***
— Опять закончились! Да что же это такое?! Даламар сидел в своей комнате, тренируясь в изготовлении нового отвара. Он уже успел истратить все листья необходимого ему растения и сейчас устало откинулся на спинку стула. Всё же это зелье отняло слишком много сил, поэтому Даламар решил, что его нужно закончить. Поднявшись, тот направился в лабораторию шалафи, чтобы взять ещё листьев, мысленно радуясь, что их ему разрешено брать. Толкнув дверь, Даламар зашёл, подбрасывая в воздух шарик света. Не придав значения царящему вокруг разгрому, он прошёл к полкам с травами. Неожиданно, чуткий слух уловил тихий рык за спиной. Даламар развернулся и обмер на месте. В углу, пригнувшись перед прыжком, притаилась неизвестная ему тварь, которую Рейстлин наверняка притащил из какого-нибудь мира. Создав защиту, Даламар стал медленно продвигаться к двери. Зверь, похожий на пуму, только с очень странной мордой, зарычал громче и прыгнул на него. Шок из-за того, как легко зверю удалось пройти сквозь защитную сферу, на мгновение обездвижил эльфа, и он безвольной куклой упал на пол. А «пума» между тем изменила свой облик, обернувшись порождением Бездны, которое упёрлось своими когтистыми лапами в грудь Даламару. — Не двигайся! Никогда, за всё время проведённое в Башне, Даламар не слышал в голосе шалафи страха. Сейчас же он был настолько ярким, что пробирал до костей. Эльф послушно замер, скосив глаза на остановившегося в проходе мага. Зверь тоже перевёл своё внимание на Рейстлина, который сделал плавный шаг к ним. Тот зарычал, словно предупреждая, что это его добыча и, если Рейстлин просто уйдёт, то сохранит шанс выжить. А Даламар в это время наконец вспомнил, что это была за тварь. Одна из Слуг Такхизис, которая убивает не только тело, но и душу отдаёт Госпоже Тьмы. Самым страшным в сложившейся ситуации было то, что против неё были совершенно бездействены некоторые заклятия, а вернее большинство. Они просто отскакивали от её шкуры и попадали в мага, который их и сотворил. Единственное, чего они боялись, это сложная смесь трав, которую было необходимо поднести к носу зверя и, тогда он на несколько мгновений терял свои силы и становился уязвимым. Но как это сделать?! Все эти размышления промелькнули в голове эльфа за несколько секунд, за которые Рейстлин подошёл почти вплотную. Во взгляде шалафи Даламар увидел мрачную решимость, которая отчего-то заставила сердце тревожно сжаться. И это уже был страх не за себя. — Даламар, сейчас я освобожу тебя. Состав необходимой смеси тебе известен. Быстро бежишь в мой кабинет и соединяешь там все инградиенты, они у меня на столе. — Но как…? Договорить эльф не успел, ибо Рейстлин отбросил посох в сторону и прыгнул на зверя, сбивая его с Даламара. Они оба отлетели к противоположенной стене. Даламар был в шоке от того, как резво подскочил Рейстлин, избегая удара когтистой лапы. Откуда у него такие силы? — Ну же, иди! — прикрикнул Рейстлин, «танцуя» с порождением Бездны. А Даламар не мог уйти. Он не мог оставить шалафи наедине с этой тварью, да ещё и без посоха и вообще какой-либо защиты и помощи. Она ведь убьёт его, как бы быстро Даламар не сделал смесь. Сейчас ещё есть шанс отвлечь зверя на себя и спасти этим шалафи, хотя и погибнув самому. — Иди! — Я не могу! Я не оставлю вас, шалафи! Рейстлин оступился и упал на спину, тут же отбрасывая от себя зверя очень сложным заклятием. Поднявшись на ноги, он лишь на мгновение посмотрел на ученика и тихо шепнул: — Верь мне, Даламар. И Даламар вспомнил, как в свой первый день в Башне сказал вслед уходящему Рейстлину: «Просто я верю тебе, шалафи». Он верил и сейчас. Быстро прочитав заклятие перемещения, Даламар оказался в кабинете Рейстлина. На его столе действительно лежали все необходимые ингридиенты. Видимо он готовился ко встрече с этим зверем, но она произошла раньше, чем планировалась. Стараясь двигаться максимально быстро, Даламар смешал все травы и зажал комочек салатовой смеси в руке. Он перенёсся назад в лабораторию и увидел загнанного в угол Рейстлина, который подобрал посох и сейчас сдерживал зверя только внутренней силой. Даламар стал подходить к ним, пытаясь не издавать ни единого звука. И всё же зверь почувствовал его. Тот повернулся, и эльф мазнул его смесью по носу. Зверь пошатнулся и взмахнул лапой. Не успев ничего разобрать, Даламар оказался на полу, увидев, что Рейстлин стоял на его месте и направлял заклятие на ослабленного зверя. Тот наконец рухнул на пол, сражённый. Рейстлин ещё раз взмахнул рукой, и зверь исчез. — Шалафи! Даламар тут же вскочил на ноги и бросился к