***
«Защитная магия такая никудышная, что мне даже не щекотно, — неодобрительно подумал Том, легко пройдя через защиту поместья. — Мелкому паршивцу нужен барьер покрепче. Иначе кто-нибудь придёт и придушит его во сне». Том глянул на дрожащего домового эльфа, который что-то пропищал, а затем исчез, вероятно, чтобы позвать мальчика. Что ж, по крайней мере Гарри был дома. Если бы этого засранца не было, то Том… сделал бы что-нибудь. Он не был уверен, что именно, но знал, что это точно было бы что-нибудь неприятное. — Ты… — прозвучало за спиной с придыханием, почти что с подозрением. Том повернулся к Гарри и нахмурился. Мальчишка выглядел измученным, бледным и помятым. Его лицо застыло в гримасе… удивления и ужаса? Почему? — Ты ужасно выглядишь, — сказал Том. — Стоит ли мне спрашивать, нормально ли ты ешь и спишь? — Ты Тёмный Лорд, — выпалил Гарри. Том изо всех сил постарался изобразить на лице приятную улыбку. — О… — начал он, ставя бутылку огневиски на стол и одобрительно кивая, когда рядом с ней появились два бокала. — Что ж. — Когда мы встретились в первый раз, — продолжал Гарри, застыв на пороге, — я назвал тебя тугодумом. — И посоветовал мне не думать стоя, чтобы я не упал и не ушибся, — закончил за него Том. Гарри зажмурился, и на мгновение Тёмному Лорду показалось, что мальчишка сейчас потеряет сознание. Наконец он снова открыл глаза и сел на один из стульев в гостиной. Том, насторожившись, тоже присел. — Почему ты не убил меня? — в каком-то отчаянии и замешательстве спросил Гарри. — У тебя было так много возможностей и так много поводов. Почему ты этого не сделал? Почему… Я… Почему ты сейчас не стал ничего отрицать? Ведь до сих пор ты это скрывал. Почему ты просто не сказал мне, что я несу бред и что ты не он? — Какая разница? — вздохнул Том. — У меня на это есть свои причины. Откровенно говоря, он понятия не имел, что делает, но не хотел в этом признаваться. — Это безумие, — сказал Гарри, и Том встревоженно посмотрел на мальчишку. Что ещё за жалостливый голос? Он ведь не собирается плакать, правда? Сейчас у него не было абсолютно никаких причин реветь! Мальчик, однако, спрятал лицо в ладонях и сгорбил плечи. — Правды не изменить, нравится она тебе или нет, — сказал Том, наливая немного огневиски в два стакана на столе. Он, конечно, не собирался пить свой — виски был смешан с доработанным им лично успокаивающим зельем, которое расслабляло и пробивало на разговор. — Это всё уже слишком, — сказал Гарри, крепко зажмурившись. — Слишком. — О чём ты? — Ты действительно Тёмный Лорд? — Разве мы уже не обсудили это?.. — Да или нет? Том несколько мгновений молча смотрел на Гарри, слегка приоткрыв рот, потом сглотнул и кивнул. — Да. Я — это он. — Тогда почему ты так хорошо ко мне относишься? — спросил Гарри, наконец взглянув на Тома. Его зелёные глаза смотрели не то чтобы безумно, но Том всё-таки задумался, останется ли его собеседник в себе после сегодняшнего потрясения. Возможно, огневиски и не понадобится. Гарри, похоже, всё равно не был настроен юлить и скрывать что-то. — Я… я живу на этом свете уже много лет, — наконец ответил Том, снова садясь. — Я видел тысячи людей, достиг того, о чём многие и не мечтали. Не могу сказать, что мне скучно, потому что мне пока есть, чем развлечься. Мятежники там, политика. Меня занимают необъяснимые явления природы и общественной жизни, различные задачи, которые я сам ставлю перед собой. Всё это не даёт мне умереть от скуки, но вот что касается людей… они просто не стоят моего внимания. — Кажется, ты как-то говорил мне что-то в этом роде, — тихо сказал Гарри. — Помнишь? Когда мы встретились в Хогсмиде. — Да, — так же тихо ответил Том. — Люди… всегда ищут лёгкий выход. Если перед ними встают трудности или что-то идёт не по плану, они тут же начинают жаловаться на судьбу и ныть. А бывает, даже бросают начатое. Люди любят судить других, любят думать, что