***
Первым делом Флёр наложила на себя согревающие чары и молча прокляла место, куда её отправили. Она стояла на безлюдной площади перед большой белой церковью. На земле лежал толстый слой снега, и от холодных порывов ветра временами было трудно дышать, несмотря на чары. Люди, которых она заметила, были одеты весьма странно, а статуя в центре площади стояла абсолютно неподвижно. Тогда Флёр стало ясно, что она находится в маггловском районе. Означало ли это, что её целью тоже был маггл? «Мерлин, какая скука, — подумала Флёр. Предыдущее задание казалось сложнее, чем это, но, возможно, это было к лучшему. Скучная, но лёгкая миссия намного лучше, чем сложная и рискованная. Пусть всякие сражения подождут до следующего раза. — Теперь нужно найти мою цель». Цель звали Юхо Тилли, и Флёр понятия не имела, мужское это имя или женское. На самом деле, это и не имело значения. Чары «укажи» не отреагировали на имя, но Делакур решила попробовать их снова. Как и следовало ожидать, тот, кто накладывал чары против обнаружения на цель, не потрудился использовать их на её доме. Флёр знала, что, даже если сейчас там никого не окажется, она может подождать — в конце концов, у неё было достаточно времени. Организаторы Турнира наверняка тщательно рассчитывали, сколько времени отвести на это задание. Ведьма направилась в ту сторону, куда указывала её палочка, и через несколько минут вышла к небольшой гавани. На причале стояли люди, собирающиеся сесть на паром, и, следуя за движением палочки, Флёр молча присоединилась к ним. Чары невидимости скрывали её от магглов, и отчасти она была рада, что зрители на неё не смотрят — задание было слишком скучным и вряд ли кого-то бы зацепило. Довольно скоро паром прибыл к острову, и ещё через почти полчаса быстрой ходьбы Флёр добралась до дома. Уродливое здание из жёлтого кирпича высилось среди каких-то руин старого кирпичного здания, что стояло здесь до него. Рядом не было ни одного соседнего дома, и даже дорога была довольно далеко. На этом месте не было ничего примечательного, только этот безвкусный дом с развалинами и Балтийское море за ним. «Кто бы вообще стал здесь жить?» — подумала Флёр, а затем стремительно отперла входную дверь и вошла в дом. В отличие от фасада здания, внутри дом был… устроен и обставлен богато и уютно. Тёмный деревянный пол был отполирован до блеска. Бирюзовые обои с узором золотых листьев в сочетании с белыми настенными панелями напоминали Флёр один из домов матери в Лурмарине. В прихожей была винтовая лестница, ведущая на верхний этаж, из коридора в другие комнаты вели изящные двери. Однако что-то было не так. В доме царила странная атмосфера, и… Флёр вскинула голову, глядя на верх лестницы, и успела заметить маленькое личико, тут же спрятавшееся за стеной. Последовал странный, быстрый топот. — О нет, ты не спрячешься, — прошипела Флёр, вытаскивая палочку и взбегая по лестнице. — Я тебя видела! Она добралась до второго этажа и повертела головой, глядя в обе стороны длинного тёмного коридора. Там никого не было, но ребёнок мог легко проскользнуть в любую из комнат. Однако Флёр не собиралась никуда идти, не зная точного местонахождения своей цели. «Почему ребёнок остался один в этом доме? — подумала ведьма. — Это ведь ребёнок? Что, если он и есть Юхо Тилли?» — Что ж, хорошо, — сказала Флёр сама себе, точно зная, что нужно делать. Она развернулась и спустилась вниз. Убедившись, что ребёнок не следует за ней, она вышла из дома и закрыла за собой дверь. К несчастью для цели, Флёр не любила детей. Особенно маггловских детей. И, к несчастью для Поттера и Уизли, их соперницей была ведьма, которой искренне нравилось изучать сильную, сложную магию, а для Оборотного зелья не нужны свежие ингредиенты. Кости с мёртвого тела будет достаточно. «Я знаю, что обо мне говорят, — подумала Флёр, обходя дом и рисуя руны невидимости и сдерживания через каждые несколько шагов. — Многие не считают меня ведьмой. Лишь вейлой. Что ж, тогда я должна показать им, на что способна вейла. Я покажу, что ведьма с наследием вейлы превосходит двух чистокровных волшебников». Когда она нарисовала последние две руны, по периметру дома выросли невидимые стены. Взмахом палочки Флёр подожгла крышу и отступила, наблюдая, как пламя медленно охватывает здание. Меньше чем через полчаса из дома послышался испуганный крик. Кто-то явно пытался выбраться наружу, и голос действительно был детский. Ребёнок истошно кричал, но даже эти наполненные болью вопли не могли заставить Флёр сдвинуться с места. Только когда она услышала громкий грохот — судя по звуку, кто-то кубарем скатился с лестницы, — она окружила себя щитом и снова вошла в дом. Ребёнок лежал на полу, плакал и полз к двери. На всем его теле были ожоги, а самое удивительное — у него не было ног ниже колен. Он просто подтягивал себя вперёд руками, двигаясь к выходу. Флёр подумала о своей младшей сестре и произнесла Режущее.***
