Два командира

Всадник гнал коня по лесу прямо в расставленную ловушку. Летевшая галопом лошадь зашла на поворот и порвала натянутую у самой земли подпиленную веревку. Она тихо тренькнула, освободив тяжелую отогнутую назад ветку. Та распрямилась и со всего маху ударила всадника в лицо, перепугав коня. Человек выронил поводья и вылетел из седла, а перепуганная лошадь встала на дыбы. Животное, истошно заржав, заметалось между деревьев и потащило за собой всадника, чьи ноги все еще оставались в стременах. Человек еще несколько раз с размаху ударился головой до крови о толстые стволы, перед тем как его ноги на очередном повороте все же выскользнули из плохо закрепленных ремней. Лошадь умчалась прочь, а всадник, падая, приложился затылком о камень. Это падение его дурная голова не пережила. Йорвет спрыгнул из укрытия на землю, без особого интереса взглянув на труп. Повезло. Йорвету. Потому что понадобилась только одна ловушка. А вот молодому, даже по меркам людей, воултанскому карателю, смотревшему сейчас на Йорвета остекленевшими широко раскрытыми глазами, совсем не повезло. Йорвет приметил его в последний раз, когда всадники приезжали в деревню. Вспыльчивый, упрямый, склочный и задиристый он явно раздражал в своем отряде всех. Пьяный на привале он всегда искал компании, но компания его успешно избегала, а за пару залихватских шуточек сам командир ему взмылил шею. Этот парень был идеальной жертвой. Даже если он пропадет, такого как он быстро не хватятся просто потому, что будут рады его отсутствию. Поэтому, когда парень, будучи еще в лисьей деревне, сам напросился «навестить» ар через несколько дней, Йорвет не смел скрывать довольства. Правда, он не ожидал, что из отряда пошлют лишь его одного, и приготовил еще несколько ловушек, но это оказалось излишним. Видимо, парень сильно всех раздражал. Усмехнувшись своим мыслям, Йорвет бесшумно подошел к телу и пошарил по карманам убитого. Кошель, державшая плащ серебряная брошь и кинжал с пояса споро перекочевали к Йорвету, ровно как и кольцо-печатка с гербом в виде то ли чего-то вроде грифона, то ли одной из местных четырехлапых птиц. В одной из внутренних петлиц у мертвеца обнаружился небольшой свиток. Йорвет достал его и развернул. Все та же листовка «Найти живым или мертвым», все то же изображенное на ней ухмыляющееся женское лицо с ядовито-зелеными глазами. За прошедший месяц ничего не поменялось. — Ёрвет, вот где ты! — раздался слева голос как всегда очень «вовремя» появившегося Рарша. Этот лис чует, что ли, когда кто-то где-то подыхает? — Ёрвет… о предки! — воскликнул он, заметив труп, и тут же опустился перед ним на колени и взял его за шею, проверяя пульс. Его, конечно, уже не было. Рарш медленно убрал руку и от испуга слегка оскалился. Йорвет отстраненно подумал, как сильно разнится первое впечатление о лисьем лекаре и действительность. Те же действия в первое свое пробуждение здесь он воспринял как агрессию, посчитав Рарша тем, кого стоит опасаться. На самом же деле… — Зачем, зачем ты его убил, Ёрвет? — с искренним сожалением запричитал Рарш. — Я же уже говорил тебе, здесь все не так, как на твоей родине: здесь не все люди злые, и их не нужно убивать! …На самом деле, логику этого ара он никогда не поймет. Более… глупого в своей миролюбивости существа Йорвет в жизни не встречал. Йорвет тихо вздохнул и поднялся с корточек. — Конечно, незлые, — насмешливо ответил он и припомнил последний раз, когда ему это говорили: — Особенно, вооруженные разбойники, которые пришли в твой дом грабить и убивать. Само воплощение доброты. — Это были не разбойники, а люди-селяне, живущие за лощиной белых духов. Они голодают, так же как и мы. Если бы ты не начал бой, мы смогли бы договориться. — Отдали бы им все ваши припасы? — насмешливо-презрительно отозвался Йорвет. — Твой брат, кажется, смог только до этого «договориться». Рарш раздраженно дернул ушами и перевел тему: — Но этот-то человек, что тебе плохого сделал? — указал он рукой на труп воултанского карателя. Идиотизм ситуации, по мнению Йорвета, был выше