Два командира

Йорвет просыпался непривычно медленно, с трудом вырываясь из вязкого болота сумбурного сна: погром в Вергене, Саския, Врихедд, Дракенборг… Отрывки кошмара вперемешку с самыми далекими воспоминаниями сливались в несвязный тревожный бред. Не открывая глаз, Йорвет настороженно прислушался к миру в поиске угрозы. За стеной тихо шептал ветер, и спокойно перекликались птицы, в комнате пахло травами. Было даже по-своему уютно. Это казалось одновременно правильным и в то же время малознакомым, совсем забытым. Не было никакой внутренней напряжённости, гнетущего ожидания удара из-за угла, не тянули за душу несделанные дела, а в голове не было ни одной мрачной мысли о будущем Aen Seidhe и его собственном. Было просто беззаботно и легко, как в детстве. Что-то было определено не так. Но Йорвет спросонья никак не мог понять, что именно. Впрочем, это было неважно. Главное, что место, где он находился, ощущалось безопасным. «Место, где он находился»? Странная мысль. Где он еще может быть, если не в Вергене? Голова ныла, все тело ломило. Проклятая простуда вместе со слабостью тоже никуда не делась. А жаль. Йорвет открыл глаза и едва не ослеп. Какого дьявола здесь так светло?! И где «здесь»? В его доме? Или не в его?.. Где он?! Йорвет дернулся с места, но боль, прострелившая бок, спину и плечо, не дала подняться. Шипя сквозь стиснутые зубы, он приподнялся на подрагивающей от слабости руке. В глазах плыло, виски пульсировали. Как только контуры предметов перестали дрожать, Йорвет осмотрелся. Это точно не дом в низине Вергена. Светлая небольшая комната, два широких окна — одно справа от кровати, другое — напротив нее. Там же, у окна напротив, — стол, на котором стоит над зажженной горелкой, кажется, пустой котелок в окружении каких-то колб и пучков трав. Вдоль левой стены — две-три полки, в беспорядке заставленные ненужной бытовой мелочью, и слева от кровати — небольшой сундук. На нем — потушенная свеча, чашка с какой-то покрошенной травой и неосмотрительно оставленный нож. Йорвет, как ни старался, не узнавал ни одной детали. Дом был чужим. Это точно не облюбованная лекаркой его отряда лачуга. И на обычные вергенские дома комната тоже совсем не похожа — слишком уж светлая. Хотя будь это даже и так, что он мог там забыть? Йорвет не помнил, как здесь очутился. Последнее воспоминание — он ложится спать в своем доме: рухнул на кровать как был в одежде, забыв закрыть окно, которое потом долго пилил злым от усталости взглядом, пока не нашел в себе силы встать и, тихо ругаясь, его закрыть. Засыпая, подумал, что завтра надо сходить к Бурдону и потребовать переселения ганзы… Вдруг голову сковала острая боль. Она отдавала в пустую глазницу и с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее, пока не стала вовсе невыносимой. Йорвет невольно схватился за изуродованную половину лица, почему-то не прикрытую платком. Платок. Разве он снимал его на ночь? Платок, окно, горло, Бурдон… В ушах отчетливо прозвучало: «Не можем мы вас переселить! Куда прикажешь девать твоих белок?» Следом перед глазами пронеслись события… Сна? Нет. Погром в Вергене, разговор с Саскией, засада в горах — все это точно было наяву. Вот только когда?.. Головная боль утихла. Йорвет обнаружил, что опять лежит на спине, прикрыв ладонью пустую глазницу. С опозданием он заметил, что раздет и перевязан, а от простуды, если не считать головной боли и слабости, не осталось и следа. Горло уже не драло при каждом вдохе, дышать стало намного легче, кашель исчез. Значит, его подлечили. Вряд ли от запущенной простуды можно избавиться за несколько часов, или сколько там он был без сознания. Да и вряд ли бы наемники или реданские охотники стали себя утруждать его лечением. Тогда кто? Где и в каком состоянии отряд? И где он сам в