Пойманный в ловушку вечности [БРОШЕНО АВТОРОМ В 2019]

Дедушка и внук стояли лицом друг к другу на песчаном пляже. Один был одет в морскую форму, другой — в ярко-оранжевую шляпу и синюю рубашку, застёгнутую на все пуговицы. Гарп всё ещё смотрел на Эйса так, словно увидел привидение, и Эйс воспользовался ошеломлённым молчанием своего деда единственным доступным ему способом: он придумал образную атаку, сохраняя обманчиво весёлую улыбку на лице, потому что, о боже, он снова всё испортил. Если я притворюсь нормальным, он всё поймёт и обвинит Белоуса. Если я буду молчать, он всё поймёт и обвинит Белоуса. Если я сделаю вид, что всё хорошо, то он сам переплывёт океан, чтобы убить Белоуса и всех, кто с ним связан. Почему я должен был встретиться с ним так рано? Почему?! Гарп редко — также известно, как никогда с больших букв Н-И-К-О-Г-Д-А — принимал «внезапное изменение личности» Эйса вменяемо в начале цикла. Эйсу обычно требовалось два-три, а лучше пять лет, чтобы дистанцироваться от своего «нового» неустойчивого поведения с того момента, как Белоус захватил его или Гарп принимал всё на себя. И как все знали, предполагая, что сделал целую кучу неуместной мести, разрушения и мировой войны. Для Гарпа «захваченный внук плюс плохое сумасшествие», конечно, означало «пытки, манипуляции, насилие и промывание мозгов». А что ещё это может быть? Путешествие во времени? Пф-ф-ф. Излишне говорить, что эта неожиданная встреча была потенциально очень плохой. Забудьте «потенциально», это было очень плохо. Эйс ещё не упоминал о «мировой войне»? — Привет, дедушка, — снова сказал Эйс самым бодрым голосом, на который был способен. — Какое чудесное совпадение. Я не ожидал встретить тебя здесь. Рад тебя видеть. Ну, и как ты поживаешь? Как работа? А ты в последнее время юными дозорными не занимался? — он оглянулся на океан и увидел, что теперь, когда с неба не падали валуны, Коала направляла судно ближе к берегу. — Кстати, спасибо, что попытался отомстить за мою не-смерть, убив меня. Способность делать поспешные выводы, как всегда, на высоте. Только потому, что я исчез и неизвестный с силами Мера-Мера-но-Ми появляется, ещё не значит, что они убили меня и получили мой Фрукт. Гарп уставился на него всё с тем же пустым выражением лица, и Эйс понял, что его полоса неудач достигла нового рекордного уровня. Какая-то часть его сознания признавала, что он никак не сможет скрыть от деда своё «новое» безумие, касающееся личности, но разве болтовня внука о смерти — лучший способ убедить Гарпа, что он не совсем развалился на части? Пока разум Эйса пытался решить, ругать ли себя, смириться ли со своей судьбой, бессвязно кричать и отчаянно планировать меры по борьбе с последствиями, Гарп наконец пошевелился. Он шагнул к Эйсу, нависая над ним, и спина Эйса напряглась прежде, чем он успел напомнить своему телу, что Гарп не Тич и не Кайдо. Он заставил себя не закрывать глаз — оставаться в настоящем — а Гарп опустился на колени в песок и стал, подождите.… …обнял его? Большие руки Гарпа были тёплыми и удивительно нежными. Что и неудивительно. Только не для Эйса. Эйс даже не вздрогнул, в основном потому, что он ожидал этого жеста. Когда они с Гарпом впервые встретились в подобной ситуации, ему было стыдно признаться, что он испугался и закричал, когда его обняли, будучи убеждённым, что Гарп пытается убить его. Его реакция не помогла ему, когда он пытался убедить своего дедушку, что он совершенно здоров, счастлив, функционален и не сломлен, большое спасибо. Эйс попытался расслабиться. Он действительно старался. Часть его даже хотела положить голову на плечо деда, чтобы он мог притвориться, что всё в порядке, хотя бы на секунду. Но Эйс не мог справиться даже с этим проблеском иллюзии. Не сейчас. Вместо этого апатия манила его, убеждая мысленно поверить, пока у него есть шанс, но он сопротивлялся этому зову, потому что, хотя эта петля была обречена в любом случае, он не мог вынести снова вида того, что его семьи разрывали друг друга. Он не мог, он не мог, он не мог, он не мог, он не мог… Что-то коснулось щеки Эйса, и он резко вернулся в своё тело, чтобы встретиться с печальными голубыми глазами. Гарп осторожно взял его лицо в ладони, пальцами откинув назад прядь чёрных волос. Его большая рука дрожала — от горя или гнева? Или и того, и другого? Эйс знал, что это было и то, и другое. — Что они с тобой сделали? — прошептал Гарп. Дерьмо. Не отводи свой взгляд. Не отводи свой взгляд. Не отводи свой пристальный взгляд… Глаза Эйса метнулись влево. — Это были не они. Твою же ж мать! Печаль на лице Гарпа сменилась мёртвенно-бледным выражением. Эйс почувствовал, как его собственное лицо превратилось в непроницаемую маску, когда он насторожился. Он переступил на заднюю ногу и снова выругался, предвидя, что Гарп, как всегда, неправильно поймёт его реакцию. Его предсказание оказалось верным — сюрприз, сюрприз — когда лицо Гарпа из мёртвенно-бледного стало совершенно убийственным. — Ты исчезаешь посреди