*********
Уходить далеко от дома Кайдел боялась. Она и летом с трудом ориентировалась в лесу, а зимой он и вовсе казался незнакомым и непроходимым: где-то снега намело почти по пояс, а где-то сдуло, оставив тонкий слой. Они с Рей методично обходили территорию по кругу, ища валежник, и Кайдел не отпускала Рей от себя ни на метр, несмотря на то, что их яркие куртки можно было увидеть издалека, а по следам в снегу — вернуться обратно. — Нет уж, — бурчала она. — Я знаю, как это бывает в фильмах, стоит немножко разойтись, скрыться из вида ненадолго — и все. Кто нас будет искать, когда творится какая-то хрень? Рей согласилась. Они брели, подбирая ветки, ломая их, если они были слишком большими, чтобы нести. — Почему ты решила остаться? — спросила Кайдел, помогая Рей удержать крупную, обломанную ветром ветку, пока Рей подрубала ее небольшим топориком. — Вы с Беном не подумали, как мы будем возвращаться через неделю? — Может быть, через неделю все успокоится, — возразила Рей. — Почему? — повторила Кайдел, выжидающе глядя на нее. Рей вздохнула и выпрямилась, отпустив ветку. Кайдел тоже выпустила ее, и ветка тяжело рухнула в снег. — Я не знаю! — ответила Рей. — Такой ответ тебя устроит? Мне вдруг показалось, что возвращаться — очень плохое решение. Это было как приступ паники. — Приступ паники. — Кайдел подняла бровь. — А я думала, что это только Бену было бы неплохо к мозгоправу сходить. Мы не в той ситуации, чтобы поддаваться порывам. — Я знаю, — ответила Рей. — Я понимаю и жалею о своем решении. Но мы уже здесь, так? С возвращением что-нибудь придумаем. Остатки бензина от генератора заберем. — Если там что-то останется, — Кайдел сложно было переубедить. Она попинала ветку, хмурясь, и добавила: — Может, снег начать топить, я не знаю… Чтобы включать его пореже. — Может, — согласилась Рей. — Вернемся и попробуем. — Давай доломаем уже эту ветку, и… — Кайдел нагнулась за веткой, но Рей постучала ее по плечу. — Что? — Ты ничего не замечаешь? — спросила она. — Нет, — ответила Кайдел. — А должна? Рей огляделась. Зимний лес вокруг них стоял тихий, лишь где-то вспорхнула птица. Ветер шумел, деревья поскрипывали. Рей прислушивалась, но не понимала, что вдруг заставило ее насторожиться. Странное ощущение, будто кто-то наблюдает за ней, вынуждало ее оглядываться снова и снова, но никого не было видно. — Давай доломаем и пойдем, — сказала Рей. Она тоже наклонилась к ветке и снова ударила топориком. — Как думаешь, тут есть волки? — спросила Кайдел боязливо. — Наверняка, — ответила Рей. — А еще олени, целая куча, мы же видели следы. Так что волки станут нас жрать только в крайнем случае. — Это успокаивает, — Кайдел вздохнула, но тут же всполошилась снова: — А медведи? — Не знаю, — Рей в последний раз ударила топором и замерла. Наклонившись, она потянула часть ветки на себя, обламывая ее, а сама в это время пыталась рассмотреть, скосив глаза, не примерещилась ли ей фигура, стоящая вдали у деревьев. Это мог быть обман зрения. Рей чуть повернула голову, и фигура исчезла. — Что? — спросила Кайдел. — Ничего, — ответила Рей. — Пойдем домой, я замерзла. Потом сходим еще раз, если что. Собирая ветки в охапку, она всматривалась в лес исподтишка, но никакого движения не заметила. Должно быть, все-таки показалось.*********