солнца в зените. Но лисий лекарь неверно истолковал его молчание и продолжил давить на совесть: — Предки, Ёрвет, да он же почти ребенок… — еще раз взглянув на труп, искренне ошарашенно прошептал Рарш и, медленно покачав головой, потянулся закрыть мертвецу глаза. Терпение Йорвета на этом кончилось. Он перехватил его руку и, поймав взгляд лиса, жестко ответил: — Детьми мы перестаем быть, когда начинаем сами принимать решения и нести за них ответственность. Я не верю, что у него, — кивнул Йорвет на тело карателя, — не было выбора и что он тяготился им. Он искренне наслаждался, избивая тебя и твоего брата в прошлый приезд. У него не было никакого понятия о чести и страха перед последствиями, — и, отбросив руку лекаря в сторону, презрительно добавил: — Каратели лишили ребенка твоего брата семьи и дома. Не забудь об этом в следующий раз, когда будешь закрывать глаза своему врагу. Рарш, потиравший, видимо, слишком сильно сжатую руку, дослушав его, грустно улыбнулся. — Ненависть… она от боли, Ёрвет. Много боли — много ненависти. Раз она в тебе так глубоко сидит… Мне правда очень жаль, что тебе пришлось пережить так много плохих дней. Правда жаль, Ёрвет. Но всякая боль проходит. А зло… Оно всегда возвращается злом. Создает круг, из которого не сбежать. Чем ты отличаешься от карателей, раз убиваешь сам, Ёрвет?.. Договорить лекарю его сентиментальный бред Йорвет не дал, резко ответив: — Тем, что убиваю лишь тех, кто действительно виноват. Рарш отвел взгляд. По его лицу было прекрасно понятно, что он не согласен, но, на его счастье, спор он продолжать не стал. Помолчав с минуту, Рарш сказал: — Его нужно похоронить. — Конечно, — язвительно усмехнулся Йорвет. — Может быть, прямо тут его и закопаем, чтобы другим карателям долго искать не пришлось? Его смерть нужно обставить как случайность и как можно дальше от деревни. — Его душа не упокоится, если не соблюсти обряды. Неупокоенная душа станет белым духом… — Я не ведьмак, но, мне кажется, «неупокоенные души» не едят мертвечину. А если судить по случаю с теми разбойниками, то белые духи уплетают ее в оба рта. — В два рта, — поправил Рарш, сам того не заметив. — Но, Ёрвет, это… — Без «но». Или ты хочешь, чтобы и на месте второго Старолесья появилось кладбище? — возразил он и убрал за пазуху листовку, которую все это время сжимал в ладони. Рарш, заметивший это, схватился за сердце. — Ты, что, еще и что-то у него взял?! Йорвет приподнял бровь. — Ему эти вещи точно больше без надобности. Лис от шока стал хватать ртом воздух, не находя слов. — Как?! — наконец смог он хоть что-то выговорить, и Йорвет не преминул насмешливо заметить: — Очень просто — трупам ничего не продают. — Но так нельзя! Вещи умершего, чем бы они ни были, должны храниться у родственников! Как им без них проводить поминальные обряды?! «Так вот зачем лисы хранят весь тот хлам на полках», — догадался Йорвет, а вслух заметил: — А ты не думал о том, что у людей и ар могут отличаться эти самые обряды? Мне кажется, ты говорил, что люди верят в своих богов. Рарш умолк. Йорвет подхватил мертвеца под руки и поволок прочь, а лекарь поплелся следом, стараясь даже не смотреть на тело. Все-таки чересчур трепетное отношение лисов к смерти Йорвету не понять. Он притащил труп к обрыву, где и остановился, чтобы сломать ему шею, и спросил лиса: — Зачем dhoine приезжал в деревню? Лекарь, наблюдавший за этими нехитрыми приготовлениями, чуть заторможено осознав суть вопроса, лишь махнул рукой, отвернувшись. — Не дхой-лэ, как ты говоришь, а «каратель». Он принес новость. Но каратели хороших новостей не приносят. Они ищут отряд повстанцев под предводительством Айрин Сол в местных лесах с самой весны — ищут долго, но найти не могут. Поэтому они стали подозревать в пособничестве повстанцам всех, кто живет в лесах, особенно нелюдей. Поэтому всем жителям деревень и сел, что есть в Драконьих горах, теперь запрещается выходить в лес. Более того, всех «подозрительных» лисов будут отстреливать. Нам сказали, что из-за лисьего бешенства, но… мы обращаемся в лисов и видим