территории Белоуса. Говорят, что он захватил тебя и твою команду. А теперь ты появляешься снова, как, как… — Гарп неопределённо махнул рукой в его сторону, а затем опустил, сжав в дрожащем кулаке. Эйс попытался найти ответ, но всё, о чём он мог думать, были те же старые попытки убедить дедушку, что он ошибся. Попытки, которые с треском провалились. Он предпочёл на мгновение замолчать и скрестил руки на груди, поморщившись от боли, пронзившей спину. Взгляд Гарпа ещё больше потемнел, и он, не обращая внимания на его ворчание, резко развернул Эйса и заглянул ему под рубашку. Эйс оттолкнул его и отступил назад, встав в оборонительную позицию. — Не прикасайся ко мне, — прошипел он, прежде чем его разум решил снова начать работать. — То есть, я имею в виду… Пустое выражение вернулось на его лицо. Убийственный взгляд остался. — Откуда у тебя эта рана? — С корабля Белоуса, — сказал Эйс и тут же пожалел об этом — глупый идиот, ты что, хочешь, чтобы их убили? Он увидел, как изменилось лицо Гарпа, и сразу понял, о чём тот думает. — Это не от того, что меня выпороли. Я получил его от меча, защищая товарища по команде. Его вот-вот должны были заколоть сзади, — его мысли снова вернулись ко рту — чёрт бы побрал этот отстающий мозг — и он изо всех сил старался не вздрогнуть. Тэтч мне не товарищ по команде. — Ещё одна пиратская шайка напала на Моби Дик. Белоусые залатали мне раны. Лицо Гарпа оставалось каменным. — И тебя также «подлатали» после пыток? Морщины Эйса сменились улыбкой. — Они меня не мучили, — он понял значение своих слов, когда они сочетались с выражением его лица, и заставил свои губы выглядеть менее безумно. Он прочистил горло. — Послушай, я… я знаю, что я немного… эм-м… ранен. И веду себя странно. И вздрогнул. Много. Но этому есть вполне логичное объяснение, не связанное с пытками и неуместной местью. И он снова начал бессвязно бормотать. Он должен прекратить это. Рот, пожалуйста, заткнись. Мозг, пожалуйста, начни работать снова. Гарп снова погрустнел, словно наткнулся на маленькую окровавленную птичку со сломанными крыльями. Эйс и раньше ненавидел видеть это выражение, направленное на себя. Он всё ещё его ненавидел, но сейчас ему просто хотелось закричать от отчаяния. Увиливать было бесполезно, а сказать правду значило бы ещё больше убедить Гарпа в том, что ему промыли мозги и он сошёл с ума. Эйс не стал бы отрицать последнее, но почему Гарп так упрямо настаивает на этом? Эйс давно понял, что Гарп любил его достаточно, чтобы бороться с Белоусом в качестве мести за то, что Йонко — что считалось бы личным «предательством» Белоуса, так как Гарп считал его заклятым другом — и тогда, как он посмел обидеть его внука, но почему же именно сейчас приходит время Эйса снова портить отношения из-за него? Почему-почему Гарп должен был видеть его сейчас, да ещё с такой явной группой виноватых, плывущих прямо за одним морем? Мысль о том, чтобы снова пройти через те же самые старые споры — только для того, чтобы снова потерпеть неудачу и увидеть, как они умирают — заставила сердце Эйса сжаться так тяжёло, словно вес всего мира. Усталость охватила Эйса, и его плечи поникли. — Я напортачил ещё до того, как белоусые забрали меня, ясно? Они не имеют к этому никакого отношения. В его голосе прозвучала горькая покорность судьбе, но он слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Не имело значения, что он говорил или делал. Гарп отправится на поиски мести, и мир полетит к чёрту, как и все остальные морские дозорные, либо в поддержку Гарпа, либо в отместку, если его убьют. Гарп слишком долго молчал. — Дай мне определение «напортачил», — его голос был тёплым, как ледник. Эйс подавил гримасу отвращения. — Ну, э-эм… Он увидел приближающийся удар и увернулся. Кулак Гарпа ударил по земле, и песок под ним взорвался облаком. Эйс изо всех сил прикрыл глаза рукой, но в итоге выплюнул полный рот песка. — Ты пытаешься вырубить меня? Серьёзно? — Да. А потом я отвезу тебя домой, — заявил Гарп и — о боже. Он даже не улыбнулся. Вовсе нет. Желание закричать было настолько сильным, что Эйс удивился, как его голосовые связки не сгорели дотла в горле? Он уже подумывал о том, чтобы развернуться на каблуках, подойти к подводной лодке — или к океану — и прыгнуть туда, но если он это сделает, Гарп либо бросится за ним в погоню, либо начнёт войну. К чёрту. Это. И что мне теперь делать? Эйс отступил на несколько шагов, подальше от дедушки. Не то чтобы увеличенное расстояние сильно помогло, если бы милый старый дедушка начал двигаться. Гарп проследил за этим движением взглядом, но не сделал ни малейшего движения, чтобы снова схватить или вырубить внука. — Я не могу вернуться на остров Зари. Меня разыскивает Мировое Правительство, — сказал Эйс, главным образом, чтобы выиграть себе ещё немного драгоценного, непостоянного времени. Он не хотел драться с Гарпом. Но если Гарп всерьёз собирается тащить его домой, брыкающегося и кричащего… Гарп взмахнул рукой, но это вялое движение было