***
— Это отвратительно, — пробормотала Эмальда Браун, натягивая белую простыню на очередной труп. — Такое чувство, что им нет конца. — И правда, — устало вздохнула Лили Поттер. Последние несколько недель она работала почти без передышки и была бы рада взять перерыв на несколько дней. Но она не смогла бы, даже если бы захотела. Ведь войны не приостанавливали на Рождество только потому, что людям хотелось его отпраздновать. Длинные рыжие волосы Лили были коротко острижены, чтобы удобнее было работать. Её кожа, которая всегда была немного бледной, стала почти пепельного оттенка, а обычно живые зелёные глаза выглядели усталыми. На её лице пролегли глубокие морщины, которых раньше не было, и часто по ночам она прижималась лицом к подушке и плакала. Она так скучала по своей семье. Она хотела увидеть Джеймса, который уберёг бы её от этого ужаса, хотела обнять Гарри и провести время со своим драгоценным сыном. Но она не могла… даже на один день. Она ненавидела это место. Большинство целителей тут были итальянцами, и почти половина из них совсем плохо говорила по-английски. В военном госпитале всегда было так грязно и шумно, целителей не хватало. Постоянная необходимость лечить в первую очередь самые тяжёлые травмы отодвигала на второй план гигиену и лечение несмертельных ран. Лили хотела вернуться домой, к своей обычной работе в Святом Мунго, хотела беспокоиться об оценках Гарри и поздних возвращениях Джеймса с Сириусом вместо… этого. Она хотела быть со своей семьёй. Но просто уйти было никак нельзя. Джеймс сейчас находился где-то в Ирландии, отстаивая в бою идеалы, в которые не верил, а Гарри был в Хогвартсе на каникулах. Лили надеялась, что, по крайней мере, хотя бы её сын проведёт это Рождество счастливо. Она получила от него несколько писем, но ни на одно из них не успела ответить — только нацарапала что-то на открытке и отправила, извинившись за то, что не купила подарок и не смогла приехать на праздник. — Я и не знала, что мятежников так много, — сказала Эмальда. — Я думала, их меньше сотни. Как они могут продолжать сражаться с нами, когда у нас столько обученных Пожирателей Смерти… — Битва началась, когда мы напали на их лагерь, — тихо прервала её Лили. — Они сражаются, чтобы защитить свои семьи. Они готовы пойти на всё, потому что загнаны в угол и у них нет другого выбора. Они либо победят, либо будут смотреть на казнь своих близких. — Это настоящая война? — прошептала Эмальда, смаргивая слёзы. — В Англии до сих пор только шептались о грядущей войне, но сюда она уже пришла. Какой смысл во всех этих… убийствах? Почему мы не можем просто жить и позволить жить другим? — Я не знаю. — У меня такое чувство… что здесь мы ни за что не боремся. У нас в Италии нет ничего, что нужно защищать. Неужели война — это правильный выбор? — Мой сын как-то сказал… — начала Лили, закрыв глаза. — Что война, какой бы необходимой и оправданной она ни была, всё же остаётся преступлением. — У тебя есть сын? — Эмальда улыбнулась, подаваясь вперёд. — Сколько ему лет? Он Пожиратель Смерти? — Ему двенадцать. Учится в Дурмстранге. — Ты очень по нему скучаешь. — Да, — тихо призналась Лили. — Мой Гарри, он… хороший мальчик. Он немного мечтательный и очень любит свои книжки, но я знаю, что у него хорошая голова на плечах и золотое сердце. Я надеюсь… я надеюсь, что ему никогда не придётся сражаться на этой войне. — Хотела бы я сказать, что это желание каждой матери, — протянула Эмальда. — Но я знаю, какие мамочки стоят в высших кругах. — Нужна душица! — внезапно раздался голос целителя, которого Лили не узнала, прерывая разговор двух женщин. — У нас тут четверо сильно расщеплённых волшебников! — Пора возвращаться к работе, — вздохнула Лили. — Это никогда не кончится. — Уже за полночь, — заметила Эмальда и повернулась, чтобы посмотреть на рыжую коллегу, которая схватила бутылёк экстракта душицы и направилась к расщеплённым пациентам. — Счастливого Рождества.***
Мешки игрушек, мешки хлопушек Для сотни мальчишек и сотни девчушек. Самый радостный день в году, Рождество уже на носу!* Гарри признал, что Рождественский пир в Хогвартсе был просто фантастическим. Тут были ученики, которые не уехали домой на каникулы, профессора, включая Снейпа, который время от времени бросал взгляды в сторону Гарри, и несколько гостей, ни одного из которых Поттер не мог узнать. В Большом зале стояли четыре рождественские ёлки, весело мерцали звезды на потолке и даже хор поющих имбирных пряников плавал в воздухе. — Директор Яксли очень любит Рождество, — сказала Луна, пытаясь выбрать между запечённой и варёной картошкой, но в итоге положила себе немного и той, и другой. — Может быть, потому, что… — Эй, лунатичка, — перебила девочка, проходившая мимо со своей подругой. — Уже получила подарки от друзей? — Воображаемых друзей, — добавила её подруга. — Потому что настоящих у неё нет. Хихикая, они продолжили свой путь к концу стола. Гарри смотрел на них несколько мгновений, в полном недоумении от увиденного, прежде чем повернуться к Луне. — И с этим ничего нельзя поделать? — спросил он. — В этом нет необходимости, — сказала ему Луна. — Их слова ничего для меня не значат. — Ты не чувствуешь себя даже немного обиженной? — У меня нет для этого причин. — Но они оскорбили тебя. — Сказав, что у меня