Мотылек из стали - 2

Никто никогда не бывает готов к отцовству и материнству. Никто не знает какого это. И тем более никакой кон и бот не мог представить, что создать новую жизнь легче, чем эту жизнь потом вырастить. А когда этой жизни у тебя две — близнецы капелька в капельку, то актив становится сущим кошмаром. Понятия родов у трансформеров не было. Марни вырастила эти Искры внутри себя, пережила все чувства разом за относительно короткий срок, научилась понимать своё чадо без слов, однако противоречие двух Искр в одном корпусе удержать было тяжело. Омикрон порой приходила и спрашивала о самочувствии, напоминая о том, что один из двоих бэт будет мостом для двух враждующих сторон. Политика. Ничего личного. Праймы совсем пропали, лишь временами давали о себе знать, когда Марни неосторожностью падала и ударялась корпусом. На что Вектор Прайм угрюмо мычал, одним видом показывая своё переживание на Искры внутри фемки, но никак не за неё саму. Марни лишилась способности к трансформации, из-за чего стала бесполезна на поле боя в виде оружия Оптимуса. Сам же Лидер запретил фемка даже выходить одной за пределы базы и Иакона. Это казалось гиперопекой, но Марни понимала — они боятся лишиться возможности создать новый мир. И делают все, чтобы Искры появились целыми и невредимыми. Занятия по эмпатии прекратились, ибо безопасность Марни для Оптимуса стала первостепенной задачей. Баррикейд и другие десептиконы с злобным рыком согласились с уставом Омикрон — безопасность будущего важнее, чем их собственные желания находиться рядом с эмпатом. Но этот момент настал — две Искры одномоментно выходят из капсулы и… Оптимус может поклясться, что в этого мгновения ждал миллиарды лет своего долгого актива. Но была беда… Загвостка. Кто из этих Искр спасёт мир? Дрифт приветствует свои творения, присаживаясь на одно колено, чтобы уравниться с их ростом. Хотел их развидеть. Тонкие, совсем крохи. Серые, без каких либо вставок брони. Чистые и никем не тронутые. Антенны на висках близнецов периодически дёргаются, реагируя на звуки вокруг, пока Марни стояла в стороне рядом с Оптимусом. Этот момент был таким… чувственным. Не хотелось говорить и нарушать это мгновение. Но, не смотря на первичный код, не смотря на то, что Дрифт был уверен, что его Искра будет звать свои творения, близнецы лишь коротко и изучающе скользнули по нему взглядом ярко-голубых окуляр. Стоило зафиксировать взгляд на Марни, как тут же оба встрепенулись. Узнали. — … Обойдя Дрифта, близнецы поспешно торопятся к фемке, манипуляторами пытаясь до неё как можно раньше дотянуться. До неё. До ее честплейта. К ее Искре. Марни присаживается перед ними, разводя манипуляторы в сторону, позволяя своим созданиям почувствовать ее. Почувствовать их дом. Обнимая и «говоря» на языке эмоции, Марни осторожно прижимает их к себе. Стоящий подле Дрифт слабо улыбнулся. Действительно… Их не обмануть. Своего носителя они почувствовали издали. Как же этот мир все ещё полон тайн… — Мои девочки, — произносит Марни и поднимает одну на руки, смотря то на Оптимуса, то на Дрифта. — Именно, — с облегчением произнёс мечник. — Им нужны позывные. — «Адам», — произнесла Марни и посмотрела не бэту у ее серво, после чего подняла взгляд на ту, что несла на руках. — «Ева». — Это не кибертронские имена, — напоминает Оптимус. — Тебе пора оставить прошлое в прошлом, Марни. — Это просто имена. У меня от прошлого осталось тоже только имя, — с некой грустью, но с легкой улыбкой говорит она. — Ты не против, Дрифт? Нет, совершенно нет.