загублено его острым взглядом. — Я могу потянуть за несколько ниточек, чтобы аннулировать твою награду. Может быть, если ты станешь дозорным… — Я лучше умру, — решительно вмешался Эйс. Так бы оно и было. Так и случилось. Ещё одна слишком долгая пауза. Понял ли Гарп, что его угроза серьёзна? Да, похоже на то. С каждой секундой идея бросить петлю становилось всё более заманчивой. Но тогда Эйс снова окажется на Моби Дике, и ему снова придётся петь и танцевать всего этого «неблагодарного сопляка». Смертельная усталость ещё сильнее сжала Эйса при этой мысли, превратив его конечности в камень. — Просто отпусти меня, — устало попросил Эйс. — Отпусти меня и забудь, что ты вообще меня видел. — Зачем мне это делать? — спросил Гарп. — Не знаю. Как насчёт того, чтобы ты успокоился, не пытался вырубить меня, и позволил бы мне объяснить, — взмолился Эйс. Гарп, казалось, не слышал его. Его тёмные глаза продолжали пронзать Эйса, видя сквозь его защиту и оставляя его ужасно уязвимым. Была причина, по которой ему нужно было время, чтобы спрятаться от своего деда. Гарп не был величайшим хранителем, но у него было достаточно инстинктов защитника, чтобы кричать: «Всё не так! Ребёнку больно!», — когда он видел Эйса в таком состоянии. В глазах большинства людей Эйс мог скрыть свои ментальные шрамы. С таким же успехом Эйс мог бы расхаживать перед своим дедом с зияющими ранами. Если что-то похожее на отцовскую заботу придёт вместе с этими другими инстинктами и проникнет в толстый череп Гарпа, возможно, оно останется там достаточно долго, чтобы выслушать Эйса. Но оно никогда не оставалось — никогда не было, никогда не будет — и вместо этого он стремился положить конец источнику боли своего внука. В петлях, где Акайну или Тич были с их прекрасными жестокими личностями, Эйс мог оценить этот жест. Но только не здесь. Не сейчас. Только не против его семьи… Они не моя семья. Не в этот раз. Эйс почувствовал, как его лицо дёрнулось, и снова надело маску. Казалось, его череда последовательных плохих решений ещё не закончилась. Если бы аура Гарпа стала ещё темнее, Эйс мог бы поклясться, что тот съел Ями-Ями-но-Ми. — Он пытался заставить тебя присоединиться к нему, верно? Этот коварный, лживый, лицемерный, двуличный сукин сын!.. Хрупкая хватка Эйса на том, что он мог нерешительно назвать «контролем», сломалась. — Это были не белоусые! — он закричал. — Они не делали этого со мной, сумасшедший старик! Логика и планы были потеряны в море, когда он бросился к Гарпу и схватил его за ногу. Гарп вздрогнул и попытался стряхнуть его, но Эйс упёрся ногами в землю, не желая отпускать. — Ты… — пробормотал он, потрясённый до глубины души, —… останешься здесь — пока я не уговорю тебя не валять дурака! Огонь вспыхнул, и Эйс расплавил песок под ними в плавучее стекло. Гарп погрузился в него по самые колени. Казалось, жара его не очень беспокоила. Конечно, она его не беспокоит. Он мог бы подойти к Акайну и выйти от него без ожога. Гарп тут же попытался выкарабкаться из расплавленной ямы, но Эйс прыгнул ему на спину и вцепился в шею, совсем как Луффи. Он не был Луффи — слишком угрюмый, слишком сумасшедший, слишком повреждённый, слишком потерянный — и его глаз, вероятно, безумно подёргивался в этот момент, но подёргивание глаз было предпочтительнее, чем крик или впиваться ногтями в кожу, пока его руки не начнут кровоточить… Гарп сдёрнул Эйса с плеча и поднял его за правую руку. Огонь пронзил спину Эйса, когда его плечо было вывернуто наизнанку, и он стиснул зубы. Его взгляд остановился на том месте на запястье деда, которое легко сломалось бы, если бы он пнул его… Нет. В этом нет необходимости. Дыши. Нужен план. Нужен план. Нужен план действий… Гарп сделал шаг вперёд, и Эйс резко повернулся, скрутив деда за руку. Гарп хмыкнул, и его пальцы расслабились, позволив Эйсу вырваться из его кровоточащей хватки. Он приземлился на корточки и отступил на несколько шагов, разминая пальцы. Эйс рискнул посмотреть вниз и увидел красноту с лёгкой припухлостью вокруг конечности. Он шутил по поводу синяков, но похоже, что в ближайшем будущем ему придётся беспокоиться о некоторых приятных фиолетовых контузиях. Это была бы не самая страшная травма, которую он получил, пытаясь убедить Гарпа, что он не был рабом с промытыми мозгами из-за белоусых. Разочарование вскипело в нём, вскипела кровь, и он сердито посмотрел на Гарпа. — Ты меня совсем не слушаешь, — прорычал Эйс. — Ты никогда не слушаешь! Гарп повернул голову и внимательно посмотрел на внука. Гнев ещё не прошёл, но первые признаки беспокойства вернулись. — Эйс… — Я знаю тебя! — рявкнул Эйс. — Ты побежишь, чтобы напасть на Белоуса и начать войну. Я этого не допущу. Они невиновны. Гарп всё ещё хмурился. — Если Белоус не тронул тебя и не сделал этого… — он указал на Эйса так, словно всё в нём было неправильно. Эйс и так это знал. Он знал, что ошибается. Он знал, что знает… — тогда, кто или что сделал? Эйс заколебался, и в голове у него помутилось, оставив его в