Пойманный в ловушку вечности [БРОШЕНО АВТОРОМ В 2019]

Гарп Кулак — вице-адмирал и Герой Морского Дозора — сидел на мягком песке пляжа и смотрел, как волны несутся к берегу, пока не взрывались пеной. Он должен был вернуться на базу этого острова ещё несколько часов назад, но никто не будет беспокоиться, если он немного опоздает. На самом деле, другие дозорные были обучены ожидать этого. Он опоздал из-за того, что какая-то вещь привлекла его внимание на каком-то острове, на котором остановился. Он мог исчезнуть на несколько дней, и никто бы и глазом не моргнул. Ну что ж, они могут немного поворчать себе под нос — только так, чтобы Гарп их не услышал — но на этом всё и кончилось. И у него даже не будет неприятностей из-за того, что он исчез. В этом и состояло преимущество одного из самых уважаемых людей в Дозоре. Мало кто мог отчитать его, и ещё меньше было тех, кто мог сказать ему, что делать. На самом деле, только Сенгоку и, возможно, Конг могли бы, и они оба знали, что Гарп может или не может следовать их приказам. Особенно, если эти приказы состояли из чего-то столь же тривиального, как «верни свою задницу на базу, потому что я так говорю». Это была совсем не та свобода, которую искали некоторые пираты, но для Гарпа она была вполне хороша. Когда-то он надеялся, что такой свободы будет достаточно и для Эйса, но теперь эта мечта стала невозможной. Всего несколько часов назад Гарп пришёл бы в ярость от одной мысли, что его внук никогда не станет дозорным, цепляясь за упрямую и упорную надежду, которая горела в нём почти двадцать лет, но сейчас он чувствовал только холод и, возможно, некоторую пустоту. Гарп был не из тех, кто пессимистично размышляет или предаётся мрачным размышлениям, и всё же, вот он, сидит на берегу и делает именно это. По крайней мере, у него был внук и его рыжеволосая подруга для компании, даже если его старший отпрыск был в данный момент безразличен. Через минуту Эйс проснулся. В следующий раз у него хватило наглости заснуть, используя ногу деда в качестве подушки. В движении, которое никогда бы не произошло, если бы он был в сознании, Эйс прижался к Гарпу, цепляясь пальцами за его брюки, а длинные чёрные волосы упали на лицо. Паршивец нуждался в стрижке. И ванной тоже. Он почему-то не вонял, но на нём был слой грязи, который большинство людей хотели бы снять со своей кожи. Но опять же, Эйс никогда особо не заботился о своей внешности. Может быть, Гарп и испытывал искушение разбудить его лекцией о том, что тот не умеет держать ухо востро, но его внук выглядел чертовски мило, когда спал вот так. Нахальный сопляк. Эйс, возможно, расслабился — и его собака тоже, её хвост радостно вилял, когда она наблюдала за птицами, летающими далеко наверху — но его компаньонка нет. Рыжеволосая девушка — Коала — внимательно наблюдала за Гарпом, чувствуя себя гораздо менее непринуждённо, чем Эйс. По крайней мере, она понимала, что Гарп — это нечто большее, чем прославленная подушка, и если дозорный захочет, то может стать угрозой их планам. Дозорный знал, что если он попытается схватить Эйса и увести его, она остановит его. Или хотя бы попытается. Нет, это было неправильно. Она остановит его, потому что часть его позволит ей. Он мог сколько угодно разглагольствовать о том, чтобы стать дозорным и вернуться на Зарю своему глупому внуку, но Гарп не мог забрать Эйса домой и лишить его свободы. Несмотря на заявления Гарпа, Мировое Правительство не могло просто так забыть, что Огненный Кулак, Портгас Д. Эйс, был пиратом. Сенгоку можно было убедить не бросать печально известного Огненный Кулак, новичка, в Импел Даун, но если Гарп был честен с самим собой, лучшим, на что мог надеяться Эйс, был вечный приговор на острове Зари, который был немногим больше, чем прославленный домашний арест. Такая фраза убила бы его внука, и в глубине души Гарп понимал, что это не образное утверждение. И смерть его наступит не от внешних факторов, а от него самого. Когда Эйс сказал, что он скорее умрёт, чем присоединится к Дозору — скорее умрёт, чем потеряет свою свободу — он говорил буквально. И даже не в дерзком «ты не можешь меня контролировать, старик!», именно этого Гарп и ожидал от своего капризного, упрямого, обожаемого внука — Эйс сказал это так, будто убить себя, чтобы избежать такой судьбы, было лучшим вариантом. Как будто это было простое решение. Не