они сильнее, богаче, лучше. И им всегда всего мало, им нужно больше, больше и больше. Люди — рабы своего желания произвести впечатление на окружающих. Они такие плоские, слабые и незамысловатые. Надеюсь, мои слова не пробудят в тебе высокомерия, но, пусть я и не считаю тебя равным себе, в моих глазах ты стоишь выше всех остальных. — Почему? — спросил Гарри, нахмурившись. — Я просто тебя не понимаю. Не могу разгадать. — Да уж, это взаимно. — Приятно слышать, — сказал Том, откидываясь на спинку стула и глядя на Гарри. — Как я уже сказал, со мной тебе не равняться. У меня просто нет равных. Но… ты ближе всех подошёл к тому, чтобы им стать. — Ты Тёмный Лорд, — снова пробормотал Гарри. Том нахмурился. — Да, сколько уже можно повторять? — Ты не такой напыщенный, как я думал. — Я никогда не бываю напыщенным. Я просто понимаю, какое общественное положение занимаю. Однако я думал, что ты испугаешься куда сильнее. Гарри закусил губу, пожал плечами и кивнул. — Я… даже не знаю. Я пока стараюсь не думать об этом. Это… просто смешно. Невероятно. Ты уверен, что ты Тёмный Лорд? Хотя, кажется, сомнений не осталось. И ты не хочешь меня убить? — Нет. Хотя, если ты так и будешь повторять одно и то же, могу и захотеть. Кстати, ты выглядишь измученным. Тебе, наверное, пора спать, — сказал Том, глядя, как Гарри зевает и трёт глаза. — Да и внешне ты симпатичный, — пробормотал он, и лицо Тёмного Лорда вытянулось в удивлении. — Я думал, ты будешь гораздо уродливее. — Прошу прощения! — О Боже, ты Тёмный Лорд. — Мерлин, мальчишка! Гарри вдруг, безо всякой на то причины, расхохотался. Если бы Том ещё не смирился с тем, что не может своим гениальным умом постичь Гарри Поттера, он смирился бы именно сейчас. Конечно, в этом хохоте были лёгкие истерические нотки, но длились они недолго. — Кстати, как ты узнал? — Я догадался, — успокоившись, ответил Гарри. — Хотя должен был понять это гораздо раньше. Точно не убьёшь меня? — Что-то тебя переклинило на смерти. Может, ты сам хочешь, чтобы я убил тебя? — Дело не в этом, я просто… не знаю, как… — Гарри вздохнул, покачал головой, встал и подошёл к Тому. — Как мне теперь себя с тобой вести? — Так же, как и прежде, я полагаю, — спокойно ответил Том. По правде говоря, он и сам не знал, что будет дальше между ним и Гарри — он не ожидал, что раскрытие его личности пойдёт именно так. — Хотя, возможно, нам лучше сохранить всё это в тайне. — Вряд ли мне кто-то поверит, — пробормотал Гарри и наклонился вперёд, чтобы прижаться лбом к Тому. — Но всё равно спасибо. Даже несмотря на твою занятость, ты всё равно пришёл на похороны моей мамы. — Я рад, что ты воспринял всё спокойно и разумно, — признался Том, положив руки Гарри на бёдра. — Я уверен, для тебя это настоящий шок. Именно посреди этой сцены в гостиную вошёл Джеймс Поттер.***
Сириус разбудил его в восемь утра, пинком отправил в душ и велел привести себя в порядок. К восьми часам вечера Джеймс выглядел вполне презентабельно. И чувствовал себя гораздо лучше. Как будто тяжёлая грозовая туча, нависшая над головой, наконец расселялась, явив чистое небо. — Хочешь, я пойду с тобой к Гарри? — спросил Сириус. — Нет, — ответил Джеймс после нескольких минут молчаливого раздумья. — Наверное… Я постараюсь сам. Хотя я… боюсь, на самом деле. Меня даже тошнит. — Ты уже выпил антипохмельное зелье? — Ну да. Выпил, как только смог сдвинуться с места. — Хорошо. Тогда иди, поговори с ним ещё раз и не бесись, что бы ни случилось, — посоветовал Сириус. — Не заставляй его чувствовать, что ты осуждаешь его или злишься. Выслушай его. И будь честен. — А если он… — Если ты опять скажешь что-то не то, я что-нибудь придумаю. Обещаю. — Хорошо, — сказал Джеймс, несколько раз кивнув. — Ладно. Я пойду домой и… поговорю с ним. Увидимся. Джеймс думал, что найдёт Гарри в библиотеке. Или, может быть, в его комнате за книгой. Может быть, гоняющим на метле