поисках ответа. — …Всё? — «Всё», — ровным голосом повторил Гарп. — «Всё» причиняло тебе боль? — Да, — прошептал Эйс. Ему было интересно, как звучит его ответ: слабое оправдание или взгляд на то, как он устал до костей, потому что почему его так волнует то, что делает Гарп, почему он даже не пытается больше почему, почему, почему… Глаза Эйса защипало, и он широко улыбнулся. Гарп отшатнулся, не сводя глаз с лица Эйса, и гнев немного улёгся, а освободившееся пространство заполнилось ужасом. Это было что-то новенькое. Ну, не совсем прям новое — но сейчас это что-то новенькое. Обычно Гарпу требовалось ещё какое-то время, чтобы увидеть и почувствовать, насколько сильно он облажался. Эйс мог использовать это. Он не знал, что ещё можно сделать. Если он не может притворяться старым Эйсом, то вполне может попробовать другую тактику. Эйс позволил своей защите упасть и почувствовал, как его лицо сморщилось. Он мог бы… недооценивать, насколько сильно сдерживался, потому что от силы у него перехватило дыхание. Буквально. Стало немного трудно дышать. Он почувствовал, что руки Гарпа обнимают его, и втянул воздух, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие контроля, потому что он был в порядке, это было прекрасно, что Гарп не обнимал его, потому что Луффи был мёртв. Хорошо… Быстрые вздохи Эйса затихли, и рёв в его голове немного утих, позволяя ему слышать. Он понял, что Гарп обращается к нему, повторяя одно и то же снова и снова в надежде, что внук услышит его. — Всё хорошо. — Ты в порядке. — Ты в безопасности. — Вовсе нет, — прошептал Эйс, слишком сдавленным голосом, чтобы было естественным. — Это ещё не конец. Это была самая правдивая фраза, которую он сказал своему деду за последние десятилетия. Но Гарп ничего не понимал. И никогда не поймёт. А даже если и так, это не имело значения. Эта петля закончится. И тогда начнётся новая жизнь. А Эйс останется наедине со своей ношей. Давным-давно Эйс скорее отрицал бы это, чем показал, что плачет. Теперь он, казалось, не мог остановиться, потому что душераздирающие рыдания сотрясали всё его тело. Гарп не ругал его за слабость, и Эйс был почти рад этому, потому что альтернативой плачу был его собственный хриплый крик в надежде, что он сотрёт воспоминания из его головы и снимет часть тяжести с его сердца. Эйс не должен этого делать. Он должен скрывать свою слабость, а не выставлять её напоказ. Но что ещё ему оставалось делать? Попробовать ту же старую тактику, которая никогда не работала? Пусть снова разыгрываются ужасные события? Сдаться полностью? Нет. Но хуже всего было то, что он не мог понять, насколько реальны его слёзы — хуже всего были предположения Гарпа, слабость Эйса, полная и унизительная потеря самообладания. Я манипулирующий мудак, — с горечью подумал Эйс, когда его щека прижалась к белой униформе деда, а унизительные рыдания превратились в тихое сопение. Лай эхом разнесся по пляжу, и Стефан выбежал из судна. Коала сделала выпад в сторону собаки, но промахнулась, упав лицом в песок. Ах, прелестно. Как много Коала слышала и видела? Эйс отодвинул эту проблему подальше, чтобы решить её позже, когда Стефан подбежал к нему и подтолкнул его ногу. Эйс тяжело опустился на песок, позволив собаке прислониться к нему и с беспокойством облизывать щёку, чувствуя, что руки болтаются, как лапша. — Я в полном порядке, приятель, — прохрипел Эйс. Стефан фыркнул в знак несогласия и уткнулся носом в его голову. Он лизнул Эйса в заплаканную щёку. Эйс поспешно вытер её. — Я вовсе не плачу, — сказал Эйс скорее по привычке, чем по необходимости. Собаки не могли действительно выглядеть неодобрительно, но Стефан каким-то образом справился с этим. Должно быть, он научился делать такое выражение лица, наблюдая за Марко. Эйс подавил дрожь при мысли о своем не-брате и спрятал лицо в мехе Стефана. Он поднял голову, когда песок зашевелился, и Гарп опустился на колени рядом с внуком и собакой. Его голубые глаза остановились на усах Стефана, а брови поползли вверх. — Ты украл собаку Белоуса? Эйс непреклонно покачал головой. — Нет. Он ушёл со мной по собственной воле. Я ему больше нравлюсь. Гарп тихо хмыкнул. Это было совсем не похоже на его обычный громкий, неистовый смех. — Держу пари, что так и есть, — он сказал, и всё. Там оставался намёк на гнев. Замечательно. Эйс слишком устал, чтобы попытаться его погасить. Он взглянул на океан. До него было всего десять ярдов. Может ли он сделать это, или ему следует использовать свой нож? — Они не делали этого со мной, — глухо прошептал он. Улыбка исчезла с лица Гарпа. — Давай поговорим. У Эйса кровь застыла в жилах. — Что? На губах Гарпа не было и намёка на улыбку, а в глазах — ни тени веселья. — Ты говоришь, что люди Белоуса не причинили тебе вреда. Ты хочешь, чтобы я тебя выслушал. Я — слушаю. Так что, давай поговорим. Рот Эйса безмолвно шевелился, когда его разум пытался и не мог охватить этот поворот событий. Он ничего не понимал. После всех этих неудачных попыток убедить Гарпа, почему