Следующий день.
Гарем.
По одному из коридоров гарема уверенно шагала Эвруз Султан — наложница покойного Шехзаде Абдуллы, сына Султана Селима, казненного по приказу отца тринадцать лет назад, и мать его троих детей: Хафизе Султан, давным давно вышедшей замуж и уехавшей из столицы, потерянной в детстве Гезде Султан, и Шехзаде Ибрагима, о существовании которого ничего не ведомо ни падишаху, ни другим членам правящей Династии. Эвруз приехала во Дворец по приглашению Хафсы Султан. Хафса ненавидела любимицу Абдуллы, но считала не вполне правильным полностью отлучать девушку, являющуюся членом Династии, а также любимой из ее невесток, от матери. Эвруз Султан была довольна. Султанша предполагала, что ей придется составлять хитрый план, чтобы смочь видеться с дочерью, но, к счастью, обошлось. Эйдже шла по тому же коридору, что и Эвруз, шла ей навстречу, но без этой цели. Увидев перед собой своего бывшего врага, как Эйдже казалось, уже поверженного, Султанша разозлилась и страшно удивилась. Что здесь делает эта женщина? Разве она не сдалась, не прекратила борьбу после смерти Шехзаде Абдуллы, несмотря на то, что являлась матерью Шехзаде, хоть и тайно? Хотя... Стремления Эвруз очевидны и вполне безобидны: наверняка она приехала к дочери. И все же, Эйдже не хотелось видеть во Дворце эту женщину, так как та была живым напоминанием дочери Айше Хафсы о том, что она могла проиграть. — Вам запрещено покидать Старый Дворец, Султанша, — спокойно, будучи, как уже говорилось ранее, великолепной актрисой, произнесла Эйдже. — Ты собираешься преградить мне путь? А может быть, силой отправить во Дворец Плача? — усмехнулась Эвруз, подойдя ближе к Эйдже. Султанша терпеть не могла Эйдже. Тогда, тринадцать-четырнадцать лет назад, Эйдже Султан, которую, в целом, Эвруз никогда не воспринимала всерьез, смогла хорошенько навредить наложнице Шехзаде и ее планам. — Нет-нет, я разговариваю с Вами по-хорошему. Вернитесь туда, откуда приехали, и Вы не пожалеете, — лепетала Эйдже, пытаясь действительно по-хорошему уговорить Эвруз вернуться, догадываясь, что она этого не сделает, строя из себя достойного-члена-Династии-без-всяких-плохих-намерений, потому как находилась в гареме, на виду у рабынь. Эвруз рассмеялась, Эйдже еле не побагровела. — Вы нарушили приказ падишаха, — уже куда менее дружелюбно вымолвила она, добавив ехидное вежливое: — Госпожа. — Я не нарушаю приказ, а исполняю его. — Эйдже приподняла бровь. Что это значит? — Айше Хафса Султан и Шехзаде Сулейман пригласили меня, — Как это так?.. Ах да, Хафса же очень любит эту девчонку по имени Махидевран или Гезде, видимо, разрешила ей повидать мать. Проклятая Эвруз... — Вам ли неизвестно, что мне глубоко плевать на их приказы? — состроив приветливую физиономию для рабынь, тихо засмеялась Эвруз. — Уходите, Султанша, а иначе я отправлю Вас отсюда самым ужаснейшим из способов. — Ты ничего мне не сделаешь, — перехватила себе смех Эйдже Султан Эвруз. — А иначе всем станет известно о том, что ты беременна... — Увидев на секунду изменившееся лицо дочери Хафсы, Эйдже добавила: — Дорогая, ты и вправду посчитала, что я приеду во Дворец, не приказав своим людям проследить за тобой предварительно? Эйдже, я привыкла защищаться, я только это делаю... и делаю неплохо, — Эйдже тихонько расхохоталась и, бросив что-то вроде «Поверь мне, я только что удивилась твоим словам, а не испугалась их. Всем, кому надо, мой секрет известен, а кому не надо... тому никогда и не станет», легонько и незаметно толкнув Эвруз, пошла дальше по коридору. Эвруз, заметившая, что Эйдже, судя по всему, не играет, немного расстроенная пошла в выделенные ей покои. Хафса велела наложнице покойного Шехзаде дожидаться ее там и лишь потом идти к дочери.Покои Гюльбахар Махидевран Султан.
