***
Мы внезапно вернулись к истокам. А если быть точнее, это я вернулся туда, откуда когда-то начинал свой путь по бескрайним землям пустоши. Здание, куда впервые меня привёл тогда ещё незнакомец в фуражке и с которым у меня связано столько разных воспоминаний. А ведь это здание находится довольно далеко от нашего нынешнего места жительства, если это можно так назвать, я даже удивлён, что мы вообще добрались до сюда. Наверное, стоило оставлять по пути какие-нибудь опознавательные знаки, чтобы потом часами не искать дорогу до убежища, хотя даже если бы мы начали это делать, у нас не было ничего, что могло бы послужить как "путь назад". Даже свежего хлеба не было, чтобы накрошить на снег, насколько прозаично это бы ни звучало. Я обернулся на Локи, в то время как тот молчаливо разглядывал чёрный кирпич. Понятия не имею, что у него в голове, но сейчас он выглядит как художник, ищущий вдохновение среди кое-как не падающих многоэтажек, приклеенных самим льдом к земле. Лёд оплетал тёмные стены словно каркас, не позволяющий постройке упасть или попросту развалиться на мелкие кусочки. Я и раньше это замечал, но почему-то именно в этот период я даже начал видеть… Узоры? Узоры из языков инея на кусочках стекла, что всё ещё держались или просто лежали на пыльном подоконнике. Я подошёл поближе и взял в руки стёклышко среднего размера, сам не ведая почему начав разглядывать причудливый рисунок, а после и собственное отражение в стекле. Образовавшийся пейзаж не имел никакого смысла, но я видел в нём множество образов. Признаться честно, я очень давно не обращал внимание на мелочи, ставя приоритет только чему-то глобальному или, как я думал, полезному для себя. Тому же сбору припасов, например. Но сейчас, когда нет особой необходимости сутками обхаживать один и тот же угол, дабы не пропустить ничего, что может быть необходимо, каждая мелочь начинала бросаться в глаза и иметь определённый вес. Как и эти художества на небольших обломках стекла. Вот здесь, например, я смог разглядеть птицу. Я глубоко вздохнул, кладя осколок обратно туда, откуда я его взял в руки. Буквально полчаса назад я хотел, чтобы всё вокруг окончательно кануло, чтобы останки Эврики поглотили языки пламени. Но сейчас я испытал довольно противоречивое этому чувство спокойствия. В последнее время я довольно часто замечаю за собой, как мои же собственные мысли постоянно сменяют друг друга, а чувства и эмоции превратились в кашу из злобы и одновременно некого удовлетворения, создавая внутри меня Армагеддон не хуже того, из-за которого весь мир оказался во власти ледников. Я снова обернулся, чтобы посмотреть на Локи, но его уже там не было. Его силуэт промелькнул меж старыми ставнями и исчез в глубине полуразрушенных стен. Я стоял как вкопанный и почему-то пялился туда, словно ожидая, что он сейчас появится где-нибудь рядом с целью напугать меня. Очевидно, этого не произошло, но я всё ещё стоял на месте. Такое непривычное чувство. Словно что-то, что раньше сломалось внутри меня, вновь ожило, начало собирать само себя по кусочкам.***
Ступая за порог здания, я огляделся вокруг. Именно отсюда началась моя история становления тем, кем я являюсь сейчас. Не без помощи двух безбашенных психов, разумеется. А ведь здесь почти ничего не изменилось: те же самые стены, та же самая старая мебель. Посмотрите-ка, даже моя импровизированная кровать сохранилась, на которой я спал когда-то. Изрядно пожелтевшие листы старых газет и других бумажек, которые мне когда-то удалось найти, примёрзли к такому же потемневшему, как и стены здания, столу. Единственное, что изменилось – старая штукатурка начала отходить ещё активнее. Всё остальное осталось почти нетронутым. Даже гнёзд гигантских птиц или пауков нигде не наблюдается, что очень даже