***
— Я слышал от твоей бабушки, — начал мужчина, потянувшись за своим бокалом вина, — что ты… хочешь получить что-то, что принадлежит семье Марвинов. — Это не так, — агрессивно огрызнулся Трулс. Одна лишь мысль о том, что Гарри мог принадлежать Клеменсу, вызывала у него тошноту. — Он не принадлежит Марвинам. Какое тебе вообще дело? — Ах, он, — повторил мужчина, и на его лице появилась неприятная улыбка. — Только не говори мне, что ты привязался к кому-то. Как же так, сынок? Это не есть хорошо. — Какая тебе разница? — Подобные привязанности делают тебя уязвимым, — пояснил мистер Кеттил. — А то, что делает уязвимым одного из нас, делает уязвимыми всех нас. — Тебе не о чем беспокоиться, — сказал Трулс, прищурившись. — Хотя я удивлён, что именно ты решил меня отчитать. — Мы не такие уж разные, ты и я, — сказал отец Трулса, закуривая сигару. — Твоя мать не привязывается к людям, и твои братья и сёстры пошли этим в неё… и как бы они ни старались показать свою сердечность, её у них просто нет. А вот мы с тобой — совсем другое дело. Я знаю, каково это. — Не думаю… — начал Трулс, затем закусил губу и просто покачал головой. Не было смысла и необходимости объясняться. — Что бы ты ни надумал себе, у меня всё под контролем. — Вряд ли, если ты чувствуешь, что Марвин представляет для тебя угрозу, — усмехнулся мистер Кеттил. — И даже не пытайся доказать, что ты не волнуешься — ты явно витаешь где-то, и из-за этого чуть не проиграл в скачке с герцогом Гольштейн-Готторпом и наследником Сенкильссона. — У них были отличные лошади, — отметил Трулс. — Кроме того, если бы я победил их слишком легко, зрители были бы расстроены такой предсказуемостью. — Узнаю своего сына, всегда готов найти оправдание любой оплошности, — сказал мистер Кеттил всё с той же снисходительной усмешкой. — Однако вернёмся к твоей проблеме… — У меня нет никаких проблем. — Твоя бабушка сказала, что тебе даже не нужно вмешиваться, что Марвин сам допустит ошибки, которые приведут к его поражению… Но ты никогда не должен позволять своему успеху зависеть от удачи. — Разве ты только что не отговаривал меня от — как ты это назвал — привязанности? — ядовито спросил Трулс, прежде чем покачать головой и отвернуться. — Я не говорил, что ты должен привязываться, — заявил мистер Кеттил. — Я сказал, что ты не должен уступать. Я знаю тебя — на самом деле тебя интересует лишь азарт, вызов, а не сам человек. В этом мы с тобой одинаковы. Ты привыкаешь к тому, что тебя привлекает, что создает чувство привязанности. Чем скорее… — Замолчи. — …Это пройдёт, тем лучше. Хватай этого своего парня, накачай его чем-нибудь, сделай с ним всё, что тебе подскажет твоё наивное юное воображение, а потом выкинь его из головы. У тебя нет на всё это времени. На него, кем бы он ни был. Ты не можешь позволить себе привязанность, пусть тебе и кажется, что она тебе нужна. — Я могу позволить себе то, что хочу, — спокойно сказал Трулс, оценивающе глядя на отца. — Вопрос только один: можешь ли ты или кто-то другой позволить себе попытаться остановить меня? Ты знаешь, что, несмотря на столь похвальную черту моих братьев и сестёр, о которой ты только что упомянул… ты не оставишь им наследства, если только не захочешь, чтобы наша семья разорилась буквально за год. — Так ты уйдёшь? — усмехнулся мистер Кеттил, веселье исчезло с его лица и превратилось во что-то гораздо более мрачное при виде улыбающегося сына. — Вряд ли, — ответил Трулс. — Добровольно я не уйду, уверяю тебя. Однако, если отец исчерпает свою полезность для него, что ж… Он ведь сам велел сыну не привязываться к людям.***
Название «Нурменгард» показалось смутно знакомым, но прежде чем Гарри успел вспомнить, что оно значило, дверь распахнулась, и его впустили в комнату. Внутри воздух был стылым. Не таким ледяным, как в коридорах, но всё равно холодным. Сама комната была круглой, и в её центре располагались вертикальные прутья решётки. — На этот раз ты привёл гостей? — произнёс хриплый голос, и Гарри, вздрогнув, сосредоточился на его источнике. За решёткой сидел тщедушный старик. От его лица с запавшими глазами и будто натянутой на череп кожей в сочетании с мерзкой улыбкой Гарри не на шутку занервничал. — Это, — сказал Том, указывая на заключённого, — Геллерт Гриндевальд. Яркий пример того, что даже обладающий властью, ресурсами и интеллектом человек, который попытается противостоять мне… потерпит неудачу. О чём это тебе говорит? «Что противостоять тебе опасно», — подумал Гарри, закусив губу. Почему