то что бы это было единственное решение, но самое одиноко практичное. Именно эта прагматическая незаинтересованность в собственном выживании заставила Гарпа понять то, что он пытался отрицать с тех пор, как Эйс застыл с пустыми глазами, когда дед обнял его. Эйса не только пытали. Он был сломлен. Гарп видел это в его молчании, в напряжении от физического контакта, в том, как он терял контроль и кричал Гарпу, что тот никогда не слушал его с отчаянием человека, привыкшего умолять. Хуже того, это был тип мольбы, предназначенный ради кого-то другого, а не для самого Эйса. Гарп подвинулся, чтобы удобнее устроиться на пляже, стараясь не слишком двигаться и не разбудить Эйса. Эйс всё ещё реагировал, слегка напрягаясь, и Гарп затаил дыхание, пока не убедился, что внук не проснётся. Он смотрел, как Эйс прижимается к его ноге, двигаясь так, чтобы его спина была слегка наклонена к ноге Гарпа. Укол печали пронзил грудь Гарпа, когда он осознал всю оборонительную силу этого движения, когда — даже во сне —Эйс пытался защитить свою спину. Что они с тобой сделали? Внук Гарпа никогда не был самым счастливым ребёнком. Когда он был младенцем, он был ползучим, беспокойным, хихикающим шаром радости, но он таким не оставался. Особенно после того, как Гарп рассказал ему об отце. Но возраст и присутствие Луффи снова зажгли искру в Эйсе, сняв ненавистную броню, которую тот использовал, чтобы защитить себя, и открыв более добрую, счастливую сторону, которая всегда оставалась под гневом. Теперь доспехи вернулись, и в гораздо, гораздо худшем виде. На этот раз не ненависть — ни к миру, ни к отцу, ни к самому себе — служила Эйсу непроницаемым щитом. Это был даже не гнев. Но это были безумие и боль; безумие и боль души, столь сокрушённой, что он улыбался, когда должен был плакать и кричать. Это была улыбка того, кто улыбнулся, чтобы сказать миру, что независимо от того, что ещё он сделает с ним, больше ничего не осталось, чтобы сломать. Гарп и раньше видел таких людей. Взрослые люди, старики; люди, видевшие и испытавшие такие ужасы, что их разум не смог их принять. Он также видел эту улыбку на лицах рабов, и Гарп поймал себя на том, что разглядывает обнажённую кожу внука, не сводя глаз с его рубашки. Он хотел проверить, есть ли клеймо, просто чтобы убедиться, но — если есть клеймо, то что он может сделать? он был бессилен — это определённо разбудит его внука. Гарп пообещал себе, что если его внуки станут пиратами, он будет обращаться с ними, как с любыми другими преступниками. Что он не поможет им, если они попадут в беду. Что бы они ни пережили, это будет на их совести, и он не проявит к ним никакого сочувствия. И всё же здесь сидел Гарп, делая именно это, потому что он не мог вынести, когда его внук так страдал. Он почти с облегчением увидел, что Эйс плачет. Его внук страдал, поэтому он не был пустой оболочкой, оставленной гнить или наполненной волей кого-то другого. Его воля жила, и эта искра оставалась внутри него. Она была очень глубоко и жестоко охраняемой — с огнём, оскалёнными зубами и шипами — но продолжая гореть. Если бы это было не так, он не стал бы драться с Гарпом из-за возвращения домой или из-за этих треклятых белоусов. Гарп стиснул зубы, и его губы скривились в усмешке. Несмотря на заявления Эйса об их невиновности, Гарп собирался сказать несколько хороших слов этим Пиратам Белоуса, когда в следующий раз столкнётся с кем-нибудь из них. Он мог бы бросить несколько свирепых взглядов и, возможно, предостерегающий удар или два, просто чтобы донести свою точку зрения. Независимо от того, причинили ли они Эйсу боль — ведь сколько бы Эйс за них ни поручился, Гарп сомневался, что пираты оставили его совершенно невредимым — они держали его на борту своего корабля, когда он не хотел там находиться. Они держали его в плену, удерживая в той области, которую он не мог покинуть, не иначе, как через побег. После того, что те другие пираты сделали, когда захватили его, когда белоусые похитили его, должно быть, было сущим кошмаром, ожившим, когда Эйс впервые проснулся на их корабле. Затем, когда они показали свою «доброту», они, должно быть, казались абсолютными святыми по сравнению с теми, другими. По крайней мере, они были настолько добры, что Эйс защищал их с такой яростью, которую Гарп видел только тогда, когда дело касалось семьи. Но они были недостаточно «добры», чтобы Эйс присоединился к их рядам. Гарп утешился этой мыслью, потому что если бы Эйс подошёл к нему с меткой Белоуса на коже, Гарп сам пошёл бы к этому кораблю, потопил его, и разорвал бы всех союзников Белоуса по пути. И неважно, что белоусые не причинили физического вреда его внуку. Скорее всего, Эйс пребывал в уязвимом состоянии духа, и мысль о том, что Белоус — намеренно или ненамеренно — воспользуется этим состоянием, чтобы «убедить» Эйса присоединиться к своей команде, заставила кровь Гарпа закипеть. Но Эйс не присоединился к их рядам. Вместо этого он дрался, отвергал, убегал и украл собаку Белоуса по пути домой. Эйс сказал, что Стефан решил пойти за ним, но Гарп не был в этом уверен. Он пожалел, что не видел лица Белоуса, когда тот понял, что собака исчезла. И если Стефан последовал за Эйсом добровольно, это только доказывало, что у пса был хороший вкус в выборе своего человека. Внук Гарпа был гораздо лучшей компанией, чем команда Йонко. Или собственная команда Эйса, походу. Когда свет отразился от мерцающих волн, взгляд Гарпа потемнел, его гнев не был затронут прекрасным видом. Его внук довольно хорошо воспринял смену верности Пиковых Пиратов. По крайней мере, так ему показалось. Может быть, потому, что он уже пережил это? Неужели, он ожидал, что они оставят его на долгое время раньше, чем это произойдёт? Или он действительно считал, что им лучше быть частью команды Белоуса, как и утверждал? Мысли Гарпа снова вернулись к тому, что делил с ним Эйс, и стали ещё мрачнее. Весьма вероятно, что Эйс попал в плен, когда у него была команда, и то, как он говорил, предполагало, что они не спасли его. Неужели ему пришлось спасаться самому? Или Гарп ошибся и пики действительно спасли своего капитана? Может быть, Эйс отпустил пиков, потому что думал, что они будут в большей безопасности с Белоусом, а не с капитаном, который попал в плен, или пики оставили его, потому что больше не верили в его силу? Эйс правда сказал, что защищал товарища по команде на корабле Белоуса, но сразу после этого он вздрогнул, как будто вспомнив что-то болезненное. Может быть, он вспомнил, что его товарищи по команде ушли от него к другому, более могущественному капитану? Гарп стиснул зубы. Чёртовы пираты. Все эти разговоры о «накаме» и всё же они бросают своего капитана, потому что появился кто-то более сильный. Гарп пытался убедить себя, что это всего лишь теория, и у него было много вопросов, на которые он не мог ответить, но это имело смысл. Эйс так легко не сдаст свою команду. Да он и не собирался так легко отказываться от роли пирата. Если только его команда не предаст его при первой же возможности, доказав, что он никому не может доверять, и пытаясь собрать команду, он просто подставлял себя для новых предательств и боли. У Эйса было достаточно проблем с доверием, чтобы заполнить все моря, и если бы его команда оставила его, они были бы широко открыты. Что бы сказал Эйс, если бы Гарп задал эти вопросы, сжигающие его разум? Наверное, ничего. Его внук всегда был скрытным ребёнком — потому что не мог позволить себе показать миру свою слабость. Или он снова улыбнётся этой своей улыбкой. Гарп не был мягкосердечным человеком, но увидев эту ужасную, мучительную усмешку на лице своего внука снова, возможно, просто разорвёт его сердце в клочья. Он протянул руку и погладил мягкие чёрные волосы Эйса, напоминая себе, что в данный момент тот был в безопасности и не попал в лапы тех, кто мучил его. Эйс сморщил нос — нахальный, обожаемый внук — но не проснулся. Гарп вздохнул и снова перевёл взгляд на девушку, сидевшую рядом с ним, которая, казалось, с удовольствием наблюдала за морем. Лёгкая морщинка на её лбу была единственным выражением лица, хотя Гарп чувствовал, что их мысли следуют одним и тем же путём. — Коала, — она посмотрела на него. — Пожалуйста, присмотри за моим внуком. Она внимательно посмотрела на него, потом снова повернулась к океану и положила подбородок на согнутые колени. — Я всё равно собиралась это сделать. Она сказала это просто, словно ей было странно, что Гарп обратился с такой просьбой. Это успокоило ноющее сердце Гарпа. Эйс может попытаться скрыть это, но он был хорошим ребёнком, который просто хотел принадлежать к кому-то. Было много людей, которые попытались бы воспользоваться этим желанием дружбы и семьи, чтобы попытаться манипулировать