Махидевран, расслабившись после вчерашнего вечера, расчесывала волосы, сидя на тахте. Раздался стук в дверь, и в покои вошла Принцесса Хауна или, вернее, Айгюль. Гюльбахар, естественно, рада тому не была. — Как дела, Султанша? — нагло присела рядом с Гюльбахар Айгюль, не слишком-то почитавшая здешние правила. Махидевран вздрогнула, но подавать виду, что ее что-то не устраивает, не стала: Хафса велела девушке проявлять уважение к Принцессе и вести себя с ней, как ни в чем не бывало, чтобы гостье было удобнее, и она не имела претензий. — Все в порядке, — старательно заулыбалась Махидевран. Улыбка получилась у наложницы Сулеймана не очень, ведь Хауне стало ясно, что у Султанши что-то не так. — Вас что-то расстроило? — Все хорошо. Ничего не случилось, — продолжала вести себя приветливо и весело Махидевран. — Султанша... — настаивала на своем Принцесса. Махидевран Султан вздохнула. Может, ей стоит по душам поговорить с Хауной, чтобы там не обижалась? Может, ей, Гюльбахар, так станет даже легче? Ведь похоже, что девушка пришла в покои весенней розы без неверных намерений. — Меня слегка расстраивает твой брак с Сулейман, хоть мне и известна его полуфиктивность... Я боюсь Шехзаде потерять, — решилась честно ответить Гюльбахар. — Так Вы из-за свадьбы расстроились? — вдруг засмеялась Айгюль. — Это несмешно, — стало обидно Махидевран. — Султанша, Ваши опасения напрасны и абсурдны! — невежливо и абсолютно честно высказалась Хауна. — Я не претендую на Вашего Шехзаде, и он на меня тоже. Мы сегодня утром поговорили... — Айгюль наклонилась к уху Гюльбахар Султан, пришедшей в легкое изумление от нескованного поведения Принцессы. — По мне, Сулейман такой урод! А я по его мнению еще хуже, — Айгюль продолжила заливаться смехом. — Я забеременею, рожу Шехзаде и уберусь восвояси! Все прекрасно будет. — А если ты родишь девочку? Забеременеешь еще раз и снова родишь Султаншу? Если так будет происходить до тех пор, пока ты не перестанешь быть способной к зачатию и родом?! Ты ведь тогда, выходит, всю жизнь с Сулейманом проведешь, и детей у него от тебя будет очень много... — поделилась своими опасениями Махидевран. Айгюль предположение Султанши показалось крайне забавными, и она снова начала хохотать... Но потом прекратила. А ведь и вправду! Она тогда ни своей семье не поможет, ни жизнь, так как она хочет, не проведет. — Мне бы такого не хотелось... — глубоко вздохнула англичанка. — Но, надеюсь, будет иначе, а не так... интересно! — Настрой Хауны опять стал оптимистичным. Махидевран недобро посмотрела на нее. Эта девушка постоянно смеется, хохочет да и впринципе ведет себя непозволительно дерзко! Когда же она уедет отсюда? Уедет ли? — Ладно, я пойду, вижу, ты не очень рада моей компании, так что я не буду тебя расстраивать, — увидела отношение к себе Махидевран Принцесса и с поклоном покинула покои, оставив Гюльбахар наедине с ее переживаниями.Гарем.
Разие направлялась в покои Айше Хафсы, в надежде на то, что хотя бы ей известно, где сейчас может находиться Акиле Султан, — она точно уехала, но абсолютно очевидно, что не в Трабзон. Султанша вовсе не хотела помочь отвергнутой фаворитке, она желала ей лишь зла. Собиралась подставить. И, похоже, уже подставила. Разие и ее детям грозит гибель, если первая вовремя не найдет письмо, вчера отданное ей Акиле Султан... В чем же суть подлости, совершенной матерью покойного Шехзаде? Сейчас разъясню. Вчера Разие решила прочитать письмо вечером и так и сделала. Когда все уже ложились спать, мать госпожей, оставшись в своих покоях с верной служанкой, ставшей ей близкой подругой за считанные недели, развернула письмо и начала читать. Прочитанное шокирвало Разие Султан. Она сразу догадалась, что за злодеяние решила совершить Акиле, как подставить... Правда, многое было неясно. Но давайте по порядку. В письме был текст, являющийся псевдо-письмом, якобы написанным Разие, причем ее почерком. Султанша, чтобы подтвердить свою догадку о том, как Акиле это провернула, открыла дверцу своей тумбочки. Да, ее настоящих писем здесь не было. Видно, кто-то из слуг Разие оказался человеком Акиле, вынувшим письма из ящика, чтобы какой-нибудь писец, служащий Султанше, смог рассмотреть почерк Разие Султан и повторить его. На письме не было печати Разие, и явно не оттого, что люди Баш-Кадын не смогли достать ее, нет. Просто Акиле все тщательно распланировала, не забыв о том, что на такие письма печати не ставятся. Очевидно, Разие должна была прочитать письмо вечером, чтобы не смочь причинить вреда Акиле, которая, вероятно, к этому моменту уже уехала из Дворца, не дожидаясь свадьбы. Она передала письмо сама по той причине, что хотела, чтобы Разие стало ясно, что подставить ее захотела именно она, чтобы это было своеобразной казнью за предательство Акиле, одновременно являясь казнью за грех, совершенный Разие, по приказу Сулеймана. Только вот... С чего вдруг Акиле взяла, что Разие тут же не сожжет письмо, так сильно ее компроментирующее? Девушке было это неясно. Вдруг она услышала возглас ее служанки: — Султанша, там в гареме все кричат, похоже, пожар, надо