Поезд в Никуда

Гарри проснулся, и на него сразу навалилась усталость и чувство, будто его ударили по голове чем-то тяжёлым. К сожалению, это состояние ему уже было хорошо знакомо. Из-за отсутствия какой-либо видимой опасности поблизости Гарри ещё пару минут оставался в постели, пытаясь прийти в себя. Он находился в спальне, которую Том предоставил ему, когда они прибыли в этот дом. Гарри не чувствовал никаких травм на теле, хотя… возникло какое-то странное чувство потери чего-то… но чего именно, он не мог понять. Это как-то связано с ритуалом? Всё ли получилось? Теперь долг жизни исчез? «Если долга жизни больше нет, — подумал Гарри, — то что сейчас с Трулсом?» Всё ли с ним в порядке? Может, Том знает? Должен ли Гарри позвать или пойти искать его, чтобы на всякий случай спросить о Трулсе? Вдруг ему больно, вдруг он пострадал от ритуала? После нескольких минут размышлений Гарри с мелкой дрожью во всём теле сел и передвинулся на край кровати. Едва ноги коснулись пола, как появился домовой эльф, глядя на него выпученными глазами. — Мистер Поттер проснулся! — пропищал он. — Ванна для мистера Поттера будет сейчас же готова. Мистеру Поттеру нужна помощь? Тинзель может помочь мистеру Поттеру принять ванну… — Спасибо, — прервал эльфа Гарри, понимая, что, возможно, ванна не помешает. Он был чистым, но, по ощущениям, только благодаря очищающим чарам, а не мылу и воде. Чистым, но… не до конца. — Я могу добраться до ванной самостоятельно. Буду признателен, если ты приготовишь мне сменную одежду и полотенце. Можешь просто положить их в ванной на стул или ещё куда-нибудь. — Конечно, мистер Поттер, — ответил эльф. — Тинзель всё сделает, мистер Поттер! Наконец Гарри тяжело и неуверенно прошагал от своей кровати до ванной комнаты, примыкающей к его спальне, и к тому времени, когда он разделся и залез в ванну, он едва мог держаться на ногах. Он погрузился в тёплую воду со вздохом облегчения и несколько минут сидел неподвижно, мысленно вернувшись к долгу жизни. Если всё прошло успешно… тогда… что будет дальше? У Гарри возникло неприятное чувство внизу живота, комок беспокойства и страха, к которому он уже успел привыкнуть, но с которым не научился справляться. Мерлин, как же он скучал по своим друзьям. Не только Трулсу, но и Клеменсу, Филиппе, Бьёрну и всем остальным. И по Луне тоже, хотя она была в Хогвартсе, и Гарри видел её чаще других. Он надеялся, что ей понравится подарок, который он ей послал: книга о мифических существах. Ему же понравится что угодно, что бы она ни прислала, даже если подарок не получится часто использовать. Гарри нравились серьги, пусть даже он давно их не носил, и противогаз, который дарила Луна… тоже был неплохой. «Не всё обязательно должно быть функциональным, — со вздохом подумал Гарри, решив вымыть голову, но обнаружил, что за шампунем нужно тянуться слишком далеко. — В конце концов, зачем мне противогаз?» Единственным местом, где дыхание давалось с трудом, был вокзал, но мог ли помочь с этим противогаз? Гарри вздрогнул от неожиданности, когда дверь ванной открылась и внутрь вошёл Том. Он выглядел прекрасно, как всегда, в идеально сидящей мантии и с аккуратно зачёсанными назад волосами. И с как всегда самодовольным видом. Гарри уже начал догадываться, что это на самом деле было его обычное лицо. В голосе Тома звучали довольные нотки: — Рад, что ты наконец проснулся, — сказал он. — Как ты себя