***
Бартемиус Крауч-младший не ожидал, что Тёмный Лорд поручит ему задание в течение учебного года. Однако в воскресенье утром аккуратный конверт с приглашением внутри ясно дал понять, что его желают видеть в тот же день и как можно скорее. А когда Тёмный Лорд говорит «как можно скорее», он имеет в виду «сейчас же». Пытаясь вспомнить, не оплошал ли он где-нибудь, и надеясь, что сегодня его жизнь не закончится, Барти натянул плащ, проверил, на месте ли волшебная палочка, и отправился на встречу с Тёмным Лордом. «В прошлый раз, когда меня вызвали, впрягли помогать Локхарту, — с опаской подумал Барти, направляясь в кабинет, где его должен был ждать Тёмный Лорд. — Мерлин, я очень надеюсь, что эта миссия не будет связана с ним снова». Коридоры, ведущие к кабинету Тёмного Лорда, были пусты, и когда Крауч вошёл, то не удивился тому, что и там никого не было, кроме них двоих. — Милорд, — приветствовал Барти, опускаясь на колено. Тот факт, что внешне лорд Волдеморт выглядел ровесником Барти, не делал его менее угрожающим. На самом деле, знание его настоящего возраста — даже примерного — делало его в глазах окружающих неким высшим существом. Которое приемлет и любит насилие. — Ты опоздал, Бартемиус, — прошипел Тёмный Лорд. — Но не важно, на этот раз ты прощён. — Благодарю вас, милорд. Вы так милосердны… — У меня есть для тебя задание. — Всё, что угодно, милорд, — ответил Барти, надеясь, что его не отправят снова на какой-нибудь далёкий остров охотиться за редкой дичью для змеи. Или ещё хуже: добыть какие-нибудь растения с агрессивным защитным механизмом. — Бартемиус, имя Гарри Поттер тебе что-нибудь говорит? — спросил Тёмный Лорд обманчиво ровным голосом. Барти был поражён: он никак не ожидал услышать здесь имя своего, возможно, любимого ученика. Как… и почему Тёмный Лорд узнал о Поттере? Мальчишка был кем-то важным? — Да, милорд, — честно ответил Бартемиус. — Он мой ученик. — А кто, — начал лорд Волан-де-Морт, — ему ближе всего? Кто его… самый близкий друг, так сказать? «Зачем ему это?» — удивился Барти, пытаясь вспомнить, с кем водился Поттер. Он не мог точно вспомнить… не был уверен. Та девочка, Пеппино. И два мальчика — высокий блондин Трулс Кеттил с агрессивной магией, наиболее подходящей для нападения. Второй — рыжий Леннарт, чей талант в наложении чар превосходил способности не только однокурсников, но, вероятно, и многих старших учеников. Тёмный Лорд недовольно вздохнул и поставил на стол маленький флакон с голубой жидкостью. — Смотри сюда, Бартемиус, — прошипел мужчина. Барти послушно уставился на флакон. — Это, как видишь, зелье. Твоя задача проста — найти того, кто ближе всего Гарри Поттеру, и заставить его выпить это зелье. И всё. Барти еле-еле заставил себя прикусить язык и кивнуть, задаваясь вопросом, как скоро у него на руках окажется бездыханный ученик. — Да, милорд. — Как только закончишь, — продолжил Тёмный Лорд, — принесёшь флакон мне. Ты не должен никому — ни прямо, ни косвенно — сообщать об этом. Не изучай зелье и не делай ничего сверх того, что я сказал. Понял? — Да, милорд, — ответил Барти, разрываясь между чувством благодарности за то, что его не отправили куда-то на другой конец света, и настороженностью при мысли о том, чтобы опоить студента неизвестным зельем. — У тебя есть три дня, — закончил Тёмный Лорд, в красных глазах зажглось торжество. — Можешь идти. Приступай к работе.***
Гарри всё ещё хотелось спать, когда Трулс потащил его обедать к однокурсникам. Поттер едва мог держать глаза открытыми, отчего Хайди, Петронелла и Филиппа раздражающе сюсюкались с ним. — У меня со вчерашнего дня так болят мышцы, — сказал Бьёрн, накладывая себе на тарелку жареную рыбу с картошкой. — Кстати, видели вчера мою дорогую Митту? Она надела юбку короче, чем на прошлой неделе. — Потому что три дня назад всем стало доподлинно известно, что Виктор Крам свободен, — сухо ответила Филиппа. — До этого никто не знал наверняка, не встречается ли он с кем-то не из Дурмстранга. Как выяснилось, не встречается, так что теперь он стал самым популярным парнем школы. Оттого и юбки у всех быстро укоротились. — Ну, по крайней мере, мы живём в свободном обществе, и она может делать, что хочет, — повела плечами Хайди. Филиппа покачала головой и нахмурилась. — Свободном? — переспросила итальянка. — Едва ли можно назвать наше общество свободным. Что бы ты ни сделал, везде можно встретить оценку и осуждение. Если ты вегетарианец, твоё