Помыв посуду, Бен остался предоставлен сам себе, и, захватив фонарик, углубился в кладовку. Там был еще небольшой люк в подпол, где хранились совсем непонятные вещи, и Бен хотел туда заглянуть: вдруг найдется еще что-то полезное. На первый взгляд кладовка была забита старым хламом, который проще было выкинуть, чем хранить. Какая-то одежда, коробки, неразборчиво подписанные, банки с гвоздями, шурупами и предохранителями, инструменты… Бен методично начал проверять коробки, отмечая на будущее, что те, что заполнены какими-то старыми бумагами вполне можно пустить в печь. Вероятнее всего для этого они тут и хранились. Бен нашел еще один фонарик, упаковку старых батареек, покрытых пылью, керосин для керосинки. Еще там были старые книги и журналы, прочитанные по несколько раз в детстве, и Бен на некоторое время завис, листая их. В одной из книг нашлись засушенные листья, и он неожиданно остро вспомнил конец октября, когда они приехали в лес на выходные, и Бен бродил, собирая листья. Сколько ему тогда было? Меньше девяти, потому что родители даже не задумывались о разводе. Бен захлопнул книжку и перешел к следующему ящику. Он был деревянный, крышка была крепко приколочена, а внутри позвякивало что-то тяжелое. Открыв ящик с помощью стамески, Бен увидел аккуратно обложенные бумагой бутылки. Судя по этикеткам — текила, прямиком из Мексики. — Эх, Хан, — Бен хмыкнул вполголоса. — И почему я не удивлен? Был ли это запас на черный день или что-то, провезенное контрабандой, Бен не знал. В любом случае хорошо — пригодится. Вряд ли Хану они понадобятся. От этой мысли Бену вдруг стало стыдно и нехорошо. Он не задумывался всерьез, что с отцом могло что-то произойти, более того, где-то внутри он был почти уверен, что отец, случись что, будет единственным уцелевшим. А эта спокойная мысль вдруг всколыхнула что-то в нем: Бен представил, вдруг отец действительно мертв. Или ранен. На самом деле. Несмотря на все пожелания нездоровья, Бен никогда не хотел, чтобы с ним случилось что-то… Его тревога усилилась. И дело было не только в Хане, или в его мыслях. Бен почувствовал волнение, странное предчувствие беды. Ему нужно было проверить, все ли в порядке с Рей. «И Кайдел!» — напомнил Бен себе, но Рей занимала его мысли в большей степени. Бен попытался убедить себя, что все в порядке, но не усидел на месте и минуты: бросив коробки открытыми, он вылетел из кладовки, натягивая на себя куртку, и вышел наружу, оглядываясь. Как раз вовремя, чтобы увидеть возвращающихся сестер. — О! Бен, — сказала Кайдел, неся охапку веток. — У нас есть железное ведро? Подходящего ведра не нашлось, зато нашлась здоровая кастрюля, которую Кайдел тщательно наполнила снегом, вручив собранный валежник Бену. — У вас все в порядке? — спросил Бен, обращаясь к Рей. — Да. — Рей кивнула. — А почему должно быть не в порядке? Бен покачал головой. — Я просто спросил. Вернувшись домой, Кайдел поставила кастрюлю со снегом на печку и посвятила Бена в свой план: топить снег, чтобы реже включать генератор. Бен к этому отнёсся скептически и, чтобы не спорить, ушел — отнес эти несчастные ветки под навес, постоял немного снаружи, дыша воздухом, и вернулся, планируя продолжить копаться в кладовке. Было в разборе старых вещей что-то затягивающее, а кроме этого занятия, других у него пока не было. Когда он вернулся, Кайдел лежала на диване с одной из старых книжек, то и дело поглядывая на свою кастрюлю. А вот Рей нашлась в кладовке. — Бен, — позвала она его оттуда. — Можно тебя на минуту? Бен заглянул туда: Рей сидела на ящике с текилой. — Я насчет нашей прогулки, — сказала она негромко. — Прикрой дверь. Бен подчинился, не очень понимая, к чему это. В кладовке стало темно. — Мне показалось, что за нами кто-то наблюдал в лесу, — сказала Рей