им на свою сторону, только чтобы выбросить его, как мусор, когда они закончат с ним. Коала, может быть, и революционер, но у неё, похоже, не было намерения подталкивать Эйса вступить в ряды Драгона. Казалось, что в её союзе с ним не было никаких скрытых мотивов, только те, что были связаны с их миссией, которая, может быть, своего рода спасательной миссией из туманных и уклончивых объяснений Коалы. Она явно уважала Эйса и его выбор, и позволит ему выбрать свой собственный путь, когда придёт время. Это было всё, на что Гарп мог надеяться. Он был рад, что Эйс нашёл себе друга. Он надеялся, что она тоже не бросит его. Желание забрать Эйса домой стало настолько сильным, что Гарп едва не подавился им. Но он сопротивлялся этому, потому что другого выбора не было. Нет, если он хочет, чтобы Эйс жил, а не умирал в клетке, созданной Гарпом. Гарп ничем не мог помочь Эйсу. Его попытки только задушат внука и сломят его ещё больше. Поэтому он должен был отпустить его, вернуться в жестокий мир, который разорвал его на части и оставил сломленным. Обратно в мир, который заставлял его собирать осколки обратно в форму подростка, удерживая их на месте своей броней боли и безумия. Гарп отпустит его, потому что не раздавит искру Эйса в своих руках. Но Гарп этого не забудет. Он этого никогда не простит. Эйс, казалось, не испытывал ни малейшего желания искать тех, кто причинил ему боль, но Гарп никогда не отпускал их. Даже если на это уйдут десятилетия, он найдёт сукиных детей, которые смеялись, когда его внук кричал. И когда он найдёт их, эти пираты пожалеют, что Акайну не добрался до них первым.

***

Эдвард Ньюгейт был не из тех, кто много думает о прошлом. А если и думал, то обычно оглядывался назад с нежностью, вспоминал хорошие времена, когда встречал и создавал свою семью. Иногда Белоус оглядывался назад и задавался вопросами, глубоко задумываясь о своих решениях и задаваясь вопросом, правильно ли он сделал выбор, но такие времена были редкостью даже в его преклонном возрасте. Теперь, сидя в своей спальне и держа в руках полупустую бутылку саке, он смотрел в прошлое и размышлял. Он удивлён. У него были вопросы. Потому что ретроспектива действительно давала ясность. И слова Эйса преследовали Йонко. — Ты глуп, если думаешь, что твоя команда — это семья! Ты думаешь, что никто из них не предаст тебя? Никто из них не оставит тебя? Никто не бросит других, когда ты уйдёшь? Ты умрёшь, и они разлетятся вдребезги! Они не семья, а кучка неудачников, которые бросят друг друга при первой же возможности… Было ли это рычание разъярённого ребёнка, крик повреждённой души или предупреждение кого-то, кто знал всё о предательстве? В частности, знал ли он о предательстве Тича? Должно быть, он правда знал, даже тогда. Может быть, его насторожило что-то такое, о чём другие белоусые не знали или отказывались замечать? Или он правда видит будущее? Если бы он мог видеть будущее, это могло бы объяснить, почему другие Йонко заинтересовались им. Или, может быть, Йонко заинтересуется им, если узнают? Возможности были безграничны. И тревожны. Но ничего из этого не беспокоило Белоуса так сильно, как мысль о возможном предательстве Тича. Мысль о том, что один из его сыновей был предателем и замышлял против него заговор, вызвала у Белоуса непреодолимый холодок в груди. Что было сильнее? Его гнев или печаль? Мысль о том, что его сын предаст его, была непостижима. Это было невероятно. И всё же Белоус поймал себя на том, что ему интересно. Сомнения в Тиче. Сомнения в одном из детей, которых он принял в свою семью с распростёртыми объятиями. Для Тича просто не было смысла предавать их. Зачем ему это делать? Зачем ему было предавать своих братьев, сестёр и отца? У Белоуса не было ответов на эти вопросы. У Тича могли бы быть, если он действительно был предателем, но если он был таковым, сомнительно, что он дал бы их. Оставалось только спросить одного человека. Возможно, Белоус и был доволен тем, что оставил ребёнка на некоторое время одного, прежде чем снова приблизиться к нему, но это уже было невозможно. Ему нужны были ответы, которые мог дать только Портгас Д. Эйс. Но, что ещё более важно, если у Эйса и правда есть такая способность, он станет желанной мишенью. Мальчик был силён, но ему нужно было, чтобы другие люди прикрывали ему спину. Никто не смог бы выжить в этом мире в одиночку.