своих неодаренных Предком братьев: среди них нет таких больных. Рарш говорил спокойно, без эмоций, но в его голосе сквозила печаль и усталость. Йорвет же услышанным был неприятно удивлен. — Это голодная смерть, — сказал он, медленно повернувшись к Раршу. — Горные поселения кормит только лес, особенно осенью. Они не могут этого не понимать. Рарш грустно улыбнулся. Это было очевидно каждому. — Они обещали, что будут привозить запасы еды на несколько месяцев, но… — он коротко рассмеялся. — Весной в других деревнях ар они тоже говорили, что никто не пострадает, перед тем, как сожгли Старолесье. А за ним Лисью Нору и Верхние Клычки. Йорвет ничего не ответил. Он молча сбросил карателя с обрыва. Ветер зашелестел сорванными листьями, что неизменно хранили свой желтовато-ржавый цвет. Серое от туч небо будто бы лежало на плечах заснеженных гор, откуда летели на восток стаи птиц. Изо рта вырвалось облачко пара. Так странно. Казалось, он считал каждый день, проведенный у лисов, страдая от безделья и вынужденного заточения. Но при этом осень для него наступила слишком неожиданно. Здесь она очень быстро вытесняет лето и сразу приносит сильные холода. Лисы живут охотой и собирательством, деля общую добычу на всех. Здешние dhoine оказались очень изобретательны в способах умерщвления тех, кто на них не похож. Северяне или нильфы, проигравшие войну имперцы или победившие воултанцы с их карательными отрядами — разницы нет. И в его мире, и в этом люди заслуживают только смерти. — Ёрвет? — Что? — Ты ведь взял вещи карателя не просто так, да? Ты сказал, что они ему больше не пригодятся. Значит, пригодятся тебе? Ты собираешься вернуться на родину? — Да. Ему пора уходить. Он уже и так здесь отсиживается слишком долго. — А ты знаешь, куда тебе идти? Ты говорил, что это очень далеко. Но у тебя же провалы в памяти, ты сможешь туда добраться? Йорвет ничего не ответил. Он не знал не то что «куда» ему идти, а «как» вообще ему попасть домой. Договоры с магами — дело очень рискованное. К тому же, так ли много тех, кто действительно может отправить его в родную Сферу? И как много времени это займет? А ведь он еще не знает, попал ли с ним сюда хоть кто-то из его отряда… — Я просто думаю, что… — начал было Рарш и сбился. — Думаю, что… ты ведь можешь и остаться здесь. Ведь дом — это не всегда место, где ты родился. Это место, где ты остался, где тебе хорошо. Может быть… Йорвет насмешливо хмыкнул. Конечно, он остался бы, не будь у него обязанностей и обязательств, не имей он хоть капли благодарности помогшим ему арам и не будь он эльфом, которых здесь нет. В общем не будь он самим собой, то обязательно бы остался. — Пойдем проверим ловушки на дичь, Рарш. Кажется, скоро пойдет дождь.

***

Йорвет покинул Старолесье через неделю к огромной грусти Рарша и Зверька, и большой радости Шеррара. Йорвет мысленно усмехнулся, вспомнив, что тот ему сказал на прощание. «Лучшей благодарностью от тебя будет, если ты как можно скорее уберешься отсюда куда подальше». Трусоватый и привыкший замалчивать любую обиду староста все же показал напоследок зубы. Отношения между ним и Йорветом в последние дни были натянуты сильнее, чем обычно. Особенно они натянулись, когда начавший готовиться к уходу Йорвет подстрелил пару сов, чтобы использовать их перья для самодельных стрел — скоятаэльские были слишком приметными. Кто ж знал, что ары не убивают птиц без крайней необходимости? А главное из-за чего: видите ли, лисы углядели сходство между четырехлапокрылатыми монстрами, что здесь по ошибке называют птицами, и особо почитаемыми тут драконами. Больше местной природы Йорвета поражали только местные обычаи. В общем в глазах лисов необходимость обновить оперения стрел "крайней" точно не была. Как итог, пока они могут выдать Йорвета раньше ушей, и разошлись они со старостой не на самой дружелюбной ноте. Но уйти просто так Йорвет не мог. Он, притаившись за деревом, натянул тетиву зеффара. Пока еще ничего не подозревающий олень тихо пил из ручья. Йорвет отпустил тетиву, и стрела отправилась в полет, точно