тихо. — Возможно, померещилось, но… Не говори Кайдел, ладно? Я просто предупреждаю, на всякий случай. — Да, — Бен кивнул. — Хорошо. Это… паранойя, наверное, — он неловко хмыкнул. — Мы все сейчас на нервах. Или какой-нибудь зверь бродил. — Может и так, — согласилась Рей. — Будь осторожен, если пойдешь один, хорошо? Бен кивнул. — Вы не видели следов? — спросил он. Рей покачала головой. — Но мы и не уходили далеко, — добавила она. — Если увижу что-то, то сразу скажу. — Идёт, — Бен указал на ящик. — Позволишь? — Да! — Рей торопливо поднялась и прошла к выходу. Когда она проходила мимо, Бен чуть отступил, чтобы дать ей пройти. Но странное головокружение вдруг охватило его. Буквально на секунду, но он покачнулся, и Рей врезалась в него плечом. — Все в порядке? — спросила она. — Да, просто… — Бен махнул рукой. — Извини. Ноги не держат. Рей улыбнулась. — Если что — зови на помощь, — сказала она и вышла, оставив дверь широко распахнутой.*********
План со снегом себя не оправдал. — И это все? — разочарованно сказала Кайдел, заглядывая в кастрюлю, в которой воды плескалось на донышке. — Целая кастрюля снега — и вот столько воды? Ну что за хрень! — Эта хрень называется физика, — ответил Бен. — Агрегатные состояния вещества. Никуда не деться, генератор придется включать. — В итоге, мы будем возвращаться пешком, — Кайдел вздохнула. — Я думаю, до городской черты доедем, а дальше придется толкать, — хмыкнул Бен. — Надейся на лучшее, Кай. Это все должно когда-нибудь закончиться. — Хотелось бы, чтобы это «когда» наступило поскорее, — мрачно заметила Кайдел. По радио не сообщали ничего утешительного, скорее наоборот. Всем, кто пострадал от «электрических явлений» или был свидетелем их на близком расстоянии, настоятельно рекомендовали обратиться к врачу (или к местным властям, дабы те озаботились доставкой пострадавшего к врачу), чем быстрее, тем лучше, пугая поражением сетчатки и кожных покровов. Бен задумался, можно ли их с их головной болью считать пострадавшими. Никто не жаловался на зрение, поэтому вряд ли это относилось к ним, хотя Кайдел пробовала разыграть эту карту и уговорить их вернуться домой раньше. Так как развлечь себя было нечем, кроме старых книг, а темнело быстро, то развлекаться решили подготовкой к празднику — к его эрзацу, если уж на то пошло. Вместо новогодней ёлки у них был начавший зеленеть цветок в горшке. Праздничный ужин мало напоминал таковой с консервированной едой и макаронами, которых в кладовке были целые залежи (кто-то явно затоваривался на распродаже), зато горело множество свечей. Несмотря на явный переизбыток алкоголя, никто не пил — не было настроения. Поэтому в кружках и стаканах плескались более прозаические напитки. Разговоры тоже быстро глохли. Когда стрелки на часах приблизились к двенадцати, Бен поднял кружку с кофе и сказал: — За то, чтобы это все закончилось побыстрее. — Поддерживаю. — Кайдел вздохнула и чокнулась своей кружкой с его. Рей повторила ее жест. Так они встретили новый год, после чего Кайдел отправилась спать первой, а за ней и Рей. Бен остался сидеть в полутемной комнате, глядя на дрожащие огоньки свечей. Он почувствовал себя неожиданно одиноко, несмотря на то, что сестры были буквально в пяти шагах. Никогда Бен еще не ощущал себя настолько отрезанным от мира, от людей — даже от тех, кто был рядом. Он очень удивился, когда из спальни показалась Рей в накинутой на плечи куртке. — Там холодно, — пояснила она, усаживаясь рядом с Беном, но не слишком близко. Они сидели молча: непонятно было, о