чувствуешь? — Всё болит. Я едва могу пошевелить конечностями, — ответил Гарри, а затем кивком головы указал на шампунь. — Передай, пожалуйста. Том хмыкнул в ответ и взял бутылку шампуня, а затем подошёл ближе к Гарри. — И как ты планировал мыть голову, если ты едва можешь двигаться? — Тогда ты помой мне голову, — вздохнул Гарри, закатывая глаза. — Я был бы признателен. Получив в ответ пригоршню воды на макушку, Гарри подумал, что Том следом кинет в него шампунь, а потом уйдёт. Однако, к его большому удивлению, Тёмный Лорд опустился на колени у ванны и вылил немного шампуня себе на руку, затем несмелыми движениями начал втирать его во влажные волосы Гарри. Гарри не знал, как на это реагировать, но отвращения он точно не чувствовал. — Мало кто выпил бы этот яд, — внезапно сказал Том, снова застав Поттера врасплох. — Ты молодец. Гарри закрыл глаза, не зная, что сказать. Да, он принял яд, который дал ему Том, но… не только из-за доверия. Гарри не считал себя безрассудным, но и не старался избегать риска, когда он был необходим — его жизнь невозможно представить абсолютно лишённой риска. Ему нужно было получить доверие Тома, и если для этого требовалось довериться в ответ, рискнуть своей жизнью и выпить яд… можно ли было назвать это мудрым поступком? — Долга жизни больше нет? — спросил Гарри. — Да, теперь ты свободен, — ответил Том, и Гарри ощутил, как облегчение накрыло его одновременно со второй пригоршней воды, смывшей шампунь с его волос. — Можешь отдохнуть до обеда, а потом… попробуешь переместиться на вокзал, посмотрим, что из этого получится. — Кошмар, — насмешливо фыркнул Гарри, вытирая воду с лица и смаргивая капли, — даже нормального выходного не дают. — Тебе нужен выходной? Гарри на несколько мгновений замолчал, думая о Делакур и маячившем на горизонте третьем испытании. — Нет, — сказал он. — После обеда, хорошо.

***

Прежнее чувство тяжёлой утраты исчезло, вместо неё осталась лишь странная… лёгкость внутри. Гарри всё ещё ощущал холод, словно поселившийся в костях, как будто ставший частью его. Горячий суп не сильно согрел, но Гарри не собирался жаловаться. Было много других тем для разговора. — Ты ничего не хочешь рассказать мне про третье испытание? — Нет, — рассеянно ответил Том, просматривая утреннюю газету. — В основном потому, что даже я очень мало знаю о его деталях. Именно поэтому я должен подготовить тебя к любой ситуации. — Ты хочешь, чтобы я победил? Когда-то Том выбрал Гарри своим чемпионом и сказал ему сделать всё возможное для победы. Но одно дело — наблюдать за ним со стороны, и совсем другое — приложить руку к его подготовке. Пусть даже Том делал это не без выгоды для себя. — Я хочу, чтобы меня впечатлили, — наконец сказал он. — Пока что вы с Делакур оба преуспели в этом. Мерлин, хоть Гарри и не ненавидел Флёр, но он не смог обрадоваться словам Тома. Почему-то они отбили хорошее настроение и аппетит. — Ты говорил, что хочешь, чтобы я снова попробовал переместиться на вокзал, — напомнил Гарри, отодвигая тарелку. — Что-нибудь ещё? — Для начала просто проверим, возможно ли это. Если да, то ты можешь снова начать спрашивать о Регулусе Блэке. Я уверен, что он живее всех живых, но… что ж, шанс есть всегда. — А потом? — На сегодня это всё. Завтра мы вернёмся к твоим тренировкам. И, полагаю, ты был бы не против открыть свои рождественские подарки. — Завтра опять будем аппарировать? — спросил