***

— У нас всё хорошо? — Да. — А как насчёт этого сейчас? — Да. —…а сейчас? — Да! — Коала застонала, когда посмотрела в прицел, как ей показалось, в сотый раз. — Вокруг нас нет никаких признаков жизни. Твой дедушка не гонится за нами. Эйс пристально посмотрел на неё серыми глазами, прежде чем ссутулиться в кресле. — Тогда ладно. Прости, что я параноик. В его голосе звучал обычный сухой сарказм, но Коала всё равно поморщилась. — Прости. Эйс отмахнулся от её извинений взмахом руки. — Эй, только не начинай сейчас чувствовать себя виноватой. Ты обещала. — Я обещала, что постараюсь, — поправила она его. — Это работа в самом разгаре. Эйс не казался настолько раздражённый ей признанием. — Понятно, — он выглянул в окно и поморщился. — Чтобы загладить свою вину, не могла бы ты потакать моей паранойе и посмотреть ещё раз? Дедушка не известен тем, что бросает всё на произвол судьбы. Он цепляется зубами, пока его цель не перестаёт двигаться. Затем он встряхивает тело несколько раз, чтобы убедиться, что они поняли свои ошибки и мертвы. Коала замурлыкала и посмотрела в прицел на пустое синее море вокруг них, в котором не было видно ни одного Гарпа. Их отъезд с острова прошёл на удивление гладко, поскольку Гарп не пытался похитить Эйса и отвезти его «домой». Гарп попытался стукнуть Эйса по голове — и ухмыльнулся, когда тот удачно увернулся от удара и обозвал его сумасшедшим стариком — но в остальном это было приятно обыденное прощание. Гарп слегка напрягся, когда в последний раз обнял Эйса, но Коала решила, что этого и следовало ожидать. То немногое, что Эйс рассказал о своём опыте, было достаточно, чтобы заставить её кожу покрыться мурашками. Как революционера, её учили ожидать пыток и сопротивляться им. Она видела тех, кто вернулся домой после пленения, с вытянутыми лицами, новыми шрамами с затравленностью в глазах. Информация, которой владели революционеры, была бесценна, и её злобно искало Мировое Правительство. Она сомневалась, что те пираты пытали Эйса для получения информации. Судя по всему, они мучили его ради забавы и смеялись, пока он боролся и кричал. Они причиняли ему боль только для того, чтобы он страдал, и ни по какой другой причине. Её чуть не стошнило, потому что в этом случае у Эйса не было способа прекратить пытку, кроме как сбежать. Никакая информация, которую он мог бы дать, не заставит их сдаться, пока он не умрёт. Коала не могла себе представить, каково это было. Она старалась не думать об этом. Она не хотела даже думать об этом. Эйс тихо фыркнул, милосердно отвлекая её от мыслей. — Честно говоря, я всё ещё жду, когда он появится из ниоткуда, схватит подлодку и потащит её вместе со мной на остров Зари. — А он может… — Коала замолчала и снова задумалась над своими словами. — Он может. Так и будет. Эйс рассеянно кивнул, глядя на воду впереди. — Дедушка — это счастливая угроза, но он может быть самой большой сверхзащитным дедушкой-наседкой во всех морях при правильных обстоятельствах. И, очевидно, это… — его губы невесело скривились, когда он указал на себя. —… можно считать правильными обстоятельствами, — он не выглядел ни довольным, ни недовольным этим, когда почесал щёку. На самом деле, он просто казался озадаченным неожиданным появлением «дедушки-курицы». — Не могу поверить, что он не попытался унести меня, когда я заснул. — Я тоже была там, — заметила Коала. — Это бы его не остановило, — пробормотал Эйс. Он вздохнул и повёл плечами так, что они хрустнули. — Но, как я уже сказал, был активирован редко встречающийся режим дедушки-курицы. Он рассеянно барабанил пальцами по клавишам управления. Коала заметила, что с тех пор, как они вернулись на субмарину, он