на улице. Однако он никак не ожидал увидеть своего сына в главной гостиной с незнакомым мужчиной, который выглядел едва моложе Джеймса. Как ни посмотри, он был староват для друга. И то, что Гарри стоял близко — слишком близко — к этому незнакомцу, чьи руки лежали на бёдрах Гарри, вообще никак не смягчало картину. — Что? — прохрипел Джеймс, и при звуке его голоса Гарри сделал шаг в сторону от мужчины, который остался сидеть на диване. — Кто это, Гарри? «И какого чёрта вы тут делали» Джеймс произнести не решился, разрываясь между наказом Сириуса сохранять спокойствие и желанием выхватить палочку. Потому что, Мерлин всемогущий, да этот парень же педофил! — Спрячь свою палочку, — твёрдо приказал гость, и Джеймс прищурился. У него красные глаза? У кого вообще такие бывали? Разве что у вампиров и некоторых психов. — Я в порядке, пап, — сказал Гарри, неловко улыбаясь. — Правда. — Правда, — повторил Джеймс, совершенно не убеждённый. — Тогда объясни мне, почему к тебе пристаёт этот извращенец. — Прошу прощения?! — Что? — Гарри поражённо захлопал глазами и открыл рот. Человек на диване вздохнул и встал, подталкивая Гарри сесть на освободившееся место. — Похоже, между нами возникло недоразумение, — размеренно протянул он, видимо, желая успокоить, но прозвучало это высокомерно. — Однако желания объясняться перед вами у меня нет. — Подожди, Том, — встревоженно воскликнул Гарри. — Кто, чёрт возьми… — одновременно с ним начал Джеймс. — Ступефай.***
— Ты оглушил моего отца, — обречённо простонал Гарри, бросаясь на колени рядом с обмякшим телом Джеймса. — Ты оглушил моего отца! — А сейчас ещё и память ему сотру, — сказал Том, на вид очень довольный собой. — Тогда и мне заодно, — огрызнулся Гарри, нахмурившись, потом вздохнул и устало потёр глаза. — О Мерлин, мне срочно нужно отдохнуть от всего. — У тебя и так сейчас летние каникулы, мальчишка, — напомнил ему Том. — Это же и есть отдых. Гарри несколько мгновений молча смотрел на него со странным выражением на лице. Затем он издал звук, похожий то ли на всхлип, то ли на хихиканье — Том не разобрал — а потом и вовсе расхохотался. Или зарыдал. А может, всё и сразу. — Каникулы, — повторил Гарри, смеясь так сильно, что всё его тело тряслось. — Вот это я понимаю… отдых! «Я сказал что-то странное? — удивлённо подумал Том. — Может, мне всё-таки стоит заставить его выпить этот огневиски? Или тоже оглушить? Нет, сначала огневиски». Том повернулся к столу, где стояли бутылка и два стакана, по которым уже был разлит напиток. Сначала он потянулся за одним из стаканов, но потом передумал и схватил сразу бутылку. Затем Том опустился на колени рядом с Гарри и, после секундного колебания, схватил мальчишку за волосы на затылке и влил в него немного виски. Потом закрыл ему рот и велел глотать. Гарри, конечно же, чтобы не подавиться, проглотил. — Что это? — прохрипел он со слезами на глазах и тут же несколько раз чихнул. — О Мерлин, это было ужасно. Оно жжётся! — Да ты что, — сказал Том и повторил действие, забыв, что Гарри в свои двенадцать явно не успел привыкнуть к крепкому алкоголю. В итоге Том остался с очень пьяным Гарри, который хихикал и… просто хихикал. — Я мог бы использовать отрезвляющие чары, — пробормотал Том, глядя на мальчика, но только вздохнул и покачал головой — от отрезвляющих мальчишку стошнило бы, и все труды Тома по приготовлению зелья пошли бы насмарку. — Почему ты всегда рушишь все мои планы, Поттер? — Уи-и-и-и, — со смехом выдохнул Гарри, позволяя отнести себя на диван. Том снова покачал головой. Почему когда он рядом с Поттером, его жизнь обращается в хаос? Ничего из произошедшего вообще не должно было случиться! Мальчишка не должен был самостоятельно узнать, кто такой Том, а его отец не должен был вот так врываться к ним посреди беседы. И видеть в нём извращенца! Извращенца! Никогда ещё Тома не унижали столь возмутительным образом! А за всю