***
— Во время первого задания зрители смогут следить за каждым чемпионом, — рассказывал Сириус, показывая Тёмному Лорду голограмму того, о чём шла речь. — Поскольку только первое задание продлится целую неделю, они смогут приобрести компактные экраны и следить за событиями, когда захотят. Те, кто не сможет их себе позволить, могут наблюдать за всем с больших экранов, которые мы установили на поле для квиддича и в Большом зале. Том наблюдал за Блэком, пока тот говорил, объясняя тонкости грядущего события. Они были на площади Гриммо в доме Блэка, в комнате, которую тот назвал своим домашним кабинетом. Блэк явно не понимал, что, если назвать комнату, увешанную плакатами на тему квиддича, кабинетом, она им от этого не станет. Дом на площади Гриммо сам по себе был мрачным, с узкими лестницами и лишь несколькими окнами, и Том ни за что на свете не мог представить, что добровольно согласился бы жить в подобном месте. Оно слишком сильно напомнило ему другое, где тоже было много тёмных углов и чуть ли не вековой пыли. — Пока приемлемо, — сказал Том, откидываясь на спинку стула, на котором сидел. Он немного скептически относился к планам Блэка, но не собирался их комментировать. Сейчас было уже в любом случае слишком поздно что-то менять, да и всё, что придумал Блэк… было даже неплохо. Только казалось… немного ненадёжным. Сириус подавил желание вздохнуть с облегчением от одобрения Тёмного Лорда. Это был долгий день, и он не мог дождаться, когда Тёмный Лорд наконец уйдёт. У Блэка было много дел, самое главное из которых — наконец поспать. Присутствие Волдеморта было очень тревожным, от его подавляющей магии комната казалась меньше, и Сириус на миг подумал о Люпине. Тёмному Лорду ведь было бы плевать, что Сириус держал оборотня в своём подвале, правда? Трудно было что-либо сказать об этом человеке, учитывая, что на нём был капюшон, скрывавший лицо. — Я надеюсь, ты закончил с обустройством жилья, — сказал тогда лорд Волдеморт, и Сириус уже собирался ответить, как в кабинете появился знакомый домашний эльф. — Хозяин Блэк! — завопил он, бросаясь на Сириуса. — Хозяин Поттер… Хозяин Поттер мёртв! При этих словах Сириуса охватил холод, и на мгновение ему почудилось, что пол обвалился у него под ногами, но оказалось, что это он сам упал на колени. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, спросить, прояснить, но вдруг почувствовал, как пара сильных рук схватила его за воротник. Он едва осознал, что это Тёмный Лорд встал со своего стула и зачем-то встряхнул его, прежде чем они аппарировали. Аппарация всегда была неприятным процессом, а совместная и подавно. Принудительная совместная аппарация же была хуже всего, что испытывал Сириус. И всё же, что было хуже — это мысли о смерти Джеймса или Гарри. Это не могло быть правдой, такого просто не могло случиться. Это не могло быть правдой, глупый эльф, должно быть, что-то неправильно понял. Может, он находился под заклятием или был не в себе. Как только они оказались у поместья Поттеров, Тёмный Лорд отпустил Сириуса, который тут же свалился с ног. Входная дверь была открыта, другой домовой эльф смотрел на них с порога со слезами на глазах. На долю секунды у Сириуса промелькнула мысль, зачем Тёмный Лорд вообще пошёл с ним, прежде чем он протиснулся мимо своего господина, вошёл в дом и последовал за эльфом, ведущим его в комнату Джеймса. Там он нашёл Гарри, склонившегося над телом Джеймса, плачущего до дрожи. — Гарри, — выдохнул Сириус, входя в мокрую ванную и пытаясь осмыслить то, что он видел. — Джеймс. — Он мёртв, — хрипло всхлипнул Гарри. — Я пытался всё исправить, но не смог. Сириус глубоко вздохнул и опустился на колени, чтобы осторожно оттащить своего крестника от… Мерлин, это не должно было случиться. — Пойдём, Гарри, — тихо сказал Блэк, помогая мальчику встать и уводя его из ванной. Вдруг он вспомнил о