Поезд в Никуда

— Я совсем не видел тебя в эти выходные, — сказал Трулс за завтраком, его голос был спокойным и выверенным, хотя в нём был примешен некий оттенок, от которого у Гарри зачесалась кожа. — Ты спал на корабле? Гарри вернулся так поздно вечером в воскресенье, что остальные его товарищи уже спали. Он был рад избавиться таким образом от расспросов и теперь тоже не горел желанием объясняться. — Я решил побыть дома пару дней, — уклончиво ответил Гарри, гадая, чем занимался Трулс в его отсутствие и искал ли он его. Кеттил, казалось, не был слишком обеспокоен, что с одной стороны было облегчением, а с другой огорчало. — Как считаешь, ты уже готов к третьему испытанию? — бесцеремонно спросила Мария, потянувшись за булочкой. — Говорят, Делакур тренируется и днём и ночью. — Это явное преувеличение, — сухо сказала Ингрид. — Гарри, я надеюсь, ты согласовал свой отъезд с директором? — Конечно, — ответил Гарри. Он сжимал чашку еле тёплого чая, которая почему-то чуть не обжигала ладони. — Не хочется быть назойливой и повторять вопрос Марии, но чувствуешь ли ты себя готовым к третьему испытанию? Некромантия расценивалась волшебниками совсем иначе, нежели Непростительные. Овладеть ею было под силу не каждому. Способности к ней либо были, либо нет, и большинство людей ими не располагало. За всю историю мира настоящих некромантов можно было по пальцам пересчитать. Самым приближенным подобием этой магии стало создание инферналов. Но некромантия всё равно оставалась недосягаема для большинства. Она считалась одной из наиболее тёмных ветвей магии. Потому что некромантом нельзя стать, им можно только родиться. Этой магии нельзя научиться или научить — она должна быть дана с самого начала. — Более-менее, — ответил Гарри. — На самом деле, на данный момент я уже мало что могу сделать. Ему оставалось как-то определить местонахождение своей цели и хоть немного попрактиковаться в некромантии. Первое он хотел сделать, но не знал как, а второе делать не хотелось. Мерлин, останутся ли у него вообще друзья после третьего испытания, если он решится испытать свой дар? — Ты очень бледный, — заметила Митта. — Ты сегодня хоть спал? — Немного. — Явно недостаточно. — Ну и что теперь? — пренебрежительно сказал Гарри. Раньше Трулс сразу бы насел на него со всем своим вниманием и заботой, но сейчас он просто… утешающе похлопал Гарри по плечу: — Волнуешься? — Ещё бы он не волновался, — фыркнул Лестрейндж. — На всех испытаниях он блистал, так что публика многого ожидает. И если на последнем испытании он не покажет что-нибудь стоящее, то все просто разочаруются. Что напишет Скитер? Что скажет Сириус? Что подумает Том? А как отреагируют зрители? Гермиона ведь хотела, чтобы он использовал их симпатии в своих интересах. Некромантии боялись, эта тема была под неким запретом. О ней редко говорили, а некоторые вообще считали упоминание некромантии скверной приметой. Некромантами пугали детей — кто будет плохо себя вести, того заберёт страшный тёмный маг и съест живьём. В исторических справочниках была зафиксирована смерть последнего известного некроманта чуть более полувека назад. И теперь появился Гарри. — Ну, сейчас об этом волноваться нет никакого смысла, — пожала плечами Митта. — Просто сосредоточься на испытании и не думай, чем всё кончится. Ты знаешь, в чём будет заключаться ваше задание? Нам сказали только, что мы снова будем наблюдать за чемпионами дистанционно, трансляция будет вестись на больших экранах на поле днём и на небольших личных устройствах круглые сутки. О Мерлин, скоро наконец всё