Покои Баш-Кадын Акиле Султан.
POV Баш-Кадын Акиле Султан.
Я смотрела вперед и видела лишь мрак. Во Дворец пришли вести об убийстве моего Шехзаде Искандера. Жестоком, кровавом убийстве. Официально о казни не объявили, чтобы не начался бунт, — моего храброго сына казнили, нарушив закон о целостности тел членов Династии. Мой сын страдал, ужасно мучался перед тем, как умереть! В него раз за разом втыкали нож... Мы проиграли. Я лишилась самого дорогого в своей жизни. И Селим будет держать за это ответ. Я заставлю его держать. Моя месть будет страшна. Селим испустит последний дух хуже, чем испускал тот, кто был растерзан голодными псами. Дверь в покои открылась, и я увидела перед собой Эйдже Султан. Она явно пришла позлорадствовать, других намерений у нее быть не может. Сейчас скажет, что я — отвратительная предательница... Чья бы корова мычала! Эйдже — такая же, как я. Она тоже борется за власть. Кому как не мне, следившей за каждым ее шагом, это должно быть известно?.. Кровная Султанша изначально вела себя странно, отлучалась неведомо куда, и однажды я решила попробовать использовать это в своих целях, приказала денно и ночно за ней следить. Я добыла столько сведений... Она самолично хочет сесть на Трон. И у нее есть шанс осуществить желаемое. Немалая часть армия, многие госдеятели поддерживают ее заговор. Она все тщательно планирует. Уже не один год. Как и я когда-то. Удача всегда на ее стороне. Ни одной живой душе, что могла бы быть этим недовольна, не считая меня, до сих пор не стало известно о планах Эйдже. Она в глазах Династии чиста и невинна... Я потеряла сына, мне больше не за что бороться. А у нее — все еще все впереди. Тварь. Жаль, что у меня нет никаких доказательств ее преступления, лишь свидетели, преданные мне, которым никто не поверит. Хотя... Мне известно об Эйдже еще кое-что. И это «кое-что» я использовать против нее смогу. — Твой план не удался, Акиле. Ты окончательно проиграла, — довольно вымолвила Эйдже. — Зато ты еще можешь побороться, — хмыкнула я. — Так что ты лучше о себе беспокойся... Тем более, что у тебя скоро ребенок родится, — Я не удержалась. Черт! Не стоило этого произносить — Эйдже сейчас точно что-нибудь предпримет. Если бы не мой праведный гнев, я бы могла послать кого-нибудь из слуг к Хафсе или сразу к Селиму и рассказать о грехе Эйдже, существование которого они смогли бы легко проверить. Наша чистая-невинная не замужем, но понесла, о как! Понесла, и сама наверняка не имеет сведений, от кого, судя по ее бурной личной жизни... — Я о себе и забочусь, потому и пришла к тебе... Порадовать себя любимую хочу твоим поражением, посмотреть на твою обреченную физиономию, — усмехнулась Эйдже. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Но я была абсолютно уверена, что Эйдже — просто великолепная актриса с самого детства — испугалась и еще как. — Иди, Эйдже, а лучше беги. Беги и делай все, чтобы твоя тайна не раскрылась, пока я буду предпринимать шаги для того, чтобы все было наоборот. Может быть, и на этот раз удача будет на твоей стороне, — вздохнула я. Будем надеяться, она не сможет ничего сделать. Не пойдет же избавлять от ребенка, заделав себе алиби на это время... Она вроде как очень не хотела потерять дитя. — Мне не нужно ничего предпринимать, — усмехнулась Эйдже. Держит лицо? — Я уже позаботилась о решении этой проблемы... Говори то, что хочешь, тому, кому хочешь, — Я снова в проигрыше. Это была не игра. В глазах Эйдже нет страха. Она уже позаботилась о решении этой проблемы... Вероятно как раз потому, что каким-то макаром какое-то время назад ей стало известно о том, что мне теперь все ведомо. — И учти, что меня не устраивает твоя будущая жизнь в Трабзоне, поэтому, как только ты выйдешь из Дворца, чтобы уехать, с тобой будет покончено, — Я лишь рассмеялась в ответ. Покончено? Будет? Да со мной уже покончено! Селим покончил со мной тогда, когда покончил со своим родным сыном!Автор.