питание раскритикуют, если ешь мясо — встретишь обратную критику. Если женщина надевает короткие юбки и топ без рукавов и наносит столько косметики, сколько ей хочется — она потаскушка, а если ходит в парандже, то она фригидная. Ты всегда либо слишком худой, либо слишком толстый. Если ты имеешь своё мнение, отличающееся от мнения большинства, то ты — отброс. Любой хоть в чём-то неполноценный человек чувствует себя изгоем настолько, что даже малейшее оскорбление причиняет ему глубокую боль. Разве можно такое общество называть свободным? — Она права, — кивнула Петронелла, и Гарри удивился мрачному тону девушки. — Людям промывают мозги, чтобы они верили, что они свободны думать и делать что хочется, если это не несёт вреда окружающим, но давление самого общества похоже на невидимые цепи. Эту правду никто признавать не хочет, и все предпочитают верить в ложь о свободе. — Ну, не всё так плохо, — возразила Хайди. — Если человек достаточно храбр и твёрд характером, то он может жить, как хочет, сколь сильно бы он ни отличался от большинства. — Это ведь тяжёлая ноша, — вздохнула Филиппа. — Человеческое осуждение. Теоретически мы свободны. Но на самом деле это не так. Кто из нас сейчас свободен делать всё, что захочет? — Проблема в том, что люди считают, будто свобода слова и право выражать своё личное мнение даёт им право судить окружающих, — сказал Бьёрн. — Во всяком случае, так думает большинство. — Но разве личное мнение и суждение это не одно и то же? — с любопытством спросила Хайди. Гарри ответил ей, покачав головой: — Нет. Разница между мнением и осуждением — это как разница между фразами «я не люблю яблоки» и «яблоки плохие». Собственное мнение иметь, конечно, можно — что ты не любишь яблоки, — но ты не имеешь права говорить, что все яблоки плохие, только потому, что они тебе не нравятся. Это было бы… — Эгоцентрично, — закончил за него Клеменс, кивнув. — Я понял твою мысль. Честно говоря, никогда раньше об этом не думал. — Как мы вообще перешли от длины юбки Митты Эрлинг к человеческим порокам? — спросил Бьёрн, странно гордясь собой. — А что если мы поговорим о её нижнем… — Да говори мы хоть о средней величине картофеля в Азии, всё равно пришли бы к тому же самому, — перебила его Филиппа, прежде чем сменить тему. — Я вот слышала, что семикурсники пьют вино за ужином. Вам это не кажется нечестным? — А дома ты пьёшь вино? — с любопытством спросила Петронелла. — Естественно, она же итальянка, — ответил Бьёрн. — Наверняка приучена ещё с младенчества, прям из бутылочки. — Очень смешно, Бьёрн, — холодно сказала Филиппа. — Я сейчас лопну от смеха. — О Мерлин, завтра у нас арифмантика, — вдруг понял Гарри. — Я ещё не сделал домашнее задание. — Я тоже, — сказал Трулс. — Можем сделать потом вместе. — Вы так много времени проводите вместе, — вдруг прошептала Хайди, наклоняясь вперёд. — Рано или поздно пойдут слухи, если вы не установите между собой хоть какую-то дистан… — она замерла на полуслове, когда наконец увидела выражение, с которым Трулс смотрел на неё. По спине пробежал холодок, и она, слегка вздрогнув, отодвинулась обратно и теснее прижалась к Николаю. — Слухи? — переспросил Гарри, не обращая внимания на то, что заставило Хайди так быстро притихнуть. — Какие слухи? — Никакие, — ответила Филиппа, кладя ему на тарелку мини-пиццу. — Ешь, мой дорогой. Ты тоже, Нелла. Ты слишком худая, моя девочка. Ты что, совсем ничего не ешь? Честно говоря, глядя на вас, ребята, я себя чувствую толстой. Гарри заметил, как Клеменс усмехнулся и открыл рот, и Поттер с ужасом понял, что тот собирается отпустить шуточку, которая наверняка выведет Филиппу из себя. «Думаю, исследование темы крестражей может подождать», — подумал Гарри, наслаждаясь компанией своих друзей.***
— Ненавижу идиотов, — выдохнула Беллатриса, уставившись в потолок с пустым выражением лица. Сириус зевнул, отодвинул бумаги в сторону, потом снова подтащил к себе. Заголовок «Идеи для Турнира Трёх Волшебников» смотрел на него с совершенно пустого листа. — Ненавижу работать, — сказал Сириус. — Разве ты не должна сейчас заниматься своими несчастными шпионами? — Я уже отослала парочку на задания, но новички такие жалкие, — фыркнула Беллатриса. — Как только я применяю к ним легилименцию, они начинают скулить, падать в обморок. Ещё и кровь из ушей идёт. Сам попробуй работать, когда твои подопытные дохнут один за другим. — Да уж, какие-то они слабоватые, — заметил