Покои Айше Хафсы Султан.
Айше Хафса позвала в свои покои Принцессу Эстер, Эйдже Султан и Гюльнихаль Султан. Валиде Султан хотелось обсудить дела санджака Амасьи с Гюльнихаль, всегда помогающей Хафсе и делающей то, чего желает она. Своих же дочерей она пригласила в качестве людей, которые могли бы выслушать вместе с ней жену Шехзаде Ахмеда, чтобы позже обсудить его проблемы и принять вместе с Валиде решение, что с ними делать и делать ли. Эйдже давно была помощницей матери в дворцовых и политических интригах, по-крайней мере, по мнению самой Хафсы. На самом же деле девушка, конечно, зачастую скрытно действовала против матери, используя сведения, полученные с помощью ее доверия, в своих целях. Эстер... Пока ее старшая дочь здесь, Валиде Султан хотела проводить с ней больше времени, показывая ей свою жизнь. Она безусловно чувствовала себя немного виноватой перед дочерью, проведшей довольное количество времени вдали от настоящей матери в далеко не спокойной стране. Также Айше Хафса видела заинтересованность девушки в хитросплетениях дел гарема и Дворца, поэтому старалась рассказывать ей как можно больше об этом, чтобы развлечь девушку. — Ты уже полностью обустроилась в своих покоях, Эстер? У тебя все есть? — ласково поинтересовалась у дочери Хафса Султан. — Спасибо, госпожа, — В покоях была Гюльнихаль, которую не стоило ставить в известность о происхождении Принцессы, поэтому предупрежденная матерью Эстер вела себя с Валиде Султан сдержанно. — У меня все есть благодаря Вам, — Для «Гюльфидан» подобное общение с Валиде, с которой она общалась на ты со дня знакомства, как и с английскими родителями, что Айше Хафса позволяла дочери, перед которой, как она считала, была сильно виновата, было новой игрой, которая, как и обычно, забавляла Английскую Принцессу. — Я рада... — улыбалась Айше Хафса, смотря на потерянную давным-давно дочь с особой нежностью. — Гюльнихаль, ты что такая грустная? — заметила расстроенный взгляд жены Шехзаде Ахмеда Хафса. — Вспоминаю Ахмеда и Айнур... Как они там без меня? — глубоко вздыхала Султанша, жизнь которой была навсегда отдана самым родным ее людям. — Валиде, может, вечером устроим застолье по поводу приезда Гюльшах и Гюльнихаль? — предложила Эйдже, весь разговор следящая за Гюльнихаль и ее повадками и догадывающаяся, что ей было бы неплохо увидеть жену Шехзаде Ахмеда именно за столом, за трапезой. — Лучше устроим праздник в гареме, — быстро ответила Айше Хафса, которой было ведомо о положении дочери, в котором ее участие в застолье было неуместно. Госпоже стало известно о беременности дочери около месяца назад. Эйдже сама пришла к матери и призналась, попросив о помощи: рано или поздно у Эйдже вырастет живот, отлучаться на это время из Дворца дочь Хафсы Султан не собиралась, более того собиралась после родов оставить дочь рядом с собой, не скрывая то, кто ее мать, о чем, когда это свершится, обязательно станет известно ее отцу... отцу по официальной версии Султану Селиму точно станет известно, из-за чего падишах наверняка соберется изгнать дочь из столицы, а то и запереть ее в темнице. Эйдже предложила матери поговорить об этом с Повелителем, напомнив ему, кто помог падишаху справиться с Акиле Султан и ее сыном. Почему Эйдже Султан попросила поговорить с отцом мать, а не решила пойти на беседу с ним самой? Султан Селим бы ее и услышать не стал, тут же скорее всего избив негодницу. Чтобы не поссориться с матерью, Эйдже, охая, сказала