Покои Гюльбахар Махидевран Хатун.
Роды кончились. Лекарша, стоявшая напротив Махидевран, держала в руках ребенка. Пока новоявленная Султанша приходила в себя, в покои бодрым шагом вошел Сулейман — сегодняшний день был бы самым ужасным днем жизни Шехзаде для него, но появление на свет его малыша изменило все. У Сулеймана появилась надежда на то, что все еще будет так, как прежде. — Шехзаде... — слабо пробормотала Махидевран, находившаяся не в самом лучшем состоянии после родов, начавшихся чуть раньше положенного. Девушке все еще не было ясно, что происходит, она лишь видела смутные силуэты в своих покоях. — Махидевран, ты сделала меня счастливым! — воскликнул Сулейман, увидев на руках лекарши ребенка, и первым делом решил подойти к своей любимой фаворитке. — Госпожи, — поклонились две лекарши, стоявшие в покоях. В них только что вошли Валиде Султан, Эйдже Султан, Айпери Султан, Тенели Султан и даже Разие Султан, которую пока никто не успел запереть в покоях, — Айше Хафсе вроде как было не до этого: казнь Искандера, роды Гезде... — Поздравляю, Махидевран. Ты родила прекрасную девочку, — съязвила Разие, увидевшая, кто лежит на руках одной из лекарш. Лекарши же зло переглянулись: Разие никогда им не нравилась. Им было необходимо сказать правду, заодно самолично поставив на место Султаншу-выскочку. — Поздравляем Вас, Махидевран Султан, — улыбнулась лекарша, на руках которой находился... второй малыш, родившийся у Махидевран. — Родился прекрасный Шехзаде и луноликая госпожа, — В глазах у Разие потемнело. Ее помиловали, и она уже была готова радоваться тому, что имеет, но она не могла пройти мимо ситуации и не позлорадствовать... Шехзаде! Махидевран, ее отвратительная соперница Махидевран, без особых усилий каким-то образом завоевавшая доверие всех и вся, теперь станет баш-кадын Сулеймана, матерью, что вполне возможно, будущего Наследника... Чертова Махидевран! Кто угодно, только не она! — Сынок, нужно дать Шехзаде и госпоже имена, — радовалась Валиде Султан. Сулейман взял на руки Шехзаде, в его глазах заиграли огоньки. Айше Хафса передала Махидевран, наконец разобравшейся в том, что происходит, новорожденную девочку. Махидевран была счастлива. Все страхи, ужасы, потери позади... У них с Сулейманом теперь все будет хорошо. Девочка... Ее прекрасная девочка с милыми светлыми волосами и маленьким носиком. Ее луноликая госпожа... Ради нее одной стоило пережить то, что Гюльбахар пережила. — Вы правы, Валиде, — согласился с матерью Сулейман. — Может быть, не сейчас... — начала Разие и запнулась. Она хотела насколько возможно отложить имянаречение, которое так задевало ее. После него ведь официально появится Шехзаде, а ее соперница Махидевран страшно возвысится! Проблема была только в одно — Разие не было ясно, как это можно сделать. Но на подмогу... матери пришла дочь. Тенели Султан злилась и обижалась на Разие из-за ее решения касаемо дочери, но ей было хорошо известно, в каком ужасном состоянии сейчас находится ее мать, поэтому Тенели хотела ее поддержать. — Дети должны сначала отдохнуть, поспать. Они родились слабыми, — закончила дочь за мать. Разие с благодарностью посмотрела на девушку. Она больше не могла злиться на нее. Эйдже зло глянула на Разие с Тенели. Ее крайне расстроило то, что дочь и мать снова были за одно. Она