Тёмном Лорде, но быстрый взгляд в окно не дал определить, был ли он до сих пор здесь. Вполне вероятно, что он уже ушёл, и Сириус надеялся, что его не накажут за то, что он фактически сбежал от самого Тёмного Лорда. С другой стороны, это была чрезвычайная ситуация, и Тёмный Лорд сам сюда их аппарировал. «Но как он узнал, куда надо переместиться?» — подумал Сириус, но затем покачал головой и снова переключил внимание на своего крестника. Гарри был бледен и слегка дрожал, смотря стеклянными глазами куда-то в пространство. Сириус несколько мгновений колебался, не зная, что делать, но затем решил отвести мальчика в его собственную комнату и позвал домового эльфа. — Хозяин Блэк, — пролепетало существо, его зеленоватая кожа туго обрисовывала резкие черты лица. Большие голубые глаза были полны слёз. — Принеси для Гарри удобную одежду, — сказал Сириус, стаскивая с мальчика мятые и частично мокрые вещи. — Быстро. А потом принеси ему чашку чая. Он пожалел, что у него нет с собой какого-нибудь успокаивающего зелья, но к произошедшему он явно никак не смог бы подготовиться. В любом случае, сейчас нужно было заставить Гарри выпить что-нибудь тёплое, наложить на него усыпляющее заклинание, а потом вернуться в ванную, чтобы… заняться Джеймсом. «Почему? — подумал Сириус, чувствуя, как что-то чужеродное давит ему на грудь. — Кто-то проклял его?» Это было возможно. Это определённо был бы вариант предпочтительнее самого вероятного. Может быть, кто-то проклял Джеймса и убил его, и сейчас всё выглядело так… выглядело… как самоубийство. Мерлин, раньше это слово не вызывало никаких эмоций. Теперь же их было слишком много. Как люди справлялись с этим? Что теперь делать? Что теперь будет с Гарри? Гарри вёл себя очень-очень тихо. Вероятно, он был до сих пор в шоке, и Сириус не знал, что с этим делать. Он мог бы дать Гарри поспать, а завтра утром… Может быть, Гарри заговорит. С ним или с кем-нибудь ещё. Может быть, стоит на всякий случай подыскать мальчику целителя разума. Эти люди хорошо разбирались в подобных вопросах, и Сириус по опыту знал, что, хотя сеансы иногда были ужасны, они действительно помогали. Сириус подтолкнул Гарри, чтобы тот сел на кровать, и помог ему выпить немного чая, который принёс домовой эльф. Как и следовало ожидать, Гарри ничего не смог проглотить, как не мог остановить поток слёз. Даже после того, как Сириус наложил на него сонные чары, он продолжал плакать ещё несколько долгих минут. Наконец, в третьем часу ночи, Сириус вышел из комнаты Гарри и вернулся в ванную, где лежало тело — он не знал, что хуже: называть это тело Джеймсом или просто телом. Домашние эльфы вообще не заходили в ванную, но об этих странностях Сириус сейчас не думал. Он глубоко вздохнул, перенёс тело Джеймса в его комнату, одел его и сел у кровати, не зная, что делать. Утром нужно будет связаться с министерством и сообщить о смерти Джеймса. Однако до этого ещё надо будет вызвать целителя, чтобы тот определил причину смерти и выдал заключение о факте смерти. Затем, конечно, нужно будет организовать похороны, а также оформить документы на опекунство над Гарри. Целители, как правило, вставали рано, и больница Святого Мунго была открыта двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Сириус сделал ещё один глубокий вдох и встал. Его слёзы могли подождать день или два — сначала необходимо позаботиться о Гарри, затем о Джеймсе, и только после этого он сможет дать волю своей боли.***