Валиде Султан, что ее изнасиловал неизвестный, когда она гуляла по городу, лица которого девушка из-за шока не запомнила, сыграв на чувствах матери, также некогда принявшей решение рожать от насильника, причем ее саму, Эйдже. Айше Хафса ужасно расстроилась из-за случившегося с дочерью и, естественно, согласилась на ее предложение. — Почему праздник, а не застолье? — забеспокоившись, поинтересовалась Эйдже, которой нужно было именно второе. — Так будет лучше всем. И тебе тоже, Эйдже, — сакцентировав внимание на последней фразе, дала ответ Хафса Султан, напоминая дочери о ее положении. Слова Султанши прозвучали невинно: ну, сказала она более твердо о том, что и Эйдже праздник в гареме на пользу больше, пойдет, чем застолье, и что такого, если это именно Эйдже застолье предложила и на нем настоять попыталась наперекор властительной Валиде, что той несомненно не понравилось? Эйдже слегка понуро посмотрела на мать и отвернулась. С Гюльнихаль, конечно, она могла разобраться и позже, учитывая то, что распланированное ее перенесено на более поздние сроки, но на ее пути Эйдже Султан ведь уже не в первый раз сталкивалась с неприятностями, хотя, планируя его, она считала, что в нем не может возникнуть ни одной трудности. Одна история с запиской чего стоит... Эйдже до сих пор было неясно, что делать с пришедшим ей посланием, внимательно следя за обитателями Дворца и не находя никого, кто мог бы сойти за очень хитрого и внимательного человека. Султанше было очевидно, что человек, которого она ищет, — великолепный притворщик. Но кто именно? Махидевран? Родная сестра Эйдже — Эстер? Айпери? У Эйдже Султан не было ответа, однако ей было точно ясно, что отправивший записку человек — один из тех, кто походит на невинную ромашку, а в душе таит демонов. — Не будем больше о застолье, — наигранно улыбнулась Хафса, желая на всякий случай перевести тему, чтобы кто-нибудь не задал вопрос вроде: «А почему праздник будет лучшим вариантом, чем застолье?» — Будет праздник в гареме, я так решила... Эстер, Гюльнихаль, — Хафса Султан повернулась к девушкам, отвернувшись от младшей дочери. — Одна из служанок, стоящих у твоих покоев, Гюльнихаль, услышала один ваш интересный и довольно громкий разговор и решила доложить о нем мне, — Эйдже с любопытством уставилась на троих женщин, ныне присутствующих в тех же покоях, что и она. Эстер и Гюльнихаль переглянулись. Принцесса Эстер была обеспокоена тем, что ее мать могла услышать и приключившемся в хаммаме, а Гюльнихаль Султан боялась, что она перестанет быть уважаема Валиде Султан из-за принятия участия в таких беседах и сокрытия от нее вещей, о которых ей бы стоило иметь сведения. — Хатун передала мне, что ты, Эстер, обнаружила в покоях Разие Хатун некое письмо, компрометирующее девушку. Так ли это? — Если бы было что-то подобное, я бы немедленно доложила Вам, Валиде Султан! — попыталась заверить мать Эстер, которой была жутко интересна очередная игра: на сей раз игрой было сокрытие своих действий и коварных планов от родителей. — У меня нет права утаивать что-либо от Вас, у Гюльнихаль тоже, — Гюльнихаль Султан вздрогнула, в то время как Эйдже Султан увлеченно ловило каждое слово матери и Принцессы. Айше Хафса Султан сделала глубокий вздох и ласково заулыбалась девушкам: — Не надо спорить... Если у Вас есть что-то, благодаря чему у нас есть шанс избавиться от этой Хатун, не молчите.Покои Наследника Шехзаде Сулеймана.
