Самый живой

Когда Рик напивается, он почти всегда снизу. Иногда нужно просто принять что-то, как факт. Когда Рик напивается - не когда он немного пьян, но может держать себя в руках, не когда от него несёт ирландским виски и его слегка шатает, и даже не тогда, когда он пьян достаточно, чтобы лезть целоваться и говорить тебе, какой ты хороший напарник и как он тебя ценит - я имею в виду, когда он По-Настоящему пьян - он всегда снизу. Это похоже на стадии, и ты уверен, что даже сможешь выделить их с завидной чёткостью: вот вы садитесь в тарелку, на вас костюмы, потому что этим вечером на планете Сигма-9, располагающейся по координатам 9:34:516:2 в центральном секторе - светский вечер, где будет присутствовать Саридиус Гап Третий, у которого вы во что бы то ни стало должны выкрасть кристалл с засекреченными данными, за которые на чёрном рынке можно выручить неплохую сумму (вы всё равно собирались оказать услугу галактике, так почему бы не). Дело серьёзное даже для вас, и его тонкие пальцы слегка подрагивают, поднося горлышко фляги к тонким губам. Этап первый. Вы немного увлекаетесь: приём был на удивление неплох, как и ваша секретная операция. Оружия пришлось взять немного - только то, что можно замаскировать под органику и кибернетические части твоего напарника - но вам и этого хватает. Тебе хотелось бы прокручивать в голове план здания, тайные ходы на каждом этаже и манёвр вероятного отступления, но ты засматриваешься на его узкие плечи в чёрном смокинге, так хорошо выделяющем их во время очередного резкого выпада вперёд и влево - и в последний момент замечаешь телохранителя, подкрадывающегося к тебе со спины. Теперь его грузное сонное тело надёжно зажато между стенками кабинки мужского туалета, а тебе нужно выпить и поправить костюм. Второй этап. Само собой, пил ты не один, но как-то пропустил момент, когда напарник влил в себя больше положенного. Теперь вы танцуете медляк под какой-то щёлкающий, совершенно инопланетный джаз и фиолетовый с розоватым свечением кристалл приятно холодит внутренний карман пиджака, а твой напарник слишком расслаблен для человека, уложившего четверых. Седые волосы немного растрепались, и от первоначальной идеальной маскировочной укладки плавно перешли к чему-то под названием "распутный рокер". Но тебе нравится. Ты и сам пьян, тебе сейчас вообще всё нравится. Особенно его полуулыбка. Третий этап. Потом включается что-то быстрое, и вам пора бы уже сворачиваться и топать домой, но ты чувствуешь, как в крови начинает бурлить то, что кто-то из гостей подмешал в алкоголь. Не исключено, что твой напарник. Следующие полчаса проходят с горящими глазами, при чём, судя по ощущениям, в буквальном смысле. Под ультрафиолетом сияет всё: от его светлых волос до твоих полумесяцев ногтей, от едва выпирающих клыков до голубоватых белков глаз - ты видел свое отражение и оно тебе не понравилось. Но ярче всего сияет его взгляд, когда вы запираетесь в одной из туалетных кабинок - возможно, соседних с той, где сложен втрое бедняга-телохранитель. Тебе его не жаль. Четвёртый этап. Потом, конечно, он предлагает догнаться, а ты не можешь отказать. Просто потому что хочется увидеть его Таким снова - а без тебя он не станет. И вы вдыхаете мелкокристаллическую сине-зелёную пыль с самых дальних и нелегальных концов известной галактики, и туалетная кабинка метр на метр с невероятной скоростью расширяется во времени-пространстве подобно отражению его зрачков в твоих зрачках. Тебе почему-то срочно нужно укусить его за мочку уха - тогда мультивселенная останется на месте, ты это точно знаешь. Это ключ к пониманию великих тайн. Ему так не кажется, но он позволяет. Обрушивается пятый этап. Всё немного смазано, будто кто-то не вполне вменяемый поиграл с твоим ощущением времени: не помнишь, как сел на крышку унитаза, не помнишь, как щёлкнули наручники на твоих запястьях на спиной, не помнишь даже, когда музыку сделали еще громче и кто дёрнул общее освещение (или твоё его восприятие, кто знает) на несколько тонов ниже. Но ты точно помнишь, каковы на вкус его губы и полость рта - обжигает, слишком много алкоголя, но ты и сам сейчас не лучше. Точно помнишь подрагивающие - теперь уже крупной дрожью - пальцы, возящиеся с крышечкой фляжки, когда он, ёрзая на твоих коленях, бросил, что ему нужно ещё, потому что уже отпускает. Чего и ожидать от самой усовершенствованной печени в галактике - это слово ему в принципе очень подходит. Усовершенствованный. Ты чувствуешь его бёдра так, будто между вами почти совсем нет ткани - и, всё-таки, недостаточно. Шестой... это ведь шестой? Ты сбился со счёта. Звук расстёгивающейся ширинки, затем второй - дубликат, будто звуковую часть матрицы заело, и какая-то половина тебя даже уверена, что это так. Ощущение прохлады от инопланетного лубриканта с запахом хрен знает чего настолько на контрасте с тем жаром, который сейчас в тебе и вокруг тебя, что приходится откинуть голову назад, закрыть глаза и глубоко вдохнуть несколько раз. А жаль, ты хотел взглянуть на его лицо. Приходится взять себя в руки и опустить подбородок - как раз в тот момент, когда он заканчивает себя растягивать. Ты отключился? Кажется. В любом случае, ты рад, что пришел в сознание: он опускается медленно, это будто.. слияние. Вот сейчас вы станете одним существом, ещё одна больная секунда. Все ощущения выкручены на максимум, а эмоции, наоборот, приглушены ровно настолько, чтобы в сознании яркими вспышками горело только одно слово: "Рик". Он что-то говорит, но ты не можешь разобрать ни слова, поэтому просто тянешься вперёд. Поцелуй-столкновение, поцелуй-ядерный взрыв. Теперь он дышит куда-то тебе в шею, и двигается быстрее, и даже, кажется, кусает. А потом мир взлетает на воздух, и Вселенная рассыпается крисиаллическими осколками. Ты - причина взрыва, и ты же - пострадавший, хотя по его затуманенному взгляду понимаешь, что не ты один, и это лучшее чувство в мультивселенной в этот момент времени. Охренительный седьмой этап. Через время - минут через пять, а может, и через пятнадцать - вы соскребаете себя друг с друга, худые кисти выпадают из сияющих недружелюбными диодами наручников - ты всегда так мог? - и ты потираешь затёкшие руки, а он - сгинает и разгинает с едва слышным хрустом колени. Роняете на пол зелёный луч, а себя, измятых - в портал. Приземляетесь прямо на водительское сиденье, и в начинающей понемногу раскалываться голове нет ни единой еретической мысли о том, чтобы рассесться. Корабль - на автопилот, спинка его кресла - автоматически раскладывается, а пиджаки давно отброшены куда-то назад и вниз. Ты лежишь на его груди, сложенный и изломанный, вложенный в его ладони, и бытие медленно прекращает вращение. Дышишь им где-то в районе сонной артерии, точно зная, что повторите. И что сейчас он скажет, как тебя любит, а ты пробубнишь, что у тебя всё болит и кружится, а потом будешь долго жалеть, что не ответил. Но это потом. Сейчас существуют только бесчисленные звёзды за запотевшими стёклами и двое напарников с ужасной головной болью, вложенные в ладони друг друга.