Рейстлину, увидев, что тот стал оседать на пол. Он не дал ему упасть, поддержав. — Нет, шалафи, — едва слышно выдохнул Даламар, увидев разорванную на груди рубашку и проступавшие алые росчерки. Он осторожно опустил Рейстлина на пол, и тот облокотился на стену, дыша тяжелее обычного. Когти всех порождений Безды были ядовиты и убивали магов изнутри, сжигая душу, а после и тело. Даламар почувствовал, что его трясёт. Он совершенно не знал, как помочь. — Не бойся, Даламар, — тихо сказал Рейстлин, встречаясь с наполненным ужасом взглядом ученика. — Я справлюсь, если ты мне немного поможешь. — Что я должен делать? — Просто прочти то заклинание исцеления, что изучал вчера. — Но если я ошибусь хоть в одном слове или интонации, то сделаю только хуже! Быть может лучше позвать кого-нибудь из Чёрной Ложи? Они помогут вам, шалафи. — Нет. Не надо, Даламар. Я… верю тебе. Последнюю фразу даже эльфийский слух различил с трудом, ибо сил у Рейстлина уже не хватало на то, чтобы говорить. Он прикрыл глаза, пытаясь не провалиться в темноту. А в Даламаре страх потерять шалафи боролся со страхом причинить ему ещё большую боль. В голове снова отдались тихие слова: «Я верю тебе». Он был единственным, кому Рейстлин доверился за столько лет. Он не мог подвести его доверие. Слова заклинания срывались с губ Даламара — короткие, отрывистые — а в сердце, он параллельно им проговаривал молитву Нуитари, прося помочь ему не ошибиться ни в едином звуке. Когда же Даламар закончил, а Рейстлин всё также полулежал с закрытыми глазами, сердце эльфа судорожно сжалось. Он осторожно притянул шалафи к себе, кладя его голову себе на плечо. Сейчас ему было наплевать на то, что он должен был шпионить за Рейстлином и ждать подходящего момента, чтобы Конклав смог напасть на ослабленного мага, наплевать на свои мечты о том, чтобы занять место Главы Чёрной Ложи, наплевать собственно на всё, кроме бледного лица и хриплого, неровного дыхания. — Шалафи, пожалуйста, очнись! Я уже так привык к тебе. Ты нужен мне! — Даламар сам не заметил, что перешёл с официального обращения. — До чего я дожил! — слабо простонал Рейстлин, вынудив Даламара вздрогнуть и радостно обратить свой взгляд на приоткрытые золотые глаза. — Кто-то просит меня не умирать. Обычно я слышу совершенно противоположное в подобных ситуациях. Рейстлин принял сидячее положение и, подобрав свой посох, с его помощью поднялся на ноги. Даламар всё так и сидел на полу, чувствуя, как по телу разливается облегчение и выбивает последние силы. — Могу я узнать, что тебе было нужно в лаборатории посередине ночи? — Я шёл за листьями для отвара, над которым вы велели мне работать. — Ну вот объясни мне, как ты умудряешься, даже не специально попадать в такие ситуации, которые несут смертельную опасность? Даламар не заметил в голосе шалафи даже укора. Видимо, слишком устал. — Я не знаю, шалафи. А как здесь оказалась эта тварь? — Не знаю. Я заметил её, когда направлялся спать. Поскольку нельзя было привлекать никакого внимания, я не стал даже заклятия на дверь накладывать и пошёл делать смесь. А потом услышал рык и догадался, что моим замыслам просто избавиться от неё без жертв не суждено сбыться. — Простите, шалафи. — Ты не виноват в этот раз. Я не сержусь. Напротив, я благодарен тебе за то, что ты смог собраться и спасти мне жизнь. Спасибо. — Вы не должны благодарить меня за это. Ведь вы оттолкнули меня и заняли моё место. Эта рана предназначалась мне. Зачем…? — Твоя душа бы не справилась, — оборвал его Рейстлин. — Тебе ещё никогда до этого не приходилось противостоять Тьме такой силы. А у меня имеется некоторый… опыт. — Я испугался, шалафи, — тихо признался Даламар. — Я тоже, — отозвался Рейстлин, — за тебя. Даламар в изумлении вскинул взгляд, но Рейстлин уже отвернулся и направился к выходу. Он поспешил за ним, не желая задерживаться в этой комнате. — Вам больше не нужна помощь, шалафи? — спросил эльф, наблюдая за всё ещё нетвёрдой походкой мага. — Оставь свои официальные обращения, — отмахнулся Рейстлин. — Достаточно и того, что ты называешь меня «шалафи». Это и так показывает достаточно уважения. — Благодарю, шалафи. — За что? — не понял Рейстлин, оборачиваясь. — За доверие, — отозвался Даламар и, поклонившись, перенёсся в свою комнату, оставив Рейстлина стоять на лестнице и думать о том, до чего он дожил.Доверие
7 мая 2020 г. в 17:50
После шести месяцев обучения Даламара, Рейстлин всерьёз возблагодарил судьбу за то, что поседел сразу одним разом во время Испытания, иначе сейчас в его причёске каждый день появлялось бы по одному белому волосу.
