Филатов выкинул промокшие тренировочные бинты, не отводя взгляда от лица Хейза. Он повернул его голову к себе, наклонившись и прижавшись к нему всем телом. Ян отчётливо ощущал твёрдый стояк Рада, упирающийся ему в живот. Надеяться на окончание сегодняшнего секса было бессмысленно.
— Солнце моё, — с нежностью прошептал Радислав, не давая рыдающему Яну отвернуться от него снова. Тот принципиально отводил взгляд, находясь в глубоком шоке со своей реакции и не в состоянии успокоиться. Впервые с семи лет Ян не мог обуздать собственные эмоции и вернуть себе свой прежний закрытый образ, который слился с ним на подсознательном уровне. Он лихорадочно, бесшумно всхлипывал, закрывая глаза и прокусывая губы в попытках успокоиться; слезы безостановочно текли по щекам, а в груди было так свободно и пусто, словно он разом высвободил все эмоции, которые тщательно скрывал на протяжении многих лет. Так хорошо ему не было ещё никогда в жизни. Такого оргазма он не смог перенести спокойно.
— Уйди от меня, — прошептал Ян, упрямо не глядя Радиславу в глаза. Он не мог показать эту слабость своему любовнику и по совместительству другу детства; Хейз предпочёл бы прийти в себя в одиночестве и восстановиться морально где-нибудь наедине с собой.
Филатов неожиданно ласково улыбнулся и вдруг обнял его, прижимая к себе. Ян дернулся, но связанные руки не позволили ему этого сделать. Он скривился и усилием воли заткнулся, сводя на нет еле слышные прерывистые всхлипы.
— Дем, пожалуйста, уйди.
Он очень хотел побыть один. Ян ни за что не желал открывать свою душу перед Радом. Не было на свете человека, которому он доверил себя и свои беззвучные слезы.
— Любовь моя, — тихо произнёс Радислав, целуя его в висок. — Это нормально.
— Не смотри на меня, — срывающимся голосом попросил Ян, не зная, как ему прекратить все это. Он не понимал, что с ним происходит, и не мог взять себя в руки.
Так его штормило впервые.
— Со мной можешь не быть таким брутальным и независимым, — с насмешкой сказал Филатов, покрывая его лицо невесомыми поцелуями и ощущая на губах лёгкий солёный привкус. — Я приму тебя любым, Ян.
— Не надо, — едва сдерживаясь, ответил тот, ничего не видя перед собой из-за влажной пелены на глазах. — Дем, прошу, уйди. Я не хочу, чтобы ты видел меня таким.
«Хватит. Хватит, блять», — с ужасом думал Ян, давя в себе рыдания. Он не осознавал, что это здоровые, желанные слезы.
Радислав поцеловал его в губы, заглушая следующие слова Яна. Он не разрывал поцелуй нарочно долго, чтобы не дать ему возможности что-то сказать. Тот не сопротивлялся, но и не отвечал, закрыв глаза и делая вид, что его здесь нет. Происходящее казалось ему нереальным ночным кошмаром, предутренним слишком реалистичным сном. Воздух из кондиционеров холодил его обнажённые бедра, в живот упирался вставший член Рада, видный сквозь тонкую ткань свободных джинсов. Яна так сильно вынесло после этого финала, что сейчас он не смог бы даже самостоятельно подняться на ноги. Это было очень странное, пьянящее чувство, которого он за два года отношений с Филатовым ещё не испытывал.
— Я буду любить тебя даже таким, — произнёс Радислав, наконец отрываясь от его губ. — Всегда любил и буду любить, пока не сдохну, Ян.
— Я слабак, — сквозь зубы процедил тот, ощущая, как его постепенно отпускает. Этой истерике не было оправдания в его глазах.
— Ты просто очень чувствительный в постели, — нежно улыбнулся Рад.
— Ты что-то добавил в этот наркотик? — спросил Ян, тяжело дыша и вытирая мокрую щеку о подушку.
Филатов отрицательно покачал головой.
— Нет, Ян. Тебе просто надо было сбросить напряжение.
Капитан «Кассандры» с трудом сделал полноценный вдох и впервые за время их секса посмотрел на Рада, подняв на него покрасневшие влажные глаза.