В покоях вместе с самим Сулейманом находилась и его сестра — Гюльшах Султан. Дочь Акиле никогда не была близка с сыном Хафсы, поэтому разговор у них не клеился: Гюльшах пыталась весело болтать с братом о пустяках, в то время, как Сулейман желал дождаться того момента, когда его сестра уйдет, — Шехзаде не интересовал разговор с девушкой, но выгнать гостью из своих покоев он считал абсолютно бестактным поступком. — Красиво здесь, в Манисе. У тебя великолепные покои, брат, — сияла Султанша, стараясь сблизиться с Сулейманом, чтобы раскрытие Шехзаде правды позже не показалось ему интригой. — Да, красиво... — монотонно кивал Шехзаде Сулейман. — Шехзаде, ты слушаешь меня? Что с тобой? — спросила Гюльшах, изображая беспокойство. Должно же ему стать ясно, что он ведет себя не вполне красиво, не слушая свою сестру, которая, между прочим, о нем заботится. Заботится и почитает... — Извини, я просто отвлекся от разговора. Вспомнил кое-что, начал рассуждать об этом, — спохватился Сулейман, начав оправдываться. — Надеюсь, тебе недавно не стало известно что-нибудь такое, из-за чего ты бы стал сильно волноваться, о чем рассуждать? — решила попытаться уже сейчас рассказать Сулейману тайну о нем же самом. Момент подходящий, и Шехзаде, похоже, не враждебен к сестре. — О чем ты? — удивленно нахмурился Сулейман. — Просто я посчитала, что твоя Валиде рассказала тебе о том, кто ты такой, — повесив на лицо взволнованность тем, что произнесла лишнее, объяснила Гюльшах. — Что ты такое говоришь, Гюльшах?! — Сулейман смотрел на сестру недобро. Гюльшах Султан выглядела взволнованно, но по ее глазам было видно, что она всего-навсего играла роль. Затевает что-то вместе с матерью?.. О чем она, черт побери, толкует? Кто он, Сулейман, такой? Шехзаде, Наследник, старший сын Султана Селима и Айше Хафсы Султан, конечно же! Нет?! С ним все не так гладко, как и с его старшей сестрой Эйдже?! — Я просто пошутила! — быстро вымолвила Гюльшах, заметив, что Сулейман все же разозлился на нее. — Валиде Айше Хафса Султан говорила мне, что твоя фаворитка Махидевран — Гезде Султан на самом деле, — и решила попугать... Извини меня, брат, ужасно получилось, — Гюльшах изобразила раскаяние и достаточно хорошо для того, чтобы Сулейман ей поверил. Шехзаде был недоволен тем, что его Валиде разгласила тайну Махидевран, но потом решил, что так будет лучше: Гюльшах ведь тоже сестра весенней розы. — Я не злюсь на тебя, сестра, — промолвил Сулейман, который на самом деле был не слишком счастлив таким «розыгрышам», которых в последнее время стало происходить слишком много. Брат с сестрой еще немного поговорили, а затем Гюльшах вышла из его покоев. Султаншу вполне устраивал результат беседы: да, она пока не раскрыла Сулейману тайну его рождения, не настроила против отца, но она смогла более-менее наладить дружеские отношения отношения с братом, что уже немало, что значит, что и остальное не за горами. Что и победа — тоже не за горами.Дворцовый Сад.
POV Гюльбахар Махидевран Султан.
Стояла чудесная погода. Мы с моей Валиде — Эвруз Султан — сидели в беседке и мило беседовали, пока в люльках, стоящих рядом с нами, мирно спали мои маленькие Шехзаде Осман и Ханзаде Султан. Я чувствовала себя превосходно: мама, дети, весна... Казалось, вокруг меня было одно лишь вдохновляющее сердце умиротворение, которого мне так не хватало долгие годы. — Валиде, расскажите мне о моем брате, — улыбнувшись, попросила я у матери. — Хорошо, доченька, — ответно просияла моя Валиде. — Он младше меня... Насколько? — На три года, — мягко отозвалась Валиде. У меня есть еще и брат... Родной брат... Каким чудом иногда бывает жизнь!Воспоминания Эвруз Султан.
POV Эвруз Султан.
Мы с моим маленьким Шехзаде Ибрагимом гуляли по очень красивому саду Эдирне, где повсюду росли радующие глаз своей яркостью и порой нежностью цветы. Мы шли и иногда срывали понравившиеся нам тюльпаны или цветы иного вида, рассматривая их и еще раз поражаясь их красоте. — Валиде, когда мы вернемся во Дворец Топкапы? Когда я стану сыном падишаха? — вопросительно глядел на меня мой храбрый Шехзаде. — Мы пока не можем вернуться во Дворец, нам нужно быть здесь, но лишь затем, чтобы однажды возвратиться в столицу победителями. — Мы казним предателей и взойдет на трон, да? — воинствующе воскликнул мой сынок. — Наш папа Шехзаде Абдулла взойдет на трон, а мы будем рядом с ним. Постоянно будем поддерживать его, будем рядом. Всегда будем вместе. Всегда.Реальность.
POV Гюльбахар Махидевран Султан.