закончится! Здорово, правда? — Ага, — вздохнул Гарри. — А потом мы вёрнемся в Дурмстранг, — счастливо заключила Мария. — К нашей обычной жизни. — Только не эта знаменитость, — сказал Лестрейндж, указав на Гарри вилкой. — Готов спорить, что после Турнира ему ещё долго придётся отбиваться от репортёров и фанатов. — Знаешь, я могу и не выиграть, — возразил Гарри, представляя своё бездыханное тело в какой-нибудь канаве далеко от дома. Так, скорее всего, умерла мама. От этой мысли он почувствовал пустоту внутри, желудок болезненно сжался. — Что я могу показать в поединке такого, чего не могут другие? «Я могу воскресить мёртвых». Или просто выпустить сырую некромагию на противника, не зная, что в итоге произойдёт. Ясно одно — последствия будут ужасны и смерть была бы предпочтительнее. — Я уверена, ты как-нибудь справишься, — ободрила его Митта. — Мы видели на втором испытании, как ты хорош в бою. Ты действительно умеешь удивлять — Смертельное проклятие, кто бы знал! — О, я и забыл об этом, — перебил Лестрейндж, его усмешка исчезла. — Где ты ему научился? — Это имеет значение? — спросил Гарри, чувствуя, что ещё кусочек — и его стошнит. И вообще, ему пора на занятия. Почему они до сих пор разговаривают в Большом зале? У Гарри не было настроя поболтать. Трулс был тих. Спокоен. Иногда он разговаривал с Крамом. В остальное время он молчал, и Гарри не знал, что с этим делать. Он отчаянно хотел вернуть их прежние отношения и чувствовал вину за это, несмотря на то, как долг жизни действовал на Трулса. Гарри не понимал, что у того в голове, и каким бы правильным ни казалось решение дистанцироваться от Трулса, он не знал, было ли это действительно правильно. Возможно, ему хотелось думать иначе. Но дистанция была всё же необходима. Гарри не мог обманывать себя, думая, что это не так, особенно теперь, когда рядом больше не было слепо преданного друга, которому он научился доверять и на которого всегда опирался. И как бы сильно Гарри ни нравился Трулс, он больше не мог позволить себе доверять ему. С Гермионой их, по крайней мере, связывала клятва. А с Трулсом? Он поклялся только в том, что будет хранить все предыдущие секреты Гарри в тайне, но на новые действие клятвы не распространялось. Гарри не любил риск. Если он и был готов рисковать ради кого-то, то лишь ради Тома.

***

После утренних занятий и обеда, состоящего из сэндвича и кекса, Гарри получил сложенную записку от смутно знакомой совы. Записка начиналась с сообщения о том, что его освободили от оставшихся занятий на этот день, и заканчивалась приказом отправиться в один из кабинетов в подземельях, в той части, которая редко использовалась. Гарри знал, кто автор записки, и поэтому не стал откладывать встречу. Когда он добрался до указанного кабинета, то увидел Тома, листающего книгу, и вспомнил, что — о боже, как он мог забыть — в воскресенье у них должна была состояться встреча, которую он пропустил. — Извини, — тут же выпалил Гарри. Том посмотрел на него с издевательской усмешкой, уже собираясь съязвить, но что-то во внешнем виде Гарри заставило его передумать. Он отложил книгу, которую держал в руках, и без следа усмешки жестом пригласил Гарри подойти к нему. — Я полагаю, у тебя была причина заставить меня ждать тебя вчера, — протянул Том. Он отметил необычную бледность и тёмные круги под глазами Гарри и… почувствовал что-то. Своеобразное ощущение от присутствия Поттера. Что бы ни случилось за выходные, это явно оставило свой след. — Чем ты занимался? — Учился, — ответил Гарри, нерешительно пожав плечами. — Приближается третье