Гарри в ужасе отшатнулся от стены и не сдержал испуганный вскрик. Услышав, как Орсини сбегает по лестнице, Гарри отбросил картину, вытащил палочку и нырнул за диван — он не знал, что мужчина будет делать, поэтому приготовился в худшему. Оказалось, что не зря, потому что Орсини сразу же схватил стул и в приступе ярости швырнул его в Гарри. Он перелетел через спинку дивана, за которым прятался Поттер, и с грохотом упал на пол. — Что ты натворил? — чуть ли не взвыл Орсини. — Я же сказал тебе ничего не трогать! — Что это? — поражённо спросил Гарри, пытаясь ретироваться к двери, избегая мужчину, который свирепел с каждой секундой. — Там глаз в стене! Орсини, похоже, не намеревался отвечать и с диким взглядом бросился на Поттера, промахиваясь и хватая воздух. Сердце Гарри заходилось бешеной дробью, единственным желанием было оказаться от Орсини как можно дальше и узнать, что за существо даже сейчас смотрело на них из-за стены. Смотрело голодным взглядом, просовывая длинные худые узловатые пальцы сквозь дыру и цепляясь за её неровные края. — Кто это? — спросил Гарри снова, увернувшись от ножниц, которые запустил в него Орсини. — Просто скажите мне — что, чёрт возьми, происходит? Мерлин, это… Протего! — Нельзя было тебя впускать, — бушевал Орсини. — Я извлёк из этого урок, мальчишка. О да, хороший урок. Я тебя никуда не выпущу, можешь не сомневаться. Я посажу тебя к нему, я… — Посадите меня… Вы что, замуровали человека в стене?! Почему? — неверяще спросил Гарри. — Почему? Как можно сделать такое с кем-то? Неужели это и правда человек? Но за что… Мерлин, что случилось? Лучше бы Гарри просто оглушил Орсини и вернулся в Хогвартс, когда у него ещё был шанс. — Я всё ещё могу уйти, не причиняя вам вреда, — громко увещевал Гарри. — Просто отдайте мне картину или продайте. Или, хотите, можете просто рассказать мне побольше о том… что на ней нарисовано. Можете… Подождите!.. Нет! Не бросайте это! Пытаясь разговорить Орсини, Гарри искал способ переместиться ближе к двери. Однако, чтобы добраться до неё, не подходя слишком близко к Орсини, нужно было пройти мимо стены и… глаза. Орсини яростно и без раздумий швырнул в Гарри тяжёлую каменную скульптуру, и та угодила в стену позади Поттера. Статуя проломила стену, та осыпалась, расширяя дыру. Глаз на мгновение исчез, и из тёмной пустоты за стеной донёсся вой. Отвлечённый им, Гарри не заметил Орсини, направляющегося к нему, пока он не оказался совсем близко. Мысленно поблагодарив за его муштру всех преподавателей Дурмстранга, Гарри резво и ловко упал на пол и перекатился под столом, встав с палочкой наготове, а Орсини остался между ним и расширяющейся с каждой секундой дырой в стене. — Мне очень жаль, — сказал Гарри и пустил мгновенный Экспеллиармус прямо в грудь Орсини, отбросив его на несколько футов назад, прямо в стену, и от ещё одного удара она только больше развалилась. Теперь она была достаточно большой, чтобы существо могло выползти наружу, и Гарри, не зная, насколько оно быстрое или агрессивное, тихо стал отступать подальше. Он не может уйти, пока не возьмёт недостающий ингредиент для своего Оборотного зелья. «Мерлин, это всё-таки человек», — в ужасе подумал Гарри, наблюдая за существом, которое пролезло в комнату через дыру. Его обвисшая морщинистая кожа была серой, сальные и редкие волосы с колтунами спадали на плечи. Глаза смотрели странно, пугающе настороженно, когда он неподвижно стоял и молча оглядывал комнату. Гарри не смел даже дышать, и Орсини, похоже, тоже. Никто не знал, что дальше предпримет это существо, этот человек. Он повернул голову и на мгновение уставился на Гарри, но затем медленно