась. — Пятые утверждают, что ведьма не может умереть ровно до тех пор, пока не передаст все свои знания преемнику. Маг поднялся на ноги. Я уж было подумала, что он сдался, как тут он треснул по дверце ногой. Но перед этим выругался непонятным мне немецким словом. — Знаешь, Имриш, я многое на свете повидал, — сказал он, продолжая избивать дверь. — Но то, что случилось сегодня, я увидел впервые. Эллен уже не человек, так что сражаться с ней будет гораздо сложнее. — Что ты имеешь в виду? — Ты все видела, милая моя. Она пыталась впитать в себя больше, чем может, и ее разорвало от жадности. На этом все должно было закончиться. Но потом каким-то образом она вселилась в труп. Как убить труп, Имриш? Так и хотелось спросить «что ты делаешь, Тамзин?», но он так увлеченно долбал ногой по дверце, что не хотелось его прерывать. — Огнем, — выдохнула я. — Все может быть. Это срабатывало во все времена. Но! Не все так просто. Способа расправиться с Эллен у нас всего два. И самое смешное, что один из них никак от нас не зависит. Я нахмурилась. То ли от его мудреной мысли, то ли от звука, который издавала дверца, когда по ней приходился удар. Он был слишком громким, а значит мог привлечь ненужное внимание. — Я сейчас не буду зачитывать тебе лекции о различного рода энергиях. Скажу лишь, что силы Эллен сейчас весьма нестабильны. И чем больше она их использует, тем больше вероятность, что она рванет, как бомба. Опять. Но на этот раз окончательно. Я представила себе огненный гриб, взмывающий в небо после ядерного взрыва, и поморщилась: — А второй вариант какой? Тамзин еще раз треснул по дверце, и она, наконец, выгнулась в другую сторону, звякнув сломанным замком. Маг блаженно улыбнулся. — Я бы проткнул ее серебряным ножом или колом, обезглавил и сжег. Не факт, правда, что сработает. Но если не попытаемся, то так и застрянем в этом десятилетии. Он нагнулся и открыл покореженную дверцу. Свет свечей волнующе заиграл бликами на том, что лежало внутри. — Выбирай игрушку, Имриш. — О-о-о… — протянула я, но не удивилась. — У каждого должно быть небольшое хобби. Тамзин не был бы Тамзином, если бы у него не было личного склада оружия подле кровати. Он достал из дыры в полу один ящик, второй, третий… Разнообразие огнестрельного оружия заставило бы любого любителя пушек в возбуждении утереть со лба холодный пот. Дробовики, пистолеты, винтовки… Все, чего пожелает душа социопата! Причем этими набитыми доверху ящиками выбор «игрушек» не ограничился: многое еще лежало под полом. Как огнестрельное, так и колюще-режущее. Маг достал из подполы до боли знакомый тесак. Похожей штукой Анри пугал офисных работников. — Старый добрый друг, — пояснил он, любовно изучая отблески на стали, — всегда рядом. — Ага, — неодобрительно буркнула я, вспоминая, как эта штука скользила по моей шее. — Выбрала себе игрушку? — Нет, — мой взгляд беспокойно блуждал от ящика к ящику. Глаза радовались тому, что видели, но руки трогать не хотели. — Я так себе стрелок. — Никогда не поздно начать. Вот, возьми что-нибудь полегче. Например… — Тамзин достал из ближайшего к себе ящика непримечательный пистолет, явно сделанный задолго до моего рождения. — Пистолет Люгера. Парабеллум. Восемь патронов. Отдача небольшая, в отличии от точности. Тебе понравится. Маг протянул мне его рукоятью, и та до того удобно легла в ладони, что мне стало страшно. Любой бы понял, что этот пистолет таит какую-то историю. Возможно, Тамзин прямо с ним и бегал на фронте, завоевывая свои кровавые ордена. — А… а по кому мы будем стрелять? Его взгляд, испытующий и серьезный, оставил ожог на моем лице. — По неприятелю. Я выдержала паузу, прежде чем спросить: — По людям? — По людям. — Вот черт! Захотелось швырнуть парабеллум