— «Трон займет Шехзаде Абдулла, а пока мы должны оставаться в Старом Дворце»... Валиде, мне не все ясно из Вашего рассказа, — вздохнула я. То, что моя мама хотела получить трон вместе с ее возлюбленным, моим покойным отцом, я не осуждала. Султан Селим всегда отличался своей жестокостью, наверняка его сын захотел избавить Империю от такого правителя, а моя Валиде последовала за ним. Но... Старый Дворец. Разве в него мою Валиде сослал не сам Шехзаде Абдулла? Почему она тогда сказала сыну, что это нужно для того, чтобы его отец взошел на трон? Хотела успокоить? Но ведь, если бы мой ныне покойный отец сослал Валиде во Дворец Плача, если бы она скрывала от него сына, разве стала бы обнадеживать его, говоря, что они скоро вернутся во Дворец? И вообще... Что произошло тринадцать лет назад, когда мой отец Шехзаде Абдулла был казнен, Разие Султан появилась в гареме Шехзаде Сулеймана, а Акиле Султан навсегда рассорилась с дочерью? Связаны ли эти события? Что-то мне подсказывает, что связаны и еще как. — Дочка, я... Я уже готова рассказать тебе о том, как умер твой отец, и почему тринадцать лет назад из-за его смерти поссорились практически все члены Династии... Я готова, хоть мне будет и тяжело, — Я взяла Валиде за руку. Не хочу, чтобы она волновалась, но... Мне должна стать известна правда, — Я расскажу, не вникая подробности, исключительно суть, потому что долго говорить о смерти твоего папы я не смогу, — Валиде очень грустно вздохнула. — Не печальтесь, Валиде. Расскажите мне, и я найду Вам утешение, — постаралась улыбнуться я, чтобы хоть как-то помочь своей маме. Она еще раз вздохнула и приступила к рассказу, который я слушала, не отрываясь: — Тогда, как и сейчас, шла ожесточенная борьба за власть. Эйдже Султан, еще тогда решившая заполучить трон для... самой себя, что было лично мне очевидно с самого начала, устроила бунт янычар, унесший жизни нескольких беременных наложниц Султана Селима и дальних родственников падишаха, а также отобравший тебя у меня. У меня нет доказательств, и раньше я не могла быть в этом уверенной, но сейчас... Сейчас я точно могу сказать: Эйдже Султан виновна. В тот день, когда я приехала в тебе в Топкапы, ее выдали глаза. Много лет назад она не пеклась о детях, ей было все равно, сколько невинных малышей погибнет благодаря ей, но теперь она тоже стала матерью, теперь ее отношение ко многим вещам изменилось... Целью Эйдже было «прочистить ряды», чтобы избавиться от пока несерьезных угроз ее будущему правлению: с серьезными она бы не смогла справиться так просто, для этого она всегда строила и строит до сих пор заговоры куда сложнее. Меня сослали в Старый Дворец, как мать, не смогшую уследить за дочерью, единственным внуком Султана Селима, Шехзаде. Сослал Шехзаде Абдулла, верно, но на него наседал отец-падишах. Абдулла бы не сделал это, не будь у него уверенности в том, что это поможет нам выиграть, выстоять в ожесточенной борьбе... Да, мы боролись за власть, как и все и тогда, и сейчас. Мы не могли оставлять трон в руках кровавого тирана Селима, отдавать его не менее кровавой дочери падишаха Эйдже или же отдавать в руки сына Акиле Искандера. Сосланную в Старый Дворец и потерявшую влияние, а также доверие Шехзаде наложницу никто бы не заподозрил в плетении заговоров, отдачи приказов незаконных высокопоставленным лицам и всем подобном. Однако же, я этим занималась. Нужным людям было известно, что Шехзаде ни в коем случае даже не пытался отвернуться от меня. Ибрагима мы решили отдалить от всех интриг, не говоря о его существовании раньше времени: если что-то пойдет не так, мы не хотели ставить нашего сына под угрозу казни. Он бы вернулся во Дворец лишь в случае нашей безоговорочной победы... Шли годы. Мы готовились. Когда подготовка была почти завершена, у нас возникли трудности с некоторыми войсками, с которыми, как нам было известно, хорошие отношения имела Эйдже Султан. Мы не могли просить у соперника о помощи — все равно бы не мог. Мы были в замешательстве. А потом нам стало ведомо, что у Эйдже и Акиле, ранее сотрудничавших в этой борьбе и желающих сначала избавиться от общих врагов, в том числе и от нас, а потом уже бороться друг с другом, произошла ссора. Эйдже предала