опустился к всхлипывающему Орсини. Тишина длилась ещё несколько секунд, и Гарри не шевелился — только крепче сжал свою палочку, готовый атаковать. Удивительно, на самом деле, почему он раньше так сомневался, что способен причинить кому-либо вред, ведь теперь… теперь, когда опасность была настолько реальной, Гарри знал, что он без колебаний защитит себя, независимо от того, как ему придётся это сделать. Именно тогда он услышал странный, влажный звук, прямо перед тем, как Орсини издал мучительный вопль. Гарри рвано втянул носом воздух и с ужасом наблюдал, как пол начала заливать кровь под звуки жевания и чавкания. Несложно было догадаться, чем был занят этот человек, это существо. Картина, которую Гарри так хотел получить, теперь была пропитана кровью Орсини. «Почему», — подумал Гарри. В голове не было других мыслей — ни о Турнире, ни о зрителях, ни даже об Исчезнувшем Племени. Всё, о чём он мог думать — о том как существо заживо поедало Орсини, а тот тщетно пытался сбежать от его хватки. Не думая, что делает, Гарри поднял свою палочку и направил её на… существо. На ум шло лишь одно заклинание, способное помочь не только успешно завершить испытание, не только вырваться на первое место, но и, возможно, произвести впечатление на Тома. Всё случится быстро и безболезненно, и только так Гарри согласен был это сделать. Зелёное проклятие попало существу в затылок, и оно молча — даже не дожевав — упало. Подходя к Орсини, Гарри слышал, как тот хватал ртом воздух, хрипел и всхлипывал, почему-то всё ещё живой. Мгновение спустя мелькнула ещё одна зелёная вспышка, и Орсини замолчал навсегда. Гарри… закончил своё дело. С него хватит.***
Сириус не знал, что думать и что чувствовать. Часть его — остаточные крохи совести, возможно — испытала облегчение от того, что ни Джеймс, ни Лили не видели этого. Почему-то Сириус был уверен, что им бы не понравилось то, что происходило. Однако он был рад, что не был судьёй — он вообще не мог сосредоточиться на Уизли и Делакур с того момента, как Гарри вошёл в дом своей цели. Его поведение несколько ранее — когда он словно прятался от чего-то — вызвало у Сириуса любопытство, но вскоре он об этом забыл. Сначала казалось, что Гарри одновременно повезло и не повезло: повезло, что он так быстро нашёл свою цель — зрители всё ещё сидели на трибунах и внимательно наблюдали — а не повезло, что его испытание прошло так скучно и быстро. Однако всё стремительно переменилось. Вместо того, чтобы просто взять у Орсини волос, Гарри отвлёкся на какую-то картину. Он не симулировал интерес — Сириус знал Гарри достаточно хорошо, чтобы определить, был ли он искренен. Но чем было вызвано его любопытство? О чём он говорил со своей целью? Пусть зрители могли наблюдать за развитием событий, слышать на этот раз было невозможно. Но Сириус не мог перестать мучиться вопросом, в чём особенность картины. Чем бы она ни была примечательна, на лице Гарри появилось выражение, которое Сириус прежде не видел: какая-то странная смесь отчаяния, страха и надежды. Многое было непонятно — Гарри явно был сосредоточен на чём-то личном, а не на самом задании. Однако это только разжигало интерес любопытных зрителей и репортёров, которые будут строить догадки следующие несколько недель. Гарри долго раскачивался, никак не переходя к активным действиям, но когда он наконец решил сражаться — Мерлин, Сириус даже не представлял, что его маленький крестник может быть таким быстрым. То, как он закатился под стол, как на ходу придумывал заклинания… во всём проглядывалась техника Крауча. Но то, как Гарри накладывал заклинания… немного напомнило Сириусу манеру Тёмного Лорда. То, как Гарри держал палочку, его необычная хватка, которая выглядела обманчиво лёгкой и непринуждённой, когда он произносил Убивающее проклятие… Убивающее проклятие! Ученики четвёртого курса, пусть даже из Дурмстранга, которые ещё даже не умели аппарировать, никак не могли проходить его! Где же Гарри ему обучился? Вряд ли такую тёмную и сложную магию кто-то мог освоить самостоятельно. Особенно такой человек, как Гарри! «Чем, Мордред и Моргана, ты занимался в последнее время?» — подумал Сириус, с удивлением обнаружив… что он не так счастлив, как ожидал. Гарри выступил блестяще — даже лучше, чем в первый раз, — но… Убивающее