Гарри проснулся с чувством огромного облегчения. «Слава Цирцее, это был просто сон», — подумал он, не обращая внимания на резь в глазах и тяжесть на сердце. Он глубоко вздохнул, скинул одеяло и сел на кровати, полностью сфокусировавшись на завтраке, не думая ни о чём другом. Он медленно двинулся снова — встал, направился к двери. Гарри подумал о том, чтобы переодеться в более подходящую одежду, но кто станет на него смотреть? Джеймсу было бы всё равно. Потому что Джеймс… «Это был сон», — сказал себе Гарри и подумал о свежих ягодах с хлопьями, о стакане апельсинового сока и о том, как блестит деревянный пол под ногами. Он спустился вниз и направился прямо на кухню, отмечая блеск начищенных ручек. Сириуса нигде не было видно — несомненно, это был ещё один признак того, что Гарри всё приснилось. Его руки задрожали, когда он поставил тарелку с хлопьями перед собой, и хотя он был не голоден, всё равно ел. Гарри вслушивался в хруст, доносившийся изо рта, старался тщательно прочувствовать вкус ягод и повернулся к окну, чтобы посмотреть на плывущие облака. Через неделю он будет смотреть на это небо уже из Хогвартса. — Я уже говорил тебе, — произнёс знакомый голос, и в кухню неторопливо вошёл Том со странным выражением лица. — В этот дом до смешного легко попасть. — Мой папа отличный дуэлянт, — сказал Гарри, не поворачиваясь и не глядя на Тёмного Лорда. — К тому же, то, что ты можешь просочиться через любой барьер, не значит, что это под силу остальным. — Я привёл Блэка сюда вчера, — перевёл тему Том, садясь на стул. — Я не хотел отвлекать его, поэтому наложил на себя дезилюминационные чары и наблюдал. Твой отец покончил с собой. Эти слова прозвучали как удар под дых, и Гарри вздрогнул так сильно, что выронил ложку. Это не… Джеймс не… — У тебя нет на это времени, — продолжил Том. — На все эти чувства. Ты должен выиграть турнир. — Мой папа, — прохрипел Гарри, чувствуя, как его стена отрицания наконец рассыпалась. — Что… почему он… что случилось? — Мне всё равно, — прямо сказал ему Том. — Я не понимаю смерть и не люблю иметь с ней дело, поэтому оставляю это на других. Ты уже успокоился? Гарри несколько мгновений молча смотрел на него, прежде чем невольно скривился и разрыдался. — Ну уж нет, — сказал Том, вставая. — Я тут не останусь, — но по какой-то причине ему не удалось заставить себя выйти из кухни, и вместо этого он с опаской наблюдал за плачущим Гарри. Его рыдания становились всё громче — он чуть ли не выл, и это зрелище было отвратительно и тревожно. — Твой крёстный беспокоится о тебе, — наконец вздохнул Тёмный Лорд, опускаясь на колени. Гарри всё ещё плакал, когда Том наклонился ближе, касаясь кончиками пальцев его щёк. — Ладно, говори, что мне сделать, чтобы ты прекратил? Вдруг Гарри кинулся к нему, вжавшись мокрым лицом в плечо Тома, и тот подумал, что слёзы и сопли, должно быть, просочились сквозь одежду и оставили ужасные мокрые пятна. И почему-то — Том не хотел знать почему — этого оказалось недостаточно, чтобы заставить его оттолкнуть Гарри. — Мой отец мёртв, — наконец прохрипел Гарри приглушённым голосом. — Кто у меня остался? — Ну, не то чтобы до этого он уделял тебе много внимания, — сказал ему Том, но тут же продолжил, исправившись: — И вокруг тебя есть много других людей, готовых помочь. И их станет ещё больше, если ты выиграешь Турнир Трёх Волшебников. — Но папа уже его не посмотрит, — сказал Гарри, и, хотя он уже так много плакал, новые слёзы продолжали капать. — Никто не посмотрит… — Я и твой крёстный будем смотреть. — Что мне теперь делать? — едва Гарри произнёс эти слова, как снова начал всхлипывать. Его тонкие руки обхватили Тома так крепко, как только могли. Тот нерешительно прижал ладони к спине Гарри, задаваясь вопросом, достаточный ли это знак поддержки. — Почему он это сделал? — спросил Гарри мгновением позже. — Почему? Я не понимаю. — Я не знаю, — ответил Том, не находя слов. В этот момент он пожалел, что разыскал Гарри, пожалел, что пришёл в поместье Поттеров, чтобы проверить его. Он не хотел, чтобы ему задавали вопросы, на которые он не знал ответов, и ему не нравились чувства, которые испытывал Гарри. Поттер отстранился от него — наконец-то! — и выражение его лица было далеко не таким печальным, как ожидал Том. Ужасно