***
Тело, ещё пару минут назад казавшееся свинцовым, словно одарили крыльями силы свыше. Аноним, боле не заботясь о скрытности и снующих рядом полицейских, буквально бежал по воздуху, перепрыгивая препятствия в виде заборов и улочек между зданиями, заодно перепроверяя на месте ли оружие и оценивая свои возможности. Против трёхсот-летнего криптида, чья сила сравнивается, а то и превосходит мощь Всемогущего, у него нет ровным счетом ничего, местонахождение Даби неизвестно, но покуда его не раскрыли, с ним всё будет в порядке и у них будет информация о Бакугоу, если тот всё же выживет, и последнем пристанище злодеев. Или просто ещё одном? В любом случае, сейчас главное убрать из-под носу у двух титанов всех, кому не повезло. Великодушному и Ла Браве было поручено в срочном порядке заняться эвакуацией местных жителей, которые, как и репортеры, вместо того чтобы прятаться мышками по углам, наоборот поползли прямиком к эпицентру проблем. И пока Великодушный скакал по воздуху со скоростью гепарда в сторону специализированной больницы вне радиуса боевых действий с видящей белый свет в конце туннеля Рэгдолл, Ла Брава же просто перехватила сигнал и сообщила полицейским по рации о поступившем приказе об эвакуации гражданских и подкреплении в виде всех боеспособных героев что поблизости, которые в спешке никто не пытался уточнять больше одного раза. На этот раз Изая даже не успел отреагировать — его просто впечатало взрывной волной в забор у соседнего здания так, что в глазах потемнело, а не самый тонкий железный лист прогнулся под ним, став напоминать современное произведение искусства. Во рту чувствовался железный привкус крови. Страшно. Совсем рядом, словно карточные домики, падали, рушились здания, погребая под собой десятки опоздавших. Небо потемнело, а ветер накатывал сбивая с ног, словно круги на воде от брошенного в лужу камня. Где-то раздавались нечеловеческие крики ужаса. Не обращая внимая на мелочи вроде только что сломанного и вновь сросшегося позвоночника, Никто, скрипя зубами, встал на ноги и упрямо продолжил двигаться вперёд. По пришествию на пункт назначения его ждал сюрприз — как Ишитай и говорила, их телепортировали. И не куда-нибудь, а прямо под крылышко к типу в маске с трубами, от которого и веяло убийственной донельзя аурой. Курогири не подавал признаков жизни, но портал работал исправно, что порождало много вопросов не в самый подходщий для этого момент. Плевать. Хм, так их сюда, значит, телепортировали. Бакуго взрывал каждого, кто к нему приблизится, стараясь выиграть время и не быть утащенным злодеями в портал. Мускул лежал на земле обмякшей куклой, рядом с ним Даби, тоже в отключке. Он должен что-то сделать. Краем сознания он отмечает, что одноклассники друга детства таки никуда не ушли и стоило-бы их увести подальше, идиотов везучих, но не их безопасность сейчас в приоритете. Изуку запаниковал. Броситься к ним и отобрать боем? Не выйдет. Наоборот схватить и броситься в портал, а там притвориться сообщником. Ещё хреновее. Нет. Поздно размышлять, потому что он вновь перестал отдавать отчет своим действиям и уже бежит окольными путями в зону риска, на автомате доставая из кармана свою косу. Ситуация со склизким монстром тогда повторяется вновь. «После всего, неужели я ничему так и не научился?» И тут внезапно мозг решил наконец начать работать. С теми людьми он уже имел дело, Всех За Одного отвлекал Всемогущий. Бакуго не идиот, пусть он не знает его, но осознает своё положение и не откажется работать сообща, как только поймет, что они по одну сторону баррикады — то есть нужно всего лишь вырубить минимум двух — остальные боле не боеспособны, а Бакуго сильный противник. За это время подоспеет Ишитай — за неё Аноним не волновался. У того, чтобы быть камнем, есть свои преимущества — ни нож, ни арматура не берут. Разве что спит она не треть жизни, как все, а почти с половину и в основном днем под солнцем. Да, как оказалось, всё намного буквальнее. Она поможет. После главное успеть сбежать вместе с Даби, до того, как прибудут другие герои, и будет просто прекрасно, если Великодушный подоспеет вовремя. Как там Мэй как-то раз сказанула? «Похуй, пляшем!»***
Выстрела в общем хаосе, разумеется, не слышно. Тога была слишком занята попытками порезать взрывного мальчика, чтобы заметить, как Мистер Компресс сначала хватается за руку, а затем падает, теряя сознание. А когда всё же ловит удивленный и почти ошарашенный взгляд блондина, в ее спину уже впечатывается ботинок. Рулетка Твайса разрубается пополам тонким лезвием косы, а её ручка бьет того по лбу, заставляя терять равновесие. Тога падает на землю и тут же выхватывает нож, но не успевает даже метнуть его — неизвестный явно не будет ждать ответных действий, и лезвие проносится опасно близко к её плечу. Злодеи не ожидали, что кто-то вмешается в бой, а Бакуго лишь прокричал что-то вопросительно-матерное и увеличил напор. Ответить Тоге Анониму той же монетой помешала вовремя подошедшая напарница. Нож серийной убийцы резво распорол одежду и тут же отскочил от покрытия, заменявшего Иши кожу. Великодушный потряс за плечо Даби и закинул его себе на спину. Тот лишь приоткрыл не щедрые на осмысленность глаза и заново провалился в небытие. «Пять километров. Быстро, это хорошо. Но сколько времени прошло? Или это мои расчёты слишком пессимистичны?» Внезапно мир снова блекнет, а по телу разливается уже