проклятие было нелегко сотворить. Не все дети о нём знали, а уж тем более использовали. В этом было что-то… неправильное, и Сириус впервые пожалел, что взялся организовывать Турнир. У него совсем не будет свободного времени на рождественских каникулах, а Блэк чувствовал, что сейчас ему нужно проводить больше времени с Гарри. Чтобы разобраться во всём. Сидя в отдельной ложе с другими судьями, Беллатриса была готова взорваться от ликования. Оценивать работу чемпионов и наблюдать за заданием, которое длилось три дня, казалось муторным занятием. Однако, к её большому удовольствию, мальчишка Поттер нисколько не разочаровал. Он был быстр, точен — и, к тому же, удача была на его стороне — в поисках своей цели. Сначала Белла задавалась вопросом, почему мальчик просто не убил мужчину на месте — возможно, из-за случайно проходящих мимо дома нескольких магглов, но если Поттер был из тех, кто любил поиграть со своей добычей, что ж… разве она может такое осуждать? Тем более, смерть его цели была такой восхитительной, а ещё мальчик использовал Убивающее проклятие, чтобы прикончить его. Это было прекрасно. — Он мог бы сделать это и раньше, — сказала Араминта Мелифлуа, хотя в её голосе не было явного неодобрения. Пожилая женщина выглядела невольно впечатлённой, и Беллатриса знала, что, хотя Мелифлуа не испытывала особой любви к Поттеру, нищий предатель крови Уизли и французская вейла нравились ей ещё меньше. Поттер, по крайней мере, был богатым англичанином. — И это Убивающее проклятие — оно отлично выполнено, но, очевидно, он сотворил его впервые. Однако, справедливости ради, признаю, что для его возраста это впечатляющий результат. — Откуда вы знаете? — спросил Эдмунд Паркинсон. — Его выступление показалось мне вполне приличным. Сомневаюсь, что нам нужно брать во внимание, пробовал ли Поттер раньше накладывать Убивающее проклятие. Очевидно, сейчас он сделал это успешно. — Цвет проклятия тускловат, — просто ответила Араминта, прежде чем отвернуться от Паркинсона. — Это ведь его ты рекомендовала, Беллатриса? Как думаешь, кто победил бы на дуэли, твой племянник Энтони или Поттер? — По… Гарри, — начала и тут же исправила себя Беллатриса, её глаза всё ещё были прикованы к экрану, где Гарри допивал Оборотное зелье. Скоро он вернётся, и, скорее всего, его отправят отдыхать. Первое Убивающее проклятие — причём сразу два! — очень изматывало, и Беллатриса вспомнила, что сама проспала два дня подряд после своей первой Авады. Когда мальчик проснётся, она обязательно придёт навестить его. Или стоит позволить ему сохранить свой секрет ещё ненадолго? Он мог бы попытаться отрицать её догадки, но Белла была Пожирательницей Смерти уже очень, очень давно. Она сражалась бок о бок с Тёмным Лордом и точно знала, как колдовал её господин. И Белла хотела знать, откуда и как Поттер смог перенять позу и хватку Тёмного Лорда. Крауч не смог бы научить его этому стилю. Беллатриса сомневалась, что в Дурмстранге вообще хоть кто-то мог такому научить. А если взять во внимание то, что Тёмный Лорд выдвинул кандидатуру Поттера на Турнир… Что-то тут нечисто. «О, малыш Поттер, — подумала Белла, откидываясь на спинку сиденья. — Ты такой интересный, что, может быть, в итоге я захочу забрать тебя себе».***
Джорджу потребовалось довольно много времени, чтобы найти свою цель, и даже тогда… он не был уверен, что сможет всё-таки её обнаружить. Детектор, который Джордж сконструировал вместе с Фредом, готовясь к этому испытанию, был очень точным, но работал медленно. К тому времени, когда он сузил поиск своей цели до небольшого музея в каком-то уголке Каира, уже наступила ночь. Джордж был отчасти этому рад — он предпочёл бы по возможности избегать толпы. Однако удивительно, что его цель осталась в музее в такой поздний час. Мог ли это быть уборщик или кто-то, работающий в ночную смену? Если так, то удача была сегодня на стороне Джорджа. Прождав на улице несколько часов после закрытия, Джордж больше не видел, чтобы кто-нибудь выходил из здания, огни давно нигде не горели. Он осторожно пробрался к одному из окон и быстрым движением открыл его, подтянувшись и проникнув внутрь. Джордж понятия не имел, пользуются ли магглы какими-нибудь системами оповещения, но старался не прикасаться к стеклянным витринам, за которыми