срочно убегать! Разие больше всего боялась огня, и всем это было известно. Один раз в гареме уже случался пожар, так тогда крики фаворитки Сулеймана были слышны на другом конце Империи, учитывая, что она уже была в безопасности. По причине своего страха, Разие не заметила того, что никаких криков и в помине нет, бросила письмо на пол и выбежала из покоев, смятая все на своем пути. Она бежала по коридору пару минут, пока до нее не начало доходить, что все слишком спокойны для пожара. Султанша остановилась и ужаснулась. Черта с два! Ее обвели вокруг пальца. Очевидно, письма Разие ей передала та ее служанка-подруга, которая теперь и соврала про пожар. Акиле нужно было, чтобы девушка вышла из покоев... Зачем? И где сейчас та дрянь, что втерлась к ней в доверие?! Разие возвратилась к себе в покои и, как и ожидала, не нашла в них ни служанки, ни письма. Только зачем сначала отдавать Разие письмо, затем забирать? Слишком сложная схема для того, чтобы просто показать, какая она, Акиле, прекрасная интриганка. И где сейчас письмо? Кому эта Хатун его передала? Погодите-ка... Есть один вариант... Ну конечно же! Письмо до сих пор в покоях девушки, причем там, где сама Разие его найти не сможет. Вот почему она не сможет его сжечь! На то и был расчет Акиле. Однако... Есть ли в ее покоях тайное от нее место? Как Акиле может быть известно, что Разие о нем неведомо?.. А, ясно. Она ведь прятала некоторые вещи при своей служанке, причем в несколько разных мест, но среди них точно не было того. Акиле рассчитала каждую мелочь... Например, если вдруг кто найдет это письмо, — а Акиле обязательно сделает так, чтобы его кто-то нашел, чтобы этот кто-то также был нужным человеком, — то он сразу посчитает Разие виновной еще и потому, что письмо спрятано. Она специально вчера задобрила фаворитку лестью и советами, чтобы она послушалась Султаншу и прочитала письмо тогда, когда она захочет. Черта с два! Она обвела ее вокруг пальца! Разие немедленно начинала обыскивать собственные покои, к ее несчастью, без чьей-либо помощи — она больше никому не могла доверять. Она долго искала его во всех возможных местах, но... его нигде не было. Разие ошиблась в своих догадках? Нет, навряд ли. Просто ведьма Акиле нашла правильное место. Что же теперь делать? Разие искала письмо до тех пор, пока не заснула прямо на полу. Султанша проснулась утром и первым делом решила пойти к Хафсе: Акиле не смогла бы выбраться из Дворца без ее ведома, Валиде Султан явно известно ее местонахождение. Разие сможет «выбить» из Хафсы ответ на свой вопрос, а затем и из Акиле. На кону ведь, бес побери, теперь не только ее жизнь, но и жизнь ее детей. По дороге к покоям Айше Хафсы Разие столкнулась с девушкой в европейской диадеме, которую никогда не видела во Дворце. Это точно была не Принцесса Хауна, ведь с ее она видела вчера в щели между своими дверьми, одна из рабынь наложницы Сулеймана показала будущую жену Наследника ей. — Кто ты? Что здесь делаешь? — грубовато поинтересовалась Разие, не имеющая настроения болтать вежливо. — Принцесса Эстер, сестра Хауны. Я прибыла на свадьбу немного раньше остальных, так уж вышло, — легко и весело, не замечая грубости собеседницы ответила Английская Принцесса. Она совершенно не походила на свою сестру внешне, разве что некоторыми чертами лица. Эта девушка была белокурой и довольно высокой, когда о Хауне можно было сказать наоборот. Однако, кажется, характеры у них были практически одинаковыми: девушки не были высокомерны и не отличались серьезным отношением к чему-либо. — А ты кто? — Разие Султан, мать старших дочерей Наследника, — представляясь именно таким образом для поднятия своего статуса в глазах Принцессы, ответила Разие. — Надеюсь, Вас не расстроила фиктивная свадьба, Султанша? — улыбалась Эстер, налаживая отношения подобно ее сестре. — А то Вы же тоже жена Шехзаде Сулеймана. — Нет, — коротко дала свой ответ Разие, не желающая сейчас разговаривать ни с какими Принцессами. Правда, после недолгой паузы бывшая баш-кадын Сулеймана добавила: — Махидевран Султан, баш-кадын Шехзаде, кажется, расстраивается и не против с тобой пообщаться. К ней иди, — Разие было прекрасно известно, как Гюльбахар не хотелось бы иметь дело с родней Принцессы-соперницы, как ей было бы неприятно получать от нее сожаления. — Ну, я тогда к сестренке, а затем к ней, — кивнула Эстер и пошла дальше, ровно как и Разие. Первая, в отличие от второй, была в прекрасном расположении духа. Она излучала радость и была готова делиться ей с кем-угодно, как всегда, нуждаясь в общении. Происхождение здесь было ни при чем. Принцесс так воспитала любовь их родителей. Оказавшись у дверей в покои Айше Хафсы, Разие велела служанкам Султанши доложить ей о приходе девушки. Валиде Султан же, получив это известие, приказала девушкам, если понадобится, силой проводить Разие Султан в покои. Попытка выяснить, где сейчас Акиле, которая явно не поехала в Трабзон, в который Разие легко могла бы послать своих служанок, не удалась. Первая фаворитка Сулеймана была в отчаянии.Покои Эвруз Султан.
POV Эвруз Султан.