Том показывал ему это? Вряд ли он привёл сюда Гарри, чтобы тот научился чему-нибудь у… стоп, Гриндевальда? — Предыдущий Тёмный Лорд, — выдохнул Поттер, испытывая непреодолимое желание подойти ближе. — Что… — У тебя есть потенциал, Гарри, — сказал Том, и мальчик снова почувствовал его руку на своем плече. — Твой дар общения с мёртвыми, например, — редкий талант. Я никогда не слышал ни о ком с такими же способностями. Однако… если человек владеет чем-то столь исключительным, то это может принести некоторые неприятности. Если говорить конкретнее… рано или поздно в твою маленькую голову начнут приходить разные идеи, Гарри. Заранее могу сказать, что это будут плохие идеи. — Какие, например? — осторожно спросил Гарри, быстро взглянув на Гриндевальда, который прислонился к каменной стене своей камеры, прикрыв глаза и, казалось, игнорируя присутствие посетителей. — У тебя может возникнуть искушение сделать что-то, чего ты делать не должен, — сказал Том. — Оставайся верным и преданным мне, Гарри, чтобы не закончить так, как тебе никто из нас двоих не желает. — У-у-у, как страшно, — внезапно сказал Гриндевальд. — Ты предупреждаешь мальчика, чтобы он не действовал против тебя? Боже мой, неужели он действительно так важен? — Разве не рискованно оставлять его в живых? — с любопытством спросил Гарри, указывая на бывшего Тёмного Лорда. — Не то чтобы я желал ему смерти — ты же и сам знаешь, что я… не фанат убийств. Я просто… — Убивать его было бы кощунственно, — ответил Том. — Всю его силу, все его знания. Здесь он безобиден. Безвреден, но полезен. Словно тигр без клыков и когтей. И если он не сможет рассказать мне ничего ценного… он знает, что случится. — И ты… с ним… советуешься? — Иногда. «Вот как, — подумал Гарри, сглотнув и повернувшись, чтобы посмотреть на Гриндевальда. — Как и сказала Меропа, Том в какой-то степени прислушивается к тем, кто обладает силой. Он признаёт силу Гриндевальда, и именно поэтому время от времени всерьёз советуется с ним. Однако, поскольку Гриндевальд никогда не побеждал Тома, в итоге Том делает всё так, как считает нужным он сам…» Итого, что Гарри имел? Теоретически, лучший способ подобраться к Тому — стать достаточно сильным, чтобы по крайней мере противостоять ему. На самом деле даже это было маловероятно. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Том, скорее всего, знал заклинания, о которых Гарри — или большинство других людей — даже не слышали. Нет, даже если победить Тома будет невозможно… если бы Гарри смог, по крайней мере, стать ему равным противником, то, может быть… это позволит Поттеру чего-то добиться. — Ты привёл мальчика сюда, чтобы на мне показать несладкие последствия предательства, — сказал Гриндевальд и жутко хохотнул, отчего Гарри прошиб холод до костей. — Ну хоть на это ты ещё годен, — ровным голосом ответил Том. — Кто он? — спросил предыдущий Тёмный Лорд, его запавшие глаза уставились на Гарри. — Он и есть тот самый? Тот, кто не боится говорить с тобой? — старик на мгновение замолчал, а затем с ухмылкой наклонился вперёд. — Однако я не знал, что ты по детишкам. И что же тебя зацепило? Его красивые глазки? «Что за…» — подумал Гарри, смысл слов Гриндевальда смутил и испугал его. — Я полагаю, у нас нет причин более здесь задерживаться, — холодно сказал Том, игнорируя заключённого волшебника, как будто он ничего не сказал. — Если только ты не хочешь что-нибудь спросить, Гарри. — Нет, — быстро ответил тот. — Думаю, мы можем идти… — Будь осторожен, мальчик, — крикнул Гриндевальд Гарри вслед. — Этот змей даже понятия не имеет о человечности.***
— «Если бы я мог видеть дальше своего носа», — угрюмо пробормотал Сириус. — Что он вообще имел в виду? Глупый волк. Люпин явно на что-то намекал… Но Сириус не мог понять, на что именно. Это сводило с ума! Сбивало с толку! Как будто Блэку можно было отвлекаться на такие мелочи, учитывая приближение Турнира Трёх Волшебников. Всё уже было распланировано, оставалось только провести несколько пробных экспериментов, прежде чем рассылать приглашения в выбранные им школы. Принимающей школой, конечно же, будет Хогвартс. Там было достаточно места, чтобы расположить гостей из Дурмстранга и Шармбатона. Блэк позволил директорам каждой школы самим выбирать учеников для участия, не установив никаких возрастных ограничений. «Но всё-таки стоит ещё раз проверить состояние этого Кубка, — со вздохом подумал Сириус. Нужно было так много подготовить, и он постоянно беспокоился, что может забыть что-то