Сириус, прежде чем снова зевнуть. — Я проголодался. — Что ты вообще там делаешь? — спросила Беллатриса, садясь на диван. — Я слышала, что ты организуешь… какой-то фестиваль. Надеюсь, это что-то интересное. — Не фестиваль, — ответил Сириус. — Турнир Трёх Волшебников. Это магическое состязание, проводимое между тремя школами. Этот древний турнир впервые состоялся в 1294-ом году. Каждая школа представлена одним чемпионом, они соревнуются в трёх чрезвычайно опасных заданиях, где проверяются их магические способности, интеллект и храбрость. Победитель получает приз — Кубок Трёх Волшебников и деньги. Однако Турнир отменили с 1792-го года, когда посчитали, что число погибших стало слишком велико. — Что плохого в паре смертей? Это же только взбудоражит зрителей! А если учесть, что в Хогвартсе обучаются грязнокровки — понятия не имею, почему их до сих под допускают к образованию, — мы могли бы использовать их как, скажем, живые мишени. — В общем, моя дражайшая сестра. Тёмный Лорд поручил мне возродить эту традицию. Я уже решил, что в турнире будут участвовать Дурмстранг, Хогвартс и Шармбатон, а сам турнир будет проходить в Хогвартсе. Сейчас я работаю над заданиями для чемпионов. — О, — выдохнула Беллатриса. Ее тёмные глаза вдруг с интересом блеснули. — Я хочу помочь. Кто назначен судьями? — Обычно назначались директора и директрисы школ, — сказал Сириус, — но я подумал, что они будут предвзято относиться к участникам. Тот же Яксли, к примеру, разве он станет объективно оценивать чемпионов? Поэтому я выберу трёх нейтральных людей, которые не входят в школьное руководство. Сам я буду слишком занят, чтобы сидеть в судейском кресле, но… — Меня, — решила Беллатриса. — Я хочу быть судьёй. — Мерлин упаси, — пробормотал Сириус. — А впрочем, ладно, так и быть. И раз ты всё равно сейчас ничем другим не занята, помоги мне с идеями для заданий. — Просто запри их в комнате с прозрачными стенами и заставь драться до смерти, а мы будем смотреть, — предложила Беллатриса, откидываясь обратно на спинку дивана. — Последний оставшийся в живых — победитель. — Нужно что-то более зрелищное. Что-то… эффектное. Яркое. Интересное. И заданий должно быть три, Беллатриса, а не одно. — Пусть тогда они охотятся на оборотней в полнолуние. — И как мы будем за этим наблюдать? Нет уж. И это, к тому же, скучно, так что дважды нет. Нам нужно что-то новое, что-то… — Сириус помолчал, подыскивая слово: — настоящее. В комнате воцарилась внезапная тишина, пока оба Блэка обдумывали сказанное. Потом они медленно повернулись и посмотрели друг на друга. — Настоящее, — пробормотала Беллатриса. — Как… мятежники… — Это было бы незабываемо, — подытожил Сириус, уже прикидывая, при каких условиях можно было бы использовать повстанцев. — По крайней мере, для зрителей.***
— Мы скоро покинем Ирландию, — сказал Пожиратель Смерти Септимус Рольф, если Джеймс правильно помнил его имя. — Как раз вовремя. Чёрт возьми, такое чувство, что мы торчим тут уже сто лет. Но, по крайней мере, теперь это место очищено от предателей, и можно немного расслабиться. — Как думаешь, куда нас пошлют в следующий раз? — спросил Джеймс, когда они вдвоём шли по грязным дорогам Сент-Каттлсвипа, маленькой деревушки недалеко от Дублина. — Может, Италию? Испанию? — Или во Францию. Торнфилд из пятой дивизии сказал, что Франция кишит мятежниками. Хотя французское правительство вряд ли позволит британским Пожирателям Смерти вести у себя боевые действия, — ответил Рольф. Двое мужчин вошли в таверну, где уже пили многие члены их отряда. Джеймс увидел Петтигрю, одиноко сидящего в дальнем углу. — Не терпится заскочить домой, — сказал один Пожиратель, когда Рольф с Джеймсом уселись. — Я уже несколько месяцев не видел жену и детей. — У тебя есть дети, Поттер? — спросил Рольф, и Джеймс кивнул, принимая предложенный ему напиток. — Сын. Гарри, — сказал Джеймс. — Он в Дурмстранге, на третьем курсе. — Элита, — присвистнул Рольф. — Мой племянник пытался попасть в Дурмстранг в прошлом году, но не вышло. У меня самого пока нет детей. Но у нас с женой всё ещё впереди, обязательно заведём. — Смотри, как бы она, пока тебя нет, не решила завести детей с кем-то другим, — громко рассмеялся мужик рядом, а потом подхватил стакан Рольфа. Тот кисло что-то съязвил в ответ и с хмурым видом повернулся к Джеймсу. — Придурок, — проворчал он. — Она бы не стала. Она замечательная женщина. — Моя жена умерла, — сказал Джеймс и