Как ни странно, мне удалось договориться с Айше Хафсой, так сильно меня ненавидевшей. Я могла остаться во Дворце на неделю, а также приезжать сюда время от времени, при условии, что не буду разговаривать с моей Гезде про мои дела былых лет, про грехи этого Дворца и все то остальное, что так тщательно старалась скрыть Династия. Меня радовала такая просьба Хафсы, ведь, похоже, она заботилась о Гезде, не хотя причинять ей страдания всеми этими известиями, а не не доверяла ей. Моя девочка... Я все эти годы была уверенна в том, что она жива, и в том, что я однажды найду ее, встречусь с ней. День, который я ждала столько лет, настал. Я не зря терпела все эти мучения столько времени — за то мне было вновь даровано мое самое дорогое в жизни. Стук в дверь. Она распахивается. Передо мной появляется молодая и очень красивая девушка. Длинные черные волосы, милая стройная фигура, доброе невинное личико. Девочка моя. — Ты так выросла. Стала настоящей красавицей, моя Махидевран, — Я подошла к моей доченьки и дотронулась ее щеки. Махидевран лучезарно улыбалась. Она тоже ждала этой встречи... Что может быть прекраснее? — Я не могу сказать: «Приятно познакомиться», Валиде... Мы же с Вами уже встречались, ведь так? — весело и шутливо воскликнула моя дочь. Она тоже его видела... Он все же был правдой. Они. Сны, которые я видела на протяжении этих лет. Каждую ночь я искала мою девочку в них и однажды нашла. Теперь нашла и наяву. — Ты имеешь в виду, во сне? — засмеялась я. Моя весенняя роза довольно кивнула. — Чудеса — такие чудеса! — Надеюсь, Вы надолго приехали к нам, Валиде? — продолжая сладко улыбаться, спросила моя Махидевран, когда мы присели. — Нет, я побуду здесь несколько дней и уеду, таково уж условие Валиде Султан, — Увидев расстроенное лицо моей дочери, я дополнила свой ответ: — Я буду часто приезжать. — Ура! — радостно закричала моя девочка. Я обняла ее. — После стольких лет у меня появилась мама... — А у меня доченька... Доченька, расскажи мне о том, как жила до того, как попала во Дворец. О твоей дворцовой жизни мне известно, и я рада за тебя: ты любишь и любима. Надеюсь, Вы с Шехзаде Сулейманом справитесь со всеми невзгодами, — Я вздохнула. Сулейман всегда был милым мальчиком, но вот его мать и сестричка... Ладно, не буду пока путать дочь, — Но мне неведомо, что было до Дворца. Все же и тогда не так плохо было, правда, дочка? — с надеждой вопросила я. — Все было терпимо, — Улыбка Махидевран слегка погасла. Терпимо ли? Хорошо бы, если так. Пожалуйста, пусть все будет немного неприятно, но не более! Я слышала, что моя Махидевран попала во Дворец с невольничьего рынка... — Я переходила с рынка на рынок, и это были самые худшие времена, — Мое сердце сжалось. — К счастью, они случались нечасто. Я подолгу жила у разных господ, они многое мне рассказали об этой жизни, — Это прекрасно, если так. Очень хорошо, что моя дочь чаще жила у хозяев. Такую жизнь и я прожила, и она была не так уж плоха. — В тот, когда я попала во Дворец... Весь тот год я провела на невольничьем рынке, — Проклятье! — Мой продавец не был гадом, он изливал на рабынь свой гнев крайне редко, — Но изливал же! Дочь, видимо, увидела мое испуганное лицо и поспешила объяснить: — Он просто кричал и чуть-чуть задерживал еду, ничего более, — Искренне надеюсь. — У меня там подруги были... Я последней из них с рынка ушла. Большинство тех девушек купили, одну даже взяли в гарем одного из Шехзаде, как и меня. Возможно, она даже живет под одной крышей со мной — я ее, правда, здесь не видела, но возможно она чья-то служанка... да и не так уж часто я бываю в гареме, — закончила свой рассказ моя Гюльбахар, став грустнее. Видимо, многие из ее воспоминаний были не самыми приятными... Я решила побыстрее ее от них оторвать: — Важно, что ты сейчас в надежных руках, доченька, а не то, что когда-то было иначе, — Я улыбнулась, и Махидевран улыбнулась мне в ответ, но пока как-то вяло. Я решила рассказать ей еще кое-что, что сможет ее обрадовать: — Доченька, у тебя есть брат, его зовут Ибрагим. — Брат?! — воскликнула Махидевран. Я приложила палец к губам, давая дочери уяснить, что об этом нельзя всем рассказывать, из-за чего мочь дочь зашептала: — А он... Он — Шехзаде или нет? Нет, выходит? Был бы Шехзаде, мне бы было это известно, но я ничего о нем не слышала... — А еще сестра, — дополнила я. Махидевран кивнула. Вероятно, о Хафизе она слышала. — Хафизе живет далеко от Манисы, но однажды мы с тобой и к ней съездим... Да, Шехзаде. Он живет со мной в Старом Дворце. Однако, о происхождении моего сына и о том, что он у меня есть, никому не известно, доченька. Я родила его уже после ссылки и скрыла ото всех, кроме покойного Шехзаде Абдуллы, — Вздох. Мне было больно вспоминать о гибели любимого человека... — Мы скрыли факт существования Шехзаде, чтобы в случае нашей неудачи, как конца нашего сражения, мальчик не пострадал... Я до сих пор это скрываю. И буду скрывать всегда. Мой сын никогда не будет замешан в опасных дворцовых играх, я не хочу ему такой жизни... Скоро он женится, заведет семью, будет жить с ней, ставши Беем, воином. А пока Ибрагим живет со мной, учится. Не говори о нем никому, ладно, доченька? — попросила я, закончив повествование. — Ладно, Валиде, — кивнула Махидевран. — Но обещайте, что я с ним познакомлюсь. — Конечно, доченька, — Мы вновь заулыбались. — А про какую неудачу, сражение Вы говорили? — Я расскажу тебе, моя доченька. Но позже. Сейчас у меня нет сил вспоминать весь тот ужас, что произошло. Давай сейчас просто радоваться тому, что мы теперь у друг друга есть. Мы с Махидевран крепко обнялись. Я прижала свою дочь к себе, поглаживая ее волосы. Моя милая доченька, я сделаю для тебя все. Всегда буду тебя оберегать, хоть и похоже, что для этого мне придется вновь вступить в напряженную и рискованную борьбу с членами этой треклятой Династии.Автор.