конце-то концов?! Йорвет убрал руку от лица, вытянув ее вдоль тела. Хотелось пить. Он с трудом повернулся к прикроватному сундуку и, едва преодолевая дрожь от напряжения, взял чашку с травой. Хлипкая надежда, что не разглядел там воду, не оправдалась. Но посмотреть, чем его лечить собрались, в любом случае не мешало — основные лекарские ингредиенты он знал. Покрутив в ладони глиняную чашку, Йорвет поднес ее к лицу и настороженно принюхался. К своему немалому удивлению, он не признал в запахе ни одного знакомого растения. Йорвет с раздражением поставил чашку на место, громко стукнув ею о сундук. Либо туда добавили что-то алхимическое, изменившее запах до неузнаваемости, либо… Что это может быть за место, где эльф не знает ни одного растения? Дальний Юг, Восток? Но как он из гор Лок Муинне мог в одиночку переместиться туда? И в одиночку ли? За стеной слева послышались шаги. Йорвет напрягся. По привычке пошарив рукой по постели, он не нашел рядом своих мечей, а потому взял с сундука нож. Руку с ним Йорвет прикрыл простыней, а сам притворился спящим. Дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошли, судя по голосам, двое. Язык был незнакомый: не диалект Старшей Речи, не Всеобщий и не наречие краснолюдов. Странный язык, отрывистый и рычащий. Один говорил негромко, много и быстро, словно оправдывался или убеждал в чем-то, другой наоборот — мало, резко и громковато. Обвинял первого? Болтливый, не замолкая ни на секунду, подошел к кровати и положил руку на шею Йорвета, слегка сжав. Тот распахнул глаза и тут же схватил его за кисть, дернул на себя и приставил нож к горлу. Взгляд зацепился за уши. Что за?.. Но тут лицо словно оцарапала кошка. Йорвет оттолкнул противника и схватился за лоб, на котором проступили царапины. В этот момент руку с ножом схватили и попытались выкрутить, но Йорвет, вскочив с кровати, сумел ее вырвать, полоснув по бедру нападавшего. От резкой смены положения закружилась голова, взгляд помутился, чем воспользовался второй. Он, подкравшись со спины, вывернул Йорвету кисть и выхватил из ослабевшей руки нож. Йорвет попятился назад, врезался в кровать и потерял равновесие. Ослабшее тело подвело его, и он позорно упал набок, сильно приложившись головой об угол стола с котлом. Виски пронзила боль, картина мира смазалась еще сильнее. Пока Йорвет пытался прийти в себя, те двое, видимо, сочтя его поверженным, вернулись к спору, который, судя по повышенным тонам, перерос в ругань. Как только в глазах посветлело, Йорвет посмотрел на них. И подумал, что при падении слишком сильно приложился головой и, видимо, ему не показалось. Перед ним стояли двое агуар. Сомнений быть не могло: лисьи морды на тонких шеях, хвосты, выглядывавшие из-под одежды, напоминающей длинные мешковатые камзолы, и покрытые рыжеватым мехом кисти рук с крючковатыми когтями. Их вид был красноречивее всяких слов: перед ним герои детских страшилок. Но шутка в том, что это были мужчины-агуары, что было лишено всякого смысла. Может, те травы были составляющими фисштеха?.. Странная картина категорически не хотела исчезать. Тем временем спор прекратился, и агуары снова обратили на него внимание. Один из них стал медленно приближаться к нему, вытянув перед собой руки в примирительном жесте. Он что-то негромко говорил на другом, как показалось Йорвету, языке, более плавном и менее похожем на рык. Агуара подходил все ближе и на глазах постепенно терял звериные черты, пока вовсе не превратился… в человека с лисьми ушами. Видимо, все-таки это был фисштех. Ну что за бред? Даже если на секунду допустить, что агуары существуют на самом деле, то по легендам они имеют лишь два облика: огромной серой лисицы и женщины с лисьей головой. Остальное — созданные ими иллюзии. …Может это они и есть? Йорвета пробило