вновь ощутил весь мрак прошлых месяцев, накативший в десять раз сильнее прежнего. — Прошлым летом. Она была целительницей, её послали в Италию. Она погибла там. Рольф ничего не сказал, только снова наполнил кружку Джеймса элем. — А мой сын, — начал Джеймс, но вдруг остановился и уставился на свой напиток. Гарри. Что он пообещал Гарри? Возникло ноющее чувство, как будто… он должен был помнить… — Мой сын… я… я должен был заботиться о нём лучше. — Если твой сын в Дурмстранге, тебе нечего бояться, — заверил его Рольф. — У таких ребят светлое будущее. Никто не откажет в приёме на работу тому, кто учился в этой школе. Не после того, как Тёмный Лорд сделал её особенной. У этих детей нет обычных забот, зато есть все шансы успешно состояться в этой жизни. «Так ли это, Гарри? — подумал Джеймс, чувствуя себя усталым, невероятно старым и бесполезным. — Но если твои школьные дни так беззаботны и легки, откуда в тебе взялась та непривычная зрелость?» — Скоро мы все сможем вернуться домой, — продолжил Рольф, сделав несколько глотков эля. — К нашим семьям. Сможем нагнать всё, что пропустили, пока отсутствовали, и исправить что-то, если где-то налажали. — Да, это будет здорово, — пробормотал Джеймс и невольно бросил взгляд туда, где в одиночестве сидел Петтигрю. Петтигрю, как ни посмотри, не выглядел ни опасным, ни внушительным. Он не представлял угрозы и не внушал чувства настороженности. И всё же, когда он вдруг оторвал взгляд от стакана и уставился на Джеймса своими водянистыми голубыми глазами, последний не мог не вздрогнуть. Ему не терпелось поскорее покинуть это место и вернуться домой. По крайней мере, там он больше никогда не увидит Петтигрю.***
Трулс Кеттил. Этот мальчик, без сомнения, был самым близким другом Гарри Поттера. К такому выводу пришёл Бартемиус Крауч-младший после целого дня расследований. Теперь, когда он потрудился по-настоящему понаблюдать за третьекурсниками, это было до боли очевидно. Там, где был Поттер, был и Кеттил, всегда. Причём большую часть времени находясь настолько близко, что между ними и пройти нельзя было. Странно, но это отсутствие дистанции не было результатом сознательных усилий. И было… немного странно видеть мальчиков в таком возрасте так близко. Чем дольше Крауч наблюдал, тем больше осознавал это. Близость, прикосновения. Однако они были ещё малы, и Барти отчётливо ощущал шестым чувством, что эти двое были не настолько близки. Они же ещё совсем дети. «Сосредоточься на задании», — велел себе Барти, пытаясь избавиться от неприятных мыслей. Заставить Кеттила выпить зелье будет достаточно просто — Барти просто нужно будет использовать домового эльфа, приказать добавить зелье в пищу мальчика. Так что, нет, он не беспокоился о том, удастся ли ему выполнить свою миссию. Скорее, его беспокоили последствия. Барти не проверял зелье — Тёмный Лорд мог легилименцией просмотреть его воспоминания, и Крауч оказался бы в серьёзных неприятностях за нарушение прямого приказа. Но ему было любопытно и очень интересно. Он сомневался, что зелье убьёт мальчика — зачем Тёмному Лорду убивать ближайшего друга Поттера? «Или, скорее, что привлекло внимание Тёмного Лорда к Поттеру? — думал Барти, делая ежедневную утреннюю зарядку. — Тёмный Лорд знает Поттера. Откуда? Род Поттеров не занимает высокого положения. Поттер, кажется, не выделяется ничем, что делало бы его более особенным среди других таких же особенных студентов Дурмстранга. Так почему Поттер?» Что отличало Поттера от всех остальных? Да, мальчишка умел хорошо маскировать свое присутствие… Удивительно хорошо для юноши в его возрасте, да, но в этом не было ничего особенного. Если только… за этим навыком не скрывалось что-то большее. Что случится с Кеттилом после того, как он выпьет зелье? И как это повлияет на Поттера? «Я не должен думать об этом, — сказал себе Барти. — Приказ милорда был предельно ясен». Слишком много сил ушло на то, чтобы Барти получил своё место и доверие Тёмного Лорда, и он не готов был добровольно рискнуть всем этим ради удовлетворения своего любопытства. Он достиг всего не только благодаря удаче и связям. Потребовалось много времени и усилий, чтобы отмыться от наследия отца и создать себе нужную репутацию, чтобы люди не вспоминали или хотя бы стали игнорировать заслуги Крауча-старшего при виде его сына. — Типп, — позвал Барти, и возле него появился маленький домовой эльф. Крауч отлевитировал пузырёк с зельем в сторону эльфа