чем говорить, да и нужно ли это. Бену захотелось обнять Рей за плечи — так все-таки было теплее, и удобнее, но они были не настолько близки, и он осторожно взял ее за руку. — Мне просто хочется их увидеть, — пробормотала Рей. — Узнать, что все в порядке. — Мне тоже, — ответил Бен. — Я постоянно об этом думаю. — Бен почувствовал, как Рей сжала его руку. — Каждый день. И по радио ничего не говорят… Рей замолчала, и Бен тоже не знал, что сказать. Они сидели, слушая, как шумит ветер снаружи, как трещат поленья в печке, не говоря ни слова. Постепенно рука Рей расслабилась, а сама она сползла по спинке дивана, уткнувшись Бену в плечо. Он еще размышлял о том, чтобы подвинуться и дать ей лечь — но не стал, потому что ее общество успокаивало Бена. Должно быть он тоже задремал, но не до конца, потому что чувствовал руку Рей в своей руке и понимал, что он сидит на диване. Но в то же время он оказался в другом месте. Это было похоже на инфекционную больницу: люди в защитных костюмах, очень много людей, плотно закрывающиеся двери с окошками. Он — или его внутренний взгляд, Бен не знал, как это назвать, чувствуя, будто смотрит на изображение с коптера — двинулся вперед между ними, к одной из палат. Палата была двухместной, белой и очень светлой. В ней было много народу: несколько людей в белых халатах, но без масок (и это почему-то обрадовало Бена), его мать и дядя. Дядя был в пижаме и сидел на кровати, мать в белом халате, накинутом поверх больничной сорочки, наседала на одного из людей в халатах. Бен неосознанно сжал руку Рей и понял, что она сжала его пальцы в ответ. — Почему мы еще здесь? — сердито спрашивала мать. — Моего… бывшего мужа уже отпустили больше суток назад. Почему я не могу с ним связаться, почему мне вообще ни с кем не дают связаться и не объясняют, что происходит? Нас в чем-то обвиняют? Мы чем-то заболели? — Мэм, мы уже говорили вам, что наблюдаются перебои со связью, — терпеливо отвечал ей человек в халате. — Мистер Соло сейчас размещен во временном лагере, вы сможете с ним увидеться уже очень скоро, но вас и вашего брата мы пока отпустить не можем. — Мы больны? — прямо спросила мать. Даже во сне Бен чувствовал, насколько она сердита. — Нет, мэм, вы абсолютно здоровы, но нам нужно провести еще несколько тестов… — Лея, — вдруг позвал дядя, и Бен осознал, что он смотрит прямо на него. На них с Рей. Мать замолчала. Люк кивком указал на них, и Бен на мгновение встретился с удивленным — нет, с шокированным взглядом матери. А потом все пропало — он проснулся. Рей села прямо рядом с ним, потирая глаза. Руку из его руки она тут же забрала. — Надо ложиться спать нормально, — сказал Бен глухо. — Снится… всякое. — Мне тоже, — пробормотала Рей. — Я… не знаю, мне кажется, я даже не засыпала толком. Будто… грезила, — она посмотрела на Бена. — Я видела твою маму во сне. И дядю. — Да. Я… — Бен хотел сказать, что тоже их видел, но подумал, что это прозвучит странно. — Может, это знак. Что с ними все хорошо. — Надеюсь, — Рей поежилась. — Почему я увидела во сне их? Почему не Хана? — Не знаю, — ответил Бен. — Я собираюсь спать. Ты останешься здесь или пойдешь к Кайдел? — Посижу немного, — ответила Рей, подумав. — Я тебе не помешаю? — Нет, вовсе нет, — заверил ее Бен. — Наоборот. — Из меня тот ещё сторож, если ты об этом, — Рей хмыкнула. — Но, если к нам начнут ломиться, я тебя разбужу. Бен устроился на диване, подсунув под голову подушку из второй спальни. Последнее, что он увидел, перед тем как заснуть — Рей, смотрящую на огонь в печке.