на смех: угроза матери, что отдаст его агуаре, если он не будет ее слушаться, обрела вполне реальные черты. А что? Может, девочек забирают лисицы, а мальчиков — лисы. Сто лет спустя. Что тут происходит, дьявол возьми?! Агуара, наверное, счел его нервный смех хорошим знаком и попытался выдавить из себя улыбку в ответ. Получилось немного нервно. Кажется, он его опасался. Агуара медленно присел перед Йорветом на корточки, не спеша поднял левую руку, приложил ее к своей груди и, внимательно следя за его реакцией, произнес: — Рарш, — и замолчал, словно ожидая ответ. Так и не дождавшись его, медленно задал какой-то вопрос и указал ладонью на Йорвета. Смысл этого представления был вполне очевидным. Помедлив, Йорвет ответил, следя за выражением лица собеседника: — Йорвет. Тот приподнял брови, улыбнулся, куда более искренне, чем в первый раз, и аккуратно переспросил: — Орвет? — Йорвет, — повторил он, слегка скривившись от чудовищного произношения, искорежившего имя до неузнаваемости. — Ёрвет, — довольно улыбнулся агуара и тут же что-то затараторил. Йорвет не понимал ни слова да и не пытался что-либо понимать, мало вникая в происходящее. Для него произошедшее было предельно ясно. Надышался какой-то дрянью — вот и мерещится всякий бред. Надо просто подождать, пока травы перестанут действовать, а еще лучше — проспаться. Болтливый испуганно отшатнулся, когда Йорвет для опоры взялся за угол стола. Кое-как поднявшись с пола, он доковылял до постели, заставив отскочить второго, до этого молча и спокойно стоявшего агуару, к собрату. Под их напряженные взгляды Йорвет взял чашку с травами и выбросил ее содержимое в окно, поставил ту на место и лег обратно на кровать. Чья это кровать и где он сам, разберется позже на трезвую голову. Сейчас главное дождаться, когда эта дрянь выветрится. Йорвет прикрыл глаза. Пара агуар, судя по всему, сильно ошарашенных, опять едва слышно поругались, еще немного чем-то пошуршали, погремели около стола и ушли, скрипнув дверью. Какие, однако, живые видения. Накатила усталость. Она утянула на дно глубокого сна, притупив боль и заглушив удивительно связные для наркотического опьянения мысли.

***

Второе пробуждение было легче. По крайней мере, не болела голова и не было новых провалов в памяти. Зато при Йорвете оставалась все та же слабость, непонятно кем наложенная перевязь на руках, груди и шее, пропавшие в неизвестном направлении оружие и одежда и не пойми чей и где находящийся дом. Йорвет аккуратно сел на постели и осмотрелся, ища отличия от воспоминаний о последнем пробуждении. Сумерки окутали комнату, но сама картина с последнего пробуждения не изменилась. Незнакомая комната, два окна и около одного из них стол с котлом и травами на нем. — Ан атраиг’и? — окликнули его. Негромкий голос был слишком знакомым. Йорвет на секунду замер от удивления. «Так это был?.. — он резко повернул голову на звук и мысленно мрачно выдохнул: — …все-таки не фисштех.» Болтливый агуара в облике мужчины с лисьими ушами и хвостом стоял у стены слева, держа в руках кувшин. Он спокойно и вполне дружелюбно улыбался, хотя в его позе чувствовалась некоторая напряженность и готовность в любую секунду убежать прочь. Ждал, пока он очнется? С чего бы это? В честь чего такая забота? И… так то, что он видел до этого, было реальным? Йорвет впервые за долгие годы даже не представлял что делать и что говорить. Осознание, что то был не сон и не видения, вызванные наркотиком, никак не могло уложиться в голове. Тем временем агуара, внимательно следя за ним и медленно двигаясь вдоль стены, подошел к кровати. Он неспеша взял появившуюся на сундуке за время сна кружку, налил туда из кувшина воды и демонстративно отхлебнул. После чего неуверенно протянул ее Йорвету, негромко сказав: — И ло ури. Йорвет