Вечер.
Павильон в Манисе.
Покои Акиле Султан.
Акиле улыбалась. Все идет по плану. Сначала она избавится от твари Разие, а затем примется за всех остальных — пока она не может, ведь для того, чтобы победить таких сильных соперников, как Эйдже, Эвруз, Хафса и Селим, нужно больше власти. Вчера вечером Султанша смогла выйти из Дворца, конечно же, не получив на то позволения Хафсы. Тайный ход. Она уже давно использовала его. А Хафса... Хафса все равно не расскажет ничего Селиму. Она не собирается связываться лишний раз с человеком, сделавшим из ее сына братоубийцу, она зла на Селима. Где Акиле Султан сейчас, Хафсе известно также не станет. О том, что мать покойного Шехзаде давно уже использует Павильон, ведомо лишь Селиму с его людьми, следившими за ней... Или не Селима. Он — хороший военный стратег, но не дворцовый. Так какова же все-таки была его роль в разоблачении Акиле и Искандера и необходимых для того, чтобы их перехитрить, действий? Акиле Султан находилась в своих покоях с человеком, который мог помочь ей с настраиванием много человека, который мог бы устранить большинство оставшихся врагов Султанши. Тенели... Эта девчонка — кровная Султанша, имеющая некую власть, — и она, что самое важное, довольно доверчива и гневлива. Ее несложно заставить ненавидеть кого-либо, и она, когда ненавидет, чаще всего действует и действует беспроигрышно, даже если речь идет о человеке, наделенном большей властью, чем она. Хорошо, может она и не способна покончить с неприятелями Акиле, но она вполне может их ослабить, что тоже немало. Ферхат Паша довольно улыбался, слушая рассуждения Акиле о том, каким образом с кем можно покончить. Когда она прервалась, он протянул ей некий короб: — Вот, кстати, это Вам, Султанша. Акиле взяла короб и не без любопытства открыла его. Довольной дорогой браслет. Изумруды... Великолепно. — Благодарю, Паша. Оно очень красивое, — кокетливо поблагодарила Акиле Ферхата, надевая на руку браслет. — Так как, Султанша? Вы ведь так и не решили, кого мне следует обработать, — заметил Паша. — Обработать, — ухмыльнулась Акиле, беря Пашу за руку. — Мне нравятся Ваши обороты. На Вашем языке... Вы и меня обработали? — Ферхат рассмеялся, кивая. — Тогда, — продолжила Султанша. — обрабатывайте Тенели Султан. Дочка Разие нам точно сможет помочь. — Ну, до свидания, я поехал обрабатывать, — встал с места Ферхат, нагло улыбаясь. — Встретимся на следующей недели, обработчик? — хмыкнула Акиле, задавая вопрос. — Несомненно, — согласился Ферхат, целуя руку Баш-Кадын, недавно пошутившей про то, что он обрабатывает и ее. Ну-ну, шути дальше — только не догадайся до того, что в твоих шутках немалая доля правды есть. Тебя действительно обрабатывают, Акиле Султан.Ночь.
Дворец в Манисе.
Покои Гюльбахар Махидевран Султан.
POV Гюльбахар Махидевран Султан.
Я спала сладким, крепким сном, ведь сегодняшний день был одним из самых лучших за всю мою жизнь — я обрела мать. Я спала, пока не проснулась от детского плача. Плакала моя Ханзаде. Как и любая мать, я отличаю плач своих детей от плача чужих, а также различаю плач моего сыночка и плач моей доченьки. Я открыла глаза и собиралась было взять на руки мою малышку, которая должна была лежать рядом со мной, как вдруг увидела перед собой силуэт с младенцем на руках. С моей госпожой Ханзаде! Силуэт держал факел за спиной, поэтому мне не было видно лицо стоящего передо мной человека, лишь его фигура. — Кто Вы? Что Вам надо?! Отдайте мою дочь! — испуганно закричала я. Только у меня все было хорошо, как моему родному человеку вновь может угрожать опасность... — Что, испугалась? — вдруг по-доброму рассмеялся силуэт и вытянул руку с факелом вперед. Передо мной стояла девушка, которую я видела сегодня в гареме. Она еще была в диадеме, и мне стало интересно, кто это, но я не стала разбираться в этом, а пошла к Валиде Султан поблагодарить ее за то, что разрешила мне свидеться с матерью... Что происходит? — Я пыталась произвести на тебя впечатление, развеселить... Ну, как в страшных сказках! Темная-темная фигура, крадущая ребенка у матери, пока она спит. Эй, почему ты не смеешься, разве тебе несмешно? — Предпоследнюю фразу девушку произнесла голосом, которым часто рассказывают как раз-таки страшные сказки, последнюю же, — слегка обиженным — а затем протянула мне Ханзаде. Как же хорошо, что у какой-то из Султанш просто не все дома, и опасность моей девочке не грозит! — Это очень смешно, просто я — не любительница подобного рода розыгрышей! — гневно воскликнула я. — Ты вообще кто? — Принцесса Эстер, сестра Хауны, — представилась девушка. — У Вас в Англии все такие... веселые? — раздраженно поинтересовалась я, припоминая вчерашнее и сегодняшнее поведение сестры моей названной гостьи. — Только те, кто знаком с моей мамой... Вернее, моей мачехой, — Девушка сосредоточенно потрогала свой подбородок, а затем весело замолвила: — Представляешь, у меня аж три матери! Одна — родная неофициальная. Вторая — официально родная, но на самом деле нет. Третья — неродная официальная. Она меня и вырастила. О как интересно! — начала