и нахмурился, глядя на дрожащее существо. На самом деле это был один из его личных эльфов, а не школьный. Он не мог доверить не своему эльфу такую важную задачу. — Проследи, чтобы студент третьего курса Трулс Кеттил выпил это зелье. Любым способом. Никому об этом не говори. Как только закончишь, принеси мне пузырёк. — Да, господин, — пропищал эльф, низко поклонившись, прежде чем взять сосуд и исчезнуть. Несколько мгновений Барти стоял неподвижно, гадая, что будет теперь. Должен ли он начать уделять более пристальное внимание Поттеру? Он должен будет понаблюдать за Кеттилом, естественно, а остальные дети? Или стоит просто притвориться, что ничего не произошло?***
— Кто-нибудь знает, как Шмель-вампир влияет на зелье сладких снов? — спросила Филиппа, оторвавшись от эссе по зельям. — Гарри? Нелла? — Если его нарезать и добавить в зелье не поджарив, то получится зелье кошмаров, — ответила Петронелла. Все снова сидели в квартире Гарри и делали уроки. Сам Поттер пытался разобраться с эссе по трансфигурации. — Как насчёт перерыва? Можем пойти поиграть в Квиддич, — неожиданно предложил Клеменс. — Всего на полчаса. — Я за, — тут же ответил Бьёрн, бросая перо. Трулс повернулся к Гарри с вопросительным выражением на лице. — Иди, полетай, — сказал ему Поттер. — Я сначала должен дописать эссе. — Хорошо, — ответил Трулс, вставая. В конце концов Николай и Хайди тоже ушли, и только Гарри, Петронелла, Филиппа и Якоб остались в квартире Гарри, под скрип перьев работая над своими заданиями. Спустя какое-то время Филиппа вздохнула и отложила перо. — Это так сложно, — сказала она, придвигая к себе книгу по зельям, которую взяла в библиотеке. — Почему до рождественских каникул ещё так долго? — А что ты собираешься делать на Рождество? — спросила Петронелла, отодвигая в сторону свой пергамент и наклоняясь вперёд. — Если пойдёшь на показы мод, ты меня пригласишь, пожалуйста? — Конечно, — ответила Филиппа. — Но разве ты не хочешь провести время со своей семьей? — Да не очень, — фыркнула Петронелла. — Они… ну… в общем, неважно. А вы чем займётесь, ребята? — Ничем особенным, — ответил Якоб, и Гарри кивнул, соглашаясь с ним. — Я, наверное, останусь здесь на каникулы, — сказал Гарри. — У меня нет причин возвращаться домой, так что… я могу остаться здесь. — С Трулсом? — спросила Филиппа, ухмыляясь. Гарри закатил глаза, тоже отложил перо и ничего не ответил. Петронелла, однако, заговорила. — Знаешь, я давно хотела спросить об этом, — начала она. — Как так получилось, что вы… сдружились? Я знаю, что вы типа лучшие друзья, но Трулс и вся его семья имеют не самую хорошую репутацию. — Впервые такое слышу, — осторожно сказал Гарри. — Что ты хочешь этим сказать? — Ну, Хайди мне кое-что рассказала, — призналась Петронелла. — Она тоже из Швеции, и её семья и Трулса были хорошо знакомы. И… был громкий скандал из-за того, что его старший брат отравлял людей и вообще занимался всяким. — Трулс пугает иногда, — тихо сказал Якоб. — Но не так, как Николай, по-другому. — Николай — чистое зло, — мрачно согласилась Филиппа. — Об этом говорят многие его поступки… — Но почему Трулс кажется вам страшным? — потребовал ответа Гарри. — Он самый доброжелательный, самый преданный человек, которого я когда-либо знал. Так что не обижайтесь, ребята, но если вы не можете обосновать своё мнение, то не стоит разбрасываться такими словами. — Просто это трудно объяснить, — попыталась Филиппа. — Я тоже мало чего могу сказать, потому что ничего конкретного про семью Трулса не знаю. Я могу основываться только на его поведении, только на том, что я видела своими глазами. Большую часть времени Трулс милый, забавный парень, каким ты его и считаешь, но иногда кажется, что в его голове словно щёлкает переключатель, и он полностью меняется. У меня пока нет никаких доказательств, так что не стану просить тебя поверить мне на слово, Гарри. Но в конце концов ты и сам всё поймёшь. — Дело не в том, что Трулс плохой, — сказал Якоб. — Просто иногда он бывает жесток и безжалостен. Как в тот раз, когда Николай сказал что-то гадкое о Гарри, и Трулс так на него посмотрел. Я думал, что Николай замертво упадёт, вот какой злобный у него был взгляд. — Откуда вы всё это знаете? — спросил Гарри, чувствуя раздражение. — Я почти всё время с ним. Так почему же вы всё замечаете, а я нет? — Он осторожен, когда ты рядом, — тихо ответила Петронелла. — Он очень, очень осторожен. Было что-то в том, как