(Комната Ясона Минка)
* * *
Утром Рики вопреки всему проснулся в объятиях у Ясона. Он спал на животе, держа Блонди за руку и даже во сне сплетясь с ним пальцами. Вчера вечером, когда Катце с помощью Ясона повесил люстру на место и ушёл, Блонди дал Рики выпить сильное болеутоляющее. Судя по всему, оно к тому же обладало и снотворным действием, потому что монгрел сам не помнил, когда и где отрубился. Открыв глаза и потянувшись спросонья, он перевернулся на спину и вдруг вскрикнул, сразу всё вспомнив. Он сел в кровати на колени. Блонди лежал на боку, приподнявшись на локте. Золотые волосы струились, стекая с его обнажённых плеч, спины и бёдер. Он сказал: — Доброе утро, Рики. — Ага, очень доброе, — пробурчал тот. Ясон развернул его спиной к себе и заставил слегка приподняться на коленях. Со смешком заметил: — С располосованным задом ты выглядишь невероятно сексуально. Может, ввести эти сеансы в постоянную практику, чтобы и Катце навык не терял? — он отпустил его. Рики затрясся от злости и хотел уже вспылить, но вовремя вспомнил вчерашнюю угрозу. Поэтому только стиснул зубы и засопел, отведя глаза. Ясон тихо засмеялся: — Оказывается, тебе можно и разъяснить что-то, если найти правильный подход… Не глядя на него, монгрел напряжённо спросил: — Скажи, как тебе удалось превратить его в такой бесчувственный автомат? — Это Катце-то бесчувственный? — усмехнулся Блонди. — Ты заблуждаешься. Есть у него и чувства, и эмоции, только он умеет их контролировать куда лучше, чем ты. И в этом смысле он гораздо сильнее тебя. Он своими эмоциями владеет, а ты — нет. — И что, это сделало его сильнее? — Ну, подумай сам. Катце эмоции обуздал и стал им хозяином. А ты всегда идёшь у них на поводу и значит, являешься их рабом. Рики обернулся и поглядел на него в упор. Казалось, чёрные угли его глаз прожгут дыры в синих ледяных омутах Ясона Минка: — А по-моему, мы оба твои рабы, Ясон. Только Катце с этой участью смирился, а мне не хочется. Блонди изящно перевернулся на спину, заложил руки за голову: — Умение повиноваться чужой воле, не теряя при этом своей — это редкий дар, Рики. Если заставить вас обоих сделать что-то заведомо вам неприятное — Катце перешагнёт через свои чувства и спокойно пойдёт дальше. Его душу это не затронет. А ты в такой ситуации становишься не собой, а вспыльчивым истеричным монгрелом. — Я всегда такой, — заявил Рики. — Нет, не всегда, — тонко улыбнулся Блонди. — Хотя, надо признаться, частенько… Он поднялся с кровати и принялся одеваться. — Побудь здесь, Рики. Завтрак я попрошу Себастьяна собрать тебе на отдельном подносе, Катце потом занесёт. — Нет, Ясон, только не он! — взмолился монгрел. Лицо Блонди снова застыло. — Для просьбы это звучит слишком уж приказным тоном. Вопреки твоим желаниям, совместной работы будет ещё немало. Так что не стоит избегать Катце из-за своих надуманных чувств. Монгрел понурил голову. — И мне опять сидеть тут голым? Это просто вопрос, не каприз. Он смягчился: — Можешь одеться, но полагаю, сейчас тебе будет слишком больно это сделать. — Ничего, я потерплю. Спасибо, Ясон. — Как знаешь… — Блонди оделся и вышел из комнаты. Примерно полчаса спустя в дверь постучали. — Открыто! — крикнул Рики. В комнату вошёл Катце с подносом в руках, на котором стояла посуда и блюда, накрытые крышками. — Доброе утро, — сказал он, как ни в чём не бывало, и поставил поднос на тумбочку. — Доброе утро, — вспыхнув, выдавил Рики. Брокер скользнул по нему взглядом. Джинсы монгрел натянул, хотя это нелегко было