Радислав улегся на него всем телом и положил голову на грудь Яна, слушая учащенное биение его сердца. Он закрыл глаза, с улыбкой думая о том, что такого властелин его сердца не ожидал от самого себя. Психика Хейза была рассчитана на самые мощные воздействия (учитывая то место, в котором они родились и выросли, у него не было шанса вырасти другим), но сегодняшнее испытание стало для него слишком жестоким потрясением. Ян не ждал такого, а Рад не думал, что его любовь окажется настолько чувствительным по сравнению с ним.
— Ты охуенный, — честно признался он, сжимая горячие ладони Яна.
Тот горько усмехнулся.
— Не надо.
Филатов привстал на локтях и посмотрел на него в упор. Желание все ещё ломило мышцы и сводило их судорогой, но он понимал, что Хейза в сексуальном плане сейчас лучше не трогать.
— Ян, я все ещё люблю тебя. И ты это прекрасно знаешь.
— После того, что ты сделал со мной? — спросил тот, и в его интонации прорезались злые, напряжённые нотки. До сих пор не мог отойти от их последнего вечера перед полетом на Венеру, закончившегося диким трахом, грандиозным скандалом и унизительным наказанием Яна.
Радислав переместился выше и уселся ему на живот. Футболка внизу приобрела недвусмысленный рельеф с характерными очертаниями.
— Ян, я не мог этого не сделать. Ты понимаешь только язык силы.
Щеки Хейза вспыхнули от прилившей к ним крови. Слезы наконец высохли, в растерянных глазах снова засветилось то неубиваемое выражение, за которое Филатов готов был пойти за ним на край света.
— Мудила, — прошипел он, прищурившись и наградив его обжигающим, яростным взглядом. Рад усмехнулся.
«Быстро же ты пришёл в себя».
— Я поступил так, как посчитал нужным. Ты не смог мне помешать.
Ян отвернулся к стене. С юности он привык выяснять любые вопросы при помощи силы. С Радиславом это в тот раз не прошло — он был физически мощнее.
— Признай, ты тоже скучал по мне, — заявил Филатов, устраиваясь у него на груди. Тот кинул на него мрачный, уставший взгляд. Оргия продолжалась.
— Я тебя ненавидел.
— Мог бы просто сказать, что да, — Радислав расстегнул джинсы и сжал пальцами напряжённый член, проступающий сквозь трусы. Ян примерно догадывался, что сейчас произойдёт. Его затраханная задница ещё одного полового акта просто не выдержала бы. Рад обожал трахать его и в рот и в жопу.
— Ты ждал от меня первого шага.
— Нет, — процедил Ян, автоматически облизывая пересохшие губы. Он не верил в восстановление их отношений.
— Тебе надо было пойти в дипломатию, а не в бои без правил, — фыркнул Рад, освобождая ноющий член из плена одежды. — Тебя никто не смог бы переспорить. Солнце, открой рот.
— Развяжи мне руки.
— Сегодня побудешь моей сучкой.
Ян кинул на него красноречивый взгляд и с неохотой приоткрыл губы. Рад с наслаждением коснулся головкой нежной кожи и провел ей по его нижней губе, размазывая соленую смазку. В крови у Хейза все ещё находились остатки того наркотика, а для Радислава лучшим афродизиаком являлся вид раздетого Яна, с которым он мог сделать все, что угодно. Он приподнял рукой его сзади, удерживая своего партнёра в более удобной позе, и глубже проник членом ему в рот, преодолевая сопротивление сжатых губ Яна. «Какая забота, блять», — с сарказмом подумал тот, касаясь языком его оголившейся крайней плоти, и размазал по ней слюну, замечая порозовевшие от наслаждения щеки Филатова. Рад ощутил прилив яркого наслаждения к своему самому нежному месту, придвигая Яна за волосы ближе и вставляя член в него полностью. Тот подавился, не ожидая такой подлянки. За время их расставания он отвык делать минет, предпочитая встречаться только с девушками для разового секса. Рад с ходу проник в него на всю длину, кайфуя от влажной теплоты внутри Яна, и упёрся головкой ему в горло, проталкивая член ещё глубже. Его король простонал что-то протестующее, вспоминая заученные движения, и отшатнулся от Радислава, когда тот сначала вытащил наполовину член, а потом вставил его снова, начиная двигаться в нем с небольшой амплитудой.