Гарри, страшась ответа. Том, почувствовав это, ухмыльнулся. — Ради твоего же блага, — сказал он, — мы будем практиковаться каждый день. Я планировал показать тебе ещё несколько заклинаний, но пока отложим их. — Ладно, — вздохнул Гарри, качая головой и вспоминая моросящий дождь, ветер и запах стали. — Итак, сначала на вокз… Резкая перемена застала его врасплох, и в следующее мгновение Гарри уже сидел на скамье на знакомом вокзале, окружённый кучей народа. Воздух вибрировал от гула — от голосов людей, от шума уходящих и приходящих поездов, от их оглушительных гудков и ещё от громкого тиканья огромных часов под потолком, которых Гарри никогда раньше не замечал. Так, зачем он сюда пришёл? Ах да, найти Регулуса Блэка. Но как можно отыскать кого-то в такой толпе? Гарри даже не видел ни Меропу, ни Альбуса. Поттер кашлянул, рассеянно отметив сухость и разреженность воздуха, от которого першило в горле. Он сидел неподвижно, не зная, что делать, но из-за отсутствия былой тяги, стремящейся вернуть его в мир живых, он не чувствовал необходимости уходить. Какой-то человек ненадолго присел рядом с ним на скамейку, роясь в карманах, но, заслышав гудок, поднялся и ушёл. Ещё один мужчина в суматохе чуть не упал на Гарри, но тут же снова исчез в потоке людей. Для лучшего обзора Гарри встал на скамейку. Теперь ему было лучше видно поезда и то, насколько далеко простиралась толпа. Мерлин, сколько же тут людей? Они всё продолжали появляться. Каждого севшего на поезд мгновенно сменял другой. Гарри был настолько поражён этому виду, что ему потребовалось некоторое время, чтобы заметить, что за ним кто-то наблюдает. Когда он, наконец, почувствовал это, то с леденящим страхом повернул голову и увидел возвышавшееся над толпой… существо. Это был не человек, несмотря на множество схожих черт. Его пепельная кожа отливала голубым, и Гарри понял, что это наверняка один из Племени. Существо было очень далеко, но его лицо было повернуто к Гарри, и Гарри знал, что оно смотрело на него. Это была не та тварь, что он видел в Стамбуле. Дышать стало ещё труднее, и Гарри в этот момент ни о чём в жизни так не жалел, как о том, что забрался на эту скамью. Ведь существо не заметило бы его, если бы он остался сидеть? Хотя кого он обманывает. Племя теперь следило за ним и каким-то образом они смогли найти его даже здесь, на вокзале. И в Дурмстранге они его тоже найдут, это только вопрос времени. Гарри вернулся в реальность, вновь оказавшись за столом, и качнулся вперёд, прислонившись к твёрдому краю. Он услышал странный звук, похожий на собачий хрип, едва слышный за громоподобными ударами сердца. Он вспотел, и его тошнило. Из этого состояния его вывел внезапный порыв свежего воздуха, а затем кто-то — Том, разумеется, это был Том, никого больше в доме не было, кроме них двоих и пары домовых эльфов — потащил его к дивану и заставил лечь. Гарри ненадолго закрыл глаза, и через какое-то время комната перестала крутиться перед глазами. Том заговорил первым: — Это что-то новенькое. Что это было? — Помнишь, я говорил тебе, — прохрипел Гарри, чувствуя себя опустошённым, — это то, о чём я не могу рассказывать. — Ясно, — сказал Том, кивая. — Но смотри, чтобы у тебя не вошло в привычку скрывать информацию, когда я тебе что-то поручаю. — Я ничего не скрываю, — устало ответил Гарри и закрыл глаза. Мерлин, какой мягкий диван. Как же болит голова. — Я тебя защищаю.