теперь не могла использовать их конфликт в своих целях! Хотя... Она ведь легко может разрушить их непрочный мир. Айпери с Валиде Султан переглянулись. Им, конечно, не понравились действия Разие и Тенели, имеющие очевидную цель. Айпери повернулась к Сулейману, засомневавшегося в правильности имянаречения в этот момент: — Имянаречение — это быстро, и оно в любом случае проводится сразу после рождения. Называй их, брат. — Твое имя — Осман, — решился Шехзаде. Османом звали первого падишаха Османской Империи, и он всегда желал назвать своего первенца именно в честь него, но боялся, что ему не удастся это совершить, — по традициям имя Шехзаде дает Султан, а первенца Сулейман ожидал тогда, когда он будет Шехзаде, как и случилось. Благо, Султан Селим не изъявил никакого желания принимать участие в имянаречении и в плохом настроении, возникшем из-за предательства Акиле, покинул Манису. — Твое имя — Осман. Твое имя — Осман. Ты — Шехзаде Осман, — Сулейман переда мальчика матери. Златовласого, милейшего ребенка. Махидевран поцеловала мальчика. Ребенок... Ее собственный, родной ребенок. Девушка передала юную госпожу в руки возлюбленного, собрающегося назвать и ее. — Твое имя — Ханзаде. Твое имя — Ханзаде. Твое имя — Ханзаде. Ты — Ханзаде Султан, — нарек девочку Сулейман. Махидевран широко улыбалась и была в высшей степени счастлива. Валиде Султан благодарно смотрела на Махидевран: теперь у нее есть внук и еще одна внучка, а у ее сына — больше шансов на трон. Разие старалась сдержать слезы.Покои Разие Султан.
После имянаречения Разие быстро ушла в свои покои для того, чтобы понянчиться со своим ребенком, своей маленькой Алтын. Она — не Шехзаде, но любимая доченька Разие, лучик солнца в непроглядной тьме. Султанше было очень больно. Последние месяцы она медленно сваливалась в пропасть. Сначала появилась эта Махидевран, мигом завоевавшая сердце и Сулеймана, и Айше Хафсы, и всех остальных членов Династии, а затем... Затем наступила кульминация. Рождение девочки. Бунт. Угроза жизни ее дочери. Ее псевдо-предательство. Отказ от нее Сулеймана. Рождение у ее ненавистной соперницы сына-Шехзаде. Казалось, хуже уже некуда, но теперь еще и Валиде Султан, чего, в принципе, стоило ожидать, заперла девушку в покоях — причем специально после родов Махидевран и имянаречения ее детей. — Сулейман отказался от меня и правильно сделал. Он запер меня в покоях. Я стала для него чужой. Теперь любовь всей его жизни — эта Махидевран. Я больше не с ним... Но от тебя он не откажется, моя Алтын. Ты будешь счастлива: я не смогла, но ты сможешь, — укачивала брошенная фаворитка Шехзаде свою дочь. — Сулейман страдает. Столько всего произошло за этот день... Особенно его наверняка подкосила казнь брата. Поговаривают даже, что он сам его казнил. По приказу отца. Может быть и так... Я бы могла стать его утешением, помочь ему! Но ему поможет Махидевран и ее дети... И ладно. Сулейману тогда будет лучше, это важнее. А что до меня... Я понесу свое наказание. Буду нести его всю жизнь. И я свыкнусь с этой новой, отвратительной жизнью. А тебе не придется с ней свыкаться, моя доченька. Твоя жизнь никогда не будет такой, я тебе это обещаю, мое золотко. Моя Алтын, — Разие почти плакала, ее сердце разрывалось на части, и в этом была виновата она одна.Следующее утро.