нет друзей? У меня есть ты, а это значит, что они неправы и их оскорбление недействительно, — сказала Луна с лёгкой улыбкой. — Знаешь, это же правда. Задира, который даже не знает тебя — это не задира. Это просто кто-то, кто не согласен с тобой или кому не нравится твоя личность. Неважно, как он может назвать тебя, ведь это всего лишь догадки. Плохие слова — как капли дождя, которые пытаются пробиться ко мне сквозь каменную стену. — Вода камень точит, — тихо сказал ей Гарри. — Пусть и со временем. И может, они когда-нибудь захотят задеть тебя не только словами. — Тогда я просто должна стать сильнее, верно? — ответила Луна, положив голову ему на плечо и потянувшись за графином тыквенного сока. — Как ты, Гарри. — Я не настолько силён, — протянул тот, думая о своих одноклассниках. — Но, Луна, этих хулиганок надо остановить, пока они не зашли слишком далеко. И разве тебе не одиноко? — Если ты сам по себе, это не значит, что ты одинок. Просто надо начать любить себя и свою собственную компанию. — Но… — Не все в этом мире будут любить тебя, Гарри, точно так же, как ты не будешь любить всех остальных, — сказала Луна, и её мечтательная улыбка стала шире. — Это правильно. Так и должно быть. В этом нет ничего плохого. Конечно, когда тебя не любят, это не очень приятно, но если ты не нравишься кому-то, кто тебя даже не знает, то лучше не брать это в голову. Ты пробовал эту картошку? Объеденье! Резкая смена темы застала Гарри врасплох, и он несколько мгновений молча смотрел на Луну, прежде чем сумел кивнуть. — Да, очень вкусно. — Твоя проблема в том, что ты слишком много думаешь о своих проблемах, — продолжала девочка. — Слишком много думаешь и слишком мало делаешь. Но не волнуйся, я всё равно подарю тебе Рождественский подарок. — Спасибо. И я тебе тоже. Гарри уже давно понял, что вряд ли Гилди возьмёт его с собой в Хогсмид, и поэтому с помощью Луны и нескольких каталогов он придумал, как и что заказать. Счёт он отправил домой, и когда кто-нибудь из родителей вернётся, то сразу оплатит его. «Интересно, что они делают?» — подумал Гарри, не в силах избавиться от беспокойства. Он получил открытку от матери и короткое письмо от отца — ни у кого из них не было возможности купить ему хоть что-нибудь, но Гарри не сильно расстроился из-за этого. Он просто понял, насколько же заняты были его родители на самом деле. «Надеюсь, с ними всё в порядке… жаль, что я их не увижу на Рождество». — Теперь мы можем идти, — сказала Луна с улыбкой. — Я закончила, да и ты, кажется, уже наелся. — Ах, да, — Гарри встал и протянул руку девочке. — Тогда пойдем в мою комнату.***
— Поттер! — раздался писклявый голос, и вскоре рядом с Джеймсом, у которого был обеденный перерыв, сел невысокий мужчина с большими водянистыми глазами и лысеющей головой. — Мне так и не довелось увидеть тебя здесь раньше. — Петтигрю, — ответил Джеймс. Из всех людей в лагере это оказался этот жалкий трус, ненадёжный и глупый. Джеймс смутно помнил Питера Петтигрю с Хогвартса — он был слизеринцем. Недостаточно предан близким для пуффендуйца, недостаточно храбр для гриффиндорца и недостаточно умён для когтевранца, но, очевидно, вполне хитёр, чтобы оказаться в Слизерине. — Я слышал, что нас скоро переведут из Уотерфорда в Трамор, — сказал Петтигрю, держа в руке кружку горячего глинтвейна. — Там тоже возбухает подозрительная активность. — М-м-м… — Я слышал, твоя жена в Италии? Как ты справляешься со стрессом? В смысле, ты ведь беспокоишься о ней, верно? — Я не хочу об этом говорить, — резко ответил Джеймс. Если бы это был Сириус, он, конечно, признался бы во всех своих тревогах, но это был Петтигрю. И вообще, почему этот неудачник вцепился в Джеймса? Почему Сириуса здесь нет? Чёрт бы побрал этого глупого пса. — По крайней мере, твой сын в безопасности, — продолжал Петтигрю. — Я знаю, что Гарри в безопасности, — отрезал Джеймс. — Но моя жена — нет, так что заткнись! — Ах, как трогательно, — пробормотал Петтигрю и снова широко улыбнулся. — Но это война, а войны без жертв не бывает. — Какого хрена? — прорычал Джеймс, роняя вилку и вставая. — Держись от меня подальше, Петтигрю, или я… — Проклянёшь меня? — перебил Петтигрю, тоже поднимаясь. Он совсем не выглядел угрожающе, и всё же Джеймс отступил на шаг. — Присядь, Джеймс. Закончи свой обед, прежде чем вернёшься в строй. После минутного колебания Джеймс неохотно сел, и Петтигрю немедленно последовал его примеру. — Не разговаривай со мной, — прошипел Джеймс, снова хватаясь за вилку. — Я не желаю, чтобы ты хоть когда-нибудь снова заговорил о моей жене. — А как же твой сын? — Питер ухмыльнулся, и в его глазах мелькнула понимающая искорка. — Честно говоря, я был удивлён, узнав, что у тебя есть сын. Видишь ли, моя мать работала акушеркой до того, как вернулась во Францию. Джеймс почувствовал, как всё его тело замерло, и на несколько мгновений он забыл, как дышать. Его сердце билось громко, так оглушающе, словно готово было выскочить из горла. Никто не должен был знать, кроме него, Лили и той повитухи. Ничего не было. Это всё неважно. Это было просто недоразумение. Повитуха была сбита с толку, она признала свою ошибку. И это было так давно, что они уже забыли. Ничего не было. Никаких доказательств… — А ч-что, ты думал, что у меня была девочка? — усмехнулся Джеймс, вмиг опустошая тарелку и собираясь. Он хотел уйти до того, как Петтигрю снова заговорит, потому что это неприятное чувство не исчезало… — Нет, — крикнул Петтигрю вслед Джеймсу, который не обернулся и не замедлил шаг. — Я и не говорил, что это девочка. Я слышал, что ребёнок был мертворождённый.***