Акиле, у которой, как оказалось, были все доказательства госизмены дочери Айше Хафсы, чего нельзя было сказать об Эйдже, по молодости и наивности вообще не позаботившейся о том, чтобы найти что-нибудь на Акиле, хотя возможностей была масса — женщины сотрудничали... Мы помогли Эйдже обезвредить Акиле, и кровная Султанша оказалась на нашей стороне. Но лишь на время. Выяснилось, что мы не смогли покончить со всеми доказательствами вины Эйдже, бывшими у Акиле, и она вновь перетянула девушку на свою сторону. Девушку, которая, не повторяя своих прошлых ошибок, смогла найти то, что доказывало уже нашу с Абдуллой вину. Моего Абдуллу казнил тиран Селим... Казнил в ночь перед запланированным нами началом наступления наших войск. Казнил в его собственной спальне, задушив. Доказательства вины Абдуллы Селиму выдала Акиле, а не Эйдже. Это тоже рассчитала и подстроила дочь Селима. После того, как с Абдуллой было покончено, она принялась за Акиле, мигом предоставив доказательства того, что Акиле сфальсифицировала улики против Абдуллы, чтобы того казнили. Липовые доказательства. Акиле Султан стало известно о том, что сделала Эйдже до того, как Селим велел ей явится к нему из Павильона в Эдирне, в котором она отдыхала. Акиле смогла найти уважаемого государством и падишахом человека, который согласился свидетельствовать за Акиле. Это был Визирь, являвшийся отцом Разие. Айяз Паша предложил Акиле Султан сделку: он делает все, чтобы Акиле оправдали, а его дочь вопреки правилам и обычаям становится наложницей Шехзаде Искандера. Айяз какое-то время был Лалой Шехзаде, и ему было ясно, что Искандер никогда не возьмет его дочь или кого бы то ни было в жены просто так, даже если от этого будет зависеть жизнь его матери, таких уж он был принципов. А вот, став наложницей, его дочь однажды смогла бы стать и Султаншей, Хасеки Султан, чего хотел и он, и Разие. Айяз сделал ставку на Искандера — точнее, на его мать — и не сомневался, что на трон, причем очень скоро, он взойдет. В этом Айяз ошибся, как и в том, что Искандер не взял бы его дочь в жены: Шехзаде был влюблен в Разие с момента их первой мимолетной встречи... Акиле согласилась. И она, и Айяз верили в то, что все пойдет так, как они рассчитали, но Разие... Эта девушка была хитрее отца, она разом смекнула, что Искандер не выстоит, — всевластный отец не любил сына, и в санджаке у Искандера не очень хорошо шли дела. Разие Хатун обратилась за помощью к Айше Хафсе Султан, матери Шехзаде Сулеймана, преуспевающего в благоустройстве санджака и вполне почитаемого отцом. Разие, которая смогла выкрасть из стола отца его переписку с Акиле, предложила ее Айше Хафсе за возможность стать наложницей ее сына... Таким образом Акиле возненавидела ее дочь Айпери, в глазах Султана Селима ставши человеком, сделавшем из него сыноубийцу. Между Хафсой и Акиле также треснул их худой мир, как и ранее окончательно разрушились мои отношения с Эйдже и Акиле, сотрудничество двух последних. Мирного жития во Дворцах с тех пор видно не было... Вот и вся история, — Моя Валиде шумно выдохнула, а я попыталась разобраться в услышанном... Валиде и отца я все еще не обвиняла, они боролись за жизнь и справедливость. Разие поступила так, как она чаще всего и поступает: эта девушка всегда ищет выгоду, применяя хитрость, и нередко ее находит. Акиле... Ее истинное лицо давно было мне явно, а вот от Эйдже я ничего подобного не ожидала. Она еще и беременна, хотя и много лет как вдова!.. Эйдже Султан в моих глазах всегда была достойной Султаншей, руки которой никак не могли быть ни в чьей крови, примером для Династии, а она, как оказалась, кровавая сволочь похлеще и — что самое опасное — похитрее Акиле... От этой твари следует держаться подальше. Подальше... Ей ведь известно мое происхождение, черт возьми! Она может что-то иметь и против меня, считая своей соперницей... Не она ли та Султанша, что приказала Фарье Хатун измываться надо мной при всем гареме? Эйдже хитрая, очень хитрая, а поведение Валерии походит на часть некоего многошагового плана... Наверняка это происки Эйдже. Впредь мне нужно быть внимательнее, потому что, судя по всему, самый опасный и беспринципный из членов Династии объявил мне войну.Автор.