долгую жизнь его уж как только не называли. «Сотру ему память и подержу оглушённым, пока Гарри не придёт в себя», — решил Том и приступил к задаче, не остановившись ни на секунду, чтобы подумать, что, возможно, Гарри был бы против присутствия Тёмного Лорда в голове своего отца. В любом случае, после того, как Том закончил, он переключил своё внимание обратно на пьяного Гарри, который что-то бормотал себе под нос и тихонько хихикал, как будто рассказывал сам себе какой-то анекдот. Ну что ж, Том пришёл сюда не просто так, а по делу, и ему начинало надоедать изображать из себя заботливого человека. — Гарри, — тихо позвал Том, усаживаясь на диван и притягивая мальчика к себе, чтобы тот положил голову ему на колени. Зелья уже должны были подействовать, и Тому оставалось только надеяться, что от огневиски речь мальчишки не станет слишком невнятной. — Гарри, ты не спишь? — А-а-а? — Помнишь, как мы говорили о войне? — добрым голосом сказал Том, нежно касаясь рукой лица Гарри. — Помнишь, как мы говорили о войне, Гарри? — М-м-м, да-а-а… — А о Пожирателях Смерти? Помнишь, как мы говорили о них? — Да-а-а… мой отец — Пожратель. — А ты, Гарри? Ты хочешь быть Пожирателем Смерти, как твой отец? — Не могу, — пробормотал Гарри и зевнул. — Это было бы л… лех… легче. — Почему ты не можешь быть Пожирателем Смерти, Гарри? — осторожно спросил Том, жалея, что не добавил в виски ещё и Веритасерум. Однако, к сожалению, это зелье иногда плохо реагировало с алкоголем. — Не могу, — печально повторил Гарри, и что-то в его голосе заставило Тома вспомнить, насколько же он ещё был мал. — Я не могу, Томми, — сказал Гарри и прижался лицом к его животу. «Ну и что мне теперь делать?» — подумал Том, даже не замечая, как его собственные пальцы расчёсывают волосы Гарри. — Вряд ли я ещё когда-нибудь снова напою тебя, если ты будешь вот так киснуть. — Я должен… должен спасти тебя, Томми, — пробормотал Гарри, и, помолчав немного, снова начал всхлипывать. Том вздохнул, откинулся на спинку кресла и расслабился. — Я сдаюсь, — пробормотал мужчина, так и путаясь пальцами в волосах Гарри даже после того, как тот перестал плакать. — Мерлин свидетель, Гарри Поттер, я больше никогда не буду строить никаких планов насчёт тебя. Я уже ничего не понимаю. Кто вообще сказал тебе, что я Тёмный Лорд? — Меропа, — ответил Гарри, прежде чем зевнуть. Он, в полусонном и пьяном состоянии, даже не понял, что это имя заставило Тома напрячься. Нынешний ответ Гарри отличался от прошлого. — Что? — прошипел Том, глядя на Гарри сверху вниз. — Что ты только что… как… что? Поттер, проснись немедленно! — Ш-ш-ш, — сказал мальчик, повернув лицо к Тёмному Лорду и потянувшись, чтобы погладить его по щеке. — Вс… всё будет хорошо, всё будет хорошо, ага? Я позабочусь о тебе, Томми. Не влнуйся. — Идиот, — пришибленно прошептал Том. Он чувствовал себя странно. Он вообще не должен быть здесь. Почему он снова захотел встретиться с Поттером? Чем дольше он сохранял Гарри жизнь, тем опаснее становилась ситуация. Он не хотел меняться, не хотел… быть настолько против чьей-то смерти, кроме его собственной. Он не мог оставить всё как есть — Том знал, что должен что-то сделать с Гарри, но не был уверен, что именно. Мальчик сказал «Меропа», да? Откуда он узнал это имя? Неужто подозрения Тома подтвердились, и Гарри действительно мог разговаривать с мёртвыми? Если это так, то у Тома есть веская причина держать мальчишку при себе. Не то чтобы он хотел всё время следить за Гарри или что-то в этом роде. Но… просто на всякий случай. «Должен же быть способ решить эту проблему и получить все ответы, которые мне нужны, — подумал Том, нахмурившись. — Промыть ему мозги? Если бы только я мог просто применить к нему Империус… но это было бы слишком рискованно. Если так пойдёт дальше, мне останется только использовать легилименцию». И пусть, если бы Тому пришлось бы когда-нибудь прибегнуть