испытание, и мне нужно было тренироваться. Поэтому я спросил разрешения Каркарова вернуться домой на выходные, и он отпустил. — А сообщить об этом мне тебе не приходило в голову? — Прости, я… это… Я забыл. Извини. У меня столько дел в последнее время… — Неужели эти дела важнее нашей подготовки к испытанию? — Вообще-то да, — решил Гарри и посмотрел на Тома. Странно: каким бы измученным и болезненным он ни выглядел, зелёные глаза сияли ясно, как всегда. — Ты помнишь Трулса? Моего друга, на котором висел долг жизни? Как только мы сняли его… всё изменилось. Мы больше не так близки, и… — Звучит так, словно тебя бросили. Тоска. Ты не влюблён в него, я надеюсь? — Том насмешливо перебил его, и от этой жестокости внутри у Гарри всё сжалось от боли. — А что, если так? — с неконтролируемым надрывом спросил Гарри. Мерлин, он устал, и хотя рассказывать о таких личных вещах не хотелось, ещё меньше хотелось слушать, как Том насмехается над ним. Стремления и амбиции — это одно дело. Но только не над этим. Не над чем–то настолько личным. Не над частью Гарри, которая всегда будет с ним, независимо от того, какой путь он выберет и кого потеряет. — Если… если бы это был не Трулс, а кто-то другой, тебя бы это беспокоило? Это плохо? — Прошу прощения? — переспросил Том, внезапно почувствовав себя не в своей тарелке. Он никогда не планировал подобный разговор, и уж точно это была не та тема, которую он ожидал обсудить с Гарри. Одна мысль об этом и связанные с этой темой чувства заставляли его ощущать себя неприятно и неуютно. — Если бы мне нравились мальчики, — уточнил Гарри с бешено колотящимся сердцем. — Стал бы ты думать обо мне хуже? — Ну, я полагаю, я бы просто почувствовал разочарование от того, что ты вообще позволяешь себе отвлекаться на кого-то, — ответил Том с кислой гримасой. — Но меня не волновало, кто бы это был: мужчина или женщина, если тебя именно это беспокоит. — Да, — сказал Гарри, садясь. — Я всегда о чём-то беспокоюсь… и об этом тоже. — Если победишь на Турнире, тебе придётся чаще сталкиваться с этим вопросом, — заметил Том. — Ранние браки — традиция чистокровных, и, как победитель, ты получишь предложения от наследников многих родов. Без веской причины отказать ты им не сможешь. «Захочет ли кто-то вступать в брак с некромантом?» — подумал Гарри и вздохнул. Ему не хотелось говорить об этом с Томом, но он не знал других надёжных взрослых. Кроме… ну… был ещё кое-кто, но Гарри не смог бы связаться с ним в ближайшее время. — Ты уже знаешь, кем ты станешь? — вдруг спросил Том, наклоняясь вперёд. — Когда ты думаешь о своём будущем, Гарри, что ты видишь? — Не знаю, — прошептал Гарри. Он не думал о будущем. Оно вызывало у него беспокойство. — Ты выиграешь этот Турнир, — убеждённо сказал Том. — Вернёшься в Дурмстранг, продолжишь учиться. Те люди, которые запомнят тебя на Турнире, станут твоим ключом к новым возможностям. Когда ты закончишь школу, то официально вступишь в ряды Пожирателей Смерти. Ты быстро построишь карьеру и, в конечном итоге, женишься на чистокровной ведьме, независимо от твоих личных предпочтений — потому что таковы магические традиции — и произведёшь на свет наследников. Вот такому шаблону, расписанному для человека твоего статуса, ты будешь следовать до конца своей жизни. — Но даже когда я умру, — тихо сказал Гарри, чувствуя, как холод снова проникает в него, — ты останешься. Они никогда раньше не обсуждали бессмертие Тома. Гарри даже не упоминал об этом, несмотря на то, насколько это было важно для них обоих — по разным причинам. — Да, — ответил Том. — Я останусь.