она произнесла эти слова, что-то в выражении лиц Филиппы и Якоба, что пробрало Гарри до костей. — Думаю, я знаю Трулса лучше, чем ты, — ответил он, сжав губы в тонкую линию. — Ты знаешь те его стороны, которых нам он не показывал, — сказал Якоб. — А мы видели ту его сторону, которую он не хочет показывать тебе. Только с тобой он так близок, поэтому и ведёт себя с тобой по-другому, гораздо мягче. Вообще, он довольно… как бы… — Ведёт себя, словно ты его собственность, — ответила Филиппа за Якоба. — Ты не замечал, что он никого к тебе не подпускает? — Не говори глупостей, — отрезал Гарри, потянувшись за пером и придвинув к себе наполовину написанное эссе. — Давайте больше не будем об этом. Бред какой-то. — Как скажешь, — ответила Петронелла. — Не возражаешь, если я заварю чай? Мне что-то пить хочется. — Сделай тогда на всех нас, — сказала ей Филиппа. — Пожалуйста. — Не стесняйся, — сказал Гарри, кивнув в сторону кухни. — Всё в твоём распоряжении. Он старался говорить непринуждённо и держать лицо, но всё равно не мог перестать думать о том, что сказали ему ребята. Трулс не был таким. Трулс был… он был лучшим, на самом деле лучшим другом Гарри. И Гарри доверил бы ему свою жизнь. Когда Трулс вернулся с остальными, он, как всегда, сел рядом с Гарри. Поттер посмотрел на Филиппу, которая буравила его серьёзным взглядом. Чтобы доказать ей — хотя Гарри не знал, что именно хотел доказать, — он не отодвинулся, хотя Кеттил сидел вплотную, прижавшись к его боку. Филиппа закусила губу, не зная, что делать дальше. Она пыталась объяснить всё Гарри, но тот наотрез отказывался верить, что с Трулсом что-то не так. Ей придётся подождать и, если повезёт, найти какое-нибудь доказательство, прежде чем пытаться образумить друга снова. «Дело не в том, что Трулс плохой, — подумала девушка, вздохнув и снова уткнувшись в своё эссе. — Но и хорошим его не назовёшь».***
В четверг вечером в кабинете профессора Крауча появился домовой эльф с пустым пузырьком. Барти взял сосуд, отослал эльфа и приготовился снова встретиться с Тёмным Лордом. Он взволнованно подумал, не появятся ли вскоре новости о том, что Трулс Кеттил слёг со страшной болезнью, но решил не зацикливаться на этом. Действительно. Потому что это не его дело. Он не имел к этому никакого отношения. Приказ Тёмного Лорда. Он не нёс никакой ответственности. «Надеюсь, что мальчишка хотя бы не умрёт, — подумал Барти, поворачиваясь к камину. — Не то чтобы я за него переживал, но его внезапной смерти остальные дети явно не обрадовались бы. Мерлин видит, им и так тяжело». Войдя в главный штаб, где, без сомнения, находился Тёмный Лорд, Барти остановился в приёмной, ожидая, когда его пригласят. Он не знал, сколько ему придётся ждать — ведь он явился без предупреждения, и Тёмный Лорд, вероятно, был занят. Однако, к большому облегчению Крауча, не прошло и часа, как появился домовой эльф и велел ему идти в кабинет Тёмного Лорда. «Это ведь далеко не первая наша встреча, — подумал Барти, низко кланяясь. — Пора бы уже перестать удивляться каждый раз, когда вижу, как молодо он выглядит». — Милорд, спасибо, что уделили мне время. — Ты преуспел в своей миссии, Бартемиус? — спросил Тёмный Лорд. Барти сглотнул и кивнул. — Да, милорд. — Молодец, — пробормотал лорд Волдеморт, когда Пожиратель Смерти протянул ему пустой пузырёк. — Я надеюсь, что мальчик уже выпил зелье и скоро… оно подействует. Хорошо. А теперь… подойди ближе. Чувствуя, как громко колотится сердце, Барти сделал несколько шагов к Тёмному Лорду и опустился на колени. Мгновение спустя он почувствовал, как холодные пальцы мужчины дёрнули его голову вверх за подбородок. — Посмотри мне в глаза, — приказал Тёмный Лорд, его голос, как обычно, был лишен эмоций. Барти сглотнул и сделал, как было велено, зная, что сейчас последует проверка. Он был рад, что не нарушил приказа Тёмного Лорда, проигнорировав своё любопытство. — Как разумно с твоей стороны, — протянул Тёмный Лорд, явно прочитав эту мысль. — Ты действительно хорошо поработал. Однако… нельзя просто так оставлять твоё любопытство. Тёмный Лорд отпустил Барти, сделав шаг назад, словно брезгуя находиться слишком близко к простому смертному дольше необходимого. «Он мне расскажет? — удивлённо подумал Барти. — Ну, может быть, этого и следовало ожидать. Он должен сказать мне, чтобы я знал, как справиться с последствиями». — Неудовлетворённое любопытство порождает непредвиденные проблемы, — продолжал лорд Волдеморт. — Чего я и хотел бы избежать. — Благодарю вас, милорд, — сказал Барти, снова кланяясь. — Это большая честь для меня. — Обливиэйт.***