хорошо, иначе пришлось бы снова пачкать руки. И вовсе пытаться их не лишиться. Моё внимание привлекла старая тумбочка, что стояла прямо рядом и которую я тогда не заметил. Подойдя поближе, я решил открыть пару ящиков, но как назло они были закрыты. Я пригляделся и увидел на дверцах ящика замочные скважины. Наверное, там что-то важное, раз владелец распорядился запереть это внутри. При других обстоятельствах я бы пошёл дальше, но, признаюсь честно, мне захотелось всё же взглянуть на содержимое, поэтому я достал свой карманный ножик, который всегда носил с собой, сколько я себя помню. Я очень аккуратно провёл пальцем по лезвию, буквально лишь перчаткой касаясь острия. Удивительно, но нож всё ещё острый. Я пользовался им не так часто, как того хотелось бы, может быть как раз поэтому он сохранил свою остроту и нет необходимости искать гладкий камень, чтобы его подточить. Присев на корточки, я осторожно сунул четверть лезвия между дверцей и самой тумбочкой, начав двигать им вверх-вниз, вправо-влево. Возможно, я лишь ломал ящик, но, как бы то ни было, это сработало: внутри что-то щёлкнуло и я смог приоткрыть дверцу. Правда, я случайно действительно что-то сломал, но это уже не важно. Пусть хозяин тумбочки пришлёт мне по почте сумму моральной компенсации, которую я должен буду выслать ему на счёт. А так как беспокоиться нечего, то и о хозяевах я думал в последнюю очередь. Они уже мертвы, скорее всего. Медленно выдвинув верхний ящик на себя, я взглянул как раз таки на его содержимое. Честно признаться, я удивился, потому что внутри я обнаружил проигрыватель старых пластинок; проигрыватель – это настоящий раритет, который нельзя было нигде увидеть и уж тем более купить. Такое устройство стоило бы баснословных денег. Любопытство взыграло надо мной и я, стараясь ничего не повредить, вытащил проигрыватель и поставил его на поверхность тумбы. Он был весь в пыли и грязи, но смахнуть её рукой было не так уж трудно. Хорошо, что на мне респиратор, который фильтрует воздух вокруг меня, иначе бы я начал кашлять: с проигрывателя слетело столько пыли, что, казалось, она накроет меня с головой. Отряхнув от пыли перчатки, я тем же способом открыл и нижний ящик, увидев там несколько поцарапанных пластин. Они были такими же: грязные, пыльные, да и к тому же ещё и поцарапанные. Вряд ли проигрыватель сможет воспроизвести мелодию, которая на них записана. Три пластинки лежали поверх друг друга, нарушая все законы хранения виниловых пластинок и просто обычных дисков. И лишь одна пластинка – четвёртая – была аккуратно запечатана в бежевый конвертик и лежала под этими тремя изрядно повреждёнными красавцами. Я отложил те три пластинки и достал из ящика тот самый конверт. Он тоже пожелтел от времени, как и те старые газеты, но надпись на нём отлично сохранилась. Она была написана от руки чёрным маркером, и я смог шёпотом прочитать: «Вальс». — Вальс, — прозвучал сзади меня знакомый голос, будто повторивший за мной. Я быстро обернулся и увидел сзади себя Локи, лицо которого украшала слабая, еле заметная улыбка. — Прекращай меня так пугать, — сквозь зубы сказал я, поднимаясь с корточек и всё ещё держа в руках конверт. Вальс. Уж очень давно я не слышал, как звучат медленные композиции, а кружился под такую я в последний раз на выпускном балу в школе, и то я даже не могу вспомнить с кем, под какую мелодию, какая вообще царила атмосфера вокруг. Помню лишь то, что эту девушку я больше никогда не видел и не слышал о ней. — Виниловые пластинки, — с усмешкой заметил Локи, подходя ближе к тумбочке и взяв в руки одну из тех, что были без своего конверта. — Нужно быть идиотом, чтобы так хранить столь интересную вещь. Я молча наблюдал за тем, как Локи разглядывает пластинку и поворачивается ко мне, продолжая свой монолог: — А этой, похоже, повезло намного больше. Не став спрашивать, как Локи оказался сзади меня и почему я его не услышал, я решил не стоять как истукан, а распечатать конверт. Найдя «краешек», я отлепил его и поднял, раскрывая квадратную упаковку и выставляя напоказ её содержимое. Конверт был не пустой, в нём всё же была та самая пластинка, которую можно было почувствовать пальцами и до вскрытия бумаги. Верхние линзы моих очков слегка приподнялись вверх, когда я взглянул на виниловую пластинку. Она была в идеальном состоянии и казалось, будто её буквально вчера купили где-нибудь в старом музыкальном магазинчике, которые существовали до того, как к власти пришёл Директорат. — Кто-то хранил её как хрустальную вазу, — проговорил я, очень аккуратно доставая пластинку из конверта и стараясь держать её строго за края или середину. На подсознательном уровне мне не очень хотелось портить такой предмет, ещё и очень редкий. Может сейчас я и не смогу её продать и разбогатеть, но на ней не было ни царапинки. Может быть, проигрыватель даже сумеет заставить пластинку звучать. И я решил попробовать. Оглянувшись на проигрыватель, я ещё раз осмотрел его. Он тоже выглядел как новый, может всё же немного потрёпанный временем. В работе проигрывателя не было ничего сложного: положить пластинку и заставить иглу скользить вдоль чуть заметных линий. И похоже, что проигрывателем тоже не так часто пользовались. Зато три пластинки безвозвратно потеряны, владелец явно знает, как с ними обращаться… Я повернул тонарм к пластинке и включил проигрыватель, перед этим ещё раз пройдясь по нему своей перчаткой. Конечно, стряхивать пыль с перчаток не такое приятное занятие, но это не пытаться снять с себя крысу, решившую ночью попытаться полакомиться твоими пальцами. Комнату заполнила мелодия, звучавшая с небольшими перебоями. Пианино начинало – скрипка продолжала, постепенно перехватывая инициативу. Медленный ритм постепенно расползался по стенам, перебегая и в соседние комнаты, эхом разносясь где-то в конце коридора и в других уголках этажа. Ветер снаружи стих, позволяя музыке звучать громче. Я не знаю, что это была за композиция, но она определённо что-то мне напоминала. Два инструмента по очереди сменяли друг друга, а иногда и вовсе становились как единое целое, образуя гармонию. Моё тело непроизвольно начало покачиваться в такт, словно сама мелодия брала под контроль моё тело. — Чарльз, — Локи обратился ко мне, наблюдая за моими причудливыми покачиваниями. — Ты когда-нибудь танцевал вальс? Признаться, я не ожидал услышать подобный вопрос от бога коварства, поэтому даже перестал качаться как лист клёна на слабом ветру, вновь застыв на месте. — Возможно, когда-то в прошлом. Я не так хорошо помню то время, — протянул я, сунув руки в карманы куртки. Я ещё несколько секунд наблюдал за тем, как вертится пластинка, а затем в очередной раз развернулся к Локи лицом, подняв бровь. — Почему ты спрашиваешь? Локи многозначно посмотрел мне в глаза. — А хотел бы вспомнить? — Что? — непроизвольно вырвалось из моих уст, после чего я слегка наклонил голову влево. Это было странно, по крайней мере, для меня. На секунду мне показалось, что Локи изменился, хотя я всё ещё видел перед собой того самого придурка с синдромом бога. Локи предложил мне вспомнить, каково это – двигаться в такт медленной музыки, но эту же музыку в любой момент могли услышать чудовища, а драться под такой мотив было бы даже ещё страннее, чем танец в полуразрушенной комнате. Я ещё раз взглянул на проигрыватель. Музыка продолжала звучать у нас в ушах, а всё вокруг из-за неё начинало казать каким-то другим. Локи протянул мне руку, и мне оставалось только либо принять предложение, либо убрать стилус с пластинки и двинуться дальше по коридору. Это было на