***

— Спасители Кибертрона сегодня появились на свет! Наследники Искр Прайма действительно существуют!!! … — кричали с каждого угла металлической планеты. Долгожданный момент. Действительно долгожданный… Как бы ни хотелось сохранить в тайне и удержать информацию, все равно наружу просачивается молва. Оптимус лишь качал головой и молчал. С одной стороны, пусть все знают. Пусть верят в лучшее. Пусть верят в этих близнецов. Эпсилон и Маринетт в очаровании близнецов содрогаются всем корпусом. От них веяло невероятной энергией жизни. Веяло хорошим, прохладным. Как легкий бриз в знойную погоду. Рэкеры лишь с улыбкой сопроводили их в новые кварты, знакомясь с каждой из Фем по отдельности, ведь это такая честь — все равно что новых Праймов выбрать. Марни казалось, что все слишком шумно и натянуто за все, что есть. Ведь это просто… ее дети. Бэты, точно. Да какая разница! Такое излишнее внимание могло испортить их. Не стоило разглашать о их появлений всему миру. Но это произошло. И Омикрон услышала эту весть от своих лакеев. Она не понеслась к ним. Нет. Омикрон лишь улыбнулась и обратилась к своему наследнику: — Твоя конджукс-эндура появилась на свет. Магнетрон не понимает. Он склоняет голову на бок и молчит. Ему не до такой ерунды. Он должен тренироваться. Он должен стать следующим правителем Каона. Если бы юный наследник Мегатрона только понимал, насколько это важно, и сколько искр было отдано ради этого момента… Их берегут, как зеницу ока. Дрифт и Марни берут выходные, хотя Оптимус и без них собирался отпустить от работы на время. Надо научить новые Искры жизни. Надо научить их быть честными, праведными, мудрыми. Надо научить их любить — в первую очередь. Тот, кто растёт в любви, будет знать, что есть добро. И он будет верить в это. Но все же эти близнецы отличались друг от друга до невероятности. Одна — чувственная и нежная. Опрятная и аккуратная. Все успевает. Все слушает. Эмпатическую связь создаёт с любым, кого видит. Она понимает чувства других. Другая была… Живой. Эмоциональной. Вездесущей. Гиперактивной. Гипераозбудимой. Невероятно умелой. Смелой. Но всё же… Это всё ещё бэты. Дрифт сокрушенно взялся за голову, сев на пол, не в силах больше бороться с желанием убиться. От трезвонящего плача маленькой фемки, казалось, нет спасения, даже если отключить аудиосенсоры. А она плакала все громче и громче, требовательно кинув в альфу пустую коробочку, пока вторая из фемок бегом сносила все на своем пути, превращая в свалку все помещение, на что мечник взвыл от психоза: — Иди и плачь в другом месте! Как закончишь — приходи! И бэта поднимается на сервоприводы, зареванно уходя в другой отсек, закрывая за собой шлюз. Когда Дрифт развалился на полу, послышался голос Марни, которая, видимо, говорила по коммлинку, заходя в кварту, но вдруг… стихла. Фемка стояла посреди отсека, смотря на такой бардак, что задалась вопросом — «у нас было столько вещей, или они что-то украли, пока меня нет?» — Дрифт? — Позвала Марни, но увидев обездвиженного бондмейта на полу, в ужасе подбежала к нему. — Дрифт? На нас напали?! Что случилось?! — Ничего, — отвечает кон так, будто смирился с какой-то неизлечимой болезнью. — Где девочки? — Там, — подняв манипулятор и указав пальцем в другой отсек, так же вяло отвечает белый кон. — Одна плачет, другая бесится. — Почему? Что случилось? Ты ее запер? — Ужаснулась Марни. — Нет. Сама заперлась. В этот момент из другого отсека выходит кроха, вытирая омыватели, как ни в чем не бывало садясь рядом с Дрифтом и Марни. И альфы синхронно посмотрели свою бэту. — Я поплакала и пришла, — отвечает Мина, ложась рядом с опи. — А почему ты плакала? — Спрашивает дани, взяв фемочку за ладошку. — У тебя что-то болело? — Нет… — Она хотела, чтобы я трансформировался в шар, — буркнул Дрифт, обнимая свою бэту и устало смотря на Марни. Марни улыбнулась. Что за чушь? Стоило отпустить Еву, как в отсек