— Работай языком, — приказал он, зная, что Ян умеет это делать. Хейз невесомо прошёлся по перевитому венами стволу, увлажняя его слюной и сглатывая смазку Рада. Проглатывать все давно стало для них своеобразной привычкой; Ян сначала злился, потом просто молча негодовал, а после вошёл во вкус. Он уделил внимание самым нежным участкам, сжимая губы и лаская Филатова языком, а потом принял глубоко в рот, практически утыкаясь лицом ему в пресс. Размером Радислава природа не обделила; Яну сначала было тяжело принимать в себя его мужскую гордость (задница все ещё болела и ныла), но потом ему пришлось привыкнуть обрабатывать своего любовника ртом. Хейз не любил делать ему минет, несмотря на всю их любовь; сам факт нахождения члена другого парня у него во рту казался Яну выбивающим из колеи. Возможно, где-то в культурных парах, где оба партнера происходили из состоятельных семей, такое было в норме; в той клоаке, где они с Радом жили раньше, отсос считался высшей мерой унижения.
Филатов прикрыл глаза от удовольствия и толкнулся глубже, придерживая Яна за волосы. По телу расходились приятные волны возбуждения, идущие от члена; между ног все тянуло и пульсировало, ожидая скорейшей разрядки. Рад поигрался с Яном, заходя ему членом за щеку и натягивая изнутри кожу. Так Хейз выглядел как бывалая шлюха, глядя на него с холодным, таким соблазнительным выражением в серых глазах. Филатов то заставлял его делать горловой, не давая Яну вдохнуть нормально, то имел его нежно, наслаждаясь скользящим ощущением сомкнутых губ своего любовника. Языком тот творил такое, от чего начисто срывало крышу; Радислав логически понимал, что сосать Ян умел плохо, отказываясь учиться этому древнему, как мир, занятию, но минет именно от него заводил Филатова до тёмных пятен перед глазами. В первый раз, когда Рад наслаждался оральным сексом с ним в такой же позиции на грязных плитах какого-то ангара, он обкончался как школьник, забрызгав Яна семенем и попав спермой ему в дыхательные пути. С тех пор постоянно, когда тот не посылал его в ответ на предложение довести его ртом, Радислав улетал от райских ощущений, валяясь потом счастливой медузой и отходя после такого кайфа. Ян был прекрасен для него во всем… И только ради этого холодного, закрытого, властного парня Филатов жил весь последний месяц — с тех, как узнал об их проваленной миссии.
Ян ещё немного поработал с ним языком, а потом принял до самых яиц и заглотил полностью. Сжатие мышц в горле довело Радислава до пика; он вздрогнул и со стоном излился ему в горло, не давая Яну вдохнуть или отстраниться. Тугая, горячая струя спермы попала сразу в пищевод, и тот не успел прочувствовать её вкуса. Он проглотил все, в процессе оргазма надавливая на чувствительную точку чуть ниже головки языком. Филатов был на седьмом небе от наслаждения; так ему не отсасывал никто, и только Яну удавалось найти его слабости и вычислить все эрогенные зоны.
— Ты охуенная соска, — оценил он его в своей излюбленной манере, вытаскивая мокрый, расслабленный член у него из горла.
— Я тебе руку сломаю, — ласково отозвался Ян, ощущая на губах засохшую липкую смазку.
Лёд треснул.
***
Яну в очередной раз снился сон, который преследовал его со времен их последней встречи с Радом на Земле. Он метался по кровати как в лихорадочном бреду и в итоге вытолкнул с неё Радислава, который с возмущением проснулся на холодном полу, а не в объятиях своего любимого. Ян не мог проснуться и не мог выйти из тяжёлых воспоминаний; он рефлекторно вздрагивал, сжимая пальцы, и говорил отрывочные фразы, которыми разбудил Рада. За ним никогда не водилось привычки разговаривать по ночам; Радислав с удивлением слушал тот бред, который нес Ян, и думал о том, что по прилёту отправит его к психиатру.
Кошмар Хейза отличался особой реалистичностью.
…
— Я урою тебя, мразь!! — орал Ян своему любовнику, сидя на разбитых плитах аэропорта после крупной перестрелки с вражеским отрядом. По лицу у него текла кровь из глубокой царапины на щеке; левая рука плохо слушалась, пальцы правой были полностью сломаны. Ян едва не терял сознание от усталости, боли и кровопотери из других, более значительных ран; чудное состояние дополнялось ещё и тем, что после победы над их соперником в мафии он сцепился со своим парнем.