к этому, он был готов обвинить во всём Гарри — ведь именно Гарри и его упрямство были всему виной — он сомневался, что мальчик разделил бы его точку зрения и спокойно признал бы свою вину. Нет, Том не мог силой заставить Гарри подчиниться, потому что тогда он стал бы постоянно ждать предательства от мальчишки и измучился бы от паранойи. Нет, должен быть другой способ. Он должен заставить Гарри повиноваться… Заставить его почувствовать себя обязанным. Должен же быть какой-то способ… «О…» Том слегка расслабился и ухмыльнулся плану, который уже начал складываться у него в голове. Чувствуя себя куда лучше теперь, когда у него была хоть какая-то конкретная задача, он позвал домового эльфа, чтобы тот проводил его в комнату Гарри. Том отнёс мальчишку, уложив его на его кровать. Джеймс Поттер всё так же оглушённый лежал на полу без сознания. Том подумал, что с ним делать, решив в итоге так и оставить его — а Гарри пусть сам объясняется и вылезает из ситуации. Он заслужил какую-нибудь неприятность за то, что выбил Тома из колеи. «Мне нужно углубиться в тему долгов жизни, — подумал Тёмный Лорд, хватая горсть летучего пороха. — И тогда я возьму его под полный контроль и вытрясу из него всю информацию. До последней капли». Потому что Том ненавидел, когда от него что-то утаивали.***
Гарри проснулся ужасно тяжело. Его нестерпимо тошнило, потолок перед глазами вращался, да и в целом самочувствие было просто отвратительное. Голова и глаза болезненно пульсировали, поэтому Гарри не сразу понял, что находится в своей комнате. Что с ним случилось? Может, это какое-то проклятие? Или реакция на длительное пребывание на вокзале? Меропа ведь так и не рассказала ему что-то о его смерти, хотя обещала. Зато поделилась тем, что Том Тёмный Лорд… О Мерлин. Гарри постепенно вспоминал, что произошло в тот день. Том был тут. Они… разговаривали? Было такое? Гарри смутно помнил, как в комнату посреди беседы вошёл отец и обвинил Тома в домогательстве. Обвинять в чём-то подобном самого Тёмного Лорда… Гарри рассмеялся бы над абсурдностью произошедшего, если бы не был сейчас в лёгком ужасе. А потом Том… стёр Джеймсу память и оглушил его. Или наоборот? Неужели он и правда заставил его всё забыть? Гарри вспомнил, что после этого Том заставил его выпить что-то.… Выпить. О да, Гарри отлично запомнил гадкую, обжигающую жидкость. Должно быть, это был какой-то алкоголь. Целая бутылка! Это же Том её притащил? Неужели он собирался напоить Гарри? Но зачем? О чём они таком разговаривали, чтобы он решился на такое? «От всех этих мыслей у меня начинает болеть голова», — подумал Гарри и съёжился, услышав, как, скрипнув, открылась дверь его комнаты. — Гарри? — позвал Джеймс, подходя к кровати. — Ты уже проснулся? Хорошо. Выпей, это антипохмельное зелье. Тебе… многое придётся мне объяснить. «Если он действительно всё забыл, мне надо будет придумать правдоподобную историю, — подумал Гарри, медленно садясь и принимая из рук отца бутылёк с зельем. — Если же нет, то, что ж… Я мог бы сказать, что Том — мой профессор. Из Дурмстранга, и что он пришёл… поговорить со мной о моей учёбе. И что он немного странный и импульсивный…» Джеймс сел на кровать и посмотрел на сына, гадая, не из-за него ли тот пытался пить. Вдруг он, как отец, оказывал дурное влияние? Как тогда ему теперь исправить это недоразумение? Вот если бы Лили… «Я не буду думать о ней», — сказал себе Джеймс и снова переключился на Гарри. — Почему ты был пьян? — Мне обязательно рассказывать? — спросил Гарри, чувствуя накатывающий приступ тошноты. Отец совсем не выглядел рассерженным, но… что, если внутри он сейчас тихо закипал? — Да, — ответил Джеймс. — И объясни мне, почему я очнулся без сознания в гостиной. — Я практиковал заклинание, — ложь легко сорвалась с языка. — Э-э… отрезвляющие чары. Но что-то пошло не так, и они попали в тебя, когда ты вошёл в гостиную, поэтому ты и