знакомое смешанное ощущение тошноты, неясной силы и боли, будто бы его вывернули наизнанку. Да, Всемогущий отвлекал Всех За Одного, но это утверждение работало и в обратную сторону. И похоже, что ему не понравилось, что блоха, которую он по глупости своей отпустил, вернулась и мешает планам его ученика. Он даже не напрягался — минутной заминки героя хватило, что бы прибить назойливого линчевателя чем-то вроде снаряда. Следующее, что Изая помнил, как Великодушный, много раз усиленный причудой Ла Бравы, буквально берет сразу четверых в охапку и взмывает в воздух. Бакуган от такого ошалел настолько, что даже не нашел что возразить и его благополучно швырнули прямиком в Ииду с компанией, которые, вероятно, позже сбежали на его ускорении. Что было дальше он помнит смутно. Его квирк работал быстрее в стрессовой ситуации, но теперь, когда всё закончилось, даже пошевелить рукой было труднее чем когда-либо. Очнулся Изая уже дома на постели, весь в бинтах. Сна не было ни в одном глазу, но и отдохнувшим он себя бы не назвал — чувство тошноты не пропало. По новостям, наверное, все только эту битву и обсуждали. Ну конечно — пятая часть города в руинах, тысячи пострадавших, сотни погибших. В груди защемило. Он резко подскочил, сбрасывая одеяло, и его организм отозвался очередным синхронным протестом из рези практически во всех частях тела. Он попытался вдохнуть. Вышло так себе. Всемогущий победил? Что с детьми из А-класса?Даби? О нет, он опять всех подв… — Эй, ты как?***
Ночь обжигающе прохладна. Они шагают по переулкам, освещённым не уличными фонарями, но и сотнями мерцающих цветастых надписей, и красными китайскими фонариками, и гирляндами. Подошва их обуви равномерно постукивает по плитке. Они свернули за угол и поднялись по винтовой лестнице на крышу. Им стоило поговорить о произошедшем. Даби снова вздохнул и потянулся за сигаретой. Наверное, стоит бросить курить. Изуку смотрит на танцующие искры голубого пламени своими большими круглыми глазами со странным трепетом. Даби непонимающе приподнял бровь. — Что? — Красиво. — Так уж ли? — Очень. Даби не ответил на это. Он затянулся и выдохнул струйкой дым, а затем нарушил затянувшееся молчание внезапным вопросом: — …Так это правда? — Что? — Ты не боишься умереть. — Пф, хах. Все боятся умереть. Страшатся того, что неотвратимо. Это… я просто уже м-мёртв частично, полагаю… Даби сжёг в руке оставшиеся полсигареты и повернулся вполоборота к собеседнику. — То есть? Ты бессмертен? — М-м-м-м, нет, я смертен, но возрождаюсь. Я должен был умереть, но не уверен, что это тело знает как это — «умереть». Или наоборот — знает намного лучше меня. — Ахуеть. — Ага. Возможно для любого другого, даже в эру сверх-людей, подобное заявление бы прозвучало весьма бредово, но Даби прекрасно помнит крик Великодушного, свою беспомощность на поле боя, летящую с дыркой в груди тушку друга, а потом отсутствие таковой и странную белую кровь. Да, причуда возрождения все объясняла. Осознание заставило широко раскрыть глаза и закашляться от собственного смога. Изая мог обнаружить этот квирк только одним способом. — Как… Как ты впервые умер?***
Кучка маленьких детёнышей человека копошилась кучками и совершала обычную такую деятельность по исследованию окружающей среды для четырехлеток — играла. Малыш Кацуки только что получил свою причуду и все им невероятно горды, но не больше, чем он сам. Лидер маленькой стайки карапузов уверенно ведет свою группу на охоту за стрекозами. Солнце нещадно палит, поэтому их не отпустили без шляп и панамок, с настоянием не уходить слишком далеко. — Каччан, но это же опасно! Мама говорила не… — Пищит своим тоненьким голоском Изуку. — Не дрейфь! Там самые крупные водятся! Давай не отставай, Деку, а то мы тебя тут и оставим. Зелёноволосый мальчик надулся от обиды, но упрямо полез наверх по уступу за своими «друзьями», хватаясь за камни дрожащими ручками. Трое других мальчиков не находили это трудным: Кацуки всегда был довольно крупным и сильным даже тогда для своих лет, если схватиться было не за что, он взорвет чуть поодаль твёрдую землю, а его приспешники и вовсе чуть ли не взлетали вверх, учитывая, что один из них был буквально крылатым, ничего удивительного. Руки дрожали, камни сыпались вниз, а солнце лезло в глаза, не давая даже распахнуть веки. Изуку не замечает, в какой момент его пальцы разжались, а ноги потеряли опору. Но вот уже через две минуты он как ни бывало сидит у уступа и непонимающе смотрит вверх на своих одногодок. Те лишь посмеялись над ним и ушли. Никто ничего не заметил. Даже сам Изуку. <i>На следующей неделе они пойдут к доктору.***
— Не знаю. Возможно это не впервые, но на моей памяти крайне глупо. Я отравился снотворным. Не рассчитал дозу. — Это больно? — Ну, могу только сказать, что помереть от того что тебе разъело желудок, а в голове произошло короткое замыкание так себе. Ха-хах. А вообще, умирать не так уж и страшно, иногда жить больнее. Но ты же меня знаешь, я практически мазохист, — разрядил обстановку, ничего не скажешь. Стаканчик из-под кофе летит в урну, а Изая садится рядом, облокотившись об него спиной — ночью холодно, а для Даби 104 Фаренгейта это норма. — И кто я, ты, разумеется, уже давно знаешь. — Ага. Прости. — Нет. Ты прости. Стоило сказать сразу. Оставшуюся ночь они провели созерцая очень редкие звезды, которые чудом было видно сквозь облака и городской смог. — Спасибо.