Гарем.
Выйдя из покоев брата, Гюльшах направилась в свои через гарем, однако по пути столкнулась в Разие Султан, взволнованно шагающей через веранду наложниц. Разие пока не было ясно, сделала ли что-либо Эйдже, чтобы решить ее проблему, поэтому она направлялась в покои Султанши, желая получить ответ на свой вопрос. — Госпожа, я слышала, Вы прочно сдружились с Махидевран Султан, — обратилась к кровной Султанше наложница, даже не поклонившись. У Разие были натянутые отношения со всеми без исключения членами Династии, никто из дочерей Султана Селима никогда не любил наглую и дерзкую девушку, да и она сама ни к кому из них не испытывала теплых чувств... Ехидная фраза про дружбу с Махидевран была сказана Разие по той причине, что она хотела задеть дочь Хафсы, намекнув на ее дружбу с простой наложницей, каковой продолжала считать Махидевран Разие. — Эта девушка — мать Шехзаде, в отличие от тебя, — ровно, безэмоционально ответила Гюльшах Султан. Разие она ненавидела всей душой, ведь это из-за нее ее мать потеряла доверие старшей дочери и поссорилась на долгое время с падишахом. Ненавидела, но не спешила это демонстрировать. Гюльшах вообще редко проявляла истинные чувства. Она просто не видела причин это делать. — К тому же, тебя это волновать не должно. И еще... Ты забыла мне поклониться. — Простите мне мою невоспитанность, — задетая за живое словами о Шехзаде, небрежно поклонилась Разие, язвительно произнеся свои извинения, как бы посылая Гюльшах к черту и давая ей уяснить, что ни капли не уважает ее. — Хатун, ты забыла, как нужно кланяться? — все также равнодушно вопросила Гюльшах, не давая девушке пройти. — Вы очень подходите друг другу с Махидевран Хатун, — нагло усмехнулась Разие, вновь стараясь задеть Гюльшах Султан, напоминая о ее дружбе с рабыней, но опять потерпела неудачу. — Эта Хатун мне нравится, Разие, — бросила Гюльшах и пошла туда, куда и направлялась до встречи с Разие. Разие Султан же крайне разозлила беседа с дочерью Акиле, абсолютно не оскорбляющейся, как бы Разие ни старалась обидеть ее. Ни секунды не медля, бывшая фаворитка Шехзаде записала Гюльшах в список самых главных своих врагов.Вечер.
Покои Айше Хафсы Султан.
Айше Хафса сидела на тахте, пила щербет и перечитывала письмо, стараясь разобраться, какая из ее догадок верна. В конце концов Султанша усмехнулась и вымолвила: — Акиле. Разие не была виновна в этом преступлении, что было очевидно. Преступления вообще не существовало. Хафса восторгалась хитростью и четкостью плана соперницы, в котором нашлось место для мельчайших деталей... Письмо оказалось за тумбочкой, которую Разие никогда бы не смогла отодвинуть, но наверняка, будучи человеком, имеющим в покоях тайники, отодвинуть пыталась, чтобы уяснить, сможет ли она обустроить тайник и там. Конечно же, Разие не посчитала, что письмо может оказаться за шкафчиком, ведь в ее глазах он был полностью неподвижен, когда на самом деле отодвинуть его было можно: то сделал и один из Агов, пока мать госпожей бежала «от пожара», и Эстер, тренировавшая руки. Не поэтому ли служанка Акиле, кстати, обратилась именно к Эстер?.. Нет, не поэтому. О силе Принцессы Акиле бы навряд ли стало известно, а вот о том