он хочет слушать сейчас? Что изменилось? Что Эйс сделал по-другому, чтобы достичь такого результата? Это были его слёзы? Его отчаяние? Стефан? Коала? Отсутствие татуировки Белоуса на его спине? Здесь было слишком много переменных величин. Он не мог с этим справиться… Темнота. Когда Эйс вернулся к своему телу, он лежал на спине, поверх него было накинуто морское пальто Гарпа, а Стефан лежал у его головы. Эйс сделал пару глубоких вдохов, попытался загнать свои проблемы обратно в клетку и открыл глаза навстречу солнечному свету. Давно он так долго не выходил из мыслей. Он заметил Коалу, сидевшую рядом с Гарпом слева от него, дозорный наклонился, чтобы послушать, что скажет революционер. Стефан со стоном поднял голову, предупреждая обоих о его возвращении в сознание. Эйсу хотелось бы сказать, что он потерял сознание, но он не мог притвориться, что потерял сознание, а не провалился в собственную голову, как бы сильно ему этого ни хотелось. Выбейте это из него, бессознательность или разъединение были предпочтительнее, чем пронзительные голубые взгляды, которые он получал от своей аудитории. Гарп заговорил первым: по крайней мере, он пытался это сделать. Его голос, казалось, застрял в горле, и он откашлялся почти смущённо. Гарп и смущение? Почему он вообще так себя ведёт? Может быть, он боялся, что внук сломается, если он скажет что-то не то? О, посмотрите. Желание закричать от разочарования возвращается. Замечательно. Эйс с трудом удержался, чтобы желание закричать не отразилось на его лице, но он не был уверен, что ему это полностью удалось, если судить по тонким губам Гарпа. — Что с тобой случилось? — наконец спросил Гарп. Эйс был уверен, что это не то, что он собирался сказать. — Я совсем запутался, — слабо повторил Эйс. Он избегал взгляда деда и смотрел на Коалу, оттягивая неизбежное. — Итак, вижу, что вы уже познакомились. — О да. Эта молодая леди сказала мне, что ты ей помогаешь, — ответил за них Гарп. Эйсу было интересно, как много Коала рассказала ему об их миссии и революционере Сабо. Она не чувствовала себя так неловко, как после неудачного окончания допроса. И она не выглядела особенно довольной. — Ты внук Гарпа, — заявила она. — Да. Он видел, как в её голове медленно вращаются шестерёнки. Её глаза расширились, когда она посмотрела на них обоих. — Так ты для Драгона…? — Нет, — перебил её Эйс. — Я приёмный внук Гарпа. Рука Гарпа легла ему на голову. — Он мой внук, — настаивал Гарп и взъёрошил ему волосы. Это не сбило Эйса с ног, так он понял, что Гарп был нежен. Отлично. Замечательно. Потрясающе. Фиаско — чёрт, не жалей меня ты, старый дурень. Эйс благоразумно держал рот на замке и — с трудом подавив желание пнуть Гарпа в голень — не высказывал своих жалоб. Коала немного поразмыслила над этим. Она осторожно взглянула на Гарпа, и её плечи слегка опустились. — И почему это меня не удивляет? Эйс открыл рот. Коала ткнул его пальцем в плечо. — Не отвечай на этот вопрос. У тебя есть ещё какие-нибудь родственники, о которых мне стоит беспокоиться? Гарп кашлянул. — Определённо, — мягко сказал Эйс. Он поиграл своим браслетом и рассеянно дёрнул его. Лицо Коалы посерьёзнело. — С тобой всё в порядке? — она поморщилась. — Риторический вопрос. — Но вполне обоснованный, — тихо сказал Эйс. — И нет. Я — нет. Коала переминалась с ноги на ногу и нервно крутила в пальцах прядь волос. — Могу я тебе помочь? Эйс покачал головой. — Даже если я поговорю с тобой, это ненадолго. — Но разговор может дать тебе немного покоя, — возразил Коала. — Ненадолго, — повторил Эйс. — Но мы собираемся поговорить, — заявил Гарп. Ой. Эйс почти забыл о его присутствии. Сегодня он действительно был не в себе. В его защиту: его разум, умоляющий отпустить связные мысли, чтобы они могли разбиться вдребезги, был немного отвлекающим фактором. Он заставил себя говорить ровным голосом: — Когда я это предлагал, то вовсе не имел этого в виду… — Мне нужно нечто большее, чем «они этого не делали», чтобы убедить себя, что я не должен выслеживать Белоуса и его команду и разрывать их на части, сопляк, — тихо прорычал Гарп. Эйс неловко поёрзал и опустил голову. Он знал, что Гарп ни за что не поверит ему, что он пришёл из будущего. Это была константа с давних пор. Так было всегда, как будто он был проклят, чтобы ему не верили вместе с его проклятием повторяющихся жизней. Но будущее было причиной его… нежелательных изменений. Его лучший шанс состоял в том, чтобы смешать и растянуть правду. Ему пришлось бы перефразировать вещи, чтобы всё выглядело так, как будто они произошли в этой жизни, но, эй, он был искусным лжецом. Вероятно, в конце концов, он взорвётся прямо ему в лицо, но это было лучше, чем если бы Гарп пришёл в ярость прямо сейчас. Эта петля не будет длиться достаточно долго, чтобы это имело значение. Эйс закрыл глаза и снова подумал:

— Обещай… мне…