пронзив шею животного. Олень болезненно вскинулся, пытаясь убежать от смерти, еще не осознавая, что она уже его настигла. Сделав несколько тяжелых шагов, он упал замертво. Йорвет неторопливо направился к нему, но резко остановился. В этот момент его тонкий слух уловил чьи-то приближающиеся шаги и бряцанье кольчуги. Секунда, и на поляну вышли двое карателей. — Глянь, олень дохлый! Да не просто дохлый: его стрелой пришибли. Я ж тебе говорил, что местные бродят по лесу! — двое карателей подошли к убитому животному. Второй, тот, что постарше, присел у трупа, осматривая его: — Странное оперение у стрелы. Что-то я не припомню ни одной птицы с такими перышками. Да и чудно́, что лисы оставили такую богатую добычу. — Какая разница зачем да почему? Главное, что эти твари ходят в лес. И дичь ловят ясно для кого. Отряд этой ведьмы Сол наверняка где-то поблизости! Второй тяжело вздохнул. — Кретин ты, Самит. Жрать они хотят, вот в лес и идут на охоту. Но кое-в-чем ты прав: нелюди наверняка пересекались с Горной ведьмой или хотя бы видели какие-то следы. А значит об этом их надо расспросить. Возвращаемся в лагерь. — А олень?.. Гляди, какой крупный. Тут хватит, чтобы весь наш отряд накормить! — Оставь. Им нужнее, да и у нас провизии хватает. Идем. Молодой что-то недовольно пробурчал, но спорить не стал. Йорвет, наблюдавший за этой сценой, хмыкнул, сразу поняв, к чему было проявлено такое «благородство». Бесшумно перебравшись с земли на ветку сосны, под которой он стоял, Йорвет продолжил слежку, перепрыгивая с дерева на дерево. Каратели уже прилично отошли, как вдруг старший остановился и тихо приказал: — Вернись обратно и осмотри следы. Лисы, если услышали, побегут докладывать Горной ведьме или тем, кто с ней может связаться. Если ничего не найдешь, подожди тех, кто придет за добычей. Посмотрим, у кого это в лесу появились такие стрелы. Догадки Йорвета подтвердились. Он продолжил слежку за старшим. Он, судя по всему, был опытным следопытом, потому что разобрал спутанные Йорветом следы и вышел на тот обрыв, откуда был сброшен труп приезжавшего неделю назад карателя. Хорошо, что Йорвет оказался предусмотрительнее и сказал лисам, что надо будет говорить, когда мертвеца все-таки обнаружат. Следопыт не стал спускаться за телом, а лишь пробормотал себе что-то под нос, изобразил пальцами в воздухе какой-то знак и ушел прочь — Йорвет последовал за ним. Через некоторое время он вышел на лагерь карателей. Тот самый, что время от времени приезжал в Старолесье. Все мечники — ни одного лучника. В отряде около двадцати человек. Чуть меньше, чем стрел у него в колчане. Хорошая возможность отдать долг лисам. Если каратели сгинут в горах, то ары получат хотя бы на какое-то время возможность спокойно выходить в лес и провизию. Если, конечно, вину за смерть отряда не переложат на плечи местных. Впрочем, скорее всего, до этого и так скоро дойдет, и Йорвет здесь не может поделать ничего. Он достал из сайдака лук и натянул тетиву. Еще до того, как люди поймут, откуда стреляли, они уже все будут мертвы. Но тут из леса вышли еще несколько карателей, неся перед собой полные ящики. — Командир, посмотри, что мы отбили у этой ведьмы Сол! Йорвет немного опустил зеффар. — Что значит «отбили»? Где сама ведьма? — Сбежала, — повинились они и тут же постарались замять тему: — Но, командир, ты только посмотри… В ящиках обнаружилась еда. И спиртное. Увидев последнее, главарь этой оравы нервно сглотнул и незаметно потер ладони друг о друга. Для вида отругав своих подчиненных, он прихватил пару бутылок и ушел восвояси. Остальные каратели довольно загомонили: — Ловко вы его развели. А, что, правда видели ведьму Сол? — Правда. Сбежала, сверкая пятками. — Что ж не поймали-то, герои, а? — А зачем? Голод прижмет, сама выйдет. Давайте, налетайте. Во славу Воултана и магистра! — За Воултан и магистра! Люди, уверенные в своей безопасности и руководствуясь примером своего командира, достали спирт, а эльф — зеффар и стрелы. Йорвет решил подождать, пока эти людишки опьянеют и тогда пустить им кровь. Он