Тягу к знаниями, которая уже переходила все допустимые и недопустимые границы, не могло усмирить ничто. Ни наказания в виде весьма неприятных заклятий, ни угроза прогнать в Бездну, ни отказ учить такого непослушного ученика, который забывался через несколько дней, встречаясь с виноватым взглядом эльфа и его наполненной горечью и раскаянием речью — ничто! Единственное к чему не прикасались руки Даламара — это запретные книги. Уже случившийся до этого инцидент напрочь отбил желание изучать что-то с белыми рунами на обложке, однако пробовать свои исследовательские способности в чём-то другом он не переставал.
Даламар ничего не мог с собой поделать. Желание узнать как можно больше за насколько возможно краткий срок уже не однажды приводило его к крепкой ссоре с шалафи и пробуждению от его исцеляющего прикосновения. Бывали и такие моменты, когда ему действительно было стыдно и страшно, ибо если бы Рейстлин не заглядывал в самые непредсказуемые места, ведомый внутренним чутьём, в мире стало бы на одного Тёмного эльфа меньше.
— Вот я не понимаю, зачем я тебя спасаю каждый раз? Фистандатилус столько учеников погубил и ничего, жил себе спокойно.
Рейстлин всунул Даламару кружку с зельем бледно-голубого цвета. Эльф тут же проглотил его не задумываясь и выдохнул спокойнее, почувствовав, как боль отступает.
— Хоть бы проверил сначала, что это не яд. Да успокойся ты! Отвар это, — усмехнулся Рейстлин, увидев, как содрогнулся ученик. — Хотя, если не прекратишь, однажды может быть и яд. Заканчивай испытывать моё терпение, Даламар. Я не шучу. Это был последний раз, когда я вытаскиваю тебя из моей лаборатории, в которую ты зашёл за простым сонным отваром. В следующий раз, если сам не погибнешь — выгоню на растерзание роще.
— Шалафи, а вы никогда не пытались узнать что-нибудь новое и запретное?
— Пытался, но мне было намного меньше чем тебе, и я не был никем предупреждён, ибо мой первый учитель был весьма ограниченным в познаниях магии чародеем. И всё же я инстинктивно догадывался с чем мне удастся справиться, а с чем — нет, поскольку спасать меня было некому.
— Извините, шалафи. Я больше не буду совать свой нос, куда не надо.
— Старая песня, — устало пробормотал Рейстлин, жестом отсылая ученика прочь.
Он не мог понять, почему столь снисходителен к этому эльфу. Хотя ответ был простой, даже слишком для того, кто привык справляться со сложнейшими задачами. Рейстлин уже привык к тому, что рядом есть живое существо, которому он не безразличен. Даламар тянулся к нему, благоговел перед его знаниями и уже успел узнать слишком многое о своём шалафи. Рейстлин не привык к тому чувству, что появилось между ними. Доверие. Пусть пока весьма хрупкое и едва очерченное, но оно было.
Даламар также пребывал в смятении. Он уже и думать забыл про Конклав, когда встретился на улицах города с одним из магов, входивших в него. Тогда ему пришлось предстать перед Тремя Ложами и поведать о своей работе шпиона. Однако Даламар сам не заметил, когда начал замечать, что скрывает почти всё о своём шалафи. Он говорил только то, что было общеизвестно, а какие-то ценные факты — замыслы Рейстлина, успехи, провалы — умалчивал. Он чувствовал, как всё его существо противиться открыть то, что ему доверил маг. Доверие, что возникло между ними было слишком ценно для Даламара. Он прекрасно понял, что Конклав догадался об умолченном, но отпустил эльфа, намекнув, что в следующий раз ждут более интересные сведения.