всё время дёргался, словно хотел встать и двигаться, но с трудом удерживался на месте. Но он не просил её взять на себя управление подлодкой, и она не просила. — Значит, пока меня не было, ничего не случилось? — спросил Эйс. — Нет. Мы просто смотрели на океан и немного разговаривали, — честно ответила Коала. — А под словом «немного» я подразумеваю пару предложений, — для революционера было немного странно просто сидеть рядом с таким могущественным и опасным дозорным, но Коала предположила, что у них обоих не было причин драться и им было о чём подумать. Эйс промычал. — Звучит мирно. Я поражён, что спал так тихо. Обычно я кричу. Коала заартачился. — Что? Эйс бросил на неё взгляд, означавший, что он считает её невероятно тупой. — Мне снятся кошмары. А иногда я просыпаюсь и разыгрываю свои кошмары. Так что не заходи в мою комнату, когда я сплю, ладно? Может быть, я и не узнаю в тебе друга. Коала обдумала его предупреждение и кивнул. — Принято к сведенью. Эйс приподнял бровь, глядя на неё. — И это всё, что ты можешь сказать? Ты слишком много принимаешь. Я очень опасен. И я серьёзно говорю, что не узнаю тебя, — он казался скорее смирившимся, чем обеспокоенным, будто привык к тому, что люди не принимают его предупреждения всерьёз. — Сабо швырнул в меня трубку, когда ему приснился кошмар. Она застряла в стене рядом с моей головой. Я также пробила стену рядом с его головой, когда он пытался разбудить меня, — твёрдо сказала Коала. — Я не собираюсь выгонять тебя с подлодки из-за ночных кошмаров. Она не спрашивала, какие ужасы наполняли его кошмары. В ответ он даже не спросил её об этом. Оба знали, что от другого ответа они не получат. Не сейчас. Они доверяли друг другу, но ни один из них не был готов показать свои шрамы. Но Коала не собиралась оставлять эту тему на потом. — Эйс? — она подождала, пока он посмотрит в её сторону. — Если ты когда-нибудь захочешь поговорить, приходи ко мне. О чём угодно. Ты не сможешь меня отпугнуть, — она наклонилась вперёд и ткнула его в плечо. — Всё понял? Его губы не шевелились, но ей хотелось бы думать, что его расчётливые серые глаза смягчились. — Спасибо. Тебе того же. Ничего страшного. О чём угодно, — он понимающе изогнул бровь. Взгляд Коалы метнулся в сторону. — Я в полном порядке. — А я — королева пушистых единорогов, — ровным голосом сказал Эйс. — Вам действительно нужно перестать делиться со мной своими заветными секретами, Ваше Величество, — сладко ответила Коала. — Или лучше «Ваша Пушистость»? Эйс закатил глаза. — Мисс революционерка, я должен с сожалением сообщить вам, что ваши навыки обнаружения сарказма сильно отсутствуют, — мягко посочувствовал он. — Это была ложь. Простите, что разочаровал вас, — несмотря на его обычную сухую манеру поддразнивать, его серые глаза были остры, а голова склонилась в молчаливом вопросе. Коала поняла, о чём он спрашивает, и смущённо поежилась под его пристальным взглядом. — Может быть, мы поговорим позже. Эйс отвернулся. — Я могу это уважать. Я знаю, что это лицемерно с моей стороны, но не сдерживайся. Всё будет только хуже. Как ты можешь видеть из того, что случилось со мной, — ничего не сказал он. — Замётано, — хмыкнула Коала и попыталась выбросить из головы образ Эйса, истерически рыдающего и невидяще смотрящего вдаль. Она посмотрела на часы и, подавив проклятие, повернулась к выходу из контрольной зоны. — Я должна кое-что сделать. Я вернусь. — Передай от меня привет своему дружку-революционеру, — крикнул ей вслед Эйс. Коала не удивилась, что он знает, что она делает. Она была бы ещё больше удивлена, если бы он не понял. Не было похоже на то, что она держала в секрете тот факт, что сдавала