Фарфор и бархат

Рекомендуется к прослушиванию: Stromae - Te Quiero

На диване было мало места, поэтому хозяин «СЕКСтинской капеллы» тут же подмял под себя податливого и немного поплывшего Луку. Спросив шёпотом: – Боишься? – Демори прикусил нежную кожу на изгибе шеи, пожёвывая её и тут же следом зализывая покрасневшее местечко. – Ничуть, – выдохнул Лалльман, извиваясь под тяжестью разгорячённого тела в попытках найти для себя удобную позу. Элиотт, почувствовав под собой копошение, на локтях приподнялся и заглянул в синие и так полюбившиеся ему глаза. – У меня самый смелый парень на свете. Скулы Луки отреагировали на такой комплимент естественным образом, окрасившись в румянец персикового оттенка. – Самый красивый, – продолжил перечислять Демори, спускаясь поцелуями вниз и оттягивая ворот футболки. – Желанный, – под цепкими пальцами ткань затрещала, издавая устрашающий звук. Понимая, что рвать на Лалльмане одежду в их первый раз – не самая лучшая идея, Элиотт снова посмотрел на внезапно притихшего под ним парня и шепнул: – Невинный. Лука окинул жадным взглядом полуголый торс хозяина «СЕКСтинской капеллы» и подался вперёд, обхватив Демори ладонью за шею и уложив его на себя. Он поднёс свои губы к таким же сочным, манящим губам и сказал: – Как насчёт того, чтобы исправить последний пункт моего неидеального резюме? В серых глазах черти заплясали румбу. – С удовольствием. Элиотт сначала стянул с улыбающегося Луки футболку, а затем и джинсы с боксерами, оставляя его в одних носках и с донельзя растрёпанными волосами. От этих действий Лалльман уже выглядел так, будто его парочку раз отымели на этом диване: дыхание сбилось, заставив грудную клетку вздыматься чаще, глаза лихорадочно заблестели в ожидании, а нижняя губа припухла от частых покусываний и страстных поцелуев. Парень руками потянулся к последней незначительной детали своей одежды, но Демори опрокинул его обратно, провокационно улыбаясь. – Не трогай! Хочу брать тебя, пока ты будешь в носочках. Лалльман хмыкнул в ответ. – Твой фетиш? – Нет, просто чёрный очень хорошо подчёркивает оттенок твоей безумно привлекательной кожи. Чтобы доказать это, Элиотт прихватил зубами местечко над розовым соском, чем выбил из Луки томный выдох, а затем провёл по нему языком. От прикосновения металла к чувствительной плоти по телу Лалльмана прошлась приятная дрожь. – Детка, раздвинь колени. Дай мне посмотреть на тебя. После этих слов щёки парня вспыхнули, а ресницы взметнулись вверх. Лука медленно и послушно выполнил то, что ему велели, и в смущении отвёл голову в сторону. Демори же словно зачарованный опустил немигающий взгляд вниз, наслаждаясь узостью и девственностью анального отверстия. Хозяин «СЕКСтинской капеллы» оставил на виске Лалльмана многообещающий поцелуй и игриво заметил: – Нам понадобится очень много смазки! Пока Элиотт ходил за ней в магазин и обратно, Лука успел перенервничать и искусать ни в чём неповинную нижнюю губу почти в кровь. Заметив это, Демори провёл по ней подушечкой большого пальца, высвобождая из плена, и с укором произнёс: – А сказал, что не боишься. Лалльман виновато опустил пушистые ресницы вниз, признаваясь: – Я плохо переношу боль. А у тебя слишком большой... Настала очередь Элиотта прикусывать губы в попытках сдержать миллионы рвущихся наружу успокаивающих слов. – И ещё пирсинг. Прости, но он немного пугает. – Меня тоже. Лука с немым вопросом в глазах посмотрел на парня, нависшего над ним. – Это впервые для меня, забыл? Мне тоже может быть больно. Демори пару секунд наблюдал за сменой настроения Лалльмана, а затем накрыл его губы своими в опьяняющем поцелуе. – Мы будем делать это аккуратно и медленно. Просто доверься мне, хорошо? Лука кивнул и прильнул к горячему торсу всем телом. Элиотт ещё немного потомил парня в ненасытных поцелуях и сладострастных объятиях, а потом сел на колени между широко разведённых ног и смочил пальцы во влаге смазки. Приставив один из них к туго сжатому колечку, Демори принялся массировать его и надавливать на края, проталкиваясь вглубь миллиметр за миллиметром. Поначалу Лалльман тяжело дышал и сжимался от непривычно тянущих ощущений внизу, но очень быстро расслабился, внезапно почувствовав, как возбуждение жидким огнём растеклось глубоко внутри, ударяя в простату. Когда второй палец проник внутрь, Лука издал свой первый стон. Хозяин «СЕКСтинской капеллы» тут же отреагировал на него, добавляя смазку и лаская дырочку более уверенно и ритмично. И Лука начал самостоятельно