внимательно следил за ними, прикидывая, где кто стоит и куда солдатня может убежать, когда начнется суматоха. Нельзя допустить ни единой осечки, ни единого выжившего, ни одного сбежавшего, ведь тогда лисам Старолесья точно не жить. Пока люди планомерно напивались до беспамятства, Йорвет додумал свой план до конца. Когда стрела уже была готова сорваться с тетивы, он приметил еще двух людей, крадущихся к двум стоящим у телеги с провизией постовым со спины. Йорвет немного ослабил тетиву, наблюдая за происходящим. Двое новоприбывших мужчин так споро перерезали глотки воултанцам, что жертвы даже вскрикнуть не успели. Убийцы оттащили трупы за телегу и, разделившись, двинулись по периметру. Методично и хладнокровно без лишнего шума, жалости или тени сомнений зарезав всех дозорных, один из мужчин отошел от стоянки и, подняв руку, подал кому-то условный знак. Внимательно всмотревшись в лесную чащу, Йорвет заметил, как в сгущающихся сумерках маленькая группка людей перемещалась от дерева к дереву, приближаясь почти вплотную к лагерю карателей. Невысокая женская фигура, остановившись за очередной сосной, подняла руку, сложив пальцы в какой-то знак, и в тот же момент те двое убийц напали на пьянствующих воултанцев. От неожиданности каратели оторопели, но тут же схватились за мечи. — Вперед! — в то же мгновение прозвенел над лесом громкий женский голос. Прятавшиеся за деревьями люди кинулись в бой. Человек десять, даже меньше, против вдвое большего количества. Истощенные, но злые, совершенно не обращающие внимания на ранения. Сумасшедшие. На взгляд Йорвета, исход боя был предрешен изначально и явно не в пользу напавших партизан. Но ему были безразличны жизни всех этих людей. Он скучающе взирал на них с высоты. Одним больше, одним меньше — разницы нет. Ему стоило уйти. Отряд Сол заберет провизию себе, если выживет, и воины сами позаботятся о том, чтобы трупы карателей не нашли. Стараниями лекаря скоятаэльские стрелы слишком приметные для местных лесов и вызовут подозрения у любого, кто останется в живых. Нужно тихо и незаметно исчезнуть с поля боя, настрелять еще дичи для себя и полулисов в качестве благодарности, дотащить ее до деревни, пока окончательно не стемнело, и уйти. А что будет здесь дальше Йорвета волновать не должно, ему и без того хватает немало своих проблем и обязательств. Да, так определенно стоило поступить. Вот только выжившие обозленные каратели лишь утвердятся в своих догадках относительно местных, и тогда Старолесье утонет в крови. Умрут все, и умирать они будут очень медленно и мучительно от рук горстки грязных людей. Нет. Не так Йорвет хотел отблагодарить тех, кому обязан жизнью. Поэтому тетива лука снова натянулась.

***

Айрин ушла от удара, рассекла противнику ногу и ударила мечом в основание шеи. Отступила в сторону, уклонившись от едва не налетевшего на нее воултанца, противником которого был Иглай. Каратель споткнулся о труп своего товарища, и Иглай сделал точный выпад мечом в основание шеи. Айрин сбила подножкой еще одного воултанца и толкнула его в костер, а Иглай бросился на помощь Эгарту. Под крики горящего заживо врага она заметила, как двое карателей зажали Таммита у телеги. Будучи лекарем, он плохо управлялся мечом, а потому едва успевал отбиваться. Айрин сделала шаг к нему и замерла, остановленная своей второй душой — в голове раздался четкий приказ «Стой!», а все тело словно окаменело. На расстоянии, меньшим половины ногтя, от ее лица пролетела стрела и пробила шею воултанца, подбиравшегося к Фаилю со спины. Похоже, что Кера нашла у врагов себе новый лук взамен старого. Очень кстати. Айрин побежала к Таммиту и ударила наискосок со спины одного из карателей, а лекарь наконец смог пронзить грудь второго нападавшего. Айрин и Таммит переглянулись, удостоверившись, что все в порядке, и разошлись, снова вступив в бой. Он продолжался недолго. Расчет оказался верен: опьяневшие враги, взятые врасплох, не смогли дать отпор даже вдвое меньшему по количеству отряду варулвен. Иглай убил последнего воултанца. Оглядевшись, Айрин