ничего не понял, но взял предложенное, продолжив наблюдать за агуарой. Он — или все-таки она? — делал то же самое: оставив кувшин на сундуке, встал у стенки напротив, натянул на лицо дружелюбно-любопытствующее выражение, скрестил руки за спиной и уставился на него. Кончик лисьего хвоста едва заметно ходил из стороны в сторону, а уши, как у самой настоящей лисы, едва заметно поворачивались на каждый звук. — Где я? — спросил Йорвет, стараясь не показывать ни удивления, ни неверия в происходящее. Уши агуары дрогнули и повернулись в его сторону, брови чуть приподнялись, но понимания на лице не появилось. — Ки? — неловко улыбаясь, переспросил агуара. Йорвет повторил вопрос. Затем сказал его на Старшей Речи — реакция была такой же. В ход пошли смутные воспоминания о нильфгаардском диалекте: — Как я сюда попал? — Ан аре сидх? Это не было похоже на ответ. Но «сидх» похоже на «Seidhe», хотя и очень мало. Но учитывая, как в прошлый раз болтливый исковеркал его имя… Йорвет приложил свободную руку к груди и сказал: — Я Aen Seidhe, Йорвет. Агуара обрадованно закивал и сделал несколько широких шагов к кровати, но, заметив, как Йорвет напрягся, замер, поднял руки и извиняющееся улыбнулся. — А, — он показал пальцем на себя, — аре ара. Рарш. Ан, — он указал на Йорвета, — аре сидх, Ёрвет. Раваль’и? Кьа-а, — он попытался воспроизвести слово «я» на Всеобщем, — ара, Рарш. Ан аре… — А аре сидх, Йорвет, — он его совсем за дурака держит что ли? — Ан аре ара, Рарш. Агуара — или, как он сам себя назвал, ара — улыбнулся во весь рот, по-лисьи довольно прищурившись. — Ури? — показал он на кувшин, а затем на кружку в руке Йорвета. Тот нахмурился. Это, конечно, хорошо, что они теперь хоть как-то понимают друг друга, но главные вопросы все еще оставались без ответа. Вдруг агуара резко изменился в лице. Улыбка исчезла, уши навострились. Ара медленно повернул голову в сторону стола с котелком. Казалось, он даже дышать стал реже. Хвост беспокойно заходил из стороны в сторону. Лицо болтливого, секунду назад излучавшего боязливое дружелюбие и любопытство, сейчас отражало только страх. Ара закусил губу и сцепил перед собой руки. Они мелко дрожали. Йорвет прислушался. К дому подъезжали всадники. Ара бросил на него полный беспокойства взгляд. Уши по мере приближения всадников все больше прижимались к голове. Ехали конные быстро. И ехали, видимо, по его душу. Йорвет вскочил с постели, но, стоило встать, как его затошнило, повело в сторону и потемнело в глазах. Ара попытался усадить его обратно, что-то причитая на своем языке, но Йорвет не поддавался. Хватит разговоров — все и так понятно: его поймали и зачем-то отдали подлатать этим арам. Но он так просто не сдастся! Однако сил едва хватало на то, чтобы стоять на ногах. Поэтому ара, расщедрившись на толчок посильнее и выпустив когти, опрокинул Йорвета обратно на кровать. Это падение оказалось сродни удару по голове: боль прошибла затылок и отдала в виски, на несколько секунд совсем лишив зрения. Агуара воспользовался этим и, обернувшись полулисом, схватил его за горло. Отросшие когти расположились в опасной близости от венки на шее, и хоть ара не пытался предпринять что-то посерьезнее захвата — лишь удерживал Йорвета на месте, но в любой момент мог пустить ему кровь или разорвать глотку. Плывущим из-за падения взглядом, Йорвет увидел, как агуара ощерился. Вдруг за стеной что-то разбилось. Ара отпустил его и быстро выбежал за дверь. Йорвет, проморгавшись и собравшись с силами, не взирая на недомогания, последовал за ним. Идти было тяжело — перед глазами плясали черные мушки, а самого Йорвета сильно шатало. Но ждать в комнате своих палачей он не был намерен, поэтому идти — и идти тихо — было надо. Скорость пришлось компенсировать скрытностью и огромными усилиями над