Валиде Султан находилась в покоях Разие. Невестка Айше Хафсы спала сладким сном. Султанша взяла на руки Алтын и, покачивая внучку, стала напевать ей колыбельную. Песня разбудила Разие. Проснувшись, девушка первым делом увидела своего ребенка на руках своего злейшего врага с самого начала. — Что Вы здесь делаете, госпожа?! — Убеждаюсь в том, что с моей внучкой все хорошо, Разие. Ты чем-то недовольна? — вопросила Валиде Султан, явно издеваясь над девушкой. Не сказать, что Хафсе сейчас было какое-то дело до внучки. Ей нужно было разозлить Разие, заставить ее сделать что-нибудь, что докажет Сулейману, стоявшему, смотря в щель приоткрытой двери, что Султанша-фаворитка не способна воспитывать ребенка. — Не смейте даже приближаться к моей дочери, госпожа, иначе пожалеете! — В Разие пылала уверенность в том, что Хафса никогда не сделает ее дочери ничего хорошего. — Как ты смеешь?! — воскликнула Валиде Султан, сдерживая довольную улыбку. Все идет по плану. Ненавистная Разие начала злиться, Хафсе даже не пришлось делать чего-то особенного для этого. — Это Вы как смеете?! — кричала Разие, теряя над собой контроль. Присутствие ее Алтын на руках Хафсы Султан пугало девушку. — Как Вы смеете брать у меня дочь без моего на то позволения?! — Немедленно извинись передо мной, Разие, — ровно приказала Хафса. — Немедленно покиньте мои покои! — Я буду приходить к Алтын в любое время дня и ночи, и ты мне не помешаешь, — сделала попытку еще больше разозлить Разие Султан Айше Хафса. Но девушка вдруг слегка успокоилась. Почему? — А Вам не стыдно? — как можно более спокойно задала вопрос Разие. В истериках нет толку. Время вынуть козырь из рукава. — За что мне должно быть стыдно? — поинтересовалась Валиде Султан. Разие поступает не так, как она предполагала, и это очень странно, а также очень плохо. В чем же тут дело? — То, что Вы забираете в свои руки мою дочь без моего разрешения, — детские игры по сравнению с тем, что Вы еще натворили, — нашла в себе силы злорадно улыбнуться Разие. Валиде Султан много лет назад совершила страшный грех, и у девушки есть тому доказательства, так что Айше Хафса проиграет. Проиграть, кстати, может и еще кое-кто, хотя это случится с малой долей вероятности — Династия постарается сберечь тайну, а того, кого она касается, эта самая тайна навряд ли расстроит, ведь этот человек не из тех, кто любит кичиться кровью. — О чем ты говоришь? — неуверенно вымолвила Хафса. Разие ведет себя слишком необычно. У нее должно быть действительно что-то масштабное на Айше Хафсу, чтобы она могла улыбаться в подобной ситуации. Что такое девушке могло стать известно? — Ваша старшая дочь... — Разие остановилась, чтобы увидеть, как меняется выражение лица свекрови. Сердце Айше Хафсы екнуло. Нет. Только не это. Хуже бы было только в том случае, в котором бы Разие произнесла: «Ваш сын Шехзаде Сулейман». — Эйдже Султан... Султанша не приходится дочерью Султану Селиму, — наконец досказала Разие. — Да как ты смеешь?! — Валиде Султан не было ведомо, что ей, черт бы всех побрал, делать. Она мгновенно впала в истерику. Наружу выползла самая страшная тайна, которую годами хранила Султанша. Теперь она была известна Разие и... Сулейману, стоявшему за дверью. Хуже было просто некуда. — Тебе жизнь твоя надоела??? — А я что-то не так сказала? — начала кривляться Разие Султан. — Раз это такая ерунда, то ничего страшного не произойдет, если я это Повелителю расскажу, ведь правда? — Фаворитка Сулеймана вела себя весело и задорно. Она догадывалась, что ее игра может кончиться ее гибелью, но отступать было некуда. Она должна была хотя бы попробовать. — У тебя есть ровно месяц, чтобы побыть с дочерью... — дрожащим голосом высказалась Хафса, боясь предсказать ее будущий разговор с сыном. — По истечению этого срока я покончу с тобой. И мне плевать, что Сулейман решил тебя помиловать. Я поступлю иначе. Сулейман стоял в коридоре ни жив ни мертв. Пропавшая Махидевран-Гезде — это, как оказалось, цветочки. Династия хранит куда более постыдные секреты. Его мать... Его родная мать, похоже, совершила страшный грех! Хотя... Может быть, он ошибается? Возможно, Валиде Султан здесь не виновата? Нет, Разие несомненно говорит правду — она слишком уверенна в себе. Да и Хафса мигом впала в истерику. Но, может, за матерью Сулеймана греха нет? Может, с ней беда какая приключилась? К слову, окончание разговора матери и фаворитки Сулейман не слушал, то есть, и угрозу Валиде Султан тоже. Из того следует, что Разие навряд ли спасется: если Айше Хафса решила с кем-то покончить, она это сделает. Султанша, выйдя в коридор, встала напротив Сулеймана и решительно начала монолог: — Выслушай меня, сынок. Не перебивай. Я давно хотела рассказать тебе правду, ведь нам бы вскоре все равно предстояло пойти на отчаянный шаг ради того, чтобы уберечь тайну. Нам. Без тебя бы я не обошлась. Нам нужно кое-что сделать, но сначала я расскажу тебе, как все было...Спустя несколько дней.