***

Том больше не спрашивал его про вокзал. Он всё равно посылал его туда. Каждое утро, сразу после тренировки по аппарированию. Но, когда Гарри возвращался бледный и дрожащий, задыхающийся, он не спрашивал, что привело его в такое состояние. Вместо этого Том решил добить Гарри тренировками. Он считал, что дополнительная нагрузка поможет отвлечься. — Мы уже говорили про Империус, — сказал Том однажды днём после сытного обеда. Гарри лежал на спине у камина, наслаждаясь теплом и в целом довольный жизнью. — Ты знаешь, как работает это заклятье? — Да, — ответил Гарри, открывая глаза и поворачиваясь к Тому. — Оно лишает человека свободы воли. — Думаю, такому моралисту как ты, оно не по душе, я прав? — фыркнул Том и прищурился. — Я знаю, что ты пытаешься высмеять меня, — ответил Гарри. — Но я как-то писал эссе на эту тему… — О, ну разумеется. — …и я думаю, что Империус не менее опасен, чем Круциатус или Смертельное заклятие, потому что… — О, Мерлин, почему я это слушаю. — …физическая боль от Круциатуса, если накладывать его на короткие промежутки времени, как это обычно и происходит, может быть сравнительно меньше психологического ущерба, который… — Я не собираюсь это обсуждать, — решил Том и заставил Гарри замолчать взмахом палочки. Возмущённый взгляд, который Поттер бросил на него в ответ, был просто восхитителен. — Про нравственную сторону вопроса можно пока забыть. Прежде чем мы дойдём до того, чтобы ты хотя бы попытался наложить заклятие — имей в виду, на кого-то другого, не на меня — ты должен научиться ему сопротивляться. — Я помню этот разговор, — грустно вздохнул Гарри, как только Том снял Силенцио. — Это наверняка будет непросто. Не заставляй меня делать что-то позорное. — Мне это не доставит никакого удовольствия, потому что нас здесь только двое, — сказал Том. — Странно, что в Дурмстранге это до сих пор не входит в учебную программу. — Сопротивление Империусу? Ты этого хочешь? Я уверен, что его включат, если ты велишь. — Хм. — О, — медленно и понимающе кивнул Гарри. — Значит, ты тоже так считаешь. — Почему ты так решил? — спросил Том. — Я ничего не говорил. — Хоть ты ничего не сказал, но ты издал этот звук «хм». Мы оба знаем, что это значит. — Неужели? И что же? — Ты делаешь это всякий раз, когда у тебя появляется хорошая идея, но ты не можешь воплотить её в жизнь по какой-то личной причине, о которой не хочешь рассказывать, — поделился своим наблюдением Гарри. — Ты так же хмыкал, когда мы обсуждали введение программы обмена между школами. Мы забраковали эту идею, потому что, хоть мы и могли бы узнать что-то новое у Шармбатона, но тогда и они бы тоже получили доступ к нашей программе. Том наблюдал за Гарри широко раскрытыми глазами и не перебивал, поэтому тот продолжил: — Думаю, ты считаешь, что было бы полезно научить людей сопротивляться Империусу, и это особенно пригодилось бы в борьбе против мятежников, но с другой стороны ты не готов позволить им стать неуязвимыми к этому заклятью, если тебе самому нужно будет использовать его на них. — А я думаю, что ты слишком много думаешь, — сумел сказать Том, несмотря на то, что замечание Гарри его встревожило. Он отмахнулся от мысли, что, как ни странно, Гарри был близок… — Возможно, — Гарри только пожал плечами. — В любом случае, я даже не знаю, в каких обстоятельствах мне может потребоваться такое заклятие. Однако изначально Гарри сомневался, что ему придётся использовать и Смертельное заклятие — как оказалось, зря. — Неожиданные слова для кого-то настолько «правильного», — сухо сказал Том. — Я знаю, ты считаешь меня наивным и доверчивым, — возразил Гарри, закатывая глаза. — Но, учитывая, что