важное. Сейчас бы пойти выпить с Джеймсом, чтобы расслабиться, но… такие посиделки остались в прошлом. — Когда же он наконец оправится?.. Интересно, как там дела у Гарри…» Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз получал от него хоть какие-то вести. Сириусу это не нравилось — он ни в коем случае не хотел забрасывать крестника, но почему-то казалось неправильным общаться с ним, когда сам Джеймс избегал сына. Может быть, это было глупо, но Сириус не хотел, чтобы Джеймс думал, что он пытается… заменить Гарри отца. Это было просто неправильно. По крайней мере, Гарри был не из хулиганов. Сириус не мог припомнить случая, когда ему понадобилось бы вмешаться, чтобы как-то выгородить Гарри или отчитать его. Очевидно, мальчик больше пошёл в мать, чем в отца. «Может быть, это потому, что у него никогда не было шанса пойти по стопам Джеймса», — подумал Сириус, вспоминая их учёбу в Хогвартсе. Каждый год — приключение, полное смеха и шалостей. Учёба Гарри в Дурмстранге, должно быть, разительно отличалась от этого. Как жаль, что Гарри всё-таки поступил в Дурмстранг. Сириус был уверен, что, если бы Гарри попал в Хогвартс, всё было бы по-другому. Может быть, не настолько, чтобы изменить… ну прямо всё, но достаточно, чтобы у Сириуса было больше возможности участвовать в жизни своего крестника. «Ладно, уже нет смысла об этом рассуждать, — подумал Сириус, вздыхая. — Если бы да кабы… Столько всего могло бы произойти. Интересно, возможно ли будет когда-нибудь заранее узнать последствия всех этих «если бы». Хотя с другой стороны… может быть, это того не стоит». Он чувствовал бы отвращение к самому себе, если бы когда-нибудь осознал все неправильные решения, которые принял в своей жизни. Или ещё хуже — что, если он в итоге увидел бы какую-то другую реальность, гораздо лучше той, в которой он жил? Ту, которая заставила бы его разочароваться в том, что он имел. Что, если бы он увидел Ре… Нет, нет, нет. Сириус пожертвовал слишком многим, чтобы позволить себе разочаровываться в своей жизни.***
Всё ещё находясь в крепости, Том отвёл Гарри в чуть ли не единственную приличную комнату в Нурменгарде. Вздохнув, он сел на стул, в то время как Тёмный Лорд вызвал домового эльфа, чтобы тот зажёг камин и принёс им горячие напитки. — Итак? — спросил он наконец, глядя на Гарри с задумчивым выражением. — Что ты из всего этого извлёк? — Много чего, — ответил Гарри, чувствуя, как на сердце становится тяжелее, чем должно было. — Ты действительно думаешь, что я когда-нибудь предам тебя? Потому что то, что Гарри собирался сделать, не было предательством… по крайней мере, сам он верил, что это будет скорее спасение, нежели предательство. — Ты бы никак не смог, — снисходительно сказал Том. — Но я предпочёл бы, чтобы ты даже не пытался. — Могу я спросить у тебя кое-что? — вдруг вскинулся Гарри, с любопытством глядя на Тёмного Лорда. — Только один вопрос. — Давай, — сказал Том, — один вопрос… а потом спрашивать буду я. «Звучит не очень», — нервно подумал Гарри. И всё же он глубоко вздохнул, прежде чем осторожно поставить чашку с чаем на стол, и наклонился вперёд. — Почему именно Дурмстранг? — спросил Гарри. — Почему его реформировали, хотя все в конечном итоге станут Пожирателями Смерти? Чтобы подготовить группу элитных, талантливых, сильных Пожирателей Смерти? Отчего же так внезапно? — А что бы я делал с одними лишь слабыми подчинёнными? — Том усмехнулся. — Разве тебе не кажется разумным, что я создал место, где мог бы отбирать себе полезных слуг? — Ну, да, но… — Никаких «но». Это и есть главная цель. Хогвартс меркнет по сравнению с нынешним Дурмстрангом. В нём учатся самые одарённые студенты, чтобы потом стать моими самыми выдающимися солдатами. Это большая честь для каждой семьи… — Я не сказал, что это не честь для меня! — воскликнул Гарри. — Но я… — Что ж, — перебил Том с очаровательной улыбкой, — тогда это и есть мой ответ на твой вопрос. А теперь… полагаю, моя очередь. «Этого следовало ожидать», — подумал Гарри, но не нашёл в себе сил разозлиться. Он знал, что на данный момент в глазах Тёмного Лорда был не кем иным, как отчасти занимательным и, возможно, полезным мальчишкой, и что он останется им до тех пор, пока не докажет свою ценность и не выделится своей магической силой и способностями. Ему нужно будет тренироваться, так велела Меропа. Но как? Из закоулков памяти нерешительным смутным пятном выступило воспоминание — дневник. Та книжица, которая заинтересовала Гарри несколько лет назад. Он