насаживаться на всю длину. Заметив это, Элиотт облизнул губы, приспустил джинсы, свободной ладонью увлажнил свой колом стоявший член и пристроил головку к приоткрывшемуся отверстию, с заметным усилием толкаясь вперёд. Пальцы тут же выскользнули из него, помогая своему хозяину оказаться внутри. Почувствовав головку, Лалльман зашипел не хуже змеи и выгнулся дугой, чем ещё больше усугубил ситуацию, заставив Демори податься всем телом навстречу. Насаженный на внушительных размеров орган как бабочка на остриё булавки, Лука зажмурил глаза и сжался всем телом, обхватывая горячий орган пульсирующими стенками ещё сильнее и выбивая из Элиотта протяжный стон. – Ох, детка, ты такой узкий там! Не желая причинять ещё большую боль, парень принялся покрывать повлажневшие ресницы поцелуями и поглаживать ладонью упавший член. От нежных, почти невесомых прикосновений, Лука не смог полностью расслабиться, но постарался сократить некомфортные для них обоих ощущения до минимума: он ещё шире развёл колени, пару раз двинулся из стороны в сторону, проверяя на прочность собственный болевой порог и принялся поглаживать спину Демори успокаивающими движениями. – Сделай это. Только, пожалуйста, медленней. Элиотт кивнул и постарался максимально осторожно вытянуть обратно зажатый словно в стальных тисках ствол. Он не отрывал взгляда от лица своего мальчика, выслеживая на нём хотя бы малейшие признаки дискомфорта. Однако Лалльман выглядел решительным и непоколебимым в своём желании закончить начатое, и очень скоро Демори смог расслабиться, принося больше удовольствия своими плавными движениями, чем боли. Ногти впились в изогнутую от наслаждения спину, и Лука выдохнул: – Элиооотт, – накрывая упругие половинки ладонями и позволяя двигаться быстрее. И Демори ускорился, наслаждаясь тем, как глаза цвета ультрамарина вспыхнули в ночном освещении, а затем скрылись под тяжёлыми веками. Он немного сменил позу, чтобы размять затёкшие от напряжения мышцы, и толкнулся под новым углом, совсем не ожидая, что заставит Луку широко распахнуть глаза и простонать: – Ооох, ещёёё… Толкнувшись второй раз в заветную точку, парень улыбнулся счастливой улыбкой, догадавшись о том, что нагретый металл на члене лишь усиливает ощущения. Он стал брать Лалльмана глубже, насаживая полностью до основания и вырывая из его грудной клетки тихие ругательства и громкие стоны. – Господи, как же хорошооо… Элиотт припал к тонкой коже шеи, украшая её ожерельем из бурых засосов, удовлетворяя свои собственнические порывы и животные желания. От давления губ снаружи и пирсинга на простату внутри, Лука не смог сдержаться и начал орошать молочную кожу живота густой спермой. Демори же продолжил вколачиваться в пульсирующее от наивысшего наслаждения отверстие, продлевая оргазм своего мальчика и оттягивая всеми силами свой. Он пару раз намеренно проехался пирсингованной головкой по особо чувствительной точке, провоцируя сокращение гладких, почти шёлковых стеночек, и под ставшие немного хриплыми и надрывными стоны Лалльмана ушёл за край, изливаясь внутрь и содрогаясь всем телом. Больше минуты Элиотт пребывал в водах нирваны, пока порхавшие по повлажневшей спине пальчики не вернули его в ставшую фантастической реальность. Демори обхватил лицо счастливого и широко улыбавшегося ему парня ладонями и впился благодарным поцелуем в искусанные губы. Лука тихо мурлыкал под ним, буквально светился от радости и прижимался к телу Элиотта своим в поисках тепла и ласки. Когда восторг от произошедшего поутих, а парни, прильнув друг другу и сцепившись намертво конечностями, устроились на мягкой поверхности дивана с удобством, Лалльман сказал: – Знаешь, я ещё никогда не чувствовал себя так хорошо! – Правда? Демори приподнялся и заглянул в бездонные глаза, поразившие его своей невероятной синевой с первого дня их знакомства. – Да, – Лука вплёл пальцы в копну пристроившихся на его груди русых волос, распутывая и поглаживая непослушные пряди по всей длине. – А ещё не забудь передать Софьяну спасибо от меня. – Хм, понравилось, значит? Лалльман выдержал паузу, а потом наклонился к самому уху и прошептал: – Ты даже представить себе не можешь, насколько! Элиотт юркнул ладонью вниз и обхватил бархатную головку, наглаживая и заставляя своего мальчика трепетать от приятных ощущений. – Тогда предлагаю не останавливаться. Хозяин «СЕКСтинской капеллы» резко ушёл вниз, ещё раз убеждая Луку в том, что абсолютно любой пирсинг на его теле может приносить им обоим неземное удовольствие.