потерял сознание. А потом они срикошетили на меня, и мне стало плохо. То есть, я опьянел. Вот. Сердце Гарри бешено колотилось, и он был абсолютно уверен, что Джеймс сейчас раскусит его ложь. К счастью, старший Поттер задумался о том, почему Гарри вдруг захотел изучить отрезвляющие чары. Он чувствовал груз вины и ответственности. Ему не следовало так крепко и часто напиваться на глазах у сына. Он не должен был этого делать… И Джеймс пообещал себе, что постарается больше такого не допускать, но он знал, что сдержать это обещание будет тяжело… Ведь Лили с ним больше не было, а он безумно скучал по ней. Не знал, как просто жить без неё. Легко сказать «надо жить дальше». Труднее — но ещё терпимо — думать о том, чтобы жить, заботясь о Гарри и оставив Лили в прошлом. А вот действительно жить… оказывается просто не по силам. Лили знала бы, точно знала бы, что сейчас делать. Должен ли Джеймс дать Гарри ещё немного поспать? Или стоит предложить ему что-нибудь поесть? Должен ли Джеймс остаться дома? У Гарри ведь было простое похмелье, а не тяжёлая болезнь, так что, может быть, Джеймс просто не должен придавать этому большое значение?.. «Извини, Сириус, — подумал Джеймс, — но я не думаю, что у меня есть причина говорить с Гарри о том, что произошло. Я всё равно не знаю, что сказать». Гарри, в свою очередь, чувствовал себя всё более неловко из-за надолго воцарившейся в спальне тишины. Он глянул на Джеймса и… вдруг захотел просто остаться в одиночестве. Чувство вины за это желание его ничуть не ослабило. Гарри задался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова чувствовать себя так же непринужденно с отцом, как раньше. Он не стал любить Джеймса меньше, конечно, но… связь, которая существовала до смерти мамы нынче была разорвана. Джеймс был отцом Гарри, а Гарри был сыном Джеймса. Но семьёй их теперь назвать было нельзя. — Я вернусь на работу через несколько дней, — неожиданно проронил Джеймс. — Гарри… Я… — Я смогу о себе позаботиться, — заверил его Гарри. — Дело не в этом, — вздохнул Джеймс, качая головой. — Я просто… извини. Плохой из меня родитель. — Нет, это не так… — Не ври, чтобы меня утешить. Просто пообещай мне, Гарри, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится… то ты без колебаний свяжешься со мной, хорошо? Пожалуйста, пообещай мне это. Гарри несколько мгновений смотрел на мрачное и серьёзное выражение лица Джеймса, прежде чем кивнуть. — Обещаю. Через три дня Джеймс отправился на базу Пожирателей Смерти в Ирландии.***
В свой тринадцатый день рождения Гарри сидел дома один. Он не возражал, ведь ему предоставлялась отличная возможность, чтобы вернуться на вокзал. Он всё ещё хотел услышать от Меропы про ее видение его смерти. — Никого не впускай, — велел Гарри домовику Вурни, прежде чем направиться в свою комнату. Ему не терпелось попасть на вокзал, но он боялся, что кто-нибудь вдруг опять вломится в поместье. Гарри знал, что ему, вероятно, следует ещё хотя бы пару дней не вспоминать о вокзале и вместо этого подумать о том, что теперь делать с Томом — как вести себя с ним и вообще… но никакая мысль не приводила ни к чему конкретному, оставляя в неизвестности и сводя с ума. Например, то, что Том был лордом Волдемортом… означало, что не кто иной, как он был противником Гарри. Меропа хотела, чтобы Гарри спас Тома, но в то время как Альбус настаивал, что Гарри должен спасти мир от Тома. И как ему поступить? А если спасение Тома каким-то образом поможет защитить… весь мир? «Это просто смешно, — подумал Гарри, глубоко вздыхая и ложась на кровать. — Я оставлю спасение мира настоящим героям и могущественным волшебникам, волевым и опытным. А сам сосредоточусь на чём-нибудь менее сложном. Чём-то менее глобальном». Теперь он мог с заметной лёгкостью отправиться на вокзал. Обратная тяга в мир живых, с которой было почти невозможно бороться, сейчас стала совсем ненавязчивой. Дышать