***

На этот раз встреча с Томом была… другой. Но не в плохом смысле. Тревога утихла, и жизнь стала казаться менее безнадёжной, чем раньше. Кроме того, Гарри перестал с обречённостью думать об использовании некромантии перед зрителями. Если даже это отпугнёт кого-нибудь из влиятельных и потенциально полезных поклонников, так тому и быть. Оставалось только найти способ обнаружить Регулуса Блэка. Гарри надеялся, что Гермиона сможет ему помочь. И что она захочет помочь, даже после того, как он расскажет ей о некромантии. Потому они никак не ожидали, что его ниша окажется… настолько отвратительна. Должен ли он вообще поделиться этим с Гермионой? Нет, точно должен. Она в любом случае узнает. Все узнают, и это заставит их по-новому взглянуть на Гарри. Захочет ли хоть одна компания, чтобы он стал после такого их рекламным лицом? «Мне нужно ещё немного попрактиковаться», — решил Гарри, чувствуя тошноту. Того, что он попробовал дома, было недостаточно. Гарри пробрало отвращение, но он не собирался избегать чего-то неприятного, если это было необходимо. Сегодня будет отличная возможность — но только не в замке. Нужно будет уйти в Запретный лес. Ночью. Какая разница, если кто-то набросится на него из темноты? Впереди у него задача посложнее. Кроме того, несмотря на подготовленность и боевой потенциал, Регулус Блэк наверняка был опытнее и с лёгкостью убил бы Гарри. Весь остаток дня он старался избегать любых разговоров. Так легче было игнорировать тупую боль из-за распадающейся дружбы с Трулсом. Можно было притвориться, что агрессивные выпады Лестрейнджа направлены не на него. Вера Тома в него защищала, словно кокон, и Гарри оставалось только сосредоточиться на том, чтобы пережить третье испытание. — Почему ты пропустил ужин? — спросила Митта, как только они с Ингрид вернулись из Большого зала. — Ещё есть время, можешь сбегать поесть. — Если честно, я не голоден, — ответил Гарри, не обращая внимания на неодобрительное выражение лица девушки. — Лучше загляну на кухню чуть позже. — Не стоит постоянно так делать, — возмутилась Ингрид. — Она не предназначена для посещения учениками. — Ладно, тогда не пойду, — спокойно сказал Гарри, начиная раздражаться. Неужели она не могла просто оставить его в покое? Почему они вообще с ним заговорили? — Я не имела в виду, что ты теперь должен сидеть голодный, — со вздохом пояснила Ингрид. — Я хотела сказать, что не следует пропускать приёмы пищи и рассчитывать потом на то, что тебе выдадут еду в неположенное время. — Ингрид, — вздохнул Гарри, закрывая книгу, которую читал, и выпрямляясь. Лестрейндж, сидевший на диване у камина, тоже поднял глаза. Ингрид была права, Гарри знал это, но Мерлин… зачем она к нему пристаёт? Почему-то сейчас он чувствовал себя чертовски хрупким внутри, каждое слово было как соль на открытую рану. И он не хотел этого слышать. — Я знаю, у тебя добрые намерения, но, пожалуйста… сейчас мне не нужна твоя критика. — Ты ученик Дурмстранга, — возразила Ингрид. — Твоё поведение плохо отразится на репутации всех нас. — Нет, — ответил Гарри, отбрасывая книгу в сторону и вставая, решив, что лучше ему будет просто уйти. — Моё поведение плохо отразится на репутации моих родителей, но, думаю, это неважно, ведь они мертвы. Или плохо отразится на моей репутации — хотя, думаю, мне тоже плевать, я и так подпортил её убийством. Что-то я разговорился. Пойду попрошу домовых эльфов сделать мне сэндвич, пока я такой наглый. — Гарри… — примирительно начала Митта, но Гарри отмахнулся от неё и направился к выходу. Его проводила напряжённая тишина, и хотя отчасти он сожалел о том, что был так резок с Ингрид… ему по большому счёту было всё равно. Нужно извиниться перед ней после третьего испытания. Если она вообще станет с ним разговаривать. На самом деле Гарри было непривычно проявлять грубость или агрессию. И всё же… его охватило странное настроение. Ничто и никто не имел значения. Сам он тоже. Зачем он всё это делал? Планировал, тренировался? Он должен просто уйти. Далеко-далеко. Бросить всё, сменить имя и уйти куда-нибудь так далеко, что его никто никогда не найдёт. «Как нелепо, — подумал он тогда, тихо спускаясь по лестнице. — Как глупо. Я идиот». Он должен думать об испытании, а не разводить сопли. Ему нужно встретиться с Гермионой как можно скорее: время на поиски Регулуса Блэка истекало, а Гарри должен найти его несмотря ни на что. Возможно, если у него получится, его не будут сильно ненавидеть за некромантию. Оставалось только надеяться. Надеяться на помощь Гермионы.