было видеть измученное страдание и отсутствие всякой радости на его лице. — Я не знаю, — повторил Том, — но ты справишься с этим. А когда ты пройдёшь через это, жизнь может подготовить для тебя что-то ещё страшнее, и ты всё равно должен будешь справиться. Ясно? — Как? — спросил Гарри. — Как можно с таким справиться? Мой папа… Джеймс… он… И теперь я не знаю, что… Как мне?.. Что мне делать? — Поговори со своим крёстным, — сказал Том, решив скинуть все эти эмоциональные разборки на кого-то другого. Он пришёл сюда, чтобы убедиться, что Гарри не бросит затею участвовать в Турнире Трёх Волшебников, а не для того, чтобы говорить о Джеймсе Поттере. — Но если тебе нужно отвлечься, ты можешь попрактиковать заклинания. Думай о турнире, чтобы избежать мыслей об отце. Он подумал о том, чтобы напомнить Гарри про вокзал, но что, если тот решит остаться там? Что, если Гарри вдруг захочет уйти вместе со своим отцом? Том не мог этого допустить, и до тех пор, пока он не напомнит Гарри об этой возможности — до тех пор, пока он будет занимать его другими делами и мыслями, — этой катастрофы можно будет избежать. Джеймс Поттер мог бы выбрать и более подходящее время для своей смерти. Но Том находил настоящее положение дел приемлемым, пусть даже Гарри был в шоке и разрывался от чувств. Даже если он в итоге не сможет с ними справиться, это было нормально. Главное, чтобы он был способен делать то, чего от него ждал Том. — Я не хочу, чтобы это было правдой, — сказал Гарри, закрывая глаза. — Когда я проснулся, я подумал, что всё это был сон, потому что я не помнил, как лёг спать. «Такой уязвимый», — подумал Том, прежде чем встать. — Я полагаю, твой крёстный скоро вернётся. Я поговорю с ним завтра о ваших дальнейших планах. — Ты уходишь? — Да. Гарри посмотрел на него с потерянным выражением лица, и Том чуть было не решил остаться. — Да, — повторил он. — Я понимаю, ты чувствуешь, что твой мир только что рухнул. Но ты не единственный сирота на свете. У тебя есть много того, что недоступно другим, так что не забывай о своих преимуществах. — Я знаю, что должен жить дальше, — тихо ответил Гарри. — Я знаю, что мне ещё так много нужно сделать. Я знаю, что должен. — Хорошо, — начал Том, но Гарри перебил: — Я чувствую себя таким опустошённым и слабым. Словно один порыв ветра может унести меня, как будто могу сломаться от лёгкого толчка. Я знаю, что мне нужно жить дальше, но не знаю, смогу ли я. Всё вокруг до сих пор казалось тусклым и ненастоящим. — Ты сможешь, — убеждающе настаивал Том. — Я загляну через несколько дней, чтобы убедиться, что ты всё ещё дышишь. Не забывай отрабатывать заклинания. — Это всё, что ты хочешь сказать? — спросил Гарри, не зная, имел ли он право на обжигающее разочарование от этих слов. — Это всё, что я могу сказать, — со всей честностью, на которую был способен, ответил Том. — Я тоже проходил через потерю, Гарри, но мне никто не был нужен для поддержки. Я не понимаю, почему тебя так угнетает смерть человека, которого всё равно давно уже не было рядом. Я не понимаю твоей боли, я не знаю, почему ты её чувствуешь. Я мог бы солгать и утешить тебя, как одну из своих пешек. Но я предпочитаю этого не делать. — Не принижай кого-то только за потребность в чём-то, без чего сам ты можешь обойтись, — устало сказал ему Гарри. — Мне просто нужно… не знаю. Немного поддержки. От тебя. — Я не принижаю тебя, — сказал Том, качая головой. — Я лишь говорю, что это единственное, что я не могу тебе предложить, если ты не хочешь, чтобы я врал. А я знаю, что ты не хочешь. И почему-то это важно для меня. Затем Тёмный Лорд ушёл, и впервые на его памяти Гарри был по-настоящему обижен на него.***