Только не это. Не думай об этом. Вместо этого он мысленно вернулся к одному из своих последних пленений, попавшись в руки Чёрной Бороды. — Мне очень жаль. Эти слова сорвались с губ Эйса прежде, чем он успел остановить их, громкие и неуместные в тишине камеры. Логия огня мог только видеть, что Тэтч смотрит на него в темноте; обычный помпадурно-спортивный силуэт казался странным из-за мягкости волос. Не было похоже на то, что Чёрная Борода даст Пиратам Белоуса средства для волос, однако. Или еду. Или воды. Или вообще ничего. Тэтч издал низкий хриплый смешок и покачал головой. — Почему ты извиняешься? — Это я виноват, что мы застряли здесь, — честно сказал Эйс. Прошло уже около недели с тех пор, как Эйс совершил, возможно, самую большую ошибку в этой петле. После того как Тэтч раздобыл Ями-Ями-но-Ми, логии пришла в голову блестящая идея убедить командира четвёртой дивизии съесть этот Фрукт. Если бы он это сделал, это была бы беспроигрышная ситуация, верно? Тэтч был бы менее уязвим, и Тич не смог бы украсть Дьявольский Фрукт и убить командира за это. Если он это сделает, то ублюдок рискует потерять Ями-Ями и снова начать его искать. Так ведь? Так ведь?! Ошибаешься. Это казалось хорошим планом, вот только Тичу было не так легко сорваться. Ублюдок ждал несколько ночей, позволяя Эйсу думать, что он действительно сдался, а затем напал и похитил их обоих. Фруктовик понятия не имел, что он сделал, чтобы стать мишенью рядом с Тэтчем, потому что был уверен, что Тич не посадил бы его в тюрьму просто из-за мелкой мести. Чёрная Борода был слишком хитёр для этого. Хотя Тич казался довольно взбешённым тем, что Тэтч съел Ями-Ями… И вот, здесь сидели Тэтч и Эйс, заключённые на корабле Тича в каменные кандалы, не имея ни малейшего понятия, почему Тич держит их, ни плана побега. Эйс надеялся, что белоусые уже идут за ними, но с течением дней эта вера постепенно ослабевала, а боль в животе и плечах становилась всё сильнее. — Это смешно, и ты это знаешь, — сказал Тэтч в ответ на его заявление. Шеф-повар пребывал в блаженном неведении о том, что Эйс приложил руку к их нынешней судьбе, как и все остальные, если бы логия не сказал им. Никто не знал о его путешествии во времени по этой петле, и он также не потрудился дать какие-либо намёки. В лучшем случае, некоторые люди подозревали, что у него был какой-то тип гиперсознания будущего, так же как и у одного из милых командиров Большой Мамочки, по слухам; и Эйс ничего не сделал, чтобы смягчить слухи. Объяснять своё путешествие во времени снова и снова было утомительно, и он обычно не беспокоился, до того, как Тич позаботился обо всём, несмотря ни на что. Потому что если бы хоть один белоусый знал об этом, то этот ублюдок тоже скоро узнал бы, что бы ни делал Эйс. Поэтому Эйс просто покачал головой, понимая, что Тэтч ошибается, но не мог объяснить, почему. До их ушей донёсся тихий скрип, и сам ублюдок вошёл в карцер, поставив факел на стену. Эйс сердито посмотрел на Тича, не потрудившись скрыть крайнюю ненависть на лице, и Чёрная Борода усмехнулся. — Что это за лицо, Эйс? Разве ты не рад меня видеть? — Иди и утони в море, — сплюнул логия огня. Тич ухмыльнулся, обнажив пустые, пожелтёвшие зубы. — Я не думаю, что буду это делать, — его глаза метнулись к Тэтчу, прежде чем вёрнуться к двадцатилетнему парню. — А ты с другой стороны… — Не прикасайся к нему, — прорычал Тэтч, тут же вскинув руки. Он потянул за свои путы, но его усилия были столь же бесполезны, как и первые десятки попыток освободиться. Тич издал свой фирменный смешок, от которого у Эйса закипела кровь. — Зе-ха-ха-ха! Видишь, вот почему Эйс здесь, Тэтч. Он ведь твой младший брат, и ты так о нём заботишься, правда? Тэтч замер, приняв испуганное выражение пустых глаз человека, который понял, что совершил ужасную ошибку. — Чего бы он ни хотел, не делай этого, — сказал Эйс, прежде чем Тэтч успел заговорить. Тич рассмеялся своим скрипучим смехом, от которого у Эйса волосы на затылке встали дыбом. — Глупый Эйс. Я вообще ничего не хочу. Кроме… — его чёрные глаза метнулись к Тэтчу, и тот похолодел, — …чтобы ты страдал за то, что взял то, что должно быть моим. Сердце Эйса учащенно забилось. Его страх был не за самого себя. Это никогда не было для него самого. — Если ты убьёшь Тэтча, то потеряешь свой драгоценный Ями-Ями, — прорычал он. Чёрная Борода улыбнулся. Это было далеко от приятного. — Возможно. Но, как я уже сказал, я просто хочу, чтобы Тэтч страдал. — Не надо, — выдохнул Тэтч, и повар — добрый, самоотверженный, мягкий брат Эйса — забился в своих путах, не видя, как морской камень врезался в его запястья, которые начали кровоточить. — НЕ НАДО! Чёрная Борода вытащил нож. Эйс закрыл глаза, сосредоточившись на темноте, а не на своём теле и криках Тэтча. С Тэтчем всё будет в порядке. Чёрная Борода не причинит ему вреда, пока есть риск потерять Ями-Ями-но-Ми. Здесь Эйс был тем, кто попал в беду. Но это было нормально. Он мог это вынести. Ему пришлось терпеть. Он не будет кричать. Он не будет кричать. Он не будет кричать. Он этого не сделает… Эйс закричал. — Меня схватили, ясно? — коротко бросил Эйс. — Ещё