Сначала они заскочили в башню Когтеврана, чтобы Луна взяла подарок Гарри, а потом уже направились к комнате Поттера. Когда они наконец пришли, Луна сунула относительно большую коробку в руки другу, чтобы он немедленно развернул её, и решила рассмотреть другие подарки, которые он получил. Подарок для девочки лежал на столе, но она не торопилась открывать его. — У тебя и открыток много, — сказала она. — Ах, да. Я ещё не все прочитал, — ответил Гарри, кладя коробку на кровать и осторожно открывая её, не зная, чего ожидать. — Твои родители не присылали тебе ничего? — Не-а. Я и не ждал — они оба очень заняты. Но всё норма… а? — Гарри развернул подарок Луны и в замешательстве уставился на него. — Луна… это же противогаз. Маггловский противогаз. Я читал о них, когда изучал историю заклинаний очистки воздуха. — Зачем тебе такое изучать? — Я писал эссе… но не в этом дело, Луна. Почему ты подарила мне его? — У меня тоже такой есть. Теперь у нас парные! — Но что мне с ним делать? — Он даст тебе глоток свежего воздуха, когда будет нечем дышать, — сказала Луна, мечтательно улыбаясь. — А ещё все будут смешно вопить при виде тебя. Это очень весело. — …Я впечатлён, — неохотно признался Гарри. — Я имею в виду, это ужасно, но… — У всех нас есть тёмная сторона. Это же мой подарок на столе, верно? — О, да. Можешь открыть, если хочешь, — ответил Гарри. Его так и подмывало надеть противогаз, но почему-то он не хотел этого делать. У него не было ощущения, что он не должен носить противогаз вообще, нет. Просто что-то подсказывало, что именно сейчас ему не следует его надевать. — Она прекрасна, — сказала Луна с довольной улыбкой, поднимая музыкальную шкатулку, чтобы поближе её рассмотреть. — Кстати, за твоим окном сидит сова. — Что? — воскликнул Гарри, обернувшись и увидев, что большая птица действительно ждала, когда её впустят. Как только Гарри открыл окно, сова уронила внутрь крошечный конверт и улетела. Луна, сидевшая за столом и слушавшая убаюкивающую мелодию музыкальной шкатулки, не обратила на всё это никакого внимания. Надеясь, что это послание от кого-то из родителей, Гарри поспешно вскрыл конверт и с разочарованием обнаружил лишь аккуратно сложенный листок бумаги. 27-го числа этого месяца в 13:00. Хогсмид, таверна «Три Метлы», комната 11. Надень шляпу и скрой лицо. Приходи один. — «Том» Как ни странно, хотя именно этой встречи Гарри и добивался, первой мыслью, пришедшей ему в голову, было: «а что, если он убьёт меня?» Возможно, он зря волновался… кроме того, Гарри знал, что такая секретность необходима. Том — кем бы он ни являлся на самом деле — явно был кем-то высокопоставленным и известным своей жестокостью, а это означало, что если кто-то пронюхает об их встрече, всё может закончиться подозрительными и неудобными вопросами. Гарри этого не хотел. Это будет не то же самое, что их встречи в Дурмстранге — ничто не сможет остановить Тома, если он вдруг решит убить Поттера. Однако у Гарри были вопросы, и никто, кроме Тома, не мог на них ответить. — Почему бы тебе не открыть остальные подарки? — вдруг спросила Луна. — А потом читать письма? Похоже, ты опять слишком много думаешь. У тебя появятся морщины на лбу, если будешь продолжать в том же духе. Решив отложить размышления о том, стоит ли вообще встречаться с Томом, Гарри кивнул и двинулся делать то, что ему посоветовали. Он получил книги от Трулса, Филиппы и даже Сириуса — хотя крёстный прислал ему «Как Стать Анимагом» лорда Остина Джейна, а не сборник историй. От Гилди Гарри получил пару белых сапог на высоких каблуках, которые мальчик решил сжечь, как только представится такая возможность. Или, может быть, он мог бы отдать их Филиппе? О чем только думал Гилди? «А может, в этом и проблема, — мрачно подумал Гарри, глядя на сапоги. — Он не думал. Как всегда».***
— То, что я сказала, что это весело, не означает, что мне нравится заниматься этим целый день, — протянула Беллатриса Лестрейндж, глядя на пятерых волшебников в камерах перед ней со скучающим лицом. — Жизнь не всегда весёлая штука, понимаете? Мой господин хочет получить ответы, а вы такие жадные до своих секретиков. Расскажите мне всё, чтобы я уже могла поскорее прикончить вас. — Твои навыки ведения переговоров оставляют желать лучшего, сестра, — сказал Сириус, не отрываясь от документов, которые якобы читал. — Ты уже пробовала использовать Империус? — Ну разумеется! Но они почему-то либо уходят от ответа, либо несут всякую чушь. Очевидно, на них наложено какое-то заклинание, которое не даёт им проболтаться. Видимо, насильно ничего разузнать нельзя — они должны сами захотеть поделиться информацией. — Раз так, то Веритасерум тоже отпадает. — Конечно, я пыталась им угрожать, — вздохнула Беллатриса. — Даже убила двоих. Но они по-прежнему молчат. Ах, может быть, я должна… О да, почему я не подумала об этом раньше? Она улыбнулась, и Сириус снова с удивлением осознал, насколько… необыкновенно красива Беллатриса. Конечно, все Блэки внешне прекрасны, но