хохотать Принцесса. За что мне вторая Айгюль, за что?.. И к чему Эстер мне вообще это все рассказывает? У нее словесное недержание? — С какой целью ты вломилась ко мне посреди ночи? Почему не к своей сестре? — Да мне тут сказали, что ты из-за брака расстраиваешься, вот я и пришла успокоить, — Успокоила так успокоила! Взрослая девушка, а такой ерундой занимается, еще и других беспокоит... — Ты не дуйся. Я тебе рассказать могу, зачем этот брак, если еще не доложили. — А давай, — немного порассуждав про себя ответила я. Мне, конечно, нужно было держать лицо и говорить, что мне все равно, что там с этим браком, и вообще-то говоря поинтересоваться, кто ей сказал о моем волнении по этому поводу, но я не стала. На этот вопрос ответ известен — Разие всем рассказывает, как я ревную, пытаясь выставить меня баш-кадын, которой неизвестны здешние порядки. А про суть того дела с этими Принцессами мне бы очень хотелось разведать. Тем более, что, похоже, передо мной виновница брака. — Что тебе уже известно? — приступила к делу Эстер. — История с наследством, объединением Династий... Но мне неясно, что там за история с близкой родственницей Хафсы — тобой. Хотя, я догадываюсь, что ты — ее дочь, — Лицо Эстер не изменилось. Значит, ей ведома эта часть истории, и я права в своих догадках. А вообще, нехорошо, что я прошу раскрыть семейную тайну, но Сулейман мне бы сам потом в любом случае рассказал... Я просто хочу услышать вторую часть истории — вернее сказать, первую — побыстрее. — Значит, слушай, — с серьезным видом начала Эстер, явно считающее происходящее очередной игрой. Что ж, иногда легкость характера идет на пользу. — Много лет назад Айше Хафса Султан родила девочку, нареченную Эйдже. Эта девочка — я, — Неожиданно. Кажется, я уже начинаю запутываться... Ладно, буду просто внимательно слушать. — Через три дня после рождения ребенка в Стамбул прибыли английские принцы — Чарли и Ричард, братья-близнецы. Эти двое всегда были похожи внешне, но разнились внутренне — однако, на людях вели себя одинаково, причем ложно, открывая свои истинные сути лишь при близких людях. Принцы приехали для каких-то переговоров с Султаном Селимом, не помню, в чем там было дело, да оно и не важно. Братья договорились, что переговоры будет вести Чарли, пока Ричард будет наслаждаться отдыхом в месте новой для него культуры. Ричард всегда любил жить в удовольствие и так и делал, в отличие от ответственного Чарли... Ричард гулял по Дворцовому Саду, в который его, естественно, никто не приглашал, но в который он смог пробраться ради удовольствия. Там он встретился с женщиной, начал с ней флиртовать... точнее, пытаться флиртовать. Дама не поддавалась. Этой дамой была Айше Хафса Султан. Ричард пытался заполучить ее внимание и следующие дни его пребывания в Стамбуле, даже тогда, когда ему уже было известно, кто она. Но Султанша не отвечала ему взаимностью. Тогда... в конце концов... — Эстер перевела дух, вероятно, для того, чтобы сделать эффектную паузу. Я уже предполагала, что она сейчас скажет, поэтому поражалась, насколько несерьезными бывают люди. — Ричард взял Айше Хафсу силой после того, как предложил ей пройти с ним в один заброшенный дом в Стамбуле, в котором якобы сейчас находились ее дети. Он шантажировал ее, чтобы она пошла с ним, и она пошла. Там, в том заброшенном доме, он и заделал ей ребенка, а затем отпустил. Хафса не могла никому ничего сказать из-за здешних строгий порядков, — Эстер поморщилась, — отомстить обидчику также — он был принцем, а она — Баш-Кадын, что и из Дворца могла выходить нечасто. Потом ей стало известно о беременности... Она испугалась, велела всем молчать: у принцев ярко-рыжие вьющиеся волосы, сильная отличительная черта, вдруг и ребенок ее получит, а ее в грехе обвинят? Хафса попросила у Селима дать ей возможность уехать на несколько месяцев в Эдирне, чтобы поправить здоровье после тяжелых родов на природе, взять с собой новорожденную дочь... Последнее — без негожих намерений, — Хафса не могла оставлять Эйдже, то есть, меня, без материнской ласки... Там она и родила — избавляться от родного ребенка Хафса не собиралась. Принцам обо всем было известно, как и тогдашнему королю, которому доложили о разговоре Ричарда с Хафсой. Ричарда заперли в покоях. Король был не против того, чтобы Хафса рожала, к тому же, он приказал после родов отдать ребенка ему — все равно Хафса сама его воспитывать не сможет. Король решил выдать новорожденную девочку за дочь давно бесплодной жены Ричарда, от благополучного брака принца с которой зависело будущее Династии — его жена была дочерью ну очень влиятельных родителей. Бетти часто ездила к Хафсе посмотреть, как проходят роды, и заодно общалась и со мной — ну, то есть, нянчилась. В день родов Хафсы Бетти и Король были в Эдирне, готовые сами забрать ребенка. После родов Хафса долго не могла прийти в себя, а Королю уже скоро нужно было быть у себя в стране, поэтому он решил забрать ребенка и уехать, не предупреждая Хафсу. Он послал Бетти за ребенком, а та... взяла меня, Эйдже Султан, а не