— С тобой всё в порядке? — прошептал Гарри Трулсу. Они были в кабинете чар, и Поттер заметил, что друг выглядит странно. Кеттил был бледным и усталым, и Гарри уже думал отвести его в больничное крыло. — Просто голова разболелась, — ответил Трулс. — Наверное, из-за того, что мышцы болят в плечах и шее. У меня часто так. — Я могу сделать тебе потом массаж, если нужно, — тихо предложил Гарри. — Если хочешь, можешь переночевать у меня сегодня. При этих словах Трулс улыбнулся и накрыл своей правой рукой руку Гарри. Некоторое время он ничего не отвечал, просто молча рассматривая Гарри несколько мгновений. Профессор Элис у доски рассказывал о способах применения скоблящих чар и о том, как их можно использовать для сдирания кожи прямо с человека. «С чего бы мне вообще использовать это заклинание для таких целей?» — подумал Гарри и вздохнул. Он снова обеспокоенно взглянул на Трулса. Он думал о Якобе и о его недуге. Отчасти он ненавидел себя за то, что был рад, что не Трулс страдал от этой болезни. «Я ужасный человек», — мрачно подумал Гарри, прежде чем его мысли вернулись к тому, что Филиппа, Петронелла и Якоб рассказали ему о Трулсе. Он не хотел верить их подозрениям — что бы они там ни напридумывали. Они не знали Трулса так, как он, и… в общем, они просто его не знали. Однако Гарри не мог просто отмахнуться от их предупреждений, потому что они тоже были его друзьями, и он знал, что Филиппа, в частности, никогда бы не стала врать ему. — А теперь домашнее задание, — объявил профессор Элис. — Я хочу, чтобы вы перечислили пять бытовых чар, которые можно использовать для самозащиты. Вы должны уметь рассказать о них в подробностях, не заглядывая в свои конспекты. Свободны. — Скоблящие чары отпадают, — вздохнула Хайди, когда они собрали свои книги. — Профессор уже о них рассказал. Может быть, очищающие? Пылесдувающие? — И как бы ты использовала их для самозащиты? — спросила Филиппа, качая головой. — Я бы вот выбрала… полирующие чары. — Нарезающие чары считаются бытовыми, — вспомнил Николай. Гарри кивнул — на самом деле он был удивлён, когда это узнал. — Если ты плохо себя чувствуешь, может быть, нам стоит пойти в больничное крыло и взять тебе зелье от головной боли? — предложил Гарри, глядя на Трулса. Тот снова с лёгкой улыбкой отказался. — Мне скоро станет лучше, — сказал он. — Правда, Гарри, не волнуйся. — Следующее занятие по чарам уже завтра утром, — простонала Петронелла. — Я, наверное, пойду в библиотеку. Кто-нибудь хочет со мной? — Я, — кивнул Бьёрн. — Мне как раз надо заодно поискать кое-какие книги. Гарри и Трулс, не став дослушивать разговор, направились к жилой башне. — Я только быстро сделаю домашнее задание, приму душ, переоденусь, а потом зайду, — сказал Трулс. Гарри кивнул. — Ты останешься на ночь? Мне приготовить ужин? — Лично я не голоден, но если ты хочешь есть, то я тоже могу за компанию. — Не-а, — улыбнулся Гарри. — Увидимся через несколько часов, Трулс. Он помахал другу, прежде чем войти в квартиру и закрыть за собой дверь. Помимо домашнего задания по чарам, нужно было только закончить эссе по тёмным искусствам, а затем принять душ. Вообще-то Гарри не знал, как делать кому-то массаж, но имел хотя бы смутное представление. К тому же, Трулс поможет, если что-то пойдёт не так.***
— Ты только что доставил мне отчёт, — сказал Том, вставляя тщательно выстроенные образы в память Крауча. — А теперь ты уходишь. Если ты делал какие-нибудь заметки относительно своего задания, которое я тебе поручил, то ты посчитаешь их ненужными и избавишься сразу же. Теперь можешь уходить. — Да, милорд, — ответил дезориентированный Крауч, поднимаясь. Он часто моргал и слегка покачивался, словно не мог твёрдо стоять на ногах. Том проводил его взглядом, прежде чем вздохнуть и избавиться от пузырька. Дело сделано. Ему придётся подождать несколько часов, прежде чем он сможет действовать, но это ерунда. Самой трудной частью было приготовление зелья, и всё получилось отлично. Стирание воспоминаний Крауча было мерой предосторожности — Том знал, куда может завести простое любопытство. — Вы только посмотрите на эту улыбку, — прошипела Нагайна, поднимая голову из-за стопки книг на столе. — Случилось что-то хорошее? — Можно и так сказать, — ответил Том, откидывая чёлку в сторону и