Внимание Сириуса отнимали многие вещи. Бумаги, которые нужно было подписать, документы, которые нужно было прочитать, организация похорон, завещание — к счастью, что-то из этого могло подождать. Когда он занимался этим после смерти Лили — или, точнее, когда он таскал за собой Джеймса, чтобы тот делал всё необходимое — было проще. Сириус глубоко вздохнул, чувствуя лёгкое головокружение. Он не мог думать о Гарри, не думая о Джеймсе, а думать о Джеймсе… просто не хотелось. О чём хотелось думать ещё меньше, так это о Тёмном Лорде и неявных знаках, которые Сириус начал замечать. Знаках некоего интереса, который этот человек испытывал к Гарри. Даже если его рекомендация Гарри была простой случайностью, Тёмный Лорд никак не мог случайно узнать, как попасть в поместье Поттеров. Откуда он вообще знал об этом месте? Сириус был уверен, что Джеймс был тут ни при чём. Было ли это как-то связано с тем, что волшебные палочки Гарри и Тёмного Лорда были близнецами? Что, если Тёмный Лорд… — Лорд Блэк, — окликнула его ведьма за стойкой, отрывая от мыслей. — Всю информацию зарегистрировали, документы помещены в архив. Осталось только заполнить это заявление… — Для чего оно? — спросил Сириус. — Внесите изменённые данные о вашем новом подопечном, Гарри Поттере. Его домашний адрес и остальное, что вы сочтёте устаревшим. — И тогда я свободен? — Да, мистер Блэк. Это последний документ. На случай, если вам понадобится помощь в организации похорон, кабинет дальше по коридору… — Спасибо, — сказал Сириус, снова перебивая её. — Но мы уже обо всём позаботились. Это была ложь, но Сириус ни за что на свете не смог бы заставить себя организовать похороны Джеймса. Кого бы он вообще пригласил? В отличие от Лили, и несмотря на его популярность в Хогвартсе, у Джеймса уже много лет почти не было близких друзей. К тому же, Гарри всего через несколько дней возвращается в школу, и у Блэка просто не будет времени на похороны. Может быть, потом. Да, потом, когда поулягутся мысли и пройдёт боль, в которой сейчас Сириус буквально тонул. Цирцея. Тонул. Была ли в этом его вина? Может быть, следовало уделять Джеймсу больше внимания. Если бы он просто был рядом с ним почаще, чаще вытаскивал этого человека из его ямы апатии, возможно, Джеймс не… он бы не… он был бы жив. Если бы только Сириус заставил Джеймса после смерти Лили пойти к целителю разума, помог ему преодолеть его зависимость от алкоголя и просто действовал, как настоящий друг, тогда, может быть, Джеймс был бы сейчас счастлив и даже нашёл бы себе новую пару. Но он был мёртв. Головой Сириус всё же понимал, что он ничего не мог сделать. Он уже представлял, как целитель говорит ему: «в депрессии никто не виноват», но Блэк не мог заставить себя принять это. Конечно, он не смог бы вылечить такое расстройство, даже если бы попытался, но он мог бы хоть что-то сделать, чтобы предотвратить су… предотвратить то, что произошло. Сириус подошёл к ближайшему камину. Гарри уже достаточно времени пробыл наедине, надо было проверить его. Сириус даже не знал, как его крестник отреагирует на идею переехать на площадь Гриммо. Конечно, хорошо, что Гарри скоро отправится в Хогвартс — смена обстановки пойдёт ему на пользу. С другой стороны, хватит ли у Гарри сил перебраться на Гриммо, а через несколько дней снова уехать? Возможно, стоило дать ему провести оставшиеся дни до начала учебного года в поместье Поттеров. Как только Сириус убедится, что Гарри в Хогвартсе, в безопасности, он перевезёт его вещи на площадь Гриммо и запечатает поместье Поттеров до совершеннолетия Гарри.***