Покои Валиде Айше Хафсы Султан.
Напротив Хафсы Султан стояла молодая девушка, только что с поклоном вошедшая в покои. Она была довольно красива: темные локоны свисали с ее плеча, длинные ресницы виднелись на слегка опущенных веках, подбородок был поднят. — Ты — Принцесса Хауна, верно? — поинтересовалась Валиде Султан. — Да, это я, — ответила девушка, высокомерно пропустив вежливое обращение вроде «Валиде», «Валиде Султан» или «Султанша». — Полагаю, тебе известно, что тебе предстоит сделать, что ты за это получишь. — Кивок. — Помни, этот брак сродни формальности. Я никогда не сочту тебя за свою невестку, — Снова кивок. — Пока ты будешь жить здесь, — а для убедительности ты должна будешь прожить во Дворце, как минимум, пару лет, либо до того момента, когда ты родишь Шехзаде, — ты будешь подчиняться всем дворцовым законам порядка. — Мне уже это рассказали, — нагло махнула рукой Принцесса. — Я надолго здесь не задержусь. Не переживайте так, госпожа. Мой дом не здесь, и я, идя на этот договор, всего лишь вступаюсь за благостное будущее моей сестры, честь моих родителей и моей Династии. — Славно, — улыбнулась Валиде Султан, продолжая находиться в некоем напряжении. Иностранные Принцессы, не желающие провести в Османской Империи всю жизнь, судя по прошлому Династии, часто приносят кучу проблем. — Ты помни о моих словах, Хауна. Не пытайся подстроить наши правила под себя, нам не нужны скандалы. Если попробуешь, то это сразу будут жестко мною пресечено. — Не бойтесь, не забуду! — расслабленно засмеялась девушка. Хауна никогда не относилась к этой жизни серьезно. — У меня, конечно, в одно ухо влетело, а из другого вылетело, но не до такой же степени! Мне уже тридцать раз разные люди об этом сказали, полагаете, я забуду? — Я просто предупредила тебя, — вымолвила Хафса, начинающая слегка раздражаться от дерзкого поведения девушки. А ведь ей волей-неволей придется ее как-то терпеть немалое время... — Ясно, — пожала плечами девушка. Предупредила, настояла, разъяснила — какая вообще разница? — Тебе нужно сменить имя, пожалуй, — отметила Валиде Султан. — Это еще зачем?! — воскликнула Хауна. — Мне и мое имя нравится! — У нас такие правила. Чтобы ты смогла носить титул Султанши, ты должна иметь имя на нашем языке. И мне известно, какое имя тебе подойти может! — И какое же? — заинтересовалась Принцесса. Если уж и менять имя, так на стоящее того! — Твоя имя отныне — Айгюль. Лунный цветок. А сейчас можешь идти, — девушка довольно кивнула и, поклонившись, вышла. Айгюль она теперь, значит? Ну, неплохое имя.Покои Разие Султан.
POV Разие Султан.