никогда нельзя быть до конца уверенным в том, кто будет на твоей стороне, я понимаю… что такой метод воздействия очень эффективен. — Хочешь сказать, ты не наивный и не доверчивый? Гарри подумал о Трулсе, об их близости и о клятве хранить тайну, которую он заставил друга принять, прежде чем согласился пойти с ним на Святочный бал. — Нет. — Да что ты, — протянул Том, явно не веря Гарри. — Ну а я, получается, твоё доверие заслужил? — Да, Том, — сказал Гарри, избегая зрительного контакта, желая показаться смущённым, но в действительности стремясь скрыть настоящие мысли. — Но дело не в том, что я доверяю людям без разбору, я доверяю именно тебе. — Это… — Том, — перебил Гарри, глядя на него и отчаянно надеясь, что ему не придёт в голову использовать легилименцию вот прямо сейчас. Хотя он и не лгал откровенно, но пытался манипулировать одним из сильнейших — если не самым сильным — волшебником из ныне живущих. — Ты дал мне яд, и я добровольно выпил его. Ты думаешь, я бы сделал это ради кого-то другого? — Откуда мне знать, — заявил Том, но, Мерлин, он всё прекрасно знал. Он знал, что, несмотря на недостатки Гарри — а у него их было предостаточно — он больше не был доверчивым на грани глупости. Но, опять же, на эту тему у Тома тоже не было желания разговаривать. — Завтра я применю к тебе Империус и прикажу оставаться на месте, а ты будешь пытаться аппарировать. — Я и по твоему приказу едва могу аппарировать, — со смехом ответил Гарри, наконец садясь. Он не стал противиться уходу от темы доверия, зная, что ничего хорошего не добьёшься, ставя Тома в неловкое положение из-за его чувств. — Ты думаешь, я смогу каким-то образом проигнорировать твою команду и аппарировать? Ты сумасшедший или просто скромничаешь, преуменьшая свои способности? Жалящее заклинание угодило Гарри в икру, заставив вскрикнуть от боли. — Ты хоть понимаешь, что должен разговаривать со мной совершенно по-другому? — Считай это мерой безопасности, — хмыкнул Гарри. — Если кто-нибудь когда-нибудь попытается притвориться мной и использует оборотное зелье… — Зачем? — спросил Том с прохладцей. — Ты никто. — Если я выиграю Турнир, я буду известен, — напомнил ему Гарри. — Но, если кто-нибудь когда-нибудь притворится мной, то чтобы распознать самозванца, тебе просто нужно будет… — Поболтать с ним, да-да, — вздохнул Том, неохотно забавляясь. — Не дай Мерлин ты заговоришь со мной уважительно наедине. — Вот сейчас ты жалуешься, а когда я уйду, будешь скучать по мне, — ухмыляясь, сказал Гарри. — Через несколько недель вернусь в Хогвартс и буду слишком занят, чтобы терпеть твои издевательства. Том усмехнулся, не соглашаясь. Но спорить тоже не стал.

***

Том отговорил Гарри ехать на поезде и предложил вместо этого аппарировать в Хогсмид. Несмотря на нежелание делать это в одиночку на случай, если что-то пойдёт не так, Гарри согласился и оказался в Хогвартсе за несколько часов до прибытия поезда. На самом деле, он был сильно взволнован. Возвращаться в Дурмстранг всегда было так легко. Заходить в свою квартиру, встречать друзей, которые жили в одной башне. Посещать занятия в родных кабинетах, жить по отработанному распорядку. В Хогвартсе всё было по-другому, и здесь было так много людей. Гарри сомневался, что кто-нибудь из преподавателей мог запомнить всех учеников. Кроме того, он беспокоился о Трулсе. Очень беспокоился. Трулс прибыл самостоятельно намного позже всех остальных, когда до ужина оставалось меньше часа. Казалось, в его поведении не было ничего необычного, и Гарри старался не задумываться о необычно остром испытующем взгляде своего лучшего друга. Во время ужина он как всегда сидел рядом с Гарри, и