Потребовалось два дня, чтобы в душе родился гнев. И, когда это произошло, он наполнил Гарри до краёв. Сириус часто навещал его и разговаривал с Гарри, и иногда тот что-нибудь отвечал. Однако между ними возникла ощутимая трещина, и Гарри гадал, разрастётся ли она до огромной пропасти и потеряет ли он в конце концов и Сириуса тоже. Каждый раз всё начиналось с отдаления. Физического отдаления между ним и мамой, эмоционального между ним и отцом, и теперь казалось, что Сириус тоже исчезнет, отдалившись новым, неведомым способом. Гарри уже семь раз пытался попасть на вокзал, чтобы найти отца. Его первые три попытки обернулись провалами: ему не удалось достаточно сосредоточиться, чтобы переместиться. Когда у него наконец получилось, что-то непонятное и незнакомое Гарри потянуло его обратно. Раньше он никогда подобного не испытывал. Словно его удерживала какая-то цепь, которую он никак не мог разорвать. Мысль о том, что Джеймс был на вокзале, а Гарри упустил свой последний шанс поговорить с ним, расстраивала и злила только больше. Эта странная цепь беспокоила его, сбивала с толку. Он не знал, почему она вдруг появилась. Неужели её как-то создал Том? Гарри никогда не думал, что способен так сильно злиться. Он не злился так исступлённо, когда думал о невинных жизнях, потерянных на бессмысленной войне, не злился, когда думал о неравенстве в волшебном мире. Это чувство было уродливым, тяжёлым и беспокойным. За три дня до отъезда Гарри в Дурмстранг Сириус пришёл в его комнату и сел у кровати. Лицо Блэка было бледным и измученным, и Гарри не был уверен, хочет ли он вообще знать, что скажет его крёстный. — Эй, — наконец начал Сириус. — Нам нужно поговорить. — Это всегда хорошее начало, — сказал ему Гарри, тяжело вздыхая. — Как ты? — Это я должен у тебя спросить, — тихо перевёл вопрос Сириус. — Я справлюсь, обещаю тебе. Как ты сам? Гарри несколько мгновений молча смотрел в потолок, наконец вздохнул и повернулся, чтобы посмотреть на Сириуса. — Когда мама умерла, было легче быть сильным, потому что было ради кого быть сильным, — прошептал он. — Но теперь я просто… Я не знаю, как я. Я сейчас зол, и это так больно, что я просто стараюсь не думать об этом. — Ты всё ещё хочешь принять участие в Турнире Трёх Волшебников? — спросил Сириус. С трудом верилось, что это был первый раз, когда они об этом заговорили, но… — Наверное, — ответил Гарри. — Жаль, он не будет хлопать мне с трибун. А с другой стороны, вряд ли бы он даже пришёл посмотреть. — За тебя проголосовал Тёмный Лорд, — осторожно сказал Сириус, глядя на выражение лица Гарри. Тот поморщился при упоминании Волдеморта и фыркнул с явным раздражением. — Интересно, какой мне будет со всего этого толк. — Люди узнают о тебе, это точно. Ты к этому готов? — Я не знаю, — сказал Гарри. — Похоже, у меня теперь на всё один ответ. Я не знаю, как я себя чувствую, я не знаю, достаточно ли я подготовлен, я не знаю, есть ли мне вообще дело до моей подготовки. — Эй, малыш, — вздохнул Сириус, наклоняясь вперёд. — Теперь мы с тобой остались вдвоём, так что не делай глупостей. Ты — лучшая семья, которая у меня есть. — А ты — моя единственная семья, — сказал Гарри. — Теперь, когда Джеймса больше нет. «Джеймс, — подумал Сириус. — И давно ли он называет его Джеймсом, а не папой?» — Насчёт похорон… — Кто приглашён? — Никто. Услышав это, Гарри сел и бросил на крёстного недоверчивый взгляд. Сириус ничего не сказал, молча ожидая вопросов. Вместо этого Гарри закрыл глаза и сделал судорожный вдох, затем медленный выдох. Он потянули за чёлку пальцами до боли знакомым жестом. — Почему? — Потому что никаких церемоний прощания не будет, — просто ответил Сириус. — Его уже похоронили рядом с твоей матерью. Позже, когда у нас будет больше времени и мы сможем сходить к нему, не злясь на то, что он сделал… — Ты не спрашивал моего мнения, — перебил Гарри, чувствуя себя опустошённым. Должен ли он сердиться? Должен ли он испытывать облегчение? — Ты ненавидишь его за то, что он сделал? Сириус смотрел на него несколько минут, прежде чем наконец вздохнул и откинулся на спинку стула. — Я обижен на него, но мне хотелось бы думать, что это пройдёт. Я просто… не понимаю его. — Да, — сказал Гарри, глядя на свои руки. — Я тоже не понимаю.***