новорожденную девочку. Король не разбирался в младенцах, поэтому не обратил внимание на то, что «новорожденной» уже годик. Заметил Чарли, который, кстати, был любовником Бетти, с которым она уже давно планировала избавиться от неадекватного Ричи. Эти двое хотели после его гибели выдать Чарли за Ричи, сказав, что умер именно Чарли, а то бы, когда Чарли и Бетти поженились, могли бы поползти слухи... и вообще Чарли — авантюрист, ему всегда нравилось такое. Это и случилось. Но сначала во Дворце произошел скандал, Король был абсолютно недоволен тем, что сделала Бетти, ему не было ясно, каковы ее мотивы. Она их не объясняла, говорила лишь: «Я люблю эту девочку, не показывайте ее родне, которая скоро приедет, близко, чтобы они не смогли рассмотреть ее, чтобы им не стало ведомо, что она старше, и все. Потом скажем — быстро растет». Так и сделали. Кстати, еще Бетти говорила, но только Чарли, что она хотела быть моей мамой, потому что я — дочь Султана Селима... Я так и не разобралась, причем здесь это. К слову, Хафса тоже пришла в ужас, когда ей стало ясно, что произошло, написала много гневных писем. Король предложил ей попросить у Селима еще пару лет в Эдирне, чтобы ее девочка, не взявшая ничего от принца, подросла и ее можно было выдать за Эйдже Султан, что она и сделала... В общем, после авантюры Чарли и Бетти, спустя пару лет, выяснилось, что Бетти... ну... больная. Спятившая. Возможно, поэтому она и совершила тот поступок, хотя мне все еще кажется, что там не так все гладко: ох уж это странное упоминание вашего падишаха! — Абсолютно согласна. У меня же уже «чуйка» на такие вещи. — Потом она покончила с собой, а через пару лет мой папа... ну, не совсем папа... Ричи-Чарли женился на Инесс. Это про нее я говорила, что она — любительница пошутить, — Принцесса заулыбалась. — Папа рассказал мне всю правду о моем происхождении тогда, когда стало ясно, что Хауна выйдет за Сулеймана. Я потому и приехала пораньше, чтобы увидеться с моей мамой и... папой. Жаль, но родного папу я обнять не смогу, а вот с мамой обязательно подружусь... Такие вот дела. — Такие вот дела... Я была права, когда говорила, что эта Династия хранит слишком много тайн, которые могут слишком многое перевернуть. Мне становится все страшнее и страшнее. Сколько же всего ужасного может произойти из-за гадкого поступка принца Ричарда... А ведь это, в чем я уверена окончательно и бесповоротно, лишь малая часть всего того, что еще кроется в прошлом Династии Османов.Автор.
Утро.
Покои Эвруз Султан.
Балкон.
Эвруз стояла, оглядывая ту часть Империи, вид на которую открывался с ее балкона. Прекрасное, великолепное по красоте место, ставшее адом для многих и многих людей, семей, Династий. Ее бы воля, она бы сбежала отсюда со своими детьми, чтобы никогда больше сюда не вернуться. От рассуждений Эвруз Султан оторвала Айше Хафса, подошедшая к Султанше. — Махидевран приходила ко мне вчера, благодарила за то, что смогла увидеться с тобой, просила, чтобы я тебя оставила здесь на более долгий срок... Я желаю Гезде всех благ, но такую тварь, как ты, надолго здесь оставлять не могу, — мило пожелала доброго утра Хафса. — Не забывай, дорогая, — устало повернулась к Хафсе Эвруз, — кто с твоим отцом вел переписку, кто через Шехзаде падишаху предложил тебя, как невесту. Это благодаря мне ты сейчас на высоте, — снисходительно улыбалась фаворитка покойного Наследника. — Я-то помню, — слегка недовольно пробормотала Айше Хафса, — но только это все в прошлом. Я — будущая Валиде Султан этой Империи, мать Наследника. Ты не имеешь право так со мной разговаривать. — Не разбрасывайся подобными словами, падишах наш жив пока... Услышит кто, посчитает, ты заговор против него плетешь, — наклонившись к бывшему врагу, хитро шепнула Эвруз. — И позволь уж мне, сделай милость, с дочерью остаться. Не разрешишь, Селиму тайна Эйдже Султан станет известна. — Ты о беременности? — усмехнулась Хафса. — Тебе не удастся ничего никому доказать. А вот мне... Поговаривают, у тебя сынок есть, а греха нет — и тем для тебя хуже. Ты, оказывается, мать Шехзаде, о как. — Ты мне угрожаешь? — мигом растеряла всю боевую хватку Эвруз. Что?.. Откуда ей известно?.. Нет, только не это! Неужели... все кончено? — Не бойся, злых намерений я не имею, — поспешила успокоить и предупредить Эвруз Хафса. — Ты, судя по всему, в отличие от милейших Акиле, к захвату власти больше расположения не имеешь, сыну жизнь Бея простого устроить хочешь. Вот и славно. И оставайся во Дворце настолько, насколько захочешь, Эвруз, но помни, что ты во всем меня слушаться теперь должна, все ради меня делать, на моей стороне всегда быть... А иначе я твою тайну Повелителю раскрою, — Хафса лучезарно улыбнулась. С лица Эвруз, как ни странно, ушла бледность. Служить врагу — унизительно, да и к тому же ей похоже придется участвовать в отвратительных заговорах, но что же здесь поделаешь? Это все ж лучше, чем детей потерять. Детей, ради которых она и с шайтаном дружбу водить готова. — Я согласна, Султанша. Пусть будет так, как Вы сказали.Покои Принцессы Хауны (Айгюль).
