Блеск голубых глаз

      — Ты так и не ответил на мой вопрос… — спросил Чарльз у Локи, поворачиваясь к нему.       Конечно, у Чарльза до сих пор были вопросы. Несмотря на то, что они немного узнали друг друга, некоторые моменты всё равно остались без своего логического объяснения. Например, как, чёрт возьми, Локи обходится без защиты: того же самого респиратора, не говоря уже о тёплой одежде или о чём-либо ещё.       Сниппи казалось это чем-то необычным и несвойственным для нынешней обстановки. Он в принципе видел мало живых людей, бога так вообще он видит впервые, но факт того, что Локи не требуется как таковая защита, сбивал с толку. Наверное, ему не стоило бы придавать этому значение, если бы не одно «но» – уровень радиации в пустоши слишком высок, а ветер буквально слизывает кожу с лица при малейшем дуновении на человека. Эти условия не позволяли оголять и миллиметр кожного покрова, но Локи умудряется обходиться без всего этого, и его лицо и руки до сих пор целы. Он не чувствует того, что ощущал бы обычный человек, оказавшись абсолютно в любом месте, где есть риски остаться без внутренних органов, а ветер скользит по его лицу и несётся дальше, провожая в никуда очередное перекати-поле. Здесь вообще нет кислорода, поэтому о нормальной жизни без спецоборудования можно было только мечтать, но Локи… Локи предстаёт глазам Сниппи чуть ли не сказочным волшебником, иначе как объяснить всё это?       Локи поднял бровь и повернулся в сторону Чарльза, сделав вид, что не понял, о чём идёт речь. И хотя было вполне очевидно, что он имеет в виду, Локи ещё тогда подумал, что этот вопрос о дыхании забудется через пару суток и читать об этом лекции ему не придётся. Однако он теперь вынужден разочароваться – эта тема вообще не забылась и до сих пор интересует Чарльза. Тема всего неестественного всегда была и будет открыта, особенно если дело касается кого-то, кто, можно сказать, неуязвим к внешним воздействиям. Что для Локи обыденность – то для простого существа, а если быть точнее, кого-то из рода человеческого, будет казаться чем-то мистическим, даже нереальным. Возможно, будь Чарльз маленьким ребёнком, то не слез бы с Локи, пока не узнал всё о нём и его способностях. На секунду представив это, Локи беззвучно усмехнулся, а на его лице промелькнула еле заметная ухмылка.       — Слушай, всё намного проще, чем ты думаешь, — слабая ухмылка за мгновенье перетекла в чуть более широкую улыбку, в какой-то степени показывающую снисходительное отношение к Сниппи. Чарльз на это только поднял бровь, ожидая его последующего монолога. Но вместо ответа он получил нечто наподобие «Все мы одинаковы, но в то же время отличаемся»: — Какие бы фантастические теории не приходили к тебе в голову, всё это являлось бы лишь частично правдой, и то маловероятно. Я такое же живое существо, как и ты, но загвоздка в том, что наше с тобой восприятие тех или иных вещей не похоже друг на друга, — Локи слегка приподнял подбородок, смотря на снайпера свысока.       Локи действительно гордился своим превосходством. Конечно, он сам изначально не знал о том, что способен переносить такую среду, не имея при себе никакой защиты, но разве это повод для недовольства? Пока люди, если, конечно, ещё остались выжившие, ищут способ защитить свои лёгкие и кожу от радиоактивного ветра, Локи даже стараться не надо. С другой стороны, резкая смена климата оставила свой отпечаток. Локи, когда только попал в мёртвую Эврику, почувствовал себя не очень хорошо, однако не настолько, чтобы загнуться от нехватки кислорода или чего-либо подобного. Но надо ли говорить, что Чарльз из его монолога мало что понял?       Говорить «загадками» способен каждый, а вот понять, что человек пытается до тебя донести этими неоднозначными фразами, может не всякий. Особенно если ты не до конца понимаешь смысл. Но вот в этом случае здесь не нужно быть и гением, чтобы догадаться, что Локи над Чарльзом откровенно издевается. Задать вопрос, ожидая от собеседника конкретного ответа, но вместо этого получить какую-то общую фразу – как минимум неприятно, а как максимум – хотелось задать тот же самый вопрос, но выдавить в конце концов хоть какой-то адекватный ответ, а не несколько слов, сказанных от балды или просто, чтобы проверить, будет ли Чарльз продолжать произносить одно и то же вопросительным тоном и раздражаться. Чарльз глубоко вздохнул и нахмурился, всё ещё глядя на Локи и как будто пытаясь смотреть сквозь него. Тёмные круги вокруг глаз и хмурые брови придавали Чарльзу довольно грозный вид, с каким выражением лица он бы не посмотрел в твою сторону. Подобный вид сохранился на лице снайпера ещё до апокалипсиса, однако именно сейчас это было особенно заметно. Почесав переносицу большим и указательным пальцами левой руки, Чарльз сказал:       — Всё сразу стало так понятно и ясно, как день… — промямлил Чарльз с сарказмом. — Тебе бы только отвечать на вопросы о самом себе.       — Ты спросил – я ответил. Я и не ждал, что ты сразу поймёшь и вникнешь в сказанное мной выше, — ответил Локи на сарказм того, издав лёгкую усмешку и расставив руки в стороны, мол, это было вполне предсказуемо. Чарльз на это не выразил почти никаких эмоций. Разве что ему захотелось окунуть Локи лицом в сугроб, но это он сделает как-нибудь попозже.       — Если это была проверка на интеллект, то она явно неудачная.       — Расслабься, вам людям просто не дано понять таких простых вещей, вот и всё.       И вот здесь вежливость снайпера вмиг улетучилась. Он всегда старался быть сдержанным, что бы не случилось, даже когда Пилот в своё время вытворял абсолютно абсурдные вещи вплоть до того, что он подстроил поглощение Чарльза китом. А этот придурок, судя по всему, возомнил себя выше только потому, что у него есть какая бы то ни была суперспособность. Превращаться в крысу, например. Однако Локи и превращаться в неё не надо. И неудивительно, откуда у этого самого бога способность превращаться в животное.       — Я теперь понимаю, откуда у тебя сила, позволяющая стать крысой.       — Ах ты... — Локи резко развернулся обратно с желанием ответить на это заявление, однако никаких аргументов в этот раз у него не было. Точнее были, причём очень много. Он мог с лёгкостью, за долю секунды подобрать колкий ответ и задеть им кого угодно, зная лишь совсем немного информации о собеседнике: его прошлое, поступки или то, что произошло у него же на глазах, и что Локи мог бы использовать против него. Однако есть один нюанс – странное стечение обстоятельств попусту не давало богу связать и двух слов, с помощью которых его огромное эго могло бы без труда опустить человека обратно. Ему приходилось стоять ровно и стискивать губы, чтобы сохранить статус уравновешенного бога, а не агрессивного животного, которое заводится с десяти слов, произнесённых собеседником.       Что-то происходит, но Локи не может сам для себя описать, что именно. От чего-то Чарльз в его глазах из-за его слов стал чем-то настолько раздражающим, что хотелось прямо сейчас оставить чужим телом вмятину в стальном полу уже их бункера. Он не давал чрезмерной эмоциональности овладеть его разумом и сохранял мнимое спокойствие, не став дальше продолжать свою резко оборвавшуюся речь и воздержавшись от несвязных между собой звуков. Сжав пальцы в кулаках, он хотел своим видом показать Чарльзу, что недоволен его метафорой, не истощая при этом свой драгоценный словарный запас. Локи всегда мог сохранить хладнокровие почти в любой ситуации и выходил из себя только тогда, когда кто-то портил его планы. Или заставлял падать во тьме тридцать минут. Здесь же хватило лишь сравнения его способностей с его собственным характером, как тут же котелок вскипел и его содержимое начало бурлить всепоглощающим гневом. При этом всё внутри вскипало «молча», не издавая ни звука, оставляя магму желания высказать всё, что он о нём думает, под медной крышкой, которую пригвоздили к краям котла. Пассивная агрессия ничем не лучше мордобоя: желание высказаться становилось всё сильнее, но Локи приходилось держать его в узде, чтобы не дать этому бесстрашному человеку хорошего леща, который напрочь лишит его снайперских способностей и даже, возможно, зрения на короткий промежуток времени. Чарльз так легко вызвал у Локи желание отобрать у него винтовку и стукнуть прикладом его же оружия, что даже представить страшно, что тот мог бы сделать с ним, не будь у бога такого самообладания. И это было странно. Всё здесь было странно, не говоря уже о тонкой грани между ним и чем-то ещё, что заставляет его чувствовать себя подобным образом и о чём он сам, собственно говоря, не догадывается.       Локи стал слишком часто подвергаться эмоциональным качелям рядом со снайпером, и это только сильнее усложняло задачу осознать происходящее… «Что-то здесь не чисто».       