Моя игра, запланированная после того, как моя провинившаяся служанка решила выслужиться перед мной и добыла ценные сведения, благодаря ее связям с английским дворцом, существовавших из-за ее сестры, выполняющей черную работу при дворце, не удалась... Точнее, удалась, но не так, как я планировала: Хафса не пала честью, зато во Дворце произошли изменения — для заключения брака с Сулейманом во Дворец прибыла Английская Принцесса Хауна, как мне доложили. Ее приезд не навредит мне, так как мне больше нет дела до Сулеймана и его женщин, несмотря на мою ему благодарность. Мы расстались. Все. Мне не навредит этот союз, а вот Махидевран... Как ни крути, у меня все пошло по кривой дороге тогда, когда эта Хатун появилась во Дворце. Так что я обязательно буду рада ее неудачам и слезам. Вдруг двери открылись, и в мои покои вошла Акиле. Что ей от меня опять надо? Чьей фавориткой я должна стать на этот раз? Из-за Акиле Сулейман отказался от меня. Я не спорю, что премного виновата, но, как ни крути, Акиле и ее хроническое помешательство на власти — моей беде первопричина. — Соболезную, госпожа, — Правила этикета вынуждали меня выразить свое сочувствие, ведь я не виделась с предательницей Акиле после того, как ее сына казнили. Сегодня я не настроена ругаться, так что, так уж и быть, буду вежлива. — Спасибо. Я уезжаю через неделю, — Через неделю? Кажется, Селим говорил про три дня. С чего это вдруг такие изменения? — Через неделю? Почему? — У Сулеймана свадьба, и Селим разрешил мне присутствовать на торжестве. Потом я уеду, — Султан Селим! Насколько он жесток практически со всеми, настолько милосерден с Акиле. Она собиралась сместить его с трона, убить, — убить! — а он заботится о том, чтобы в ее жизни было больше радостных моментов. Кстати, выходит, что о свадьбе уже объявили. Расчудесно! Чем раньше, тем лучше. Я жду и все никак не дождусь того момента, когда Махидевран будет рыдать в своих покоях одна также, как я рыдала, когда она здесь появилась! Я ужасно не люблю эту девицу. Она смогла покорить сердца Сулеймана, Хафсы и всех остальных членов Династии за считанные дни, ничего для этого не предпринимая... Как? Почему у нее так быстро вышло то, что я не смогла сделать за долгие годы? — Возьми. Вечером прочитаешь... Именно вечером, — наконец добралась до сути своего прихода ко мне Акиле. Султанша протянула мне некое письмо, завернутое в трубочку. Что это такое? Почему я должна читать это вечером, отчего не сейчас? Чего Акиле от меня хочет? — Почему именно вечером? — Догадаешься, когда прочитаешь, — Это интригует. — Мне от вас ничего не нужно, — на всякий случай предупредила я Акиле. Если она предлагает мне свою помощь, то спасибо, обойдусь. У меня и без подобных союзниц сейчас хватает проблем. Хафса решила наконец покончить со мной через месяц, то есть тогда, когда родня Принцессы уедет, — негоже скандалы перед англичанами устраивать. И я абсолютно уверенна: она это сделает. Сделает и глазом не моргнет. Она слишком, слишком долго ждала... Внезапно Акиле схватила меня за руку. Да что ей в конце концов надо?! — Ты мне всегда нравилась, Разие. Ты хитрая и решительная. Вот тебе мое наставление. Слушай внимательно... Отныне никогда никому не доверяй и не сей пустых мечтаний. Если ты что-то делаешь, всегда рассчитывай последствия, особенно беспокойся о тех, что касаются твоих детей. Не давай свое самое сокровенное на растерзание этим волкам, — Акиле отпустила мою руку и вышла из покоев. Я ей нравилась? Возможно. Она очень любит повторять, что ненавидит тех, кто не сражает, и тех, кто сражается без расчета, а я не из их числа, и Акиле об этом известно. Она даже дала мне наставления... Быть может, это письмо как-то поможет мне, если я прочитаю его именно вечером, быть может, мне стоит принять вероятную помощь Акиле? Да, пожалуй, я так и сделаю.Автор.
Покои Гюльбахар Махидевран Султан.