***

— Мне так не терпится услышать, что у тебя получилось, — не выдержала наконец Гермиона, как только заперла за ними дверь хижины лесника. — Ты опробовал нашу идею? Сработало? — Да, опробовал, и да, она сработала, — ответил Гарри, а затем жестом пригласил девушку сесть. — Однако я не думаю, что тебе понравится результат. — Понравится мне или нет, не это главное, — заметила Гермиона, садясь. Затем она повытаскивала пергаменты и книги из своей сумки и разложила на столе стопку каких-то важных конвертов. — Главное, чтобы результат оказался полезен. — Ну, в полезности его я не сомневаюсь, — признал Гарри. — Но… мне, если честно, тяжело об этом говорить. — Тогда давай начнём с чего-нибудь другого, — предложила Гермиона, и Гарри был безумно ей благодарен. — Нам ещё многое нужно обсудить. Помнишь, я рассказывала тебе о спонсорстве? Ты говорил, что на третьем испытании тебе предстоит проделать длинный путь, так что я нашла для тебя спонсора… Помнишь ведь Сираж, изготовителей сундуков и чемоданов? Если пообещаешь использовать их товар во время предстоящего испытания, они бесплатно отдадут один экземпляр. Тот самый, что был на картинке, которую я показывала. — Тот, у которого внутри помещается целый дом? — заинтересованно спросил Гарри. — Я уверен, что каждое наше действие будет транслироваться, так что люди обязательно его увидят. Должен ли я упомянуть название фирмы? — Да, придётся, — ответила Гермиона. — Нам просто нужно придумать способ сделать это как-нибудь так, чтобы выглядело естественно. Если фраза прозвучит слишком заученно, то такая реклама покажется неискренней. — Это не проблема, — решил Гарри, уже придумывая возможные способы осуществить эту затею. — Только, может, чтобы я не произносил вслух название, оно будет просто написано где-нибудь на чемодане? На ручке, например? Типа: «Чемоданы Сираж» — О! Да! Отличная мысль! — просияла Гермиона. — Я попрошу это устроить. Отлично. Еще нам нужно обсудить с ними, что будет внутри. Некоторые сразу обращаются с конкретными пожеланиями: особняки, озёра или даже горы. А чего хотел бы ты? — Лазарет, — немедленно ответил Гарри. — И маленький дом, конечно. Он не обязательно должен быть большим… Я просто… хочу, чтобы были элементарные удобства. Кухня, ванная, спальня. — И библиотека, — кивнула Гермиона. — С лазаретом могут возникнуть сложности, но я разберусь. — Хорошо, — сказал Гарри. — Тогда… оставляю это на тебя. Да и всё остальное, чего уж скрывать. Гермиона, я… я даже не знаю, как тебя благодарить… — О, Гарри, — девушка покачала головой. — Всё-таки моя помощь не бескорыстна. Конечно, я бы и так помогла тебе, но в этом деле, очевидно, у меня личный, прямой интерес. — Но всё же… — Кроме того, — продолжила Гермиона. — Ты познакомил меня с Локхартом! Он великолепен! Я уже многому научилась у него, и он обещал, что и дальше будет учить меня. Он был очень впечатлён тем, что я смогла пересказать все его книги, и сказал, что научит меня любому заклинанию, которое в них упоминается. Конечно, я сразу попросила начать с Обливиэйта, ведь это его фирменное заклинание, но профессор Локхарт решил, что прежде мы должны отработать несколько моментов. У меня всё отлично получается, поэтому скоро мы дойдём и до самого заклинания. Гарри… знаешь, это лучшее время в моей жизни! Она говорила быстро и активно жестикулировала. Гарри никогда не видел Гермиону в таком восторге, и это согрело его сердце. Он чувствовал, что, возможно, на этот раз ему удалось сделать что-то хорошее. — Теперь нам осталось лишь найти Регулуса Блэка, — сказала Гермиона. Она нерешительно наклонилась ближе к Гарри и понизила голос. — Э-м… Дело в том, что… я… выяснила кое-что. — Это уже звучит здорово, потому что я до сих пор понятия не имею, как его найти, и я ничего не придумал, — признался Гарри. — Но, видишь ли, кажется, я действовала не совсем… законно, — Гермиона обеспокоенно посмотрела