Снаружи была такая же облачная и холодная погода, как обычно. Ветер перестал дуть совсем, поэтому Локи со Сниппи больше не слышали настойчивого свиста, который зачастую исходил из еле-еле заметных щелей в стенах. Холоднее не становилось, что было довольно необычно, учитывая всю обстановку и почти полное отсутствие обогревателей, но спать, когда тебе свистят в ухо, тоже не торт. Вместо свиста им приходилось слушать порой сбивчивое дыхание и то, как в очередной раз под давлением чьей-либо ноги начинает тихо скрипеть половица. И в этой почти гробовой тишине Локи с Чарльзом глазели друг на друга. Оба выжирали дыру друг в друге и молчали, выжидая момента, когда кто-то из них не захочет продолжить эту словесную дуэль. Конечно, этого так и не произошло. Чарльз не стал подливать масла в огонь понимая, что это ничего не даст, только усугубит положение. Локи сделал глубокий вдох-выдох, чтобы с дуру не сделать ничего, что могло бы разнести здесь всё к чертям.       — Сволочь, — пробубнил Локи, медленно отводя взгляд от Сниппи в сторону.       От части, Чарльз хотел снова улыбнуться. Последнюю фразу Локи Чарльз находил довольно забавной, в хорошем смысле этого слова. Он видел, что у того просто не было аргументов, или были, но тот не стал их озвучивать. И даже с Локи, который, раз он и правда бог, а не человек, может размозжить его по гнилой стене старой многоэтажки и не чувствовать после этого угрызений совести, было вести словесную войну намного приятнее, чем с группкой сумасшедших или с восставшими из мёртвых скелетами, говорящими голосом Аннет. Однако по собственным причинам не стал позволять себе поднять уголки губ и улыбнуться, как бы сильно ему этого не хотелось. Единственное, что Чарльза напрягало на данный момент – факт того, что Локи может в любой момент залезть к нему в голову и рыться в тех углах его сознания, в которых только захочет. При этом этот умник отказывается напрямую отвечать на вопросы о себе и подаёт информацию с помощью общих фраз, которые подошли бы абсолютно ко всему вплоть до описания дворовой кошки или случайной крысы в подвале.       На секунду Чарльз задумался о том, что это похоже на ситуацию с голубыми диадемами в прошлом; диадема хранила в себе информацию о пользователе, иногда его воспоминания, мысли и даже личность: всё самое сокровенное автоматически оказывалось и сохранялось в облаке. Аннет узнавала всё о тебе и твоих самых сокровенных желаниях, её система даже была главным поставщиком сновидений, когда ты ложился спать. Вот только Чарльз не был тем, информацию о ком она могла так легко узнать. Она не могла его отследить из-за аномалии, создающей вокруг него некую чёрную дыру, которая блокировала её сигналы, в том числе распространяясь и на других пользователей. Чарльз мог не волноваться о том, что нейросеть каким-то образом узнает о его намерениях, разве что постоянные кошмары портили ему всю малину, превращая те же четыре часа сна в один большой фильм ужасов. Но теперь всё изменилось. Появилась другая личность, которая без проблем сможет проникнуть в мозг и в буквальном смысле начать копаться в его голове, и никакие чёрные дыры ему не будут помехой. В какой-то степени Чарльз даже... боялся этого. Сниппи ой как не хотел, чтобы кто-либо рылся в его мыслях как в чём-то материальном, что можно увидеть, украсть или просто присвоить какому-то третьему лицу.       При всём при том читать его мысли было кому даже до того, как в его жизни появился Локи. Судьба свела его с другой сущностью, которая подобно глобальной сети считывает информацию о нём, без каких-либо ограничений вплоть до контроля базовых функций жизнедеятельности. И как бы Чарльзу это не нравилось, рано или поздно тайное всегда будет становиться явным, что бы тот себе не представлял или не надумывал. Снайпер уже привык к этому, однако привыкать ещё и к некому богу обмана, который точно так же может залезть к нему в черепушку (за исключением его физической оболочки), он не собирался.       — Только что неведомые силы уберегли меня от гибели? — саркастично вымолвил Сниппи, слегка откинув голову назад и вправо. Он имел в виду минутную вспышку гнева, которую смог заметить на лице Локи ещё до того, как тот назвал Чарльза «сволочью». Если бы не его излишняя серьёзность в некоторые моменты, то он бы, наверное, посмеялся над этим, как и над собственными мыслями, что постоянно кружились в его голове, не прекращая этот бесконечный хоровод.       Локи покачал головой, оглядев Чарльза с ног до головы.       — Скоро я начну считать, сколько сарказма ты произнёс за минуту.       — А его не надо считать, задолбаешься.       — Уф… — Локи улыбнулся во все свои тридцать два зуба, в то время как из его уст послышался тихий хохот. — Как скажешь, — с улыбкой говорил бог, словно воспринимая слова Чарльза как шутку.       