начинал её довольно много раз, но так и не зашёл дальше первых нескольких страниц. Дневник Хейнса. Вдруг Гарри найдёт в нём что-нибудь полезное. Может быть, он смог бы узнать что-то, чего не знал Том. А вдруг… — Насколько глупо ты себя почувствовал, поняв, что я Тёмный Лорд? — спросил Том, напугав Гарри. — Ты ведь был совершенно уверен, что я не… — Потому что это звучало просто нелепо! — воскликнул Гарри, отчётливо осознавая, что по щекам и шее пополз румянец. — Ты совсем не вёл себя как Тёмный Лорд. И вообще, ты же в нашу первую встречу сам со мной заговорил. Почему? — Из-за твоей палочки, — протянул Том. — Мы ведь это ещё не обсуждали? Что ты владеешь близнецом моей палочки. — Как ты узнал? — спросил Гарри, сомневаясь, стоит ли сейчас начинать волноваться. Возможно, следовало бы, но он не думал, что Том что-нибудь с ним сделает. Не сейчас. Пока ещё рано. — От Олливандера, разумеется, — ответил Том, а затем наклонился вперёд, касаясь подбородка Гарри кончиками пальцев. Его красные глаза были прикованы к лицу мальчика, заставляя того чувствовать себя невероятно неловко. — Ты такой необычный, — пробормотал Том. — Разговариваешь с мёртвыми и обладаешь палочкой, более достойной, чем большинство других. Ты учишься в одной из самых требовательных школ мира, причём делаешь заметные успехи. Вот почему, Гарри, я привёл тебя в это место. Поттер хотел было ответить, хоть что-то сказать, но его голос словно отнялся. Он просто уставился на Тома широко раскрытыми глазами, чувствуя бешеный ритм колотящегося в груди сердца, гадая, что Тёмный Лорд скажет дальше. — Геллерт Гриндевальд был сильным волшебником, — продолжал Том, всё ещё не отпуская Гарри. — У него была сила, у него были последователи, ещё у него был опыт и незаурядный ум. И всё же он потерпел поражение, когда пошёл против меня. Если бы он не был настолько глуп, чтобы считать нас равными, он до сих пор мог бы быть великим — он мог бы быть одним из моих лучших подчинённых. Но он был глупцом. И его глупость привела к тому, что теперь он сидит в тёмной холодной камере без магии. Одинокий и бессильный. Какая жалость. Том наконец отпустил Гарри и откинулся на спинку стула, хотя и не сводил глаз с мальчика. — В тебе есть сила, Гарри Поттер, — сказал Тёмный Лорд. — Сила, проявлений которой я никогда раньше не видел. Не совершай ошибку, не пытайся идти против меня, потому что я не хочу терять ценного человека. Гарри сидел на стуле, чувствуя, как у него перехватывает дыхание, как захлёстывает нерешительность, чуть ли не унося с собой все обдуманные идеи и планы. Теперь он знал, почему Меропа хотела, чтобы он спасал Тома, а не Волшебный мир. Если бы он выбрал последнее, то действительно пошёл бы против Тёмного Лорда. Однако… раз он хотел спасти Тома, у него была лазейка, оправдание, которое можно было использовать. Потому что всё, что Гарри сделает, в конечном счёте будет лишь во благо Тома. — Я обещаю, что никогда не предам… — Люди врут. Обещание — это просто пустой звук. — Тогда чего ты хочешь? — спросил Гарри, прижимая потные ладони к ткани брюк. — Прямо сейчас ничего, — ровно ответил Том. В конце концов, Гарри пока был слишком мал, чтобы заключать какие-либо магические сделки. — Но, когда придёт время… Обет.***
К тому времени, когда Гарри вернулся в свою квартиру, он был измотан, хотя по сути он ничего особенного не сделал. Разговор с Томом продолжал проигрывать в голове, отчего та уже болела, и Гарри не мог не волноваться. Сбросив пальто и ботинки, Поттер с тяжёлым вздохом рухнул на диван. Почему всё было так сложно? Казалось, нужно переделать тысячу дел — а чёткого плана при этом не было. Надо стать сильнее. Надо изучить все возможные заклинания. Надо тренироваться, чтобы стать тем, кто будет способен что-то изменить. Для Тома. Чтобы сделать его смертным и показать ему, что это совсем не плохо. Неужели у Гарри когда-нибудь получится? Как? Меропа сказала, что он может спасти Тома, и Гарри хотелось в это верить. Вот только всё было бы куда проще, если бы Гарри не приходилось действовать против Тома в попытке сделать что-то для его же блага. «Он сказал, что хочет получить от меня обет, — подумал Гарри, вздыхая. — Почему? Он ведь явно не всех обязывает к этому. Берёт ли он обеты со своего Ближнего круга? Или я просто… особый случай?» Том был совершенно непредсказуем. И как бы Гарри ни старался, он не мог до конца понять, осмыслить или даже угадать его мотивы. По мнению Гарри, логика феноменального ума Тёмного Лорда только