спустя нескольких минут обмена любезностями Трулс втянулся в обсуждение квиддича с Крамом. Гарри… не понимал, изменилось ли что-нибудь. Трулс пока ничего не сказал о долге жизни, но, скорее всего, лишь потому, что ему пока не представилась возможность. Он выглядел хорошо — здоровым и бодрым. — Всё в порядке? — вдруг спросила Митта, наклоняясь ближе. — Ты совсем не ешь. — О, да, всё нормально, — немедленно ответил Гарри и улыбнулся ей. — Это просто из-за Турнира. Хочется скорее узнать, каким будет третье испытание. Ненавижу это ожидание. — Все делают ставки, — с энтузиазмом добавила Мария, присоединяясь к разговору. — Многие ставят на то, что вы будете сражаться с драконом. — Это смешно, — фыркнула Митта, качая головой. — Организаторы ни за что не заставили бы их делать ничего подобного. — Было бы интересно посмотреть, — отметила Ингрид, наливая себе добавки супа. — Нечасто такое увидишь. — Я уверена, что на то есть очень веская причина, — серьёзно ответила Митта. — Самое правдоподобное предположение, которое я слышала — это трёхсторонняя дуэль между чемпионами. Как думаешь, ты справишься с этим, Гарри? — Ну, я мог бы попробовать, — пожал он плечами, надеясь, что дуэль против двух других чемпионов не окажется третьим испытанием. Гарри не хотелось бы сражаться с Джорджем или Делакур. Хотя… разве не было бы здорово, если бы он победил Делакур? — Вижу, у тебя до сих пор проблемы с уверенностью в себе, — вздохнула Митта. — Точнее, проблема в том, что её нет. Чем скорее ты поймёшь, что теперь ты знаменитость… — Это не так, — с ужасом прервал её Гарри. Энтони Лестрейндж на это усмехнулся, что уже было плохим предзнаменованием. — С чего бы мне быть знаменитостью? Это же нелепо! — Ну, ты эффектно выступил на Турнире, — напомнила ему Митта. — Кроме того, ты самый молодой чемпион, и ты ученик Дурмстранга. Из этой славы… — Да какой ещё славы?! — …ты сможешь извлечь огромную выгоду. — Похоже, он не из таких, — отметил Лестрейндж. — Посмотри на него. Он весь дрожит, бедняга. Было ощущение, что что-то не так, но Гарри решил проигнорировать его. — Я уверен, что, как только Турнир закончится, люди переключатся на что-то другое. К тому же, журналистов в Дурмстранг не пускают. — О, ну как знаешь, — ответил Лестрейндж. И чего он так просиял? Неужели мысль о том, что Гарри будут преследовать журналисты, так сильно его обрадовала? — Время покажет. — Не хочется соглашаться с ним, но теперь от тебя будут ожидать определённого поведения, — сказала Ингрид. — От тебя в некоторой мере всегда будет зависеть репутация Дурмстранга, ты не должен никак и нигде нас опозорить. — Не знаю, что вы себе надумали, но я ничем скандальным не занимаюсь в свободное время, — возразил Гарри, — на самом деле, моя жизнь не настолько увлекательна, как может показаться. Ведь всё-таки беседы с мертвецами и выстраивание планов по спасению Тома от самого себя было сложно назвать развлечением. Скорее сплошной нервотрёпкой. — Что ж, с журналистами пока дела обстоят неплохо, — заметила Митта как раз в тот момент, когда Гарри снова начал чувствовать, что что-то было не так. — Гарри умудрился понравиться Скитер. Она с самого начала писала о нём только хорошее. — Ну это пока, — ответил Лестрейндж, явно уповая на то, что Скитер рано или поздно разочаруется в Гарри. — Но, как только он совершит ошибку, он впадёт в немилость. Вы же знаете этих репортёров. — В отличие от таких как ты, Гарри не станет затевать драки с незнакомцами или создавать проблем на людях, — отрезала Мария, и хотя Гарри был ей благодарен, его удивила её уверенность: в конце концов, они едва друг друга знали. — Ты на что-то