День отъезда был солнечным и тёплым, но хорошая погода раздражала Гарри. — Вы будете добираться до Хогвартса не поездом? — спросил Сириус, помогая крестнику уменьшить его чемодан. — Нет, — ответил Гарри. — Директор Каркаров сказал, что мы все должны воспользоваться нашими портключами, а в Дурмстранге сядем на корабль. Довольно хлопотно, как по мне, но, видимо, он хочет использовать редкую возможность покрасоваться этим чёртовым кораблём. — Первое впечатление очень важно, — сказал ему Сириус. — Лучший способ заинтересовать людей — это показаться загадочным. — Зачем мне их интерес? — На будущее. Доверься мне. — Знаю, — вздохнул Гарри, глядя на своего крёстного. — Я тебе доверяю. — Я рад, — сказал Сириус, одарив его нежной улыбкой. Отсутствие Джеймса висело над ними сосущей пустотой, и Сириус не знал, стоило ли это просто игнорировать. В груди, прямо под рёбрами, бурлило нечто более тёмное и отчаянное, ожидающее, когда же ему дадут выход. — Береги себя там. Даже если будет тяжело. — Да, не волнуйся, — заверил его Гарри, натянуто улыбнувшись. — Ты будешь в Хогвартсе? — Весь год, — пообещал Сириус. — Мы увидимся уже через несколько дней, и ты ведь не возражаешь, если я попрошу тебя оставить твои субботние вечера для меня, хорошо? И, если тебе что-нибудь понадобится, обещай мне… — Просто, — начал Гарри, подавшись вперёд. — Просто не уходи, ладно? Я не могу… я не знаю, что… Просто обещай мне, что ты не уйдёшь туда, где я не смогу тебя отыскать. Сириус улыбнулся — это была грустная маленькая улыбка, едва заметная — и обнял Гарри. — Ты тоже, — сказал он. — Будь осторожен. Особенно со всем, что связано с Тёмным Лордом. — То есть со всем вокруг? — сказал Гарри, сильнее прижавшись к крёстному в объятиях. — Со мной всё будет в порядке, Сириус. Но Блэк прекрасно знал, что не стоило принимать эти слова на веру.***
Сколько раз ему ещё нужно будет через это пройти? Питер медленно направился к могиле Джеймса, зная, что должен был посетить её хотя бы раз, но всё же не желая вообще её видеть. Он подождал достаточно долго, чтобы убедиться, что Гарри и Сириус ушли, прежде чем медленно приблизиться к кладбищу. Технически, его работа здесь была выполнена. Лили и Джеймс оба были мертвы, и теперь он должен быть свободен… Как там говорил Дамблдор? Очередное приключение? Вот только старый директор имел в виду посмертный покой, а не проклятие, когда ты должен вечно выполнять одну и ту же задачу… Каменистая земля, по которой он ступал, была неровной и до боли знакомой, и Питер в очередной раз поразился тому, что самые незначительные детали, казалось, никогда не менялись, в то время как важные вещи каждый раз поразительно отличались. Надгробие было простым, и Петтигрю не удивился, когда понял, что похорон не было и, возможно, не будет. — Прости, — прошептал Питер, опускаясь на колени. — Если бы они знали то, что знаю я, они бы не винили тебя за это. Ты был настоящим гриффиндорцем, раз продержался так долго. Ты был настоящим гриффиндорцем, Джеймс, даже если я единственный, кто это знает. Мне очень жаль. Поблизости щебетали птицы, и лёгкий ветерок ерошил редкие волосины на голове Питера. Послышался далёкий звон ветряных колокольчиков, хотя Питер знал, что рядом их нигде не было. Его блёклые голубые глаза сделались совсем стеклянными и грустными, когда он смотрел на свежую могилу, но в нём не было и следа раскаяния. Ему, как всегда, было жаль, что жизнь Джеймса закончилась так рано, но некоторым вещам просто суждено случиться. Гарри было суждено остаться сиротой. Это можно назвать ключевым ингредиентом. И пусть его жизнь была несчастной, но необходимой для блага всего мира. Питер вздохнул, упершись ладонями в колени, и тяжело поднялся. Его работа закончена. Однако уйти сейчас означало бы застрять на этом проклятом вокзале на неопределённое время, в ожидании того, когда его унесёт дальше. По крайней мере, он мог подождать, пока Джеймс не сядет на поезд и не уедет.