забегает Адам, с разбегу коленом втащила грудной отсек Дрифта, опрокинув на спину. Автобот вздрагивает от наезда, подавив протоколы самозащиты, пока маленькая фемка снова убежала, злорадно хохоча. — Мне кажется, из двух наших бэт одна точно шизанутая, — бурчит Дрифт, которого тут же толкает в бок небольшая фемка. — Что? Ты видел, как она ударила? — Не пластиковый. Не умер же, — усмехнулась Марни, держа на коленях Еву. — Ну что, Малышка, поплакала, моя маленькая? Легче стало? — Ага. — Этим она на тебя похожа кстати, — задумчиво произнес Дрифт, теребя маленький сервопривод крохи, словно играясь. — Ага. Потянув к себе малышку, Дрифт обнимает бэту, прижимая к себе теснее, совершенно даже не чувствуя ее вес на предплечье. Потирая маленькую спинку, мечник с досадой подумал, что лишь бы с ней не пришлось расставаться. И как вдруг: — Я иду убива-а-а-ать! — Прокричала Адам, нависая на Дрифта со спины, цепляясь ноготками за край энергоприемника. — Охотник настиг свою жертву! Ты избран быть жертвой для великой цели! Прими свой дезактив с гордостью! Кья!!! Трехрежимник попытался резко встать, но юная фемка со всей дури вонзила небольшой клинок, видимо оставленный им же самим, Дрифту в оптику. В оптику, Праймус. Кон взвыл от боли и стиснул денты, пока Марни в шоковом состояний как можно скорее оттаскивала Адама, ибо злить ветерана войны, каким бы он терпеливым ни был, не хотелось. Испугавшись резкой перемены эм-поля создателя Ева расплакалась, убегая от него и прячась за Марни, пока Дрифт срывал торчащий оптики клинок. Благо, глубоко не вонзилось — есть броня. Но все равно неприятно. — Адам!!! — Взревел Дрифт, здоровым взглядом ища проблемную фемку. — Клянусь ты у меня поплатишься когда-нибудь! Сюда иди! Марни подумала на секунду, что вряд ли Адам является избранной, вряд ли она мост, который спасёт их. С ее нравном и характером… Наверно и Дрифт так думал, ведь именно ее он готовил как воина, а Еву покорительницей Искр, рассказывая о тонкостях эмоции и владения красноречием. Учил быть красивой, позволял ей быть слабой, женственной и покладистой. Марни посмотрела на Еву и погладила за тонкие угловатые плечевые сегменты, так забавно торчащие в разные стороны. «Так быстро растут», — с грустью подумала фемка, вспоминая себя и сестру. — «Какими были мы с Маринетт, интересно. Теперь я мама… Я — мама. Какое странное чувство.» Ощущая волну нежности от своего создателя, Ева поднимает голову, забираясь, чтобы увидеть фейсплейт Марни. И оба с интересом стали смотреть в оптику друг друга. Они не похожи на Марни совсем. Ни оптикой, ни строением бронеплаты. Но и Ева, и Адам были внутри неё. Они были с ней. Они чувствую ее издали. — Тебе грустно? — спрашивает — Нет. Я просто безумно люблю тебя, — улыбнулась фемка. Дрифт любил их всех. Каждую из своих фем. Но Адам была… Исчадием Ада. Больше близкий к Еве, как и Оптимус, трехрежимник уделял больше времени именно Еве, пока Адам сама наслаждалась свободой. Марни это беспокоило, ведь любимцев у них не должно быть. А они растут… Растут быстро. Дрифт не успевает запечатлеть моменты. — Ну! Не двигайся! — Ладно…       Дрифт подсаживает свою фемку на колени, выставив манипулятор, на которой уже были намазюканы краски всех цветов на каждый палец, а на широкой кисти висел самодельный защитный щиток. Автобот с широкой улыбкой наблюдал за тем, как его Ева пытается создавать из него — ветерана войны, красотку, и как он считал, выходило очень даже ничего. — Старик! — Заходя в кварту, зовёт Адам — Я пришла. Бери оружие и поднимай бампер! Договорить фемка не успела, так как из отсека выходит вальяжной походкой и широкими шагами ее создатель, сияя блёстками, как только что рождённая звезда. И выставив кулаки на поясе, идя модельной походкой, Дрифт демонстративно показывал всю свою красоту в виде накрашенного фейсплейта и висячих цепей на шее. В сочетаний с его разрисованной броней