— Почему ты такой еблан?! — орал в ответ тот, перебинтовывая разбитый локоть. — Ты чуть не сдох, Ян! Из-за тебя я потерял своего друга! Спасибо, блять!
Хейз отвечал ему что-то в этом же стиле, готовясь ко второму раунду с Филатовым. Их драка могла бы продолжаться до полного нокаута, если бы любовник Яна жёстко не пресек его и не пообещал разобраться с этим вечером. Тот улетел на своём транспортном средстве, оставляя Демиана в одиночестве наедине с телом Альфреда, и не появлялся дома до двух ночи. Когда он вернулся, тот уже был в их общей квартире и ждал предстоящего тяжёлого разговора.
Ян не стал затягивать прелюдии и, подойдя, просто вмазал своему любимому по лицу. Несильно, не так, чтобы вырубить с удара, но достаточно болезненно. И унизительно.
— Так ты отвечаешь на мою любовь? — с усмешкой спросил тот, автоматически касаясь ладонью горящей щеки.
— Я ненавижу, когда кто-то пытается меня контролировать, — равнодушно произнёс Ян, сжимая пальцы для следующего удара.
…
Он проснулся, задыхаясь и чувствуя, как ледяной пот холодит его обнажённое тело. «Я мог все исправить. Я мог все исправить!», — пульсировала в голове воспаленная мысль, вытесняя логику и здравый смысл. «Кто из нас сделал самую главную ошибку? Он или я?»
Радислав прижал его к себе, гладя ладонью по спине и вдыхая аромат Яна.
— Плохой сон? — скорее констатировал, чем спросил он.
— Дем, — прошептал Ян, игнорируя его запрет произносить на этом корабле свое настоящее имя, — мы оба были неправы тогда.
***
Бывшего кабинетного учёного, вредного, упрямого Эрнеста принудительно обучали технике анального секса и способности от него кончать. Латвицкий орал, матерился, вырывался, отпинываясь от своих учителей ногами, но сделать против трех здоровых солдат ничего не мог. Когда один из них вогнал ему палец в анус, Эрнест издал крик, перекрывший весь остальной шум на работающем корабле, и выдал такую оскорбительную тираду, что поневоле стало завидно его умению излагать мысли.
— Ах ты сын подзаборной шавки, — шипел и плевался проклятиями бывший физик, расцарапывая себе спину о жёсткую столешницу. — Чтоб тебя продали на органы твои же бляди…
— Прости, о каких блядях речь? — невинно уточнил тот, разрабатывая его сжатый сфинктер и массируя изнутри стенки.
— О тех, которые меня держат! — рявкнул Эрнест, судорожно сжимая задницу и напрягаясь всем телом.
—Расслабься, милый, больно не будет, — ласково пообещал тот, обильно увлажняя его вход смазкой. Латвицкий посмотрел на него как на идиота и грязно обматерил своего насильника.
— Сам попробуй расслабиться с пальцем в жопе!
Трое солдат Филатова, выцепивших себе одного из самых привлекательных внешне парней с «Кассандры», не хотели издеваться над ним и мучить его. Организм, конечно, требовал секса, но им больше нравились ответные действия партнёра и взаимное удовольствие. Поэтому ведущий, занимающий позицию между разведенных и удерживаемых ног Эрнеста, растягивал его медленно и аккуратно, следя за тем, чтобы не причинить ему боли. Один из его друзей ласкал языком соски Латвицкого, несильно покусывая их и оттягивая на себя; второй пытался оживить его член, тиская Эрнеста пальцами и массируя податливую плоть.
— Трахайте без всего этого, — зло огрызнулся он, чувствуя, как легко скользят по стволу смазанные пальцы и играются с его уздечкой. Кто-то из них ещё и спустился ниже, принимаясь перебирать его яйца и слегка сдавливать их в ладони.
— Ты такой же парень, как и мы, — с улыбкой произнёс ведущий, надавливая двумя пальцами ему на переднюю стенку. — Тебя легко завести, киса. Не отпирайся.
— За кису мы с тобой поговорим отдельно! — взвился Эрнест, забывая на мгновение о том, в какой оказался ситуации. Как назло, именно в этот момент его основной партнёр вставил пальцы совсем глубоко, и Латвицкий ощутил мимолетное приятное покалывание где-то внутри себя. Его соски затвердели под активными ласками незнакомого парня; член пока не стоял, но он чувствовал, что внизу все медленно наливается характерной тяжестью. Ведущий протолкнул в него третий палец и достал средним самую далёкую зону, в которой у него и находилась заветная чувствительная точка.