лишний раз доказывала его исключительность. Гарри восхищался гениальностью Тёмного Лорда ровно столько же, сколько боялся её. Как же всё запутанно. Почему жизнь такая сложная? Гарри хотел бы, чтобы рядом сейчас были Филиппа или Трулс, чтобы ему было с кем поговорить. Кто-то, кому он мог полностью довериться. Кто-то, кто бы… просто обнял и успокоил. «Я скучаю по Трулсу, — вдруг подумал Гарри. — Скорее бы учёба началась, чтобы все уже вернулись. А ещё здорово было бы побыть немного дома, только без того ужасного чувства дискомфорта». Мысли о доме снова заставили Гарри подумать о Хейнсе. В этот раз он не взял с собой дневник — даже почти забыл о его существовании. Однако Поттер помнил, где его оставил. Дневник был в его комнате, на верхней книжной полке справа от стола. Если бы только он мог отправиться домой прямо сейчас, чтобы забрать этот дневник. Хотелось хоть чем-нибудь заняться. «А может, и получится, — внезапно подумал Гарри. — Я мог бы попросить портключ, чтобы перенестись на ближайшую к моему дому точку трансгрессии, а потом дошёл бы пешком. Лучше так, чем сидеть и тратить своё время здесь впустую. А то я всё равно не успокоюсь, только и буду думать о дневнике. Клеменс ещё не скоро вернётся». Чем больше он думал об этом, тем более выполнимым казался его маленький план. Вся необходимая информация для трансгрессии была зарегистрирована в школьном архиве, и её запрос у заместителя директора не займёт больше нескольких минут, тем более если отправить сову… Приняв решение, Гарри принялся писать свою просьбу. Простую короткую вежливую записку о внезапно возникшей необходимости вернуться домой — точно такую же, какую он написал, когда они с Клеменсом отправились в Хогсмид. К счастью, Дурмстранг не запрещал своим студентам путешествовать самим и проявлять независимость, если у них не было проблем с учёбой. Гарри полагал, что причина этого крылась не столько в доверии к ученикам, сколько в простом желании Дурмстранга лишний раз выделиться на фоне других школ — мол, даже студенты тут учились самые ответственные и самостоятельные. На самом деле это было довольно глупо. «Я должен переодеться перед уходом, — подумал Гарри, как только отдал письмо Букле. — А поесть можно дома. Интересно, там ли сейчас папа? Если да…» Что ж, для Гарри это не проблема.***
Том Риддл смотрел на маленький свёрток, который Гарри вручил ему, с нескрываемым подозрением. Он не ожидал, что мальчишка ему что-нибудь даст. Тому даже в голову не приходило, что Гарри в самом деле подарит ему аккуратно упакованный свёрток с бантиком сверху. С бантиком! — Оно опасно? — спросила Нагайна. — Я в этом сомневаюсь, — ответил Том, задаваясь вопросом, не обернётся ли подарок для него ещё большей головной болью, чем та, которая у него уже была. Посетить Нурменгард с Гарри было необходимо, и он был доволен всем произошедшим, хотя комментарий Гриндевальда относительно глаз Гарри был лишним. Что это на всех нашло? И на отца мальчишки, и на Гриндевальда, что они думали, что Том заинтересовался Гарри Поттером именно в таком плане? Да, возможно, он видел в этом тринадцатилетнем мальчишке компаньона, таскал его повсюду и просто любил проводить с ним время… возможно, это было не совсем нормально или обычно, но ведь это не делало из него педофила? Правда была в том, что он не испытывал сексуального влечения к Гарри, и не только потому, что тот был ещё ребёнком. Том был очарован его умом и способностями, но не более того. Том никогда не испытывал к кому-либо искренний романтический или сексуальный интерес. Он изображал его, когда это было выгодно, но подобные отношения никогда не были нужны Тому. Он не считал их особенно важными или приятными и не понимал, почему окружающие думали, что он питает к Гарри такой интерес. — Это еда? — прошипела Нагайна, подтягиваясь ближе к подарку. — Вряд ли, — ответил Том, наконец потянувшись вперёд, чтобы взять маленький свёрток. Весил тот немного. Что же могло быть внутри? Возможно, всё-таки стоит открыть его, чтобы посмотреть, что там? В этом ведь и был весь смысл. За свою жизнь Том получил не так уж много подарков. Даже во время учёбы в Хогвартсе. А уж после неё, по мере того как его репутация укреплялась и он становился сильнее… окружающие, похоже, просто считали, что он не способен ценить подарки. И они были правы. Не то чтобы Том не понимал смысла дарения — понимал. Однако у него было две причины не любить подарки: он не мог верить в то, что предмет, который ему подарили, был безопасен, и