намекаешь? — спросил Лестрейндж, тон его голоса резко изменился. — Знаешь, тебе следует быть осторожнее. Мы должны быть сплочёнными, пока находимся среди этих… людей. Чувствуя себя всё более неуютно в сложившейся ситуации, Гарри сосредоточил внимание на украшениях в Большом зале. Почти все признаки прошедшего Рождества полностью исчезли, однако атмосфера праздника всё ещё сохранялась. Он взглянул на стол Когтеврана, увидел Луну, которая внимательно следила за чем-то, летающим над её кубком. За столом Гриффиндора, сразу за когтевранским, сидели Рон с Гермионой и несколько их друзей. Гарри не терпелось поговорить с Гермионой — та уезжала на каникулы со списком тем для исследования, и Гарри было любопытно узнать, нашла ли она что-нибудь интересное. Возможно, она тоже с нетерпением ждала возможности снова провести с ним время. Конечно, Гарри придётся как-то обьяснить Трулсу, что ему нужно будет уйти… Ох. Гарри наконец понял, что беспокоило его уже некоторое время. После первых приветствий Трулс даже не посмотрел в его сторону. Он не присоединился к их разговору, не обратился к Гарри, не сделал ничего, просто разговаривал с Виктором. Гарри, внезапно забеспокоившись, не знал, что делать, и нужно ли. Может быть… всё это было просто у него в голове?

***

Некоторое время спустя в отношениях с Трулсом всё ещё присутствовала неясность. Если это можно так назвать. На самом деле не так уж много изменилось… никто из окружающих даже не понял, что что-то было не так. Трулс и Гарри по-прежнему проводили большую часть времени вместе, и они всё ещё были ближе, чем другие их ровесники. Но Гарри… Гарри знал, что что-то изменилось. Трулс уже не так быстро приходил к нему. Не так сильно хотел узнать мнение Гарри или часами тихо сидеть рядом с ним. Он не был таким ревнивым, как раньше, и не пытался снова поцеловать Гарри. Вместо этого Гарри иногда стал ловить Трулса за тем, как тот наблюдает за ним с отсутствующим выражением лица. Трулс по-прежнему обнимал Гарри за плечи, но происходило это всё реже. Он не казался обиженным или сердитым. Не похоже было, чтобы Трулс делал это намеренно, и они ещё не обсуждали долг жизни. Трулс не спрашивал Гарри об этом — ни разу. Что произошло? Должен ли Гарри поговорить с ним? Он будто становился всё меньше и меньше нужен Трулсу. Это была ужасающая мысль, но не эгоистично ли со стороны Гарри так думать? Если все эти годы лишь долг жизни удерживал Трулса рядом с ним, имел ли Гарри право чувствовать себя брошенным? Кроме того… возможно, они просто… может, их дружба просто проходит некоторую трансформацию? Может быть, Гарри просто выдумывает всякое, поглощённый своим беспокойством, и поэтому ему кажется, будто что-то не так, когда на самом деле всё в порядке? — О чём-то задумался? — спросил знакомый голос, прерывая мысли Гарри. Он повернулся и увидел Гермиону, нервно улыбающуюся ему. Он изобразил ответную улыбку, на время отбросив мысли о Трулсе. — Да так, ерунда, — ответил он. — Хочешь присесть? Как прошли твои каникулы? — О, замечательно, — тихо сказала девушка и села, быстро оглядевшись вокруг, убедившись, что за ними никто не наблюдал. — Я много читала о том, что мы обсуждали в прошлый раз. Гарри снова стало плохо, его беспокойство усилилось в десять раз. — Ты имеешь в виду?.. — Вокзал, — прошептала Гермиона, наклоняясь ближе. — Это удивительно, Гарри! Самое похожее из того, что я смогла найти — это Лимб. Во многих религиях существует концепция состояния между жизнью и смертью — места, называемого Лимбом. Я думаю, что, возможно, это он и есть. Гарри, который уже не ожидал когда-либо узнать хоть что-то, был ошеломлён. — Когда кто-то умирает, то