собой, чтобы эту скрытность обеспечивать. Оказывается, привычные тихие шаги, вплотную прижавшись к стене, — не самая легкая задача, когда тебя штормит, как с перепоя, а дощатый пол так и норовит уйти из-под ног. Но не иначе как чудом и благодаря выработанным за годы рефлексам он ничем себя не выдал. И не упал. Дойдя почти до самого конца стены, Йорвет увидел стоявшего к нему спиной человека в легкой кольчуге с мечом и кинжалом на поясе. Мелькнула мысль выхватить у него со спины оружие и перерезать ему горло, а после как-то прорваться до двери, но здравый смысл возобладал. Йорвет едва себя на ногах держит – какой меч? Но другого плана на ум не приходило. И тут вдруг его взгляд зацепился за сюрко — плащ-нарамник, надетый поверх кольчуги, с вышитым гербом. На светло-голубой ткани была вышита книга, над которой острием вниз завис меч с тремя крупными жемчужинами на эфесе. Это не герб Редании, Темерии, Каэдвена, Аэдирна, любого вассала Нильфгаарда… Человек зашевелился, и Йорвет тут же попятился в тень, едва не споткнувшись. …синий цвет в ходу у морских держав, но Цинтра давно стала вассалом Юга, а герб Цидариса, кажется, выглядит несколько иначе. На нем не должно быть никаких книг. Йорвет не на Севере? Раздался звук удара, и что-то резко грохнулось на пол. Йорвет сделал вперед один осторожный шаг. Видно было плохо, но один из людей в той же форме с неизвестным гербом что-то громко и угрожающе шипел кому-то, упавшему на пол. Йорвет, подумав, продвинулся еще на полшага. Говоривший – причем вроде бы на том же языке, на котором с ним пытался заговорить болтливый лис, – стал ходить из стороны в сторону перед другими так же одетыми солдатами. Йорвет увидел, что на полу стояла на коленях еще одна агуара. Сначала Йорвету даже показалось, что та самая, которая с ним болтала в комнате, где он очнулся. Но, присмотревшись, он разглядел у нее длинные светлые волосы, а у болтливого они были короткими и рыжими. Значит, не он. Впрочем, присмотревшись, Йорвет вспомнил и ее. Вернее его. При первом пробуждении с болтливым был кто-то еще, с кем он постоянно ругался, и у того были такие же седые патлы. Тем временем человек схватил агуару за волосы и стал тыкать ему в лицо какой-то листовкой, что-то крича. Тот отвечал коротко, кажется, одно и тоже, зло и буквально едва сдерживая рык. В разговор влез болтливый ара, который, как оказалось, все время стоял где-то неподалеку от Йорвета и что-то заискивающе запричитал. А Йорвет подумал, что, куда бы его жизнь не заносила, люди нигде не меняются. Bloede d'hoine, достойные только лишь смерти. Наконец человек успокоился и отпустил седоволосого ара. Он небрежно бросил листовку на стол и что-то еще сказал агуарам. Его голос был спокойным и немного насмешливым, но в нем четко сквозила угроза, ровно как она же читалась и в вальяжной позе. Это заставило болтливого запричитать в три раза сильнее, пока седоволосый его не оборвал. За это его один из солдат ударил так, что он упал носом в пол. Под дружный гогот и какие-то, судя по всему, «остроумные» замечания своего командира люди покинули дом. Значит, не за ним. Или же… Агуары его не выдали? Почему? Чего они от него хотят? Как только закрылась дверь, Йорвет перестал таиться и сделал несколько шагов вперед, но пока поостерегся выходить на свет, решив еще немного понаблюдать. Ары зашевелились, лишь когда топот коней стих вдали. Болтливый подскочил к седовласому, но получил лишь отмашку рукой — тот сам понуро поднялся, утирая кровь. И тут же, подняв голову, заметил слишком близко подошедшего Йорвета и ощерился. В ответ второй что-то ему заговорил. Но Йорвета это мало интересовало. Он, качаясь, подошел к столу, чтобы посмотреть листовку. Та лежала лицом вниз поверх карты. На ней, к своему удивлению, Йорвет не смог