до Белоуса. Не знаю, кто это сделал, — я знаю, кто это сделал, а ты нет. У Тича нет никакой награды. — Их лица были покрыты… — моей кровью. Он потёр руки, но, осознав свою ошибку, решительно скрестил их, впившись ногтями в предплечья. — …это не имеет значения. Это не имело значения. Это была предыдущая петля. Эйс не был в руках Чёрной Бороды. Тэтч не стал есть Ями-Ями-но-Ми, если бы его не убедил Эйс. Этих событий можно было легко избежать, тем более что Эйс примет меры, чтобы убить Тича до этого момента. Эйс заметил, что Коала побледнела, и удивился почему. Пальцы Гарпа побелели, когда он сжал их на коленях. — Они пытали тебя? Эйс не сводил глаз с чистого белого меха Стефана. — Да. Смех. Так много смеха. Он эхом отдавался вокруг него и пронзал его больную голову, как ножи. Он попытался пошевелиться, заговорить, вздохнуть, но всё, что он мог сделать — это содрогнуться. Его левый глаз был плотно закрыт запёкшейся кровью, а правый не видел ничего, кроме серого. Неужели Тэтч всё ещё там? Был ли Эйс один? Неужели его бросили вместе со смехом, ножами и болью? — Ви-и-и-ха-ха-ха-ха-ха! Похоже, Огненному Кулаку нужно остыть, — кто-то…кто? сказал он. — Он собирается сжечь корабль с такой скоростью! Он был освобождён от стены, но что-то обернулось вокруг его запястий, связывая руки вместе, прежде чем он смог что-то предпринять. Пираты Чёрной Бороды с гиканьем и воплями повалили его на палубу и привязали руки к чему-то, оставив их над головой. Тэтча тоже вытащили наверх, но прежде чем Эйс успел что-то сделать, Берджесс толкнул его через перила. Он пролетел по воздуху и камнем погрузился в воду, погружаясь всё глубже и глубже по мере того, как вода темнела. Эйс задержал дыхание, его грудь уже была напряжена, но он хотел сделать вдох, чтобы перейти к следующей петле. Он отбросил эту мысль. Тэтч всё ещё был жив. У него был Ями-Ями-но-Ми. Белоус, может быть, и не решится идти за Тичем, если тот сбежит, но он придёт, если двое его сыновей окажутся в плену. Белоусые — его семья — обязательно придут. Эйс просто должен был выстоять и не… Чёрные пятна заплясали перед глазами Эйса, и его тело дёрнулось. Прежде чем он успел потерять сознание, Пираты Чёрной Бороды вытащили его обратно на поверхность, позволив глотнуть воздуха. — Ну, ты только посмотри на это. Огонь может плыть! — Как ты думаешь, он сможет привлечь морских королей? — Ви-и-и-ха-ха-ха-ха-ха! Он как чайный пакетик! Их смех эхом отдавался вокруг него. Чуть слышно внизу раздавались угрозы и крики Тэтча. Затем они позволили ему проскользнуть обратно под воду. — Они меня утопили, — пробормотал Эйс. Он понял, что эта формулировка подразумевает, что он умер — ну, в конце концов, он умер, но дело было не в этом — и исправил своё заявление. — Они оставляли меня в воде, пока я почти не утонул, я имею в виду. Потом они выдёргивали меня, а потом снова запихивали обратно, — вокруг него раздался смех, и по коже побежали мурашки. — Они также смеялись… Ви-и-и-ха-ха-ха… — он наотрез скопировал кудахтанье Хесуса Берджесса, звук получился невыразительный и глухой. Коала всё ещё была бледна. Теперь и Гарп был таким же. Но почему? Это было не так уж больно, учитывая все обстоятельства. И это не имело значения. Эйс избегал смотреть на них и играл с мехом Стефана. — Всё было не так уж плохо. — Ты фруктовик, — нетипично кротко заметила Коала. — Я в курсе, — ровным голосом ответил Эйс. — Ты был бы парализован. — Так и было, — отстранённо сказал Эйс. Коала выглядела встревоженной. — Даже представить себе не могу… — Всё было не так плохо, — повторил Эйс. Мысль пришла ему в голову слишком поздно, и он вздохнул. — Прости. Тебе не обязательно было это слушать. Я должен был спросить, не хочешь ли ты уйти. — Всё нормально, — успокоила его Коала. Она заартачилась. — Кхм, то есть, это не нормально, но… но это… ну, ты понимаешь? — она, казалось, собралась с мыслями, потому что прочистила горло и выпрямилась. — Я могу с этим справиться. Эйс знал, что это возможно. И тут до него дошло, что он раскрыл ей кое-что о себе, человеку, с которым в будущем будет проводить много времени, а не о кому-то, от кого ему будет удобно прятаться всю оставшуюся жизнь. Чёрт бы всё это побрал… — Не надо меня жалеть. Это было в прошлом, — эти слова слетели с губ Эйса без его разрешения, и он поджал губы, желая забрать их обратно. Если Коала и заметила выражение его лица, то промолчала. — Я постараюсь. — Я надеялся, что ошибаюсь… Эйсу потребовалась секунда, чтобы понять, что тихий голос, который он слышал, принадлежал Гарпу. Гарп никогда не говорил так тихо, даже во время скрытных миссий или рядом со спящим ребёнком. Он объявлял о своём присутствии с громкостью рёва морского короля и имел обыкновение говорить на несколько децибел ниже этого. Эйс обхватил себя руками и посмотрел на деда, признавая печаль — и жалость — нарисованную на лице Гарпа подобно гобелену. Эйс увидел бы это, будь сейчас тёмно, а он был наполовину ослеплен. У Гарпа всегда был такой