отчёты. Она направилась в маленькую комнату глубоко в брюхе субмарины и нажала на панель на стене. Та скользнула в сторону, и она устроилась в небольшом пространстве внутри, наблюдая, как дверь закрывается за ней. Ден-Ден Муши мирно спал на столе, глазные стебли слегка поникли. Коала сняла трубку и набрала номер, откинувшись на спинку стула в ожидании ответа. В трубке щёлкнуло. — Ты опоздала на два часа. — Мы чуть не попались дозорным, — сказала Коала, не обращая внимания на резкое приветствие. Она продолжила прежде, чем её собеседник смог заговорить. — Я сообщу тебе подробности в своём отчёте, как и всегда, Терри. — Конечно, ты это сделаешь, — подтвердил Терри Гилтео со вздохом в голосе. — Не знаю, зачем я вообще тебе звоню. Было бы быстрее отправить письменный отчёт со всеми неприятностями, в которые ты попадаешь. Почти улыбка тронула губы Коалы. — Я тоже так думаю. — Тебе хоть что-нибудь удалось узнать после нашего последнего разговора? — Спросил Терри. Хотя его тон оставался профессиональным, Коала уловила в нём намёк на беспокойство. Она изо всех сил старалась не обращать на это внимания. Да, её голос был немного дрожащим, когда она призналась, что потеряла Сабо, и по-прежнему дрожал, когда она сказала Терри, что собирается пойти на то, что может быть безумной гонкой с незнакомцем, но с тех пор всё изменилось. Она больше не барахталась и не была безнадёжна. У неё была зацепка. Надеясь, это больше, чем зацепка. С Сабо всё будет в порядке. Он очень сильный. — У меня есть то, что я считаю местом нахождения Сабо, — сказала она без малейшей дрожи в голосе. — Скорее всего, он уже на пути к аукциону в Извилистых Островах. — Это отличная новость, — произнёс Ден-Ден. — Как ты её обнаружила? Коала едва удержалась, чтобы не напомнить ему об этом в своём отчёте. — Мы нашли записи в информационном аванпосте. — «Мы», — Терри задумчиво пробормотал это слово, и Коала вздохнула, уже зная, что последует дальше. Конечно, его следующие вопросы не были сюрпризом. — А как же твой «союзник»? Можно ли ему доверять? Явное подозрение в его голосе заставило Коалу усомниться в чужих актёрских способностях. Если он не мог скрыть это здесь, то как он мог скрыть свои эмоции в другом месте? Она проигнорировала эту слегка мелочную реакцию и прислонилась к столу, скрестив ноги. — Да, ему можно доверять, — твёрдо убеждала Коала, и уже не в первый раз. Она потёрла лоб, чувствуя, что у неё начинает болеть голова. — Только не говори мне, что ты собираешься сделать это снова. — Я просто говорю, что это подозрительно, — перебил её Терри. — Он просто случайно напал на невольничий корабль, который ты отслеживала, просто случайно оказался на том же острове, что и ты, и просто предложил тебе помощь? — Он не шпион, Терри, — решительно сказал Коала. — Он ненавидит Дозор и Мировое Правительство. Возможно, до сегодняшнего дня Коала мало что знала об Эйсе — и знала, что ей не удастся узнать даже каплю его биографии — но даже слепой мог видеть его полнейшее отвращение к большинству дозорных и коррумпированному Правительству, которое те поддерживали. — Дозорные — не единственные, кто пытается проникнуть в наши ряды, — настаивал революционный агент. — Он познакомился с Красноволосым, и последний раз его видели, когда его схватил Белоус… — Это я и сама знаю, — вмешалась Коала. — Он не красноволосый и не белоусый. Он даже больше не пират. — Значит, он — негодный элемент. — Больше похоже на независимого, — она вздохнула и ещё энергичнее потерла лоб. — Неужели, мы должны снова обсуждать этот спор? — Пожалуй, нет, — сухо признал Терри, — но я ему не доверяю. — Это я знаю, — ответила Коала, её усталость была столь же