на него. — В общем… любое поисковое заклинание работает на основе магического отпечатка волшебника. В некоторых, более серьёзных заклинаниях используется кровь какого-нибудь родственника. Если Регулус Блэк жив, то, поскольку он известный мятежник, наверняка Пожиратели Смерти и Тёмный Лорд испробовали много-много способов его найти. Включая тёмную магию и магию крови. Пока всё понятно? — Да, — сказал Гарри, кивая. — Пожалуйста, продолжай. — Но что, если мы не будем искать Регулуса Блэка? — спросила Гермиона. — Что, если мы попытаемся отследить его палочку? Палочки давно не отслеживаются. С того времени, когда было отменено правило, запрещающее несовершеннолетним использовать магию вне Хогвартса. Палочка — такая маленькая и обыденная вещь, идея довольно простая, но я заметила, что многие волшебники часто упускают из виду простые решения. — Но как мы сможем отследить палочку Регулуса? — спросил Гарри. — Вот в этом и проблемка. Мне пришлось нарушить кое-какие правила, — застенчиво призналась Гермиона. — Чтобы накладывать Обливиэйт аккуратно и без следа вмешательства в разум, профессор Локхарт заставил меня сначала попрактиковаться в ментальных искусствах. Ты знаешь, что такое легилименция? — Да, — выдохнул Гарри, ошеломлённый новыми способностями подруги. Мерлин, как Гермиона смогла так быстро этому научиться? Если бы ей предоставили хотя бы половину возможностей, которые были у Гарри, возможно, она бы уже изобрела что-нибудь потрясающее. — Я попросила рекомендательную записку у профессора Локхарта, чтобы получить доступ к национальному архиву, — продолжила Гермиона. — Я сказала, что это для проекта, в котором я изучаю тему зависимости мощи волшебной палочки от личности владельца. И что меня интересует, склонны ли повстанцы иметь более слабые палочки. Конечно, это абсолютная чушь, но ты и сам знаешь, что им понравилась бы такая пропаганда. И действительно, работники национального архива купились. — Ты использовала это, чтобы завоевать доверие, — Гарри был впечатлён. — И что? Ты получила доступ? — Гарри, я пошла туда не ради него, — заметила Гермиона. — Они дали мне доступ к информации о повстанцах низкого ранга, но я попросила рассказать о ком-нибудь высокопоставленном и известном. Кто первый приходит на ум? Мне просто требовалось поддержать разговор хотя бы минуту, чтобы узнать то, что мне было нужно, о Регулусе Блэке. — Подожди, — Гарри потерял нить рассказа. — Объясни-ка ещё раз. — Ну, когда человек говорит о чём-то, вся информация всплывает у него в сознании, — начала Гермиона. — Разговор о волшебных палочках поднял бы то, что мне было нужно. И когда я навела работницу национального архива на мысль о компонентах волшебной палочки Регулуса Блэка, то сразу же прочитала всё у неё в сознании. Окажись информация немного глубже, вряд ли бы я что-то разобрала. Поэтому мне и пришлось подтолкнуть её. — О. — Я знала, что они не дадут мне доступа к полезной информации, — продолжила Гермиона. — Записи, которые мне удалось просмотреть, были о магглорождённых волшебниках с очень простыми компонентами волшебных палочек. — Ты чудо, — искренне восхитился Гарри. — Мне ни за что не пришла бы в голову идея обратить внимание на компоненты волшебной палочки и уж тем более получить доступ к этой информации. — У меня есть новость ещё лучше, — сказала Гермиона. — Это пока не точно, но… Я выяснила, где находится его палочка. Она на Кипре, в районе Фамагуста. — Если он носит её с собой, то большего и не требуется, — Гарри чуть ли не подскакивал от волнения. — Чары «Укажи» сработают вблизи цели, даже если она защищена и намеренно сокрыта. — Старайся искать в южной части города, — посоветовала Гермиона. — Это лишь мои догадки, но я думаю, что там больше шансов найти его. Осталось придумать способ выиграть дуэль. Понять, в чём твой козырь. — Да, мой козырь… — сказал Гарри и глубоко вдохнул. — Гермиона… Я некромант.