Беллатриса была почти совершенна со своей безупречной кожей, рубиновыми губами и тёмными длинными волосами. Хотя, надо признать, характер у неё был просто отвратительный. — Это должно сработать, — пробормотала женщина, произнеся несколько заклинаний, чтобы увеличить комнату, а затем трансфигурировав четыре новые клетки. — Помоги мне, братец. Я помещу этих собак в отдельные камеры и буду пилить их Легилименсом, пока не подохнут! — Не называй их собаками, — нахмурился Сириус, и Беллатриса запоздало вспомнила, что он анимаг. — Ужасно сожалею, — ответила она без всякого раскаяния в голосе. — А теперь помоги мне. Я получу эти ответы, даже если мне придется вскрыть им черепа и покопаться в их мозгах. — Разве ты уже не пробовала это сделать? — Ну да, но я попробую ещё раз. Мой господин желает результатов. И я не разочарую его. Я не такая, как эти дураки, Яксли, Каркаров и Мальсибер! — Не могу поверить, что Мальсибер сейчас учит сопляков искусству дуэли. В Дурмстранге. Беллатриса на мгновение застыла в полной тишине, затем медленно улыбнулась и снова повернулась к Сириусу. Её тёмные глаза были неестественно широко раскрыты, но, с другой стороны, она всегда так выглядела, когда была заинтригована. — Твой крестник, — мягко начала она, и Сириус напрягся, совершенно удивлённый. — А что он? — осторожно спросил Блэк. Как она вообще узнала о Гарри? — Он такой красивый ребёнок, — вздохнула Беллатриса. — Его глаза… когда я впервые увидела эти глаза, я подумала, может ли он убивать одним только взглядом, как василиск. — Не говори глупостей. И где ты вообще видела Гарри? — Год назад на рождественском балу Малфоев. Этой помпезной вечеринке для хвастунов и идиотов. Я посмотрела на него и увидела что-то приятное. Сириус… я знаю, что ты не веришь в предсказания, и я, в принципе, тоже… но этот мальчик, братец… в нём точно что-то есть. — Гарри совершенно обычный мальчик, уверяю тебя. — Тогда ты просто слепой дурак. — Держись подальше от Гарри, — предупредил Сириус, сжав губы в тонкую линию. Его пальцы уже сжимали палочку, и всё тело было напряжено. То, что Гарри привлёк внимание этой женщины, было совсем нехорошо. Но что она в нём нашла? Гарри был тихим, и, это правда, его зелёные глаза были почти пугающе жуткими, но… в нём не было ничего подозрительного. Сириус знал его с рождения, он был бы в курсе, если бы с Гарри что-то было не так. — Если этот мальчик станет слугой милорда, — пробормотала Беллатриса, — он пойдет по моим стопам, этот юный Поттер. Он вырастет таким замечательным, я уверена, и будет гордо стоять рядом с Тёмным Лордом. Он будет таким же, как я, самым верным и полезным… — Белла! — резко перебил Сириус, свирепо глядя на женщину, которая безумно улыбалась съёжившимся мятежникам. — Сосредоточься на своей работе и перестань мечтать. Оглуши их, четвертуй, ослепи и освежуй — мне плевать. Просто перестань даже думать о Гарри. Он не станет жертвой твоих махинаций. — Когда чему-то суждено случиться, — прошептала Беллатриса, — то даже никакие махинации не нужны.***
Двадцать седьмого числа был ясный день. Снег, укрывший белым одеялом землю, отражал солнечные лучи, слепя глаза, и холод проникал сквозь толстые слои одежды, которую Гарри натянул перед уходом. Он помнил деревню довольно смутно с тех пор, как прибыл сюда с Гилди, но, к счастью, скоро нашёл таверну «Три Метлы» после недолгих блужданий. Паб был немного переполнен внутри, тёплый и немного прокуренный, но чистый и гостеприимный. Пышная женщина с красивым лицом увидела Гарри и широко улыбнулась ему. — Привет, дорогой, — сказала она, и её улыбка слегка потускнела, когда она заметила нашивку Дурмстранга на его плаще. — Хочешь что-то перекусить? — У меня назначена встреча, — осторожно ответил Гарри, натягивая шляпу пониже и шарф чуть повыше. — Комната одиннадцать. В час дня. Вы можете сказать, где это? — Значит, ты как раз вовремя, — сказала она, указывая на лестницу. — Третий этаж, первая комната. — Спасибо, — пробормотал Гарри и нервно бросился к лестнице. Том уже там? Честно говоря, Гарри хотелось немного побыть одному, чтобы собраться с мыслями и решить, о чём спросить. О Тёмном Лорде, конечно, но что именно? А что, если Том решит, что Гарри нечего совать нос в чужие дела, и проклянёт его? С другой стороны, Гарри сомневался, что Том может так поступить с ним. Комната была маленькой и опрятной. На полу лежал тонкий белый ковёр, на окнах были бело-красные полосатые занавески и у стены стояла огромная кровать. Рядом с окном были два стула и круглый стол. Когда Гарри вошёл в комнату, Том даже не потрудился встать со стула — он просто жестом велел мальчику закрыть за собой дверь и сесть. — Рад тебя видеть, — непринуждённо сказал Том, когда Гарри снял шляпу, шарф и пальто и сел. — Ты стал выше ростом. И волосы отросли. — А ты совсем не изменился, — ответил Гарри. — Э-э… ты не голоден? — Я не ем вне дома, — сказал Том. — Но я приказал одному из моих домашних эльфов принести нам что-нибудь, когда ты придёшь. — О… Спасибо. — Я был… удивлён, получив твоё письмо. Не ожидал, что ты свяжешься со мной, и уж тем более не ожидал, что ты предложишь мне встретиться. — Послушай, — начал Гарри, а потом глубоко вздохнул и продолжил. — Я буду абсолютно честен и сразу перейду к делу. Мне нужно спросить тебя