очевидна, как и его резкий тон. — Ты уже говорил мне об этом раньше. Терри хмыкнул, и Коала поняла, что он держит язык за зубами. — Ещё что-нибудь можете доложить? Она заколебалась. — Нет, но я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня на стороне. Сбор информации. Он фыркнул. — Сбор информации — это моя работа. Что именно? У Коалы пересохло во рту. Она судорожно сглотнула. — Я хочу, чтобы ты нашёл и опознал пиратскую команду. — Ты должно быть шутишь… — на другом конце провода повисла пауза, а потом Терри зарычал. — Дай угадаю. Твой союзник столкнулся с некоторыми неприятностями в открытом море. Коала поморщилась. — Да, до того, как я с ним познакомилась. Мне просто нужно, чтобы ты это выяснил… — Ничего не выйдет, Коала. Коала замерла. Она крепко сжала трубку. — Что? Он вздохнул. — Мы — организация, пытающаяся свергнуть Правительство, Коала. У нас нет времени, чтобы найти пиратскую команду, которая причинила вред одному человеку. При этих словах в груди Коалы вспыхнул огонь, и она стиснула зубы так крепко, что услышала, как они скрежещут друг о друга. — Мы должны принести справедливость в этот мир. Настоящая справедливость, а не тот фарс, который утверждает Мировое Правительство — эту справедливость. Они не будут заботиться о таких вещах, потому что пираты причиняют вред пиратам. Но Эйс — чертовски хороший человек, и монстры, которые причинили ему боль, всё ещё где-то там, ходят свободно и причиняют боль невинным людям. Ты можешь игнорировать это, но я не буду. Я хочу, чтобы они были найдены и уничтожены. Её гневная речь была встречена многозначительной паузой. — Ты уже привязалась, — нейтрально заверил Терри. — Вот почему ты так заинтересована. — Ну конечно же, да. Эйс — мой друг, — её глаза сузились. — И это не проблема. Улитка опустила голову. — Я согласен. Мы же не Шифр Поль. Мы не ожидаем, что агенты будут предавать союзников по мановению волшебной палочки. Иначе мы были бы не лучше Мирового Правительства. Но ты всё равно должна быть осторожна. Он — неизвестный. — Мы все начинали как неизвестные, — заметила Коала. Это дошло до Терри, и он замурлыкал в знак согласия. — Прекрасно. Я займусь этим делом. Коала расслабилась. — Спасибо. Я пришлю тебе ту небольшую информацию, которая у меня есть. Это немного, но уже начало. — Я буду ждать твоего отчёта. И если я что-нибудь найду, то расскажу тебе во время наших звонков. — Нет, — быстро отреагировала Коала. — Если ты получишь какую-нибудь информацию, отправь её отцу Драгона. Глаза Ден-Дена вылезли из орбит. — Ты хочешь, чтобы я отправил её Гарпу?! — Это он ведёт расследование, — коротко объяснила Коала, как будто это было в порядке вещей. — Он хочет, чтобы пираты нашлись, — её пристальный взгляд застыл в яростном блеске. — В этом наши интересы совпадают. Терри снова тяжело и громко вздохнул. — Прекрасно. Ты хочешь, чтобы тебе я тоже отправил информацию? Коала подумала о сломанных улыбках Эйса и его нервном срыве на пляже. —…нет, это не моё дело, — тихо сказала она. — Я хочу, чтобы Эйс рассказал мне, что случилось, а не копаться в его прошлом. Терри помолчал, обдумывая её слова. — Угу. Ты действительно ему доверяешь, да? — Свою жизнь, — заявила Коала. Уже тише сказала она: — И жизнь Сабо тоже. Терри, казалось, ощутил всю тяжесть её доверия к Эйсу. Стебли улитки наклонились почти странным образом. — Думаешь, он станет одним из нас? Коала колебалась. — На самом деле, я так не думаю. Ему это неинтересно. Но всякое может случиться. Терри внимательно посмотрел на неё. — Ты это серьёзно или просто так говоришь? Коала задумалась. — Я не знаю, что он хочет делать. — И я тоже так думаю. — Я скоро пришлю отчёт. Коала вышла.