на вокзале, однако, стало тяжелее. Поттер прибыл как раз в тот момент, когда от платформы отходил очередной поезд. Гарри рассеянно подумал, а вдруг Лоренцо уехал на том же поезде, что и мама. И куда именно уходили эти поезда? Совсем недавно он попытался сесть на один. Что бы случилось, не останови его Меропа? «Может быть, мне и об этом стоит спросить её», — подумал Гарри, увидев женщину, одиноко стоящую в отдалении и направляясь к ней. Он задумался, где сейчас Альбус. Были ли на этой станции места, о которых он пока не знал? Вероятно, да. Гарри никогда тут тщательно не осматривался, и не только потому, что был чем-то занят в реальности. Место было жуткое. Гарри занервничал и прибавил шагу. — Тебе не следует приходить сюда так часто, — сказала Меропа, как только он оказался в пределах слышимости. — Это вредно для твоего тела и духа. — А где Альбус? — спросил Гарри. — Со мной всё будет в порядке, не волнуйся. — Дамблдор чем-то занят. Чем конкретно, я не хочу выяснять, — холодно ответила Меропа. — И ты серьёзно ошибаешься, полагая, что пребывание здесь никак не скажется на тебе. Здешний воздух непригоден для живого человека. — Но я дышу нормально, — тут же соврал Гарри, не успев вовремя прикусить язык. — О да, и с каждым твоим вдохом частички здешнего порочного воздуха оседают в твоих лёгких, оставаясь там навсегда. «Так вот почему я теперь так легко могу прийти сюда?» — внезапно подумал Гарри и пожал плечами. Сейчас важно было другое. — Хорошо, я буду осторожен. Так что, ты расскажешь мне о моей смерти? Меропа долго смотрела на него с мрачным выражением лица, и Гарри испугался, что она откажет. Однако он не собирался уходить, не получив ответы на свои вопросы. — Хорошо, — наконец вздохнула женщина и жестом пригласила Гарри сесть рядом с ней на ледяную плитку вокзала. — Ты веришь в судьбу? — А? — В судьбу, мальчик, — усмехнулась Меропа. — Судьбу. Предначертанность событий и всё такое. — Не очень, — неуверенно ответил Гарри. — Я… не люблю думать, что люди не способны влиять на собственную жизнь. — Избавь меня от этого волюнтаризма, — усмехнулась женщина. — Ты ведь не веришь в Бога, я права? — Я никогда об этом не думал, — признался Гарри. — Естественно. Человеческое высокомерие редко позволяет нам признать тот факт, что в мире существует некая сила, намного нас превосходящая. Однако я не хочу сейчас разводить тут дискуссию, поэтому ради упрощения твоего понимания, что из себя представляет судьба, давай предположим, что ты веришь в Бога. — А… хорошо, — сказал Гарри, чувствуя себя немного неуютно. Тема религии всегда повергала его в неловкость. — Самое распространенное заблуждение состоит в том, что судьба, или предназначение, является противоположностью свободы воли, — начала Меропа, и Гарри, не зная, что сказать по этому поводу, пожал плечами. — Как я уже сказала, это лишь заблуждение. — Что же тогда не заблуждение? — Судьба — это то, что предопределено Богом. — Разве это как раз-таки не исключает свободу воли? — Нет. Это называется судьбой не потому, что оно случится, что бы ты ни делал и как бы ни пытался предотвратить, а потому, что оно обязательно произойдёт в соответствии с твоими множественными выборами, и Бог, который существует вне времени, положит это событие на дорогу твоей судьбы. — …Кажется, я не совсем понимаю, — нерешительно произнёс Гарри, и Меропа раздраженно фыркнула. Она сердито глянула на него, прежде чем заговорить снова. — Ладно, я объясню тебе всё проще. Допустим, Бог сказал, что судьба твоего отца — съесть завтра томатный суп. На следующий день ты видишь, как он готовит томатный суп и ест его, потому что, по его словам, это именно то, чего он сам хочет. Так чем же является его выбор: действием, предопределённым судьбой или актом свободной воли? — Э-э… с-свободной воли? — И тем и другим. Это его судьба, потому что он этого хотел, и Бог, существующий вне