вздыхая, чувствуя себя довольным. — Что-то потенциально хорошее. Он был так близок к своей цели, что у него чуть ли не кружилась голова. Он не сможет контролировать тело мальчика — фактически, он не сможет даже влиять на его мысли. Это была только возможность для Тома видеть всё глазами мальчишки какое-то время, и оставалось надеяться, что Поттер доверит ему свои секреты или расскажет что-то о себе. Но если мальчик спит или находится без сознания, Том сможет взять контроль над телом. Он выцепил имя Кеттила из памяти Крауча и предположил, что это имя жертвы. Насколько близки были этот Кеттил и Гарри? Том надеялся, что достаточно для его целей. С другой стороны… мысль о том, что у этого странного ребёнка есть близкий друг, была довольно необычной. Том не знал, почему она казалась странной, — странная и всё тут. «Даже если Поттер не раскроет ни одной из своих тайн, — подумал Том, усаживаясь на стул, — по крайней мере, я смогу понять, как с ним справиться. Чем его подкупить». Все его планы шли весьма неплохо, но самый большой восторг приносило ощущение, что скоро проблема с Поттером будет решена. — Как раз вовремя, — пробормотал Том. — Разговоры с самим собой — это первый признак невменяемости. Ты сам мне об этом когда-то говорил, — прошипела Нагайна. — На твоем месте я бы уже начала беспокоиться. — Не говори глупостей, Нагайна, — усмехнулся Том. — Я просто подумал, что скоро Поттер… — О нет, только не снова этот мёртвый-живой мальчик. — …Окажется в прошлом. — Ты хочешь сказать, — прошипела Нагайна чересчур скептично для змеи, — что если ты его поймёшь, разгадаешь… то что, сможешь убить его? Перестать думать о нём? Перестать с ним разговаривать? Забыть о нём? — Ну… — нерешительно начал Том. Это был хороший вопрос — что он будет делать после того, как разберётся с Поттером? Ему не хотелось убивать мальчика, и мысль о том, чтобы намеренно обращаться с ним как с незнакомцем, казалась… неестественной. Из-за неё он чувствовал себя странно. — Ну… — Так я и думала. — Я ещё ничего не сказал! — запротестовал Том, но решил сделать глубокий вдох и успокоиться. — Сначала я понаблюдаю. Когда я точно узнаю, с чем имею дело, я придумаю, как с этим справиться. Если в итоге Поттер окажется полезен, как и хотелось Тому, то он мог бы просто перейти к своему плану с долгом жизни у Поттера. — Почему ты просто не разрешишь мне съесть его? — Я пока не хочу, чтобы он умер. У меня есть на него планы! — По-моему, в этом нет никакого смысла, — неодобрительно прошипела Нагайна. — Я ничего не понимаю. — Смысл есть, — твёрдо сказал Том. — Я только пока не знаю, какой.***
— Теперь получше? — спросил Гарри, скатываясь с Трулса и ложась рядом на кровать. Тот вздохнул и кивнул, ощущая, как напряжение спало с его мышц. Они оба лежали на кровати Гарри, в его тёмной и тихой квартире. — Да, было приятно, — однако головная боль Трулса, казалось, только усилилась. Он решил не говорить об этом Гарри, поэтому просто зевнул и закрыл глаза, готовясь заснуть. Он улыбнулся, с приятным чувством осознавая, что Гарри сейчас так близко к нему. Пришло тёплое ощущения счастья, слишком большого и сильного. — Спасибо. — Не за что, — ответил Гарри. — Я, считай, вернул тебе долг за прошлый раз. Тебе ещё что-нибудь нужно? Трулс моргнул, открыл глаза и увидел своего ухмыляющегося друга, отчего его собственные губы тоже растянулись в улыбке. — Просто спи, — сказал он, снова закрывая глаза. — Давай. Завтра рано утром у нас чары. — Сейчас, только будильник поставлю, — пробормотал Гарри, и Трулс услышал, как он встал с кровати, включил будильник, заполз назад и натянул одеяло. — Если твоя голова до утра не пройдёт, мы пойдём в больничное крыло. — М-м, хршо, — пробормотал Трулс и снова зевнул. Гарри ухмыльнулся и устроился рядом. Он решил не обращать внимания на то, что Филиппа и другие рассказали ему. Трулс всегда был рядом с ним, с тех пор как они встретились. Ну, точнее с того случая с долгом жизни… «Мне и правда стоит разобраться в этом, — подумал Гарри. — На всякий случай». Но дело больше не казалось таким уж срочным, и мысль начала куда-то уплывать, когда Гарри стал проваливаться в сон. В комнате — да и вообще во всей квартире — было темно и тихо. Только через несколько часов Трулс вдруг нахмурился во сне, вздохнул и вздрогнул, прежде чем медленно открыть глаза. Его глаза, теперь не синие, а тёмно-красные, распахнулись от шока, при виде спящего рядом Гарри Поттера.