Сниппи хмыкнул, развернувшись на сто восемьдесят градусов от Локи, чтобы потом подойти к импровизированному хранилищу всякой законсервированной провизии, коих там было несколько, и достать из него банку борща с фасолью. На крышке был лазером напечатан срок годности, гарантирующий сохранность продукта до 2089-го года. Дата была не особо важна, в бункере была установка, способная копировать продукт и сохранять его полезные свойства, но, несмотря на это, Чарльз сомневался, что вообще когда-либо ей воспользуется. Локи лишь наблюдал за тем, как Чарльз вертит эту банку в руках и роется по ящикам в попытках найти старый, но всё ещё выполняющий свои функции консервный нож. Он и до этого наблюдал за телодвижениями бывшего гида, но именно сейчас Локи начал замечать за собой, что делает это слишком пристально, внимательно изучая каждый его шаг или поднятие руки. Мимика, переход из одной комнаты в другую, любая другая бытовая деятельность: ничто из этого не ускользало мимо его глаз, если вдруг Чарльз оказывался в его поле зрения. Чарльз мог беззаботно есть тушёнку и даже не подозревать о том, что где-то в углу стоит Локи и подобно вампиру разглядывает, как он это делает. Сам Чарльз так этого и не заметил, потому что особо не обращал внимания на его персону, только если появляется повод о чём-то поговорить, и то все эти разговоры были коротки, никто не произносил более десяти предложений на одну тему. Может быть и к лучшему, что Сниппи не видит и не ощущает каким-нибудь шестым чувством, что за ним со стороны производится почти натуральная слежка. Локи, как раз когда начал замечать это за собой, старался поменьше обращать свой взор в его сторону, но всё чаще его зоркий глаз улавливал что-то особенное, чего, скорее всего, нет у других людей. И чаще всего это происходило тогда, когда они оба встречались взглядами.       Всякий раз, когда они мимолётно смотрели друг на друга, не важно, по какой причине, первое, на что почти всегда обращал внимание Локи – глаза Чарльза, которые, в силу своей неестественной яркости, под светом светодиодной лампы казались ярче, чем у самого бога грома. В какой-то степени это даже привлекало Локи. Его внезапно начинало охватывать некое любопытство – Чарльз Сниппи лишь простой человек, но его глаза такие яркие, глубокие. Один лишь его взгляд был подобен вязкому болоту – не выбраться. Локи чувствовал определённый дискомфорт где-то внутри себя из раза в раз, когда вдруг попадал под влияние неких «чар», словно он оказался в чужих кандалах и его заставили наблюдать за бесконечным океаном, что омывал берег, когда-то примеривший на себя широкую мантию изо льда. Чувство спокойствия перемешалось с липким, противным и колющим ощущением в груди, напоминающим парестезию, но таковой не являющимся.

***

      Несмотря на их довольно напряжённые отношения, нельзя было сказать, что они ненавидят друг друга. Каждая секунда нахождения рядом позволяла им узнать много нового друг о друге, не говоря уже о темпераменте и способах общения, которые следует применять, дабы не получить по лицу за не совсем уместный каламбур или любой другой фразеологизм, который в том или ином случае был совершенно ни к чему. Если раньше казалось, что они абсолютные противоположности, то сейчас постепенно становилось ясно, что они не столь разные, сколько похожи друг на друга. В обоих до сих пор горит огонь, который много лет пыталась потушить внутренняя тоска, скрывавшаяся в самых потаённых уголках их сердец, но каждый раз сопровождающаяся ноющей болью в груди. И было ощущение, что заглушить эту боль было невозможно никакими обезболивающими или регулярными сеансами психотерапии, хотя воспользоваться вторым методом никто из них и не пробовал.       Оба нуждались в поддержке, хотя всячески это отрицали на протяжении почти всей осознанной жизни. Но каждый пытался восполнить это по-разному; Локи сеял хаос и раздор, в то время как Чарльз, наоборот, пытался абстрагироваться от общества, чтобы не привлекать лишнего внимания. И это имело свои последствия – каждый их поступок в той или иной степени влиял на их жизнь. В какой-то момент это зашло настолько далеко, что они уже сами не понимали, куда катятся их жизни и куда они вообще влезли. Стараться что-либо изменить было уже бесполезно: и Чарльз, и Локи закопали себя заживо, причём так глубоко, насколько это только возможно.       Но сейчас они совсем другие, пускай и кажется на первый взгляд, что ничего не изменилось. Столь разные по своей натуре существа начали глядеть на мир почти одинаково.       Может быть, в этом и был смысл? Смысл того «несчастного случая», из-за которого Локи и застрял здесь. Найти родственную душу, которая смотрит на мир так же, как и ты, но имеющую в корне отличный опыт от его собственного?