к тому же, что самое главное, ему просто не нравилось чувствовать себя кому-то обязанным, даже из-за безвозмездного по сути подарка. Если потребуется, он и сам сможет обеспечить себя всем необходимым, так что большое спасибо, ничего ему не надобно. И всё же… Тому почему-то было приятно получить подарок от Гарри. Непонятно, почему он был так доволен, но вместо того, чтобы думать о своей реакции, Том наконец развязал бант и осторожно развернул упаковку, стараясь не порвать дешёвую разноцветную бумагу. На коленях у него скоро оказалась простая чёрная коробка, и, немного поколебавшись, он снял с неё крышку. Там, на белом атласе, лежала пара чёрных кожаных перчаток. После тщательного осмотра Том заключил, что это были обычные перчатки. Добротные — из плотной, удобной кожи, которая смотрелась стильно, элегантно и дорого. Но если бы Том озаботился покупкой перчаток, мог бы и сам найти подобные. Зачем Гарри — который наверняка знал, что Том может купить пару хороших перчаток, когда пожелает, — сделал ему такой подарок? В чём смысл? Может быть, Том снова не понимал Гарри потому, что Поттер был существом эмоциональным, ценил всякую ерунду и совершал бессмысленные поступки. И всё же, какова была его цель? Почему именно перчатки, зачем дарить их Тому, зачем тратить свои деньги на этот бесполезный подарок? Том напомнил себе об абсурдности логики Гарри Поттера, который верил во всеобщее равенство и мир во всём мире. «Возможно, нам с ним суждено было встретиться, — задумался Том. — Возможно, у него есть сила, которая нужна мне, а я смогу направлять его в её использовании». Может быть, в следующий раз, когда Том встретится с мальчишкой… он посмотрит, на что годятся его способности.***
Возвращение в поместье Поттеров вызвало у Гарри странную ностальгию. Когда он направился к двери, проходя через знакомые охранные чары, то почувствовал, что всё изменилось. Он ощущал себя чужаком, входя в дом и оглядывая тёмные тихие комнаты и коридоры. Как будто в доме совсем никто не жил. «Я только быстро заберу дневник», — подумал Гарри, двигаясь так тихо, как только мог. В воздухе витало что-то такое, что заставляло его быть как можно тише. Возможно, с его стороны было глупо вести себя так в собственном доме, но… Это место уже не было похоже на его дом. Атмосфера в его комнате была ничуть не лучше — дверь была оставлена открытой, и чересчур яркое воображение Гарри рисовало ему коварные тени, прячущиеся под кроватью и в шкафу, ожидающие, когда он ослабит бдительность. Вытерев вспотевшие ладони о брюки, Гарри быстро потянулся к полке, чтобы взять дневник Хейнса, и засунул его в маленькую сумку, которую принёс с собой. Затем он бросил последний взгляд на комнату, гадая, действительно ли в ней что-то скрывается, прежде чем повернуться и направиться на кухню. Очень хотелось позвать домашнего эльфа, чтобы увидеть хоть кого-то ещё живого в доме. Однако Гарри этого не сделал. Возможно, потому, что домовой эльф наделал бы шума, а если… если Джеймс сейчас был тут, в одной из комнат, и спал… Гарри не хотел бы его разбудить. Нет, лучше никого не звать. Гарри мог и сам перекусить, прежде чем отправиться обратно в Дурмстранг. Или… Он мог бы уйти прямо сейчас. У него были с собой деньги, он мог просто поесть в другом месте. Недалеко от дома Поттеров находился славный, уютный ресторан — Гарри уже был там однажды, много лет назад. С мамой. Он знал, что в ресторане подают замечательные обеды — он помнил, как мама постоянно хвалила их. Тогда и Джеймс тоже… «Нет, не думай о Джеймсе», — тут же велел себе Гарри, аккуратно закрывая за собой дверь и сопротивляясь желанию с треском захлопнуть её и запереть. Он поднял воротник куртки и пошёл по знакомой дороге, впервые чувствуя себя таким одиноким и лишним. Свежий снег под ногами напомнил ему о времени, проведённом с мамой, и о последнем их совместном Рождестве. Таком невероятно далёком. Эти воспоминания словно принадлежали кому-то другому, и, как Гарри ни старался, он не мог найти в себе желания быть тем мальчиком — счастливым и беззаботным. Может быть, оттого, что он повзрослел. Он вошёл в ресторан и позволил отвести себя к столику, пытаясь не поддаваться мешанине своих чувств. Официант предложил ему меню, и Гарри лишь мельком пробежался по нему глазами, прежде чем выбрать первое, что показалось ему смутно знакомым. А потом он стал ждать. — Извините, здесь не занято? — спросил писклявый голос, и Гарри, вздрогнув, оторвал взгляд от скатерти и увидел невысокого