не без радости отметила, что все живы. Терять и так немногочисленных воинов ей хотелось. Кера буквально спасла их своими стрелами, защищая от неожиданных нападений со спины. Командир нашла взглядом свою вторую, а сейчас и единственную, лучницу отряда. Она о чем-то смеясь говорила с Иглаем. Но тут Айрин оторопела: лука у Керы не было ни в руках, ни за спиной. Что за?.. «Сзади!» — предупреждение второй души заставило ее развернуться на пятках, на ходу вытаскивая меч из ножен. Уже в полуобороте, она видела приближающееся острие меча и слышала звук скрещивающихся стальных клинков. Но вместо этого над плечом просвистела стрела, срезая выбившуюся из косы черную прядь, и попала прямо в глазное яблоко врага. Упавший на землю меч, крик боли, кровь на лице незнакомого мужчины в форме карателей, и торчащее из глаза древко стрелы с приметным полосатым оперением — все это Айрин отстраненно отметила, не задумываясь, сделала один шаг вперед и пронзила грудь воултанца мечом, заставляя замолчать навсегда. — Айрин! Командир! Ты в порядке? — Кера и Таммит подбежали к замершей перед трупом Айрин. — Демоны, мы же всех перебили! Неужели кто-то из них все еще в лесу? Сколько ж этих тварей еще? Командир! А Айрин внимательно смотрела на оперенье спасшей ее стрелы. Серо-золотистые в белую полоску перышки, довольно длинные. В Драконьих горах нет птиц с таким оперением. Она обернулась к лесу с той стороны, с которой стреляли, но никого не увидела ни под деревьями, ни среди ветвей. «Кто бы ты ни был, спасибо», — сказала она про себя и, не брезгуя, выдернула стрелу из глазницы трупа.

***

Олень был на том же месте. Пришлось спугнуть налетевших падальщиков, но в целом самая крупная за день добыча не пострадала. Пока окончательно не стемнело он прошелся по расставленным в лесу ловушкам, настрелял еще мелкой дичи, а после направился в деревню лисов отдавать пойманное. Дойдя до порога, Йорвет громко постучал в дверь. Никто не спешил открывать. Терпеливо подождав еще пару минут, Йорвет уже было развернулся, чтобы уйти, как, наконец, из дома выглянул Рарш. — Йорвет?.. — непонимание сменилось удивлением, смешанным с беспокойством, и радостью, когда он увидел дичь. — О предки, Ёрвет! Спасибо тебе, Ёрвет! Шеррар! Шеррар, иди сюда и помоги! Йорвет с удовольствием наблюдал, как на лице белобрысого лиса одна эмоция за долю секунды сменялась другой: сначала недовольство от того, что братцу вздумалось поголосить на ночь глядя, страх, когда снова увидел его на пороге дома, удивление, когда заметил Рарша, размахивающего перед его лицом четырьмя тушками убитых кроликов, и огромная благодарность, с которой староста посмотрел на него. Йорвет довольно усмехнулся и, прислонившись к дверному косяку, наклонил голову. — Спасибо, — тихо, но очень искренне произнес Шеррар. — Спасибо за помощь, — отозвался Йорвет. — Прощай, — добавил он на Старшей Речи и пошел прочь, но седой лис его окликнул: — Стой! Поздно уже. Переночуешь у нас, завтра уйдешь. Йорвет от удивления замер. Развернувшись к нему, скривил губы в усмешке и, скрестив руки на груди, язвительно заметил: — Не ты ли еще с утра говорил, что лучшей благодарностью будет мое скорейшее исчезновение? — Я не настаиваю, — спокойно ответил Шеррар, пожав плечами, и лишь немного прижатые уши и беспокойно мечущийся хвост подсказали, как тяжело ему это спокойствие давалось. — Если хочешь ночевать в лесу на ледяной земле в компании комаров и прочей живности, то иди. Йорвет недовольно прищурил глаз, но, недолго раздумывая, прошел в дом. Одна ночь ничего не изменит, зато она будет теплой. Лисы суетились, наверное, еще часа полтора: разделывали дичь, делили на порции и разносили по домам. Йорвет наблюдал за всей этой суматохой, присев в углу комнаты рядом с очагом и раздумывая о ближайших планах. Ари, как всегда, молча присела рядом с ним, безмолвно играя с куклой. Паранойя нашептывала Йорвету, что все слишком хорошо складывается и что-то точно должно пойти не так. И верно. В дом влетел перепуганный местный. — Шеррар! Отряд Айрин Сол пришел в деревню!