Напротив баш-Кадын Наследника стояла Принцесса Англии, осматривавшая неизвестную ей Султаншу, некоторое время назад позвавшую ее в свои покои. Хауна находила Махидевран привлекательной. — Значит, ты — будущая жена Сулеймана, Айгюль? — с плохо скрытой тревогой в голосе поинтересовалась Махидевран. Ей было известно, что брак — необходимость, что поможет Династии скрыть нечто, произошедшее много лет назад, не имеющая прямой причины, связанной с сильным чувством, но эта ситуация продолжала заставлять Махидевран... бояться ее. Эта вполне симпатичная девушка будет проводить ночи с ее Сулейманом, родит от него ребенка, который, когда Айгюль уедет, останется во Дворце и будет напоминать возлюбленному весенней розы о Принцессе. Как тут не бояться? — Да, я, — коротко ответила девушка, про себя в этот момент гадавшая, кто же такая Султанша, в покоях которой она сейчас находится. — Баш-кадын Наследника Шехзаде Сулеймана и мать его единственного сына Шехзаде Османа, а также дочери Ханзаде Султан, Махидевран Султан, — будто прочитала по лицу волновавший Айгюль вопрос Менекше Калфа, после рождения детей Махидевран ставшая ей верной служанкой. Принцесса обрадовалась. Вот это уже ужасно интересно! Перед ней настоящая жена Османского принца, а не такая, как она, фиктивная. Наверняка, эта женщина — роковая соблазнительница, раз смогла заполучить принца. К тому же, она прекрасно выглядит, говорит славно и наверняка многое умеет. Хауне сразу же очень захотелось получить больше сведений об этой Султанше. — Ты объясни Принцессе, как следует, наши порядки, Менекше, чтобы с ней ничего не случилось, — мягко пролепетала Махидевран, старавшаяся не подавать виду, что ее беспокоит ситуация с браком. Она же выше этого, она — баш-кадын Наследника, мать Шехзаде и Султанши. — Вам следует бояться гнева нашего Шехзаде и во всем его слушаться, — повернулась Менекше к Принцессе, желая задеть полусоперницу своей Султанши. — Вы скоро станете женой Шехзаде Сулеймана, но навсегда останетесь его рабой. Надеюсь, Вам это ясно. — Ясно, — вздохнула Айгюль, первый раз почувствовавшая себя рабыней тогда, когда попала в этот Дворец. То было неприятное чувство, и Принцесса не была привычна к нему. У нее дома ей ни перед кем не приходилось лепетать, даже ее отец относился к дочери с уважением и любовью. — Я надеюсь, что мы с Вами подружимся, Султанша, — решила наладить Айгюль отношения с Гюльбахар. Она, в принципе, любила со всеми дружить. У себя дома она даже с прислугой разговаривала, как с самыми близкими друзьями. Такой уж был у Принцессы характер. — Я тоже надеюсь, — с натянутой улыбкой кивнула Махидевран. Конечно, хорошо, что Айгюль предлагает ей дружбу, — видимо, она не считает их с баш-кадын соперницами и не собирается завоевывать сердце Сулеймана, — но возлюбленной Шехзаде все равно было боязно. — Менекше, проводи Принцессу в ее новые покои. — Госпожа, — поклонились Менекше Калфа и Принцесса Хауна, а после вышли из покоев. Айгюль была довольна своими успехами в общении с обитателями Дворца. Она не хотела нажить себе здесь врагов, как часто, по слухам, наживают иностранные гостьи, на немалое время прибывающие в османские Дворцы. Зачем враждовать, когда можно дружить, радуясь друг другу и этой жизни?!Вечер.
POV Гюльбахар Махидевран Султан.
Не стану скрывать, этот брак меня огорчает. Очень. Но что поделать, когда он крайне необходим для сохранения секрета двух великих Династий, судя по всему, на этот раз не связанного с тем разговором Валиде и Айпери Султан, а также со мной?.. Сколько же еще у этой Династии страшных тайн? Сколько же ее члены еще проступков, за которые отвечать приходиться нам, совершали в прошлом? Сколько же еще бед с ними когда-то случалось? Сколько бед случается сейчас? Сколько еще случится? Двери распахнулись, и в мои покои вошел мой Шехзаде, который днем, когда я подходила к нему с просьбой объяснить происходящее и причину заключения брака, был очень занят, но пообещал рассказать все вечером, придя ко мне. — Махидевран, — Шехзаде подошел ко мне и обнял. Мы присели. — Шехзаде, — не слишком радостно произнесла я. Радоваться было нечему. — Я уверяю тебя, ты зря расстраиваешься, — наконец начал свой рассказ Сулейман. Я слушала, не отрываясь. — Этот