о Тёмном Лорде. «Вот так сюрприз», — подумал Том, с любопытством наклоняясь вперёд. — Почему? — Его зовут Том Риддл, верно? — сказал Гарри. Он себе даже представить не мог, как сильно эти слова поразили мужчину перед ним. — Он… я видел щит, которым его наградили, когда он ещё учился в Хогвартсе. Я также видел его фотографию в годовом журнале. Я просто… я хочу знать, как он смог достичь всего. Начинал ли он с нуля или у него было наследство и семья, которая помогла ему… — Тёмный Лорд… — это была бы прекрасная возможность для Тома рассказать Гарри, кто он на самом деле. Но хотел ли он этого? Он не знал, что сказать мальчику. Подыграть ему или положить этому конец? Решение давалось тяжело, так как Том понятия не имел, что Гарри будет делать с этой информацией. — Ты знаешь, что спрашивать о Тёмном Лорде опасно? Я знаю, что ему не нравится, когда кто-то пытается накопать что-то про него. — Именно поэтому я и спрашиваю тебя, — сказал Гарри. — Ты единственный, от кого я могу получить эти ответы. — Ты даже не знаешь меня, — ответил Том. — Серьёзно, Гарри, кто я по-твоему? — Ты Пожиратель Смерти, — ответил Поттер, стараясь не обращать внимания на собственную нервозность и громкое биение сердца. — Важный Пожиратель Смерти. И опасный. — Как восхитительно неопределённо, — вздохнул Том, молча наблюдая, как домовой эльф с подносом вошёл в комнату и поставил еду и напитки на стол. Сделав своё дело, он тут же удалился, и Гарри с Томом снова остались одни. — Если ты не хочешь рассказывать мне о Тёмном Лорде, — начал Гарри, голос его звучал храбрее, чем он сам себя чувствовал, — тогда можно мне спросить о тебе? — Я могу рассказать, — ответил Том с лёгкой улыбкой. — И о Тёмном Лорде, и о себе… но тебе тоже придется ответить на несколько вопросов. Так как насчёт того, чтобы спрашивать по очереди? Мы должны будем отвечать честно или не отвечать вообще. Если кто-то из нас решит не отвечать, то другой может задать следующий вопрос. — Хорошо, — согласился Гарри, гадая, какой из многочисленных вопросов ему следует задать первым. — Я начну или ты? — Можешь начинать, если хочешь. — Ладно… хм… как тебя зовут? — Марволо, — легко ответил Том. Это действительно было его имя. Одно из них. — Какое странное имя, — пробормотал Гарри, вглядываясь в лицо мужчины. Внезапно Поттер почувствовал, что должен… что-то вспомнить. Эти черты… — тебе оно не очень идёт. — Можешь и дальше звать меня Томом, если хочешь, — ответил тот. — Почему ты выбрал Дурмстранг, а не Хогвартс? — Точно не знаю, — ответил Гарри. — В то время мне казалось, что это хорошая идея, и мои родители очень хотели, чтобы я в нём учился… Итак, мне давно было интересно, если люди даже не знают личность Тёмного Лорда, то откуда они знают о его статусе крови? — Он сам раскрыл эту информацию. Хранить такую тайну было бы глупо. Вдруг кто-то каким-то образом узнал бы и открыл её всему миру. Поэтому Тёмный Лорд сделал это общеизвестным, чтобы не только избавиться от угрозы собственного разоблачения, но и сделать полукровок достойными членами этого общества. — …да, мне кажется, это имеет смысл. — Конечно, — пренебрежительно фыркнул Том и задал свой вопрос. — Гарри, ты здоров? Физически, я имею в виду. Полностью здоров? — Насколько я знаю, да, — настороженно ответил Поттер. Стоит ли спрашивать, почему мужчина интересуется? Но было ещё так много всего, что хотелось спросить! — А… Тёмный Лорд… доволен этим миром? — Что, прости? — недоуменно сказал Том прежде, чем он осознал, что говорит вслух. Несколько долгих мгновений он смотрел на Гарри с выражением растерянности, наблюдая, как лицо мальчика постепенно краснеет. — Ты не обязан отвечать, — почти задыхаясь, затараторил Гарри. — Ну, то есть, я просто… — Всё в порядке, — сказал Том, не сводя глаз с мальчика. — Но сначала я возьму с тебя обет молчания. — Ты действительно собираешься мне рассказать? — не поверил Гарри, выпрямляясь. — Правда? — Я не вижу ничего плохого в том, чтобы раскрыть это тебе, — ответил Том, отчего-то взбудораженный. — Но сначала клятва. Он поставил чашку с чаем и потянулся вперёд, взяв Гарри за руку. Хватка мужчины была не слишком сильной, но достаточно крепкой, чтобы Гарри не смог вырваться. — Всего лишь обет молчания, да? — нервно спросил Поттер, и мужчина кивнул. Только тогда Гарри заметил, что Том держит палочку, кончик которой направлен на их соединенные руки. Пока Том сосредоточенно произносил заклинание, Гарри воспользовался паузой, чтобы взглянуть ему в лицо. «Вообще-то он довольно красивый, — подумал Гарри. — Интересно, Гилди бросил бы Барти ради него? Если опустить тот факт, что Том, вероятно, убил бы Гилди на месте.» Гарри с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть от неожиданности, когда почувствовал, как магия внезапно окутала его на долю секунды, прежде чем исчезнуть. Том крепче сжал его руку и повернулся, чтобы посмотреть на лицо Поттера, а не на их все еще соединенные руки. — В тебе что-то есть, Гарри, — прошептал Том, и Гарри почему-то почувствовал себя слегка взволнованным. — Интересно… кем же ты станешь. Ты думаешь, что сможешь быть Пожирателем Смерти, Гарри? Преклоняться перед Тёмным Лордом и выполнять задания, которые он тебе поручит? — Сейчас не твоя очередь спрашивать, — так же тихо ответил Поттер, напрягаясь