него не похоже, так же, как и моё восприятие всего вокруг почти целиком и полностью поменялось буквально по щелчку пальцев. Я более чем уверен, что это из-за неожиданно нагрянувшего приступа ностальгии, но почему-то то, что происходит вокруг, внезапно перестало меня волновать. Дьявольский голос у меня в голове говорил мне не заниматься ерундой и возвращаться в убежище, но в этот раз я не хотел его слушать. Я молча протянул руку Локи и тот тут же притянул меня к себе, закружив в медленном танце. Моё туловище слегка качнулось назад, поскольку это было весьма неожиданно, но Локи крепко удерживал меня. Мы кружились вокруг комнаты, а я всё никак не мог поймать ритм. Локи молчаливо смотрел на меня и будто тихо хихикал с моих неуклюжих попыток поставить ногу, куда надо. Как будто наши с ним отношения внезапно начали переходить на новый уровень, хотя очевидно, что мы и не похожи на сладкую парочку. Я всё ещё не мог понять, почему бог коварства решил предложить мне начать кружиться в вальсе, однако я начал ощущать, как расплываюсь по комнате, пока ноты кружили вокруг нас свои музыкальные хороводы. Подняв голову, я поймал на себе намекающий взгляд Локи, мол, мне стоит расслабиться, но в этой ситуации сделать это просто невозможно. Я почувствовал, как Локи сам начал направлять меня, а его выражение лица никак не изменилось. Ещё минута – и я не заметил, как мы уже прошли несколько кругов вокруг помещения, ловко обходя мебель и переступая через камни. Я вспомнил то чувство, когда ты впервые оказываешься погружён в танец. Если будучи юношей я направлял такую же юную даму, то сейчас я молчаливо позволяю направлять себя богу, которому ещё несколько часов назад доверял меньше, чем монстру, старательно пытающемуся украсть мою сумку со всеми припасами. Вокруг нас по-прежнему не было ничего, кроме осыпающейся старой краски, ни одной живой и даже неживой души. Мелодия постепенно набирала обороты, и я сам не заметил, как наша битва, кто дольше продержится в танце, перерастала в нечто совсем другое – настоящий танец. Наши тела словно синхронизировались друг с другом, поочерёдно передавая друг другу роль управляющего. Я почувствовал себя школьницей, что, честно говоря, мне не очень-то нравилось. Но в то же время я продолжал подаваться вперёд, продолжая вальсировать вместе с Локи всё быстрее и делая шаги всё шире, охватывая большую площадь, несмотря на столь непривычные телодвижения как с моей стороны, так и со стороны Локи. Я совсем перестал слышать свистящий ветерок, просачивающийся в щели между стенами и пытающийся втиснуться между мной и Локи. Перестал щуриться из-за редких лучей света, как назло бьющих мне прямо в голубые линзы моих очков, когда мы снова и снова перемещались мимо разбитых окон. Я отвёл взгляд, как только почувствовал, как Локи сильнее сжал мою руку. Ещё немного и наши пальцы оказались бы в замке, а не просто держали кисти друг друга. Я всё ждал, когда в эту комнату ворвётся мутант и нам придётся либо бежать, либо отбиваться от его острых клыков, поэтому всё ещё был в напряжении. А Локи, казалось, это почувствовал и сильнее вскружил меня, заставляя меня переключить внимание с окружающей среды на его самого. На мгновенье мне даже показалось, что Локи видит меня насквозь, раз он так ловко чувствует, как шалят мои нервы. И я вновь отдался ритму. Вряд ли я мог даже представить себе, что мы вместе с богом обмана окажемся в объятиях медленного вальса. На секунду я даже взглянул на него по-новому: он не пытался стебать меня за мои неудачные попытки двигаться ему вслед, а лишь старался направить. И у него это получилось. Мы были лишь вдвоём в этом здании. Ничто не мешало нам продолжать кружиться и звучать этой прекрасной мелодии. Я сказал прекрасной? Всё верно. Она была прекрасна.