брак нужен для того, чтобы сберечь честь нашей и Английской Династий. Дело в том, что несколько месяцев назад верные люди моей Валиде доложили ей, что вскоре отойдет на тот свет один ее давний друг, с которым она тесно общалась около двадцати лет назад. Тот друг очень богат, размер его казны превосходит размеры таковых же некоторых стран. Друг моей Валиде парализован. До того, как с ним случилась беда, он расписал на листе бумаги, кому что должно будет отойти, поставил под написанным печать. Сейчас, как тебе уже вероятно стало ясно, он не может изменить написанное. Проблема еще и в том, что он приказал читать написанное всем жителям местности, ему принадлежащей... Суть в том, что он завещал большую часть Принцессе Эстер, сестре Хауны, заметив в том письме, что она — родственница Айше Хафсы, решив таким образом упомянуть и ее: не счел, видимо, что о таком молчать надо, но хотя бы не сказал, насколько Эстер ей близкая родственница. Он бы несомненно многое завещал самой Хафсе, но наши порядки это не очень приветствуют, а Османской казне он решил ничего не отдавать, так как никогда не любил моего отца-падишаха. В общем, чтобы избежать беды, наши Династии соединить нужно, чтобы Эстер теперь на законных основаниях родственницей моей Валиде стала. Она за меня выйти не может, но может ее сестра Хауна, она единственная молодая девушка из их Династии, не считая Эстер. Для того, чтобы никто неверного не заподозрил, девушка должна понести от меня до пожить со мной какое-то время. Потом она уедет к себе, мы разведемся. Сын со мной останется — это будет именно сын, так уж захотел отец Хауны, он явно какое-то дело провернуть хочет, но мы ему не дадим, но сына все равно Хауне родить придется, чтобы Династия не разорвала с нами эти отношения: Английскую Династию отчего-то грядущий позор не пугает, в отличие от нас... Мне ведомо, что у тебя сейчас куча вопрос, но я на них ответить не смогу, так как нет на то сил — история та грязная, отвратительная, мрачная и запутанная. Потом об этом поговорим, — Вот оно как, оказывается... Дело и вправду сложное, решить его, похоже, иным способом никак нельзя. Значит, мне потерпеть ради будущего нашей Династии придется. Не хотелось бы, чтобы беда какая произошла... Кстати, я, быть может, начинаю догадываться о некоторых деталях той истории. Похоже, эта Эстер дочерью Валиде приходится — оттого и замуж выйти за Сулеймана не может, и близкой родственницей Сулейманом была названа, оттого и история мрачная и грязная. Я полагаю, за Валиде нет греха. Такого просто быть не может. Грешник здесь иной человек, но кто?.. Сестры! Эстер и Хауна — сестры, но точно не по матери. Значит, отец Принцесс. Ладно, не буду об этом у Сулеймана спрашивать, ведь видно, что ему больно об этом говорить. Спрошу об ином. — Почему наша Династия не может просто договориться с людьми друга Валиде, чтобы воля его не была известна народу? Или известна, но целиком? Это потому, что Валиде не хочет против его желания идти, ведь так? — Верно, — кивнул Сулейман. Я становлюсь все более разборчивой в дворцовых заговорах, интригах, причинах событий, похожих друг на друга, что здесь постоянно происходят. — Сулейман, мне ясно, что этот брак для нас важен, однако все равно не могу с ним смириться... Ты будешь проводить ночи с этой девушкой, у вас будет общий ребенок, который всегда станет напоминать тебе о ней. Мне тяжело. От того, чтобы выпить яд, меня спасает лишь наличие детей, — честно призналась я. Здесь многие стараются не показывать свои чувства возлюбленным, аргументируя это тем, что они венценосны, а значит, нечутки к переживаниям рабов и могут и вовсе им вред причинить за их рассказы о волнующем. Я считаю совершенно по-другому. Мой Сулейман мне вреда никогда не причинит и всегда будет мне сопереживать, в чем я убеждалась и не раз. Иначе и быть не может. Я посмотрела на Сулеймана. Он, похоже, хотел начать переубеждать меня, но затем решил сделать иное. Мы крепко обнялись, и я долго-долго плакала, порой рассказывая возлюбленному о своих былых невзгодах, нынешних переживаниях. Он тоже делился со мной своими чувствами. Мы все говорили и говорили, и нам становилось все лучше и лучше до тех пор, пока не стало хорошо. Действительно хорошо.