вид, когда они с Эйсом не встречались в годы «избегай любой ценой», и ему удавалось вытянуть из внука несколько ужасных истин. Это обычно случалось уже после того, как Луффи был мёр… Луффи в порядке. Дыши. Но на этот раз всё было немного по-другому. Там была не только печаль и жалость, но и… страдание. Искренняя тоска, словно Гарпа рвали изнутри на части. Но почему…? Нежные пальцы коснулись его волос, и Эйс мог поклясться, что он почти помнит, как его дед делал это, чтобы утешить его, когда он был маленьким. Мелкие детали из его детства были в основном потеряны для него, так что память о подобном, вероятно, была фальсификацией, но это было приятно. И очень поучительно. Мне семнадцать. Тело Эйса было совсем молодым. Он был подростком, с неуклюжими конечностями и намёками детского жира, прилипшего к его лицу. Он не был взрослым человеком, закалённым морем. Ещё нет. Только не для Гарпа. Для Гарпа Эйс был его семнадцатилетним внуком, который меньше года провёл в большом плохом океане. И Эйс только что признался, что его пытали. Всё было не так плохо. Эйс воздержался от этого заявления, не желая высказывать его вслух и рискуя разрушить то, что уже сделал. Вот почему Гарп всегда думал, что его пытали. Потому что так оно и было. Но только не белоусыми. Не в последнее разы. Улыбнись или закричи, — Эйс сдержал кривую улыбку. — Я действительно был идиотом в те первые несколько петель, думая, что могу проболтаться о личной информации, которую знал, без того, чтобы пираты поверили, что я шпион… Руки обвились вокруг него, но на этот раз они не просто удерживали его на месте. Эйс напрягся, когда дедушка поднял его с земли. Логия огня оставался неподвижным, остерегаясь любых внезапных атак, но Гарп не пытался сбить его с ног. Вместо этого он только крепко обнял внука. Ноги Эйса качнулись в воздухе на несколько футов. Ему это совсем не нравилось. Но он всегда мог использовать огонь, если ему нужна была попытка, чтобы спрыгнуть, чтобы уйти… — Я не хочу тебя отпускать, — признался Гарп шёпотом. Я должен был суметь защитить тебя, — Эйс знал, что хотел сказать его дед. Несмотря на этот намёк, мышцы Эйса напряглись так сильно, что он удивился, что ничего не сломалось. — Я не собираюсь возвращаться на остров Зари. — Я тебя не заставлю, — пообещал Гарп. — Но тебе вовсе не обязательно оставаться в море. Ты можешь вернуться домой. Эйс покачал головой. — Я не могу вернуться домой. Я… — …у меня нет своего дома. — Нет, я не могу. Остров Зари был под запретом, сколько бы Эйс ни хотел увидеть Луффи и сколько бы ни дёргал за верёвочки Гарп. Эйс не станет рисковать жизнью Луффи. Что касается другого дома Эйса… Ну, Моби Дик больше не был его домом, да? Вот оно опять. Копьё боли в его груди. Я больше не белоусый — прекрати это. Это то, чего ты хотел. Ты убедился, что это никогда не будет твоим домом. Переступи через себя. Эйс чуть не прикусил губу. Он разжал зубы как раз вовремя и выдохнул, закрывая глаза, пока отсчитывал от двадцати. Гарп не сразу нашёлся, что сказать. Его руки слегка напряглись. Далеко не рядом с его медвежьими объятиями, но уже не так нежно, словно Эйс мог быть стеклянным в его руках. Несмотря на обстоятельства и адресата, было почти приятно с кем-то поговорить. Но слишком многого нельзя было сказать, чтобы от этого было много пользы. Тем не менее, сердце Эйса стало на унцию легче, потому что он действительно сделал это. Он остановил гнев Гарпа. Он успешно убедил Гарпа, что Белоус не виноват в том, что сломало его. Он знал, что лучше не думать о том, что грядет ещё что-то хорошее. И всё же он мог притвориться, что всё в порядке, верно? Только на секунду… Гарп заговорил прежде, чем ему представилась такая возможность: — Ты и дальше собираешься быть пиратом? Твоя команда… — Теперь у них лучшая жизнь. И я не знаю насчёт себя, — перебил его Эйс. Ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что Гарп говорит о бывших Пиковых Пиратах, а не о белоусых — хотя теперь они все были белоусыми. Каждый пик, кроме него самого… Остановись. Ему также потребовалось слишком много времени, чтобы вспомнить, что ему говорил Гарп: «вступай в Морской Дозор, не становись пиратом, или ещё кем-нибудь». Но Гарп выглядел далеко не торжествующим, услышав, что его внук решил больше не быть пиратом. На самом деле, он всё ещё выглядел расстроенным. Ха. Обычно требовалось особенно тяжёлое ранение или смерть Луффи, чтобы вывести Гарпа на чистую воду. Было странно видеть этот взгляд так скоро. — Те, кто это сделал, — пробормотал Гарп. — Это были пираты? Эйс кивнул, прежде чем его разум смог догнать тело. Глупый мозг всё ещё не делал свою должную работу. Он был слишком измотан, чтобы серьёзно переживать из-за своей последней ошибки. На лице Гарпа снова появился гнев, но Эйс мог успокоиться, зная, что он направлен не на Пиратов Белоуса. — Я собираюсь их найти, — прорычал Гарп. Эйс положил голову на плечо деда и улыбнулся пустой улыбкой, которая не коснулась его глаз. — Нет, ты не сможешь.