времени, отправился в будущее, в котором твой отец уже съел томатный суп. — О… — Вот почему провидцы знают будущее. Бог наградил их даром предвидения, способностью проследить путь нитей судьбы. — Ладно, — нахмурился Гарри, — но… какое это имеет отношение ко мне? — Слушай внимательно, — мрачно приказала Меропа. — Когда умираешь, некоторые нити становятся видимыми, если потратить много лет и сил на то, чтобы научиться их видеть. Я наблюдала за нитью судьбы моего сына десятилетиями, и, когда ты появился на этом вокзале, я увидела, что твоя нить переплетается с его. Вот почему я вытолкнула тебя обратно. Я знала, что так надо. Ты должен был умереть, а я должна была вернуть тебя в мир живых. Это было частью нашей судьбы. — А как я узнаю, что будет моей судьбой? — спросил Гарри, и мёртвая ведьма пожала плечами. — Не знаю, — ответила Меропа. — Ты должен просто следовать избранному тобой пути. И что бы ты ни решил делать, мальчик, делай это целиком, искренне. Нет ничего хуже, чем бросать что-то на полпути. — Но в том-то и дело, — настаивал Гарри. — Я не знаю, что мне лучше сделать. Альбус хочет, чтобы я спас весь мир от Тома, а ты хочешь, чтобы я спас самого Тома. Что бы я ни выбрал, я не знаю, с чего начать, как правильно всё провести, как… — Спаси Тома, — перебила его Меропа с раздражённым видом. — Спаси Тома и научи его быть нормальным. Он должен понять, что ему вовсе не обязательно жить вечно и править целым миром, чтобы его принимали, любили или уважали — чего бы там не хотелось этому мальчишке. И, сделав это, ты уберёшь главную фигуру с шахматной доски. — А потом маленькие пешки объявят друг другу войну, — тут же сказал Гарри, — и эта война будет продолжаться десятилетиями. Как бы я ни ненавидел некоторые решения, законы и правила Тома, я понимаю, что без них — без него — воцарился бы настоящий хаос. — А как насчёт тебя… — Нет, — твёрдо отрезал Гарри. — Я не собираюсь быть в центре общественного внимания. Я не хочу руководить и править. Ни сейчас, ни когда-либо. Может быть, я мог бы научиться этому, но не хочу. — Тогда ты должен найти кого-то вместо себя, — сказала Меропа. — Ты должен быть смелым, действовать дерзко и уметь рисковать, чтобы добиться успеха. Я уже сказала, бросить начатое равносильно смерти. Не позволяй ничему удерживать тебя или заставлять колебаться. — Я просто… боюсь сделать что-то, о чём потом пожалею, — признался Гарри. — Каждый рано или поздно делает то, о чём впоследствии жалеет, — сказала ему Меропа. — Однако, если ты чему-то учишься на своих ошибках, они необходимы. — Я такой трус, — простонал Гарри. — Вот бы я ничего не боялся. — Истинно храбр не тот, кто ничего не боится, — усмехнулась Меропа. — Лишь тот, что живет со страхом, но всё равно идёт к своей цели, храбр. А теперь перестань изображать из себя бесхребетного червяка и делай то, что должен. — Я хочу быть храбрым, — пробормотал Гарри, вставая. — Я просто не знаю, как. — В следующий раз, когда кто-то, кого ты любишь, умрёт, — сказала Меропа, — тебя будет преследовать вопрос, мог ли ты спасти этого человека или нет. Подумай об этом. Гарри несколько долгих мгновений смотрел на женщину, а потом неуверенно кивнул. Он не совсем понимал, почему кивает — ему совсем не хотелось соглашаться с ней. И всё же… он не мог полностью отказаться от мысли совершить то, чего от него хотели Альбус и Меропа. Может быть, ему стоит поговорить с… Трулсом? Или Филиппой? Гарри вздохнул и закрыл глаза. Сейчас он вернётся домой и подумает, что делать дальше. Сколько раз он уже говорил себе, что должен перестать сомневаться во всём подряд? Сколько драгоценного времени уже прошло впустую? Ничего не двигалось с места, и Гарри был уверен, что так и не сдвинется до тех пор, пока он будет пребывать в своём потерянном состоянии. «Да, — подумал Гарри, возвращаясь в царство живых, в свою комнату. — Хватит стоять на месте. Пора что-то делать».