POV Гюльбахар Махидевран Султан.
Я просто в отвратительном настроении ворвалась в покои Хауны. Только что мне доложили, что Принцесса, когда ей предложили выбрать служанок, сказала, что хочет, чтобы ей помогали те, кто мне служат. Ей что, неясно, что некрасиво поступать подобным образом? Неясно, что служанок себе Султанши выбирают долгое время, что они не могут в любой момент сразу же найти себе иных, настолько же подходящих? Неужели это так сложно намотать себе на ус?! — Хауна, ты совсем неадекватная, да? — как можно более спокойно поинтересовалась я у девушки, с удивлением смотрящей на меня и только что поднявшейся со своей тахты, оторванной от рассматриваний себя любимой в зеркале. — Султанша, я не отнимаю у Вас рабынь, никак нет! — мигом догадавшись, в чем дело, начала возражать Айгюль. — Просто мне понравилось, как девочки Вам прислуживают, поэтому захотела, чтобы они в свободную от услужения Вам минутку и мне помогали. — Вот как... И все же я не хочу, чтобы девушки помогали Принцессе. Мои служанки должны быть верны лишь мне, у них не должно возникнуть слишком близких отношений с Принцессой, ведь она все еще может стать мне соперницей. — Тебе следовало для начала у меня разрешения спросить, — строго вымолвила я. — Попроси у Валиде Султан других девушек. У нас полно тех, кто хорошо работает, — Почему мне продолжает казаться, что Принцесса захотела забрать у меня рабынь назло? Может, она не такая уж простая, как мне казалось ранее? — Так и сделаю, Султанша, — глубоко вздохнула Айгюль. Я кивнула ей и, дождавшись ее поклона, вышла из покоев. Нет, меня что-то однозначно беспокоит в этой девушке, но что? Первой, кого я увидела в коридоре, была... Валерия, та самая моя подруга с невольничьего рынка, забранная в гарем. Она выглядела превосходно — впрочем, на рынке она смотрелась не хуже, несмотря на ужасное состояние одежды, кожи и волос, уж очень была красива: длинные, чутка рыжеватые волосы, правильные черты лица, самый что ни на есть подходящей девушке рост и прекрасные голубые глаза. Валерия стояла передо мной и ухмылялась. Я хотела было что-то ей сказать, но девушка перебила меня: — Что ты себе позволяешь, а, Махидевран Султан? Она, между прочим, будущая жена Наследника, когда ты — простая рабыня. Не кричи на нее, Султанша, — абсолютно спокойно говорила Валерия. Она шутит или на самом деле рычит на меня? Вроде, розыгрыш в ее духе, но, может быть, она взъелась на меня за то, что я игнорировала ее, видя в гареме, как она может считать. Я редко смотрю на девушек, окружающих меня, так что могла и не заметить старую подругу. — Если ты шутишь, Лера, то прекрати, а то посчитают, что ты оскорбляешь Султаншу и кинут в темницу, — вздохнула я. — Я не шучу, дорогая, — Валерия подошла ко мне ближе и погладила по плечу. Какого черта? — Я уже давно не Лера, не Валерия. Меня теперь зовут Фарья Хатун, и я служу верой и правдой одной Султанше, — Так вот, почему я не видела ее в гареме! Наверняка она живет в отдельной комнате. — А какой — не скажу. Эта Султанша очень влиятельна, и она приказала мне начать тебя доставать... — Простите? Что происходит? Доставать? Это — очередная шутка? Слишком уж много в последнее время веселых... — Только что я сказала тебе слова, которые сейчас буду орать на весь гарем, корча твою — пока будущую — неадекватную соперницу. Я решила предупредить тебя, Мария, — то есть, Махидевран Султан, госпожа — потому что мы с тобой все же были подругами. Ну что ж... Готова к грандиозному представлению? — Что Валерия-Фарья несет? Что?! Внезапно девушка заорала так, что у меня чуть не заложило уши: — Что ты себе позволяешь?! Она — Принцесса!!! Она — будущая Султанша!!! Она — будущая жена Наследника!!! А ты — рабыня! А я — нет!!! Ясно тебе?! Нет!!! Я тоже будущая Султанша! Я буду более властной, чем вы обе!!! Ясно вам?! Ясно тебе, Махидевран?! — с этими словами Фарья развернулась и ушла... Что мы имеем? Целый гарем наложниц, ошарашенно смотрящих на Валерию и на меня, некую Султаншу, из-за которой, по всей вероятности, случилось то, что случилось, и которая, похоже, не желает мне добра, и моя бывшую подругу, исполняющую ее на редкость... интересные приказы. Какая вообще у этой Султанши цель? Чего можно добиться, устраивая подобного рода скандалы? Сжить меня со свету? Это навряд ли выйдет с помощью такого. Тогда... В чем тогда дело? Что еще не так с обитателями этого Дворца?