лысоватого мужчину с большими голубыми глазами, приятно улыбающегося ему. — Нет, — неохотно ответил Гарри. Мужчина одарил его ещё одной улыбкой и сел на пустой стул перед Поттером, жестом подозвав официанта, чтобы тот принёс и ему меню. — Ты ведь сын Джеймса? — спросил незнакомец, снова напугав Гарри. — Да, — осторожно ответил тот, сузив глаза. — Я возьму вот это, пожалуй, — сказал мужчина официанту, возвращая меню. — И красное вино. — Вы друг моего отца? — озадаченно спросил Гарри. — Нет, — ответил тот. — Я ему не друг. А вот он мне — да. Гарри закусил губу, не зная, как отнестись к этому заявлению. — Тогда чего вы хотели? — наконец спросил мальчик. — Поговорить с тобой, — сказал ему незнакомец. — Я не хотел так сильно вмешиваться, но твой отец слишком уж отягощает тебя.***
Несмотря на то, что Араминта Мелифлуа придерживалась тех же политических взглядов, что и Беллатриса, леди Лестрейндж не смогла найти в себе силы проникнуться к ней симпатией. Иссохшая старуха вела себя раздражающе снисходительно и всегда упрямо стояла на своём. Этого было достаточно, чтобы каждый продолжительный их разговор Беллатриса заканчивала на грани безумия. Особенно когда предметом беседы было то, что Белла ни за что не хотела обсуждать. — Ты не думала о том, чтобы снова попробовать завести ребёнка? — тошнотворно-приторно спросила Араминта. — Я знаю, что в твоём возрасте это может быть довольно сложно, но существуют заклинания… — У семьи Лестрейндж уже есть наследник, — холодно заявила Беллатриса. Она не хотела ребёнка, что бы ни говорил Рудольфус — и вообще кто бы то ни было, если уж на то пошло. — Сын Рабастана, Энтони, воспитан как наследник и он вполне достоин занять его место, когда придёт время. — Мальчишка слишком вспыльчив. — Он один из выдающихся учеников Дурмстранга. — Что ж, это правда. Но он ведь был принят до введения вступительного испытания. Он не сравнится с теми детьми, — сказала Араминта, и Беллатрисе ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. К сожалению, старая ведьма была права. — Он бы его всё равно прошёл, — возразила Лестрейндж. — Даже среди отобранных учеников не так много действительно выдающихся. — Немного, — медленно повторила Араминта. — Значит, есть парочка, а? — Один подаёт надежды, — сказала Беллатриса, вспомнив пару зелёных глаз и бледное, вскинутое лицо. — Это ещё предстоит выяснить. — О да… Сириус рассказал о турнире, — Араминта изогнула накрашенные губы в лёгкой холодной улыбке. — Участники покажут нам, чего они стоят. Жду с нетерпением. — И не ты одна. Кузен Сириус подготовил для Турнира Трёх Волшебников нечто восхитительное… хотя он говорил, что планирует поменять название турнира и количество участников, — вспомнила Беллатриса. — Я видела его планы… турнир будет совсем не таким, как раньше. — Ходят слухи, что Сириус будет использовать в испытаниях повстанцев. Это правда? — Вообще, это мы с ним вместе придумали, — призналась Беллатриса. — Нам показалось, что это добавит новых красок представлению… и даст участникам почувствовать, что их ждёт в будущем. — Великолепно, — сказала Араминта, кивая. Беллатриса бросила взгляд на сверкающие бриллианты старшей ведьмы, задумавшись, стоит ли ей потребовать у Рудольфуса купить ей побольше этих глупых безделушек. Беллатрису никогда не интересовали вещи, лишённые магии, — даже драгоценности. — Ты знаешь, как будут выбирать участников? — Произвольно, я полагаю. Если Сириусу удастся сделать так, чтобы Кубок Огня выбрал больше трёх человек, то мы воспользуется им. — А, — Араминта пренебрежительно фыркнула. — Вот как. — Здесь не над чем насмехаться, — возразила Беллатриса. — Кубок — мощный магический артефакт. — Созданный французом, — сказала ей Араминта, как будто это всё объясняло. Для старой ведьмы, возможно, так оно и было. — Убедись, что Сириус выдвинет в кандидаты на участие Энтони. Я хочу посмотреть, как этот мальчишка сможет проявить себя. — Я не имею отношения к выдвижению кандидатов, — ответила Беллатриса. — Каждый, кто пожелает, сможет самостоятельно подать заявку на рассмотрение. — Но не всех же слабаков рассматривать… — Слабым придётся хорошенько подумать, — перебила Беллатриса, и на её лице появилась улыбка. — Вероятность того, что все участники доживут до конца турнира, не стопроцентная. Тем более, если их будет больше трёх… — От этого всё только интереснее, правда ведь? — пробормотала Араминта, явно довольная. — Турнир состоится после лета? Скорее бы. — Да, — согласилась Беллатриса, откидываясь на спинку кресла. Это действительно будет незабываемое шоу.***