прочесть ни одного названия, хотя местность поначалу показалась знакомой — густой лес, горы, широкие рукава Понтара… Вот только это был не Понтар. Течение реки абсолютно не совпадало с тем, что помнил и знал Йорвет. Да и леса на карте было, мягко говоря, слишком много, а городов и деревень — чересчур мало. Совершенно незнакомая местность. Йорвет перевернул листовку. С нее на него смотрело женское лицо. Неприятное даже по людским меркам. Копна черных волос обрамляла ярко выраженные скулы и острый подбородок, длинный нос с горбинкой делал свою обладательницу похожей на хищную птицу, а скривленные в пакостной ухмылке тонкие губы и раскосые прищуренные глаза зеленого цвета лишь неуловимо укрепляли это сходство. Надо же, стража расщедрилась даже на краску, а не только на бумагу и уголь. Как раз через раскрашенный правый глаз от виска к носу тянулся небольшой тонкий аккуратный шрам. Повезло. Женщины всегда тяжелее переносят увечья, особенно на лице. Хорошо, когда от них остаются лишь такие малоприметные напоминания. Но сейчас важнее всего было то, что она была обычным человеком и, очевидно, не имела к белкам никакого отношения. И что же должна была сделать простая разбойница, чтобы её искали тщательнее скоятаэлей? Агуары, прекратив ссориться, настороженно наблюдали за ним. Йорвет, не посчитав их угрозой, вернулся к листовке. Он скользнул взглядом на надпись под рисунком, и снова ничего не смог прочесть. Письменность была незнакомой. Странно. Ведь Всеобщий используется повсеместно… …в Неверленде. Вспыхнувшая в голове мысль казалась абсурдной, но Йорвет за нее зацепился. Он еще раз посмотрел на карту. Леса. В изобилии хвойные и совсем чуть-чуть смешанные. Но ведь такие растут только на Севере — на Юге, что дальше Нильфгаарда, и Востоке ничего не растет — там пустыни. Ему вспомнился странный герб. Это не Север… Йорвет медленно поднял голову и посмотрел на внимательно наблюдающих за ним агуар. Или все-таки действительно ар? — Где я? — неверяще спросил он. Болтливый подошел к нему и устало спросил: — Ки? Вопрос, который Йорвет не мог сформулировать в комнате, сейчас с легкостью был задан им: он обвел пространство дома рукой и повторил жест на карте, вопросительно и выжидающе глядя на агуару. «Давай, скажи, что это не карта этой местности. Это сумасшествие не может быть правдой. Это ведь… не другая Сфера?» Агуара все понял. Устало вздохнув, он тыкнул в надпись рядом с маленькой деревней, что располагалась в узкой полосе смешанного леса между гор. Йорвет не верил. Этого не может быть. Он несмотря на слабость резко сорвался с места и подбежал к двери под окрики ар. Распахнув ее, он увидел мирно садящееся над крошечной деревней солнце, уползающее за мерно качающиеся на ветру тополя, дубы, осины… Не может быть. Это… Другой мир. Как он сюда?.. Голова отозвалась болью, а в воспоминаниях всплыла засада в Лок Муинне. И тьма после нее. Он умер? Говорят, после смерти уходят на Остров Яблонь, а не… Йорвета схватили за плечо и резко развернули обратно, захлопнув дверь. Кожа под острыми крючковатыми когтями болела вполне реально. На Острове Яблонь не должно быть боли. Седовласый что-то громко тявкал, пытаясь донести до него какую-то мысль, и совал в руки тряпку, напоминающую длинную рубаху. А… Точно. Он же не одет. Йорвет принял вещь и попытался ее надеть, но перевязанную спину прострелила острая боль. Рубаха выпала из рук, и к нему подбежал болтливый ара… Рарш, кажется. Агуара… Вернее уж ара или лис раздражающе закрутился вокруг него, словно вокруг больного ребенка. Йорвет попытался уйти от помощи, но в этот раз Рарш и его собрат оказались более настойчивыми. А у него, находившегося под глубоким впечатлением от осознанной истины и вымотанного прятками у стены, просто не осталось никаких сил спорить.