Девушка и Смерть

«В день моего рождения, смерть начала свой пусть. Она идет ко мне, не спеша» Jean Cocteau

В темном углу, в той тени особняка в одиночестве стоял мужчина. Акры ухоженной земли — пышный сад, что обрамлял особняк со всех сторон на многие километры вперед. Рядом с фасадом дома возвышалась скульптура ангела с широко расправленными крыльями и скорбным выражением лица. Его взгляд был устремлен на семейное кладбище, где в еще безымянном месте раздавался лязг кирок и лопат. Дьявольски-красные глаза мужчины пристально уставились на пока еще пустующую могилу, размышляя о теле, которое вскоре окажется там. А затем, он сдвинулся с места. Для этого человека двери не имели значение. Он тенью проскользнул через порог. Ему не нужно быть осторожным. Он свободно и флегматично передвигался по этим богато обставленным коридорам. Фигуры, стирающие свежие слезы со своих мрачных лиц скользили мимо него. Слуги подбирали венки, через ветки которых горничные продевали черные ленты. Эти венки должны украсить входную дверь всего спустя несколько часов после того, как врач объявил об остановке сердца. Мужчина спокойно прошел через дверь в маленькую комнату. На огромной кровати лежала одинокая тоненькая фигурка, которая буквально утопала в плюшевых игрушках и тканях. Он некоторое время простоял там в дверях, пристально глядя на нее. Железный посох остался у двери. Ему не нужен посох для нее. Ее душа была готова освобождению. Где-то в глубине особняка пробили часы, отправляя свой зловещий перезвон по коридорам вплоть до жнеца. Его кровавые глаза обратили свой взор на маленькие металлические карманные часы, которые до этого покоились в манжете его черной мантии. Стрелки часов, всегда вращающиеся подобно сломанному компасу вблизи душ, чье время еще не пришло, внезапно замерли, указывая на женщину в постели. Мужчина приблизился к ее постели. Золотистые волосы облаком рассыпались вокруг нее. Бледное и уставшее лицо. Она потратила большую часть своей жизни на борьбу с болезнью, и ее тело, наконец, не выдержало. Бледные глаза открылись и уставились на него, их взгляд был полон печали и сострадания. -Лейла Хартфилия, — глубокий и хриплый голос мужчины острым лезвием разрезал воздух. Его бесчувственный взгляд устремлен на нее. — Пришло время покинуть эту постель. -У меня нет сил идти, — сказала она, но глаза расширились от того, насколько уверенно звучал ее голос, и она незамедлительно бросила обеспокоенный взгляд на мужчину у кровати. -Вы обнаружите, что ваши ноги более чем ходят, — он не был учтивым человеком, и давно сделал свое дело. Осознание пришло к ней внезапно, и слезы навернулись на глаза. Некоторое время она молчала, и была прекрасна. Оставалось еще несколько минут до того, как ее время остановится. -У тебя есть имя, Жнец? — ее голос выражал сострадание, а в глазах не было сожаления. -Меня называют разными именами. Ее взгляд переместился на миниатюрную фигурку, сгорбившуюся с другой стороны кровати. Он должен был признать, что не заметил малышку, что крошечными пальчиками сжимала простыни матери. -Есть ли одно, которым я могу обращаться к тебе? — она была нежна и подняла ослабленную руку, чтобы погладить золотистую макушку малышки. Он склонил голову на бок и ответил: -Те, кто знают меня зовут меня Черной Сталью. Имя моей души — Гажил Редфокс. -Гажил, — его имя из ее уст звучало непривычно мягко для его огрубевших ушей. Ее голос был одним из тех, которые он слышал крайне редко — голос, по-настоящему преданной матери. — Могу ли я попросить об одолжении? -Я не даю никаких обещаний. -Конечно, — улыбнулась она горько-пряной улыбкой, но затем продолжила. — Есть ли какой-нибудь способ, чтобы ты присмотрел за ней для меня? Ее отец не тот, кто прощает других, и он определенно возненавидит меня за то, что я так рано покинула его. Я боюсь, что сегодня она потеряет обоих родителей. Он мгновение пристально смотрел на женщину, но после его взгляд упал на крошечную фигурку малышки. Исполнять посмертные пожелания людей — таким он еще не занимался. Если бы он выполнял все просьбы, с которыми к нему обращались за все время, что он исполняет обязанности Жнеца, сейчас он бы им явно не был. Вот почему его называли Черной Сталью. Одинаково холодно он относился к каждой душе. Жнецы не привязываются, и он был таким. Его задача проводить умирающего к комнате Суда, где для него выносится решение: кто-то отправляется на перерождение, другие же в забвение. Он не делал одолжений. Этим занимались Судьи. Он оставался при своем и ничего не обещая, ответил: -Я посмотрю, что могу сделать. Она мягко улыбнулась, удовлетворенная его ответом. -Будь сильной, малышка, — тихо сказала она. — Я больше не смогу быть рядом. Но не волнуйся, ты навсегда останешься в моем сердце, а я — в твоем. Однажды мы встретимся снова. Вырасти в прекрасную девушку, Люси. Я люблю тебя. Женщина откинула простыни и встала. Одна она все еще лежала на кровати, вторая же стояла перед Гажилом в такой же сорочке, как и та, что лежала на кровати. Ее ярко-карие глаза оставались не потеряли своего блеска, даже, когда она взяла мужчину под локоть. Они сделали первые шаги к двери. Она не обернулась. Мужчина схватил свой посох и постучал им по двери, заставив ее засветиться и отворить ослепительно белый проход. Женщина встретила свою загробную жизнь с гордостью и грустной улыбкой на лице. Но он все еще чувствовал слезы, которые скатывались по ее щекам.