— Эмоционально, я имею в виду, — пояснил незнакомец, откидываясь назад, когда принесли заказ Гарри, а через несколько мгновений и его собственный. — Не злись на меня, — продолжил мужчина. — Но я должен сказать, что в каком бы плачевном состоянии сейчас ни находился твой отец… ты должен смириться и двигаться дальше. Ему не станет лучше. — Откуда вам знать? — резко ответил Гарри. Его сердце сильно и почти болезненно билось в груди. — Ешь, — сказал мужчина, указывая вилкой на тарелку Гарри. — Ты и сам уже знаешь, что твой отец не оправится. Вот почему ты решил пересекаться с ним как можно реже. И всё равно, хоть ты и понимаешь, что надежды нет… ты чувствуешь вину за то, что даже не пытаешься помочь ему. — Я не… — прохрипел Гарри, ощутив, как голос сорвался на середине фразы. Он не понимал, что за человек сидел перед ним, не понимал, как он мог догадаться о чувствах, о которых сам Гарри с тщанием старался даже не думать… — Ты не должен корить себя, — сказал ему незнакомец. — Ты делаешь это каждый раз. Винишь себя, а не родителей, которые так тебя подводят. Каждый раз. — Моя мама никогда ни в чём не подводила меня. — О, ещё как. Причём гораздо сильнее, чем твой отец. — Мерлин, о чём вы вообще говорите? — потребовал ответа Гарри. — В одном из других миров есть другой ты… чей отец умер раньше матери, — сказал ему мужчина. Его водянистые глаза вдруг потускнели. — И та, другая твоя мать сошла с ума. — В одном из… других миров? — Одной из параллельных вселенных, — небрежно бросил незнакомец. — А в ещё одном мире… в изначальном, в самом истинном из всех, есть ещё один ты, который вырос вообще без родителей и отдал бы всё, чтобы хоть один из них был жив. И тебе даже неважно было, как бы они с тобой обращались. — Почему я должен тебе верить? — спросил Гарри, хотя знал — знал это так же ясно, как и то, что Меропа мертва и существуют поезда, которые уходят в никуда, — что этот человек говорил правду. Странно… Гарри казалось, что он ждал этих слов. Словно он, всё уже понимая, просто ждал, когда кто-то наконец произнесёт их вслух. — Ты был там, — с нажимом сказал мужчина, прежде чем слегка наклониться вперёд. — На вокзале. — Это… этого не может… кто вы? — потребовал ответа Гарри. — Откуда вы знаете… — Я знаю про это место, потому что тоже был там, — сказал ему незнакомец, устремив свои голубые глаза на Гарри. Мужчина казался совершенно спокойным. — И я вернусь туда, как только моя работа здесь будет закончена. — Что за работа? — Это неважно. Доедай, Гарри. — Вы сказали, что есть и другие… миры, — сказал Гарри, не зная, чему верить и принимать ли этого человека всерьёз. Но выбора не было… Мужчина знал о вокзале. — Да, — ответил он. — И все эти миры связаны между собой железной дорогой. У каждой реальности есть свой вокзал, и… Ну, я почти ничего не знаю о том, что происходит с умершими, но я знаю, что существует бесчисленное множество других вокзалов. — Откуда? — Я прибыл в эту реальность на поезде. Я… я жил… в другом мире. — Но зачем вы пришли сюда? — спросил Гарри, ненавидя себя за то, что никакие дельные вопросы как назло не шли в голову. — И знаете ли вы, почему я могу попасть на вокзал? — Я должен кое-что сделать, — ответил мужчина, и впервые он показался расстроенным. — Видишь ли, я совершил ошибку. В своём мире. Ужасную, непростительную ошибку. Я струсил и теперь расплачиваюсь за это. Мне нужно побывать ещё в нескольких вселенных, прежде чем я наконец буду свободен. «Это всё звучит так нереально», — подумал Гарри. С другой стороны, с ним постоянно происходило что-то странное и невероятное. — А… а что произошло с другим мной, о котором вы говорили? С тем, у которого… умер отец, а мама… мама… — Сошла с ума, — закончил за него незнакомец. — Тебе не нужно думать о нём. Вы вряд ли встретитесь, если ты, конечно, не уедешь на поезде. — Я просто… Неужели он так же слаб, как и я? — выпалил Гарри, чувствуя, как румянец пополз вверх по шее. — Я просто… Я… это всё так неожиданно, и… — Ты вовсе не слаб, — уверенно сказал мужчина. — Как и тот, другой ты. Но вы очень разные. И в то же время очень, очень похожи. — Я не совсем понимаю. — И не нужно. Забудь о нём пока. Я пришёл к тебе не за этим. — Тогда зачем? — спросил Гарри, и незнакомец улыбнулся. Он поставил свой бокал с вином и произнёс почти зловещие и такие знакомые слова. — Ты должен кое-что сделать, — сказал мужчина. — Стань сильнее… и сделай то, что тебе предназначено.