***

— Нервничаешь? — спросила Митта. Было утро, до третьего испытания оставалось пару часов, и Гарри скоро должен был взять свой чемодан и пойти к Сириусу в кабинет директора. Чемодан прибыл всего день назад, и Гермиона проверяла, чтобы в нём было всё необходимое. У Гарри был план, но даже маленькая деталь могла его нарушить, так что он не мог расслабиться. — Да, совсем немного, — наконец ответил Гарри. Молчание Трулса тяжело давило ему на сердце, но он старался не думать о нём. — С тобой всё будет в порядке, — заверила Мария. — Тебе даже не обязательно набрать больше всего баллов в этом испытании. Просто не оплошай и всё равно победишь. Будь готов и постарайся не проиграть бой. Гарри не мог обещать, что не проиграет. Даже с майкой из шкуры мантикоры под мантией, и кинжалом, подаренным Сириусом, в ножнах на бедре, и новыми сапогами из кожи смеркута, которые прислал Гилди… Гарри не знал, сможет ли нанести хоть царапину Регулусу Блэку. Цирцея, он не мог поверить, что собирается это сделать. Если у него получится, тогда… Том наверняка будет рад и горд, так? И не важно, что покажет Делакур… это будет не то же самое. «А что, если она придумала что-нибудь ещё круче? — вдруг пронеслась мысль, заронившая беспокойство. — Что, если есть цель лучше Регулуса Блэка?» Но могла ли быть цель лучше? Большинство людей думало, что Регулус мёртв. Даже Том до недавнего времени не был уверен, жив ли этот человек. — Я уверена, у тебя всё получится, — успокаивающе сказала Ингрид. Гарри почувствовал облегчение, поняв, что она вроде на него не в обиде. — С первыми двумя испытаниями ты справился превосходно, и хотя я бы посоветовала тебе стремиться к большему, чем просто не оплошать, тебе не обязательно пытаться прыгнуть выше головы, как раньше. — Напротив, — саркастично встрял Лестрейндж, явно наслаждаясь состоянием Гарри. — Теперь от него ждут чего-то невероятного, и если он ничего необычного не покажет, то все будут вдвойне разочарованы. Его поклонники наверняка посчитают, что он их подвёл. — О, Мерлина ради, — закатила глаза Ингрид. — Энтони… — Знаешь, я с ним отчасти согласен, — добавил Трулс — Трулс! — не отрываясь от своего завтрака. Лестрейндж сначала вытянул лицо от удивления, а затем надулся от важности. — У зрителей уже сформировались ожидания. Они захотят увидеть больше, чем на двух предыдущих испытаниях. Сердце Гарри сжалось. Он чувствовал себя… почти преданным, хотя и не знал, имел ли на это право. Отмахнувшимь от обиды, он глубоко вздохнул, чтобы сохранить самообладание, и сказал: — Не думаю, что ожидания зрителей превосходят мои собственные. К тому же мне ясно дали понять, что от качества исполнения поставленной задачи зависит объём поощрений и личной свободы. — Ого, это Каркаров тебе такое сказал? — в голосе Митты прозвучало сочувствие. — Я слышала, как он кому-то рассказывал о вашей беседе. Трулс на секунду поднял глаза, удивленный новостью. Гарри старался не смотреть на него. Не сейчас. Хватит. Вместо этого он продолжил разговор с Миттой: — Не только Каркаров. Недавно я разговаривал с Сильвией Нотт. Кстати, если ей верить, она хочет снова увидеться в ближайшее время. Это был удар под дых, Гарри понимал. Лестрейндж испытывал какие-то чувства к Сильвии Нотт и не успел скрыть мелькнувшее на лице выражение неверия и пламенной ревности. Гарри допил кофе, отставил чашку и приготовился уходить. За столом воцарилась тишина. — Третье испытание начнётся через несколько часов, — сказал Гарри и посмотрел на Лестрейнджа, чувствуя переполняющее безрассудство, показывая свой собственный накопившийся гнев. — Если у тебя хватит смелости вызвать меня на дуэль после того, что ты увидишь, Энтони, я буду рад принять твой вызов. А если не решишься — никогда больше не произноси даже моего имени. Я устал от тебя. Если Гарри проиграет Регулусу Блэку, то он умрёт, и ничто уже не будет иметь значения. А если победит… вот тогда и будет видно.