— Просто сделаю тебе приятно, и ты перестанешь так отбиваться, — пообещал он Эрнесту, сладко улыбаясь. Тот уже ничего не ответил, сконцентрировавшись на своих ощущениях. Они были не самыми желанными для него, но, без сомнений, приятными. Латвицкий выругался про себя, понимая, что собственная жопа подложила ему огромную свинью, и вспомнил, как его друг говорил что-то про мужскую точку g. «Иди ты нахер!», — возмущённо подумал он про себя, чувствуя, как в быстром темпе касается его сосков и груди язык одного из людей Филатова. Пальцы третьего на его члене определённо знали свое дело и творили такое, от чего у сдержанного и слабочувствительного Эрнеста постепенно вставало, причём не так медленно, как ему бы хотелось.
— А наша куколка, кажется, вошла во вкус, — усмехнулся ведущий, кидая взгляд вниз.
— Пошёл ты, — прорычал Латвицкий, но вышло это как-то неуверенно и не с тем выражением, с каким он планировал. Он не чувствовал себя мужиком в полной мере, пока пальцы другого парня находились у него в запретном месте, но его здесь за мужика, кажется, никто особо и не считал, используя Эрнеста просто как способ снять напряжение. «Убью, когда прилетим на Землю», — пообещал он самому себе, и сразу же после этой мысли ведущий вставил в него пальцы сильнее и резче
Латвицкий неожиданно для самого себя негромко вскрикнул.
— Киса, нравится? — с саркастичной улыбкой спросил тот, массируя другой рукой ему яйца.
Эрнест только скривился от презрения к ним и к самому себе и отвернулся, делая вид, что не участвует в этой оргии. Его младший друг, затвердевая и наливаясь кровью, был явно не согласен с таким подходом.
***
В 6:12 по Гринвичу на крейсер «Солнечный» с Луны пришло закодированное сообщение. Ангел, несшая вахту, расшифровала послание и вывела его на экран, показывающий всю информацию о состоянии корабля и их координаты. Они находились между Венерой и каким-то из астероидов, летающих по вытянутой орбите вокруг второй планеты Солнечной системы; в этом секторе не было ни одного корабля и ни одного работающего спутника. Отправитель с Луны вместил свое сообщение в несколько слов; Ангел знала, кто это, и знала, что ему нужно.
Вишневецкий, лунная база 34
«Солнечный», приём. На связи Юлиан Вишневецкий. При подлете к Луне будьте осторожны. Доберман поднял своих людей. Два разведчика и один тяжёлый корабль.
Ангел нахмурилась и, оценив сообщение, быстро накатала ответ.
кому: Вишневецкому, лунная база 34
Юлиан, приём. Говорит Ангелина Данилова, первая помощница Филатова Радислава. Учтём ваши сведения. Зайдём с другой стороны.
Вишневецкий, лунная база 34
Возможно, нам понадобится ваша помощь.
кому: Вишневецкому, лунная база 34
Вы её получите.
Ангел откинулась на раскладное кресло и закрыла глаза. Один из самых серьезных врагов Филатова снова дал о себе знать. Доберман был из тех психопатов, в действиях которых не прослеживалась очевидная логика. Такие люди наиболее опасны для общества: никогда не знаешь, чего от них ждать и как к ним относиться. Добермана невозможно было купить и с ним невозможно было договориться. Радислава дико бесил этот псих, несколько недель назад вышедший с ним на тропу войны. Непонятно было, зачем ему это, учитывая тот факт, что раньше эти двое друг друга вообще не видели и не знали. Рад не понимал его мотивов, но отступать или уходить с дороги не собирался.
«Интересно, знает ли об этом Ян?», — подумала Ангел, делая себе крепкий кофе. Ночь впереди обещала быть длинной. «Если они с ним разберутся и решат старые вопросы, у Добермана нет никаких шансов. Ян с Радом не успокоятся, пока не вырвут друг другу глотку или не прогнут другого под себя. У них же одинаковый типаж. Такие друг друга либо обожают, либо просто ненавидят, до смерти одного из них».
Датчики на приборной панели мерцали в едином математическом ритме. Сообщений с Луны больше не поступало. «Солнечный» шёл к Земле, разрезая тёмное, безжизненное пространство космоса.