и чувствуя, как сердце учащённо забилось. Том моргнул, отпустил руку Гарри и снова откинулся назад. — О, да, — сказал мужчина уже не шёпотом. — Доволен ли Тёмный Лорд тем, как сейчас устроен этот мир? Я мог бы избавить нас обоих от обета молчания и ответить либо да, либо нет, но я не могу устоять перед искушением рассказать тебе больше. Тёмный Лорд… ну, не то чтобы это был его идеал, но и сказать, что ему отвратителен этот мир нельзя… он доволен тем, как сейчас всё устроено. Для него могло быть и лучше. — Но почему? Он ведь уже добился превосходства чистокровных! — Сам он не чистокровный, как тебе хорошо известно. Поддержка чистокровных волшебников была просто средством достижения цели. — Но почему же тогда он… во что же он тогда верит? Какова его цель? Что им движет? — Тёмный Лорд, — начал Том, — родился в грязном маггловском приюте в Лондоне. Его отец-маггл бросил его чистокровную мать, как только смог, и она умерла, успев лишь дать имя своему ребёнку. Отец Тёмного Лорда, богатый и известный в маггловском обществе человек, никогда не искал своего сына, и Тёмный Лорд вырос там же, где и родился — в этом приюте. Он совершенно не знал о том, что он волшебник, до того самого дня, пока не получил письмо из Хогвартса. К тому времени Том Риддл, можно сказать, уже успел распробовать этот мир. Какие в нём жили грязные люди. Какие они были эгоистичные, жадные и лицемерные, независимо от возраста. — Он так смотрит на всех людей? — спросил Гарри, чувствуя, как его сердце трепещет в… нет, не в страхе. Скорее разочаровании и… печали? — С самого начала было ясно, что Тёмный Лорд намного могущественнее и умнее своих сверстников и даже многих людей старше него, — продолжал Том, оставив без внимания вопрос Гарри. Мужчина смотрел на чашку чая на столе, но Гарри почему-то казалось, что он её даже не видит. — Люди быстро поняли, насколько выдающимся он был, и нашлось много желающих подружиться с ним. Все хотели заполучить его в союзники. Но Тёмный Лорд всё равно знал, что все они были недостойными. В конце концов он понял, что нет никого, кто был бы равен ему. Он понял, насколько был выше всех остальных, и чем сильнее он становился, тем труднее ему было прощать слабости и невежество других людей. — Тогда почему он стал Тёмным Лордом, раз так всех ненавидит? — Поначалу он и не планировал им становиться. Он… можно сказать, был безразличен ко всему. Вокруг него словно постоянно клубился туман, и только приступы ярости могли на мгновение рассеять его. Он учился, становился сильнее день ото дня, живя в этом состоянии апатии. Он не испытывал сильных эмоций, не имел особых желаний и верил, что однажды… умрёт от скуки и тоски. Пока не случилось нечто, превратившее эту пустоту в ненависть и заставившее страдать множество людей. — Что случилось? — спросил Гарри. Хотя он и чувствовал себя заинтригованным, ему было немного жаль Тёмного Лорда. — Он нашёл своего отца и убил его, — сказал Том снова пренебрежительным тоном. — Он это заслужил, уверяю тебя, так что не надо мне сейчас твоих нравоучений. Убив отца, Тёмный Лорд решил захватить власть в волшебном мире Британии. Он не заботился о превосходстве чистокровных, но знал, что в них он найдёт могущественных последователей. Так он и сделал. Теперь он достиг того, чего хотел — он в безопасности, недосягаем для всех и может причинить вред кому угодно и когда угодно. И хотя для него этого достаточно… было бы неправильно сказать, что он полностью доволен таким положением дел. — То есть, вначале у него ничего не было? — пробормотал Гарри, сжимая руки в попытке унять дрожь. — Он… он когда-нибудь… он когда-нибудь боялся? — Боялся он когда-нибудь или нет, для него это не имело значения. Он не из тех, кто позволяет страху сдерживать себя, — ответил Том. — Держу пари, он никогда не плакал. — Ох, он плакал достаточно. Пока ему не надоели собственные слёзы и он не решил наконец повзрослеть и давать сдачи в два раза сильнее. У него было много противников, но только один настоящий враг, к счастью. — Он потрясающий, — прошептал Гарри. — Я… — Теперь ведь моя очередь задавать вопрос? — прервал Том, произнося заклинание, чтобы подогреть чай. — Как ты думаешь, сможешь ли ты когда-нибудь служить Тёмному Лорду, когда ты узнал, что он больше, чем просто… Ну, ты понял. — Я… думаю, я уважаю его, — начал Гарри. — Удивительно, что он достиг того, что имеет, начав с малого. И… мне грустно думать о том, что он сирота. Мне становится ещё грустнее, когда понимаю, что у него наверняка были причины полагать, что люди, эм… жадные, эгоистичные и всё такое. Когда-нибудь я сочту за честь последовать за ним, но… не как Пожиратель Смерти. Я… я не могу… даже представить себе, что причиняю кому-то боль только потому, что он оборотень или маггл и чем-то уступает чистокровным. «Я тоже не вижу в тебе Пожирателя Смерти, — признался себе Том, наблюдая за размышлениями мальчика. — Ему грустно думать о моей жизни? Глупый ребёнок. Он… как можно быть таким жалким и эмоциональным и в то же время таким сильным магически? Я не понимаю.» — Что ты думаешь о войне? — Война — это неправильно… и её следует избегать. Кто мы такие, чтобы решать, что есть добро, а что зло? — Дело не в добре и зле, дурачина. Есть только свои и чужие. Только это имеет значение. — Ну, не