все смотрелось очень… — Брутально, — показав большой палец, одобрительно похвалила Адам. — Как назовёшь свой наряд? — Этим прикидом я надеру бампер всем шлакасосам, — вооружившись в парные бластером, гордо отвечает Дрифт при этом встав в крутую позу — фейсплейт профилем, широко расставленные сервоприводы и поднятые автоматы. — Авторство запотентовано. И Адам больше не могла сдержать рвущий наружу смех, схватившись за прессовую броню, согнувшись в конвульсиях дикого хохота. — Ева, ты просто… Ахаха! — Взорвалась фемка, хохоча над коном. — Повзрослей уже! Ахаха! — Ну! Ему идёт, — улыбнулась Ева и прикрыла губы рукой. — Когда Марни вернётся интересно? Не успела она и договорить, как услышали шум трансформации и все втроём быстро направились к выходу. Дрифт обходит своих фемок, вставая на их защиту, позабыв, что он весь разукрашен. Ева и Адам аккуратно встают позади, вытянув шейки. К ним, конечно, никто с оружием не лезет, но в такой поздний час мало кто приходит в гости. — Оптимус прибыл, — удивилась Адам, при этом на клик выпустив близнеца. — Ева, стой же!.. Фемка на всех парах помчалась в сторону Прайма, раскинув ручки для крепких объятий, сияя широкой улыбкой на весь фейсплейт. Оптимус фиксирует видеозахват на фемке, медленно согнувшись до самого пола, аккуратно подхватив бэту на манипуляторы и усадив на локтевой сгиб. Не успевает Лидер автоботов сказать и слова, как маленькая кроха уже лепетала обо всем на свете, держась за сильные плечевые сегменты, пчёлкой жужжа у аудиосенсоров. Дрифт с извинениями подходит к Оптимусу, желая не обременять его, но мех жестом остановил, показывая, что его все устраивает. — Где Марни? — Басом спрашивает Прайм обращаясь к Адаму. — Нужно подлатать Гексапеда, — нехотя отвечает фемка, задрав голову. — Сказала, что вернётся поздно. — Понятно. — хмыкнул Оптимус и с ласковой улыбкой посмотрел на Еву. — Потяжелала. — Да, растёт стабильно и без отклонений, — слабо улыбается мех. — Пройдёшь внутрь?.. — Нет, — отказывается Оптимус, переведя взгляд ярко-голубых линз на маленькую бэту. — Персептор присмотрит на ними. Ты мне нужен на задании. Дрифт поджимает пластичный металл губ, кивнув, скрывая нежелание участвовать в очередных жестоких битвах. Но и отказать Оптимусу не смел. — И сотри с фейсплейта краску. — …. Оптимус намеревался уйти, как его внимание улавливает блеск золотых крыльев где-то слева, отчего осекся и замер. Настраивает оптику и всматривается в небольшой коридор. Никого нет. Опустив Еву на пол, мех прощается, оставляя близнецов друг другу на попечение, забирая своего солдата на задание. «Он меня почувствовал?» — Удивился Оникс, встряхнув с себя невидимый слой пыли, отчего тяжелые крылья из золота на спине звякнули. Пропустив мимо себя фемок, Прайм направился за ними, чтобы дальше гадать, кто же из них спасёт мир. Чего бы ни было они не должны пострадать. Он присмотрит за ними. Не успевает Оникс Прайм задуматься о будущем, как внезапно замечает, что Адам внимательно смотрит на него. На него. Своими пронзительными и холодными, как буря, очами. И снова хочется спросить: «Ты меня видишь?» Но юная фемка устало потирает оптику и взгляд перестаёт фиксировать его фигуру. А Оникс внимательно смотрит, наклонившись в плотную, чуть ли не клювом задевая носовой конус Адам. — Нам надо осваивать новые материалы, — где-то впереди щебечет Ева, обращаясь к близнецу. — Адам, ты слышишь? Почему застыла? А Адам снова смотрит перед собой, надеясь уловить золотистое сияние солнца, но вместо этого видит лишь тёплые лучи света, проникающие через бронированные стёкла их небольшого бункера. — Что такое? — Подходит Ева. — Просто показалось. И уходят, даже не догадываясь, что в тесной комнатушке над их маленькими корпусами нависает крылатая фигура Прайма, чья тень с лёгкостью бы скрыла от любого шквала огня. Но Оникс не спешит. Он наблюдает. Им ещё расти и расти. Как и Магнетрону.