отправляется на вокзал и там садится на поезд, который увозит… куда? — К сожалению, я не смогла найти никакой информации об этом, — разочарованно призналась Гермиона. — Но я ещё так много могу прочитать. Знаешь, я ничего подобного раньше не изучала — эта тема просто никогда не казалась мне нужной или интересной. Но теперь… о, Гарри, сколько книг написано, сколько точек зрения и теорий изложено! Многие из них, конечно, полный вздор, но это потрясающе! — Ты потрясающая, — выпалил Гарри, глубоко впечатлённый. — То, как ты погружаешься в тему… все ученики, конечно, пишут эссе и вычитывают что-нибудь, выполняя домашние задания, но ты… ты делаешь гораздо больше этого. Гермиона, ты действительно потрясающая. — Спасибо, — ответила девушка, зардевшись, широко и ярко улыбаясь. — Только между нами… честно говоря, я думаю, что вполне могла бы после школы стать ассистентом какого-нибудь специалиста или даже работать в Министерстве. — Я тоже в этом уверен, — согласился Гарри. — А на что из этого ты нацелилась? — О, ни на что, — отмахнулась Гермиона, погрустнев. — Магглорождённым такое недоступно. Не важно, насколько я умная, из профессоров Хогвартса лишь единицы оценят меня достаточно хорошо, чтобы я подходила под критерии… Даже если я идеально выполняю задания — и все об этом знают, понимаешь, все ученики знают и просят меня о помощи — некоторые профессора из принципа не ставят мне выше Удовлетворительно. Гарри, который даже не задумывался ранее, что это был ещё один способ тех, кто был предан Волдеморту, сдерживать неугодных людей, на мгновение потерял дар речи. — Это… это нужно изменить. — Как? — спросила Гермиона, устало глядя на него. — Это никак не исправить, если сначала не изменить всё остальное. И даже тогда очень трудно будет доказать, что преподаватель несправедлив. Наверняка мне ответят, что, возможно, я не так умна, как я думаю, или у меня нет предрасположенности к предмету. Так мне всегда говорили в самом начале, прежде чем я перестала спрашивать. — Мы что-нибудь придумаем, — ответил Гарри, его беспокойство уступило место холодному, расчётливому гневу. — Продолжай учиться и делай всё возможное — я обещаю, что в конце ты не пожалеешь об этом. — Я верю тебе, Гарри, — сказала девушка, серьёзно и пристально на него посмотрев. — Но, как мы обсуждали ранее, чтобы добиться достаточного влияния и привнести какие-то изменения, ты должен для начала выиграть Турнир. Третье испытание — в чём бы оно ни заключалось — должно оставить о тебе ещё более глубокое впечатление, чем предыдущие. — Да… я знаю. Но я не уверен, как это сделать. — Нам нужно также заняться поиском твоей ниши, — напомнила ему Гермиона. — Конечно, я буду продолжать искать информацию, но, думаю, мы вполне можем опираться на твою способность перемещаться на вокзал. — Мне кажется, нам нужно выяснить, почему я вообще могу это делать, — сказал Гарри. — Если это ветвь магии, которой я случайно каким-то образом владею, тогда… Я мог бы совершенствоваться в ней. Но если дело в чём-то другом… Когда-то давно он спрашивал Меропу, являются ли обстоятельства его рождения этой причиной, но так и не получил чёткого ответа. — Я думала об этом, — призналась Гермиона. — Ты, кажется, упускаешь кое-что из виду. — Что упускаю? — Ты сказал, что в момент перемещения… ты чувствуешь какой-то рывок, верно? Как какая-то энергия тащит тебя. — Да, что-то типа того, — ответил Гарри, не понимая, к чему Гермиона про это вспомнила. — Ты можешь контролировать эту энергию? — спросила она. — Возможно… не знаю, но, может, ты попробуешь использовать эту энергию и сотворить простой Люмос — что тогда произойдёт? Не хочешь проверить?