обратно в ящик, но я побоялась, что он упадет и что-нибудь мне отстрелит. — А ты думала, что мертвяками все обойдется? Раз Эллен в состоянии управлять бездыханными телами, то и в ее силе внушения сомневаться не стоит. Она наверняка уже наслала на кого-нибудь галлюцинации, завладела разумом и отправила нас искать. По крайней мере, я бы на ее месте так и сделал. Хотелось что-нибудь сказать, но от осознания и вновь нахлынувшего страха язык прилип к нёбу. Получается, как только мы выйдем из трейлера, за нами начнет охоту целая орда из гостей, не успевших уехать с карнавала. Как живых, так и мертвых. А Эллен, как подобает кукловоду, будет наблюдать за всем со стороны и делать ставки на того, кто победит. — Эллен не просто так нас отпустила, — процедил Тамзин, достав из ящика что-то похожее на дробовик из прошлого столетия с черным прикладом. — Она решила сыграть с нами честно и дать время подготовиться. Наверняка она хочет посмотреть, что ты можешь, Имриш. Хочет испытать тебя. Ну, или… — Он с задумчивым видом начал нашпиговывать дробовик здоровенными гильзами, проделывая это с такой легкостью, как будто занимался этим каждый день. — Она просто хочет заставить нас с тобой страдать, ввергнуть в пучину отчаянья. Эллен уже поняла, как я к тебе отношусь. На ее месте я бы подумал, что телесных истязаний, как в шатре, уже будет недостаточно, и взялся бы за тебя. Возможно, она решит, что пытать тебя у меня на глазах будет гораздо веселее, чем наоборот. Так что, милая моя, держи крепче чертов люгер и стреляй по всем, кто попытается к тебе приблизиться. — Вот дерьмо! — Я бы посоветовал тебе еще чем-нибудь вооружиться, — продолжил Тамзин, сделав вид, будто не заметил ужаса, отразившегося на моем лице. — Ножи, кинжалы… У меня большой ассортимент. Выбирай тщательно. Когда мы отсюда выйдем, то вернуться больше не сможем. — Мне страшно, Тамзин, — призналась я, и во мне все встрепенулось, когда я назвала его по имени. Как будто никогда прежде его не произносила. По крайней мере, после того как мы выбрались из ямы с книгами — после нее что-то во мне окончательно переменилось. Я уже плыла по течению и поздно было поворачивать назад. — Я знаю, Имриш. Я знаю. — Маг отложил заряженный дробовик и подошел ко мне. Если в прошлый раз наши объятья случились спонтанно, то теперь я сама подошла к магу и уткнулась в него лицом. Горячие руки бережно прижали меня, легли на спину. — Ради всех богов, не думай о плохом. Лучше представь, что будет дальше, когда мы вернемся. — А что будет? Я взглянула на Тамзина снизу вверх. Вся нежность этого мира воплотилась в его светлых глазах, полных обещаний и надежд. — Я заберу тебя с собой, — промурлыкал он. — Увезу, куда ты захочешь. Покажу тебе иную жизнь, которую ты не знаешь, и научу всему, чему ты пожелаешь. Я закрыла глаза, вдыхая аромат умопомрачительного парфюма. Слова мага прозвучали слишком абстрактно, но, как ни странно, мне понравилось, как они прозвучали. Тамзин, устроив цирк с оживлением Анри, разрушил всю мою прежнюю жизнь, и я должна была благодарить его за то, что он предлагал мне что-то взамен. Причем, не существование в виде пленницы, неволей заточенной в подвале, а что-то совершенно иное. Я глубоко вздохнула, стараясь унять страх перед неизвестностью, ожидающей нас за порогом. — Каков наш план? — Все банально, — Тамзин довольно сверкнул на меня глазами. — Выходим, наводим шуму, уводим Эллен и ее ублюдков подальше от места, где лежит прошлый я, разбираемся с ними, сжигаем ее и возвращаемся. Я ничего не упустил? — Вроде нет. Прозвучало все это легко и просто. А вот на деле, скорее всего, было практически невыполнимо. Тамзин приподнял мое лицо за подбородок и чуть наклонился, чтобы поцеловать. — Тогда за дело.