сделать. Теперь он мог только стоять. Страшно было подумать о том, чтобы присесть. — Как ты после вчерашнего? — спокойно спросил Катце. — А как ты думаешь? — процедил монгрел. — Думаю, тебе несладко, но всё-таки терпимо. — Спасибо за сочувствие. Катце скрестил руки на груди: — В честь чего я должен тебе сочувствовать? Надо хоть иногда мозги включать, когда имеешь дело с Блонди. А если до тебя всё только через одно место доходит, то не удивляйся, что оно потом будет иногда побаливать. Рики заскрипел зубами в бешенстве, но вдруг понял, что ему нечем ответить. Выдержав паузу, рыжеволосый мужчина достал из кармана безрукавки пачку сигарет и распечатал. — Покурим, — предложил он, подходя к окну и открывая его. Рики мрачно приблизился. Брокер протянул ему пачку контрабандных «Амка Шелагх» с наркотой, и тот извлёк одну сигарету. Катце щёлкнул зажигалкой, поднёс её к сигарете Рики и закурил сам. — Снимет боль, — затягиваясь, пояснил он, — будет легче. — Знаю, — проворчал Рики. — Оставлю тебе пачку. Только кури, чтобы Ясон не видел. «Конечно, тебе-то он «Амку» не запрещает», — подумал монгрел, но промолчал. Потому что на самом деле ему было ясно, отчего у Катце есть привилегии, которых он сам лишён. Они долго курили молча. Рики прислушивался к себе, чувствуя, что боль действительно отступает и внутри словно разжимается тугой узел. Невыносимое чувство от соседства с Катце пропало в нём. И он решился на мучительный вопрос: — Скажи, а каково тебе делать… всё это? Сложно? Или нет? Брокер докурил сигарету и бросил окурок за окно. Потом повернулся к Рики спиной и задрал безрукавку до лопаток: — Смотри. И потрясённый монгрел увидел на спине у Катце длинные белые рубцы, давно зажившие, но всё-таки ясно проступающие. Вся спина была исхлёстана. Слова застряли у Рики в глотке. А брокер опустил безрукавку, вытащил из пачки ещё одну сигарету и сунул её в зубы. — Это… Ясон? — выдавил парень. — Да. — За что?.. — Хорошим фурнитуром я стал не сразу, — Катце снова щёлкнул зажигалкой и поднёс пламя к сигарете. — Но в отличие от тебя, мне хватило одного урока. — И ты согласился ему служить вот так, как сейчас — после… после этого?! — Нет, после этого, — бывший фурнитур коснулся шрама на лице и глубоко затянулся. — Ясон оставил меня при себе, потому что я оказался ему нужен. Иначе он не стал бы церемониться. И я выполняю все его требования, потому что они стоят не дороже жизни, которую я должен ему. Жизнь — штука жестокая, я узнал это очень рано. И научился быть полезным Ясону. От ненужного балласта Блонди избавляются быстро, пора бы это уже понять, Рики. Минк тебя любит, и именно по этой причине терпит твои бесконечные выходки. А теперь задайся вопросом — долго ли ты проживёшь, если однажды наскучишь ему? Но ты упорно продолжаешь пилить сук, на котором сидишь. Вместо того, чтобы обратить чувства Ясона себе на пользу, ты делаешь всё возможное, чтобы оттолкнуть его от себя. Рики ковырнул паркет носком ноги. — Я не умею торговать любовью, Катце. И в клетке любить тоже не могу. Я думал, что в этой поездке наконец-то смогу вздохнуть свободно, но Ясон привёз клетку с собой. Она в его сознании, и он не хочет выпускать меня из неё… — Возможно, когда-нибудь он всё же предоставит тебе свободу и время подумать. И тогда ты посмотришь — так ли сильно она будет тебе нужна без него? — Катце докурил и протянул оставшуюся пачку Рики. — Не злись на меня. Боль пройдёт, а на твоей заднице рубцов, по крайней мере, не останется. И давай ешь, а то всё остынет.