лежали экспонаты, проходя мимо них. Статуи, однако, так и хотелось потрогать. Хотя они были в то же время довольно отталкивающими. Жуткие громадины в виде разных тварей возвышались над ним в тёмных комнатах и коридорах. Джорджу никогда раньше музеи не казались пугающими, но этот хотелось покинуть как можно скорее. Мерлин, зачем кому-то взбрело в голову собрать все эти статуи, чтобы потом другие люди приходили посмотреть на них? Они даже не шевелились! «Хотя, если быть честным, — подумал Джордж, входя в просторный зал, уставленный ещё большим количеством статуй и каких-то древних человеческих останков. — Я отчасти рад, что они неподвижны». Атмосфера этого зала, однако, сильно отличалась от других, в которые успел заглянуть Джордж. Здесь, как ни странно, он почувствовал, что за ним наблюдают. Не то чтобы враждебно, но… Ощущать этот взгляд было очень некомфортно, и уже не в первый раз Джордж пожалел о том, что вообще решил участвовать в Турнире. С одной стороны, он хотел бы отмотать время назад и жить спокойно, но с другой… победа сулила очень много денег. «Но как моя цель может быть здесь? — подумал Джордж, пытаясь разглядеть, не прячется ли кто-нибудь за статуями. — Я никого не вижу, даже уборщиков». И вдруг совершенно случайно он заметил пару глаз, поблёскивающих в темноте, смотрящих на него с отчаянной надеждой с другого конца зала. Настороженный, Джордж вытащил палочку и медленно подошёл ближе, готовый метнуть Бомбарду при первых признаках движения со стороны цели. — Оставайтесь на месте, — сказал Джордж, — если вы будете сотрудничать, мы сможем решить всё мирно, хорошо? Мне только нужно… Что бы Джордж ни хотел сказать дальше, его слова замерли на языке, когда он наконец увидел лицо, которому принадлежала пара глаз. Большая часть лица и всё тело были обёрнуты тканью, ужасно грязной и пожелтевшей от старости. Назвать этого человека худым или костлявым было бы большим преуменьшением. Кожа его была туго натянута на скелетообразное лицо, а на руках и ногах все мышцы иссохли. На самом деле… если бы не пара глаз, которые, несомненно, принадлежали живому человеку, Джордж предположил бы, что это останки очередной важной исторической личности. «Как? — подумал он, чувствуя немалое отвращение. — Как можно сделать такое с человеком?» Была ли его цель заточена в ловушку этого тела или дело было в другом? Неужели магглы… ну конечно, они этого не могли видеть. Обмануть их взор не составит труда любому волшебнику. Джордж неподвижно стоял перед… экспонатом? Или же Мумией? Человеком? Он пытался придумать, что можно было бы использовать для Оборотного зелья, и продолжал оглядываться в надежде найти здесь кого-то ещё — любого другого человека, кто мог бы оказаться его целью. Но никого не было. Устройство, которое они с Фредом создали, всё показывало крайне понятно и не оставляло сомнений. Был ли человек способен двигаться? Что, если на него наложено проклятие, готовое перейти на Джорджа в тот момент, когда он потянется к нему? — Мерлин, — выдохнул Джордж, поморщившись и решив отрезать часть проглядывающей из-под бинтов скулы кончиком своей палочки, избегая прямого контакта с мумией и гробом, на который она опиралась. Когда он это сделал, глаза, до этого смотревшие на него с надеждой — надеждой на что? На помощь? — расширились от ужаса и паники. Человек не издавал ни звука, но глаза его наполнились слезами, когда Джордж отрезал ему щёку. Закончив, он сделал шаг назад и откупорил бутылочку Оборотного зелья. Ожидая, пока ингредиент растворится, он молча смотрел на мумию. Это всё-таки был настоящий человек. Кто-то по какой-то причине был заключен в эту оболочку, неспособный ни жить, ни умереть. И, судя по выражению глаз, человек надеялся, что Джордж каким-то образом избавит его от страданий. Но Джордж… не мог. Кроме того, возможно, он ошибся. Возможно, это была иллюзия, созданная, чтобы заморочить ему голову. Может быть, в этом теле не было жизни, и оно было мёртво, как и все остальные мумии. Возможно, Джорджу просто показалось. Не могли ведь настоящего живого человека подвергнуть такому ужасному существованию в мучениях, тишине и одиночестве. Всё это было только декорацией, созданной для Турнира, и это знание помогло Джорджу отвернуться. В конце концов, это было всего лишь шоу.