знаю. — А что ты думаешь о смерти? — неожиданно спросил Том. — Что? — зелёные глаза Гарри распахнулись от удивления, когда он услышал этот вопрос. Несколько мгновений он молча смотрел на Тома, потом глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. — Я… смерть… неизбежна, наверное. — Как ты думаешь, есть ли жизнь после смерти? И можно ли людей… оживить после того, как они умирают? — спросил Том, гадая, сможет ли он наконец понять, почему от мальчика, по словам Нагайны, пахло так, будто он немного мёртв. — Нет, — медленно ответил Гарри. — Я думаю, никого нельзя воскресить и никто не должен быть бессмертным. Но я считаю, что после смерти определённо что-то есть, и… я верю, что с мёртвыми можно было бы, эм-м… связаться. Поговорить как-нибудь. — Ну да, существуют призраки, — сказал Том. — Но я не это имел в виду. — Я тоже, — выпалил Гарри. — Я… ну, мёртвые… они ведь… куда-то уходят, понимаешь. После того, как они… э-э… умрут. И, эм, может быть, кто-то умеет, ну… иногда попадать туда, куда они отправляются, и… — Так вот чем ты занимаешься? — перебил Том, чувствуя, как его пробил жар адреналина. Неужели это правда? Такая возможность даже не приходила ему в голову, но… серьёзно. Сама мысль об этом была просто ошеломляющей. — Нет! — тут же воскликнул Гарри. — Это просто предположение. Кажется, я где-то об этом читал. Может быть, в сказке или ещё где-нибудь. Это просто… ничего особенного. «Отправиться в царство мёртвых и вернуться обратно, — подумал Том. — Думаю, это объясняет, почему от него иногда пахнет мертвяками. Но почему и как он мог обрести такую способность? Делает ли он это сознательно? Должно быть. Я помню, что он исчез во время казни много месяцев назад. Удивительно. Просто потрясающе. Интересно, может ли он воздействовать на саму смерть, или он может контактировать только с мёртвыми? Я хочу поэкспериментировать на нем…» — Теперь твоя очередь спрашивать, не так ли? — вдруг сказал Том. Он понятия не имел, чья была сейчас очередь, но это было неважно. — Вообще-то, — сказал Гарри, стараясь не выдать своего замешательства, — мне пора идти. Я не спрашивал разрешения, когда уходил, так что… — Тогда напиши мне, — сказал Том, не двигаясь с места и наблюдая, как Гарри после нескольких секунд колебания встал и направился к двери. — До свидания, — прошептал Гарри и выскользнул из комнаты. Том позволил себе улыбнуться, как только дверь снова закрылась. — Нет, Гарри, никаких «до свидания», — прошипел он. — Мы с тобой только начали. Потому что если Гарри действительно мог перемещаться между царствами живых и мёртвых, то он автоматически превращался из «интересного малька» в «малька с бесценным потенциалом». Даже с его моральными дилеммами и наивностью. Том не жалел о том, что рассказал Гарри о себе, даже если в конечном итоге он раскрыл больше, чем намеревался. Ведь он дал Гарри много пищи для размышлений, и мальчик, вероятно, даже не понял, что он не спросил ничего важного о Томе, Пожирателе смерти. Ну что ж, мальчишка сам попросил о встрече, так что следующая должна быть инициирована Томом. Он уже не мог дождаться.***
— Ты уезжаешь завтра? Прошло почти десять дней после встречи Гарри с Томом, и сейчас Поттер собирал вещи в своей комнате. Рождественские каникулы почти закончились, и Гарри пора было возвращаться в Дурмстранг. Луна сидела на его кровати, вязала какой-то очень длинный шарф, стараясь выглядеть не очень оторванной от реальности. — Да, — ответил Гарри. — Сразу после завтрака. Ты… береги себя тут, ладно? Ты не должна мириться с тем, что кто-то тебя задирает. — Конечно, Гарри. — Если кто-то будет тебя обижать, ты иди прямо к учителям. — Конечно, Гарри. — Не забывай запирать свой сундук, чтобы никто ничего не украл, и не бойся тихонько сглазить любого, кто плохо с тобой обращается. — Конечно, Гарри, — сказала Луна в третий раз, рассеянно улыбаясь. — Я буду скучать по тебе. — Я тоже буду скучать, Луна. — Ты ведь будешь писать? — спросила девочка. — Никто, кроме папы, никогда не писал мне раньше. — Я напишу, — пообещал Гарри. — А следующим летом я спрошу у родителей, можем ли мы встретиться или сходить в гости друг к другу. — Это было бы чудесно, — прошептала Луна и мечтательно улыбнулась Гарри. — Не меняйся слишком сильно. — Что? — спросил тот, оторвавшись от своего чемодана. — В смысле? — Хм, да неважно, — ответила Луна. — Ты пойдёшь один? — Нет, — ответил Гарри. — Гилди отведёт меня. Интересно, где он сейчас? Наверное, опять домогается Крауча. Гарри изо всех сил старался отвлечь Гилди от Барти, чтобы получать свои персональные тренировки, но иногда у него просто не было иного выбора, кроме как выпустить этого белобрысого волшебника в перьях из поля зрения. Неудивительно, что это время Локхарт посвящал охоте на Крауча. «Интересно, простит ли меня Тёмный Лорд, если я убью этого придурка», — подумал Крауч, прижимаясь спиной к стене и пытаясь силой своего взгляда выстроить перед собой барьер. Мальчишке Поттеру до сих пор удавалось отвлечь Локхарта от попытки загнать Барти в угол, но на этот раз его нигде не было видно. Вероятно, он сейчас пакует вещи и готовит свой побег. Везучий маленький засранец. — Чего ты хочешь? — Тебя, — с готовностью отозвался Гилди. — Но я знаю, что ты ещё не готов, поэтому просто хочу сказать, что завтра уезжаю из страны на несколько часов. «Но зачем ты мне это говоришь?» — Он ничего не понимает, дорогой, — сказала Сивилла Трелони где-то в стороне, где она набивала себе трубку чем-то фиолетовым. — Я думаю, он невосприимчив к твоим чарам. — Нет такого человека, на которого они бы не действовали. — И что, чёрт возьми, ты видишь, когда смотришь в зеркало? — усмехнулся Крауч. Гилди мягко улыбнулся и сделал шаг вперёд, а Крауч вдавился в стену, словно умоляя её проглотить его. — Я вижу, что выгляжу потрясающе, — ответил Гилди. — Кстати, я давно хотел тебе сказать, милый, что то, как ты одеваешься… самого тебя это, конечно, не портит, но чего-то явно не хватает. — Он слишком скучный, — сказала Сивилла, закрывая глаза и полностью отдаваясь своей курительной трубке. — Да, — выдохнул Гилди. — И если бы ты просто позволил мне помочь тебе, мы могли бы превратить твою скучную энергию, которую ты излучаешь, во что-то другое. Например, в… — В-в-восхитительную, — констатировала Сивилла. Крауч проклинал отсутствие чёрного хода в своём собственном классе, где его и окружили. Может быть, он мог бы просто заколдовать их и сказать, что это был несчастный случай? Нет, нет. С его удачей, его наказанием будет уход за ними до полного выздоровления. — Да, именно так, — согласился Гилди. — Но что-то мы отошли от темы. Дорогой, завтра я отвожу своего маленького подопечного, Гарри. Ты его видел. Милый мальчик, но не такой милый, как я. И, в общем, я просто хотел спросить, не хочешь ли ты пойти с нами. Но можешь и просто подождать здесь и побеспокоиться обо мне. — Пожалуй, мне не стоит, — нахмурился Крауч. — Он стесняется, — заявила Сивилла и снова задымила. — Я вовсе не стесняюсь. Мне это неинтересно. — Не думаю, — ответил Гилди, и на его лице не отразилось обычного веселья. — Я считаю, что ты находишься в таком глубоком отрицании, что даже предложение заняться со мной сексом пугает тебя. Ты сидишь в ловушке своей глупой веры в то, что страсть может существовать только между мужчиной и женщиной, и из-за этого ты не можешь раскрыться, отдаться греху целиком вместе со мной. Я не ненавижу женщин, вообще-то, я люблю их. Платонически. Но сама мысль о сексе с женщиной приводит меня в замешательство. За что у неё держаться? У неё же нет пениса! По крайней мере, у большинства, страпон не считается. И что, остаётся только грудь? «Как можно любить женщин и такое о них говорить?» — подумал Крауч. — По-моему, он уже достаточно травмирован, — одобрительно заметила Сивилла, оглядев бледно-зелёного Крауча. — Наша работа закончена. Он определённо не успеет оправиться за время твоего отсутствия, чтобы связываться с кем-то ещё. — Отлично, — улыбнулся Гилди. — Я ухожу завтра сразу после завтрака и вернусь к обеду. До встречи, Барти, дорогой! — слова мужчины были похожи на угрозу, и Крауч не мог избавиться от лёгкой дрожи. Ему нужен был план, и немедленно. Поттер наверняка хотел бы продолжить свои уроки даже после перерыва. Он точно не откажется от еще одной сделки, правда?***
Вещи Гарри уже были отправлены обратно в Дурмстранг, включая полную корзину еды, которую Луна взялась собрать для него во время завтрака. Он был одет в свою обычную Дурмстрангскую униформу и был уже готов уходить… хотя на самом деле ему этого не хотелось. Дело было не только в том, что ему приходилось оставлять Луну. На самом деле, это из-за предстоящей встречи с Трулсом. За всеми этими событиями Гарри почти забыл, что узнал о своём шведском друге. С другой стороны, может, он ошибся? Трулс ведь вёл себя совсем не так, как Гилди, и не выглядел прям уж влюблённым. Может быть, у него просто дружба так проявлялась? И даже если это не так, Гарри не хотел спрашивать о его чувствах, которые могли бы стать источником неприятностей. Будет ли это слишком грубо, если Гарри просто проигнорирует их? Пока Трулс не признается, всё ведь будет хорошо? — Увидимся через несколько месяцев, Гарри, — попрощался Гилди, когда они наконец добрались до жилого комплекса, где селились Гарри и его однокурсники. — Береги себя, дорогой. И надень те чудесные сапоги, которые я тебе подарил. — Они мне слишком большие, — сказал Гарри. — Ладно, давай, пока. Спасибо, что проводил меня, но я уверен, что ты уже соскучился по профессору Краучу, так что… — Не волнуйся, — отмахнулся Гилди. — Я позаботился о том, чтобы в ближайшее время он ни с кем не успел закрутиться. — … «Бедный Крауч». — Пока, — Гарри не двинулся к своей квартире, пока не убедился, что Гилди действительно исчез. Только тогда он повернулся спиной к тому месту, куда перенёс их портключ, и поспешил внутрь — на улице всё-таки было холодно. Неужели его друзья уже прибыли? Или хотя бы некоторые из них? «А, без разницы, — подумал Гарри, снимая пальто и разжигая огонь в камине. — Завтрашнее утро в любом случае начнётся с классного часа, так что я увижу их всех». Он мог бы провести день в одиночестве, просто читая. Может быть, стоит взглянуть на книгу анимагов, которую прислал ему Сириус? Так Гарри и сделал. Он сидел в своей квартире, сосредоточившись на довольно увлекательном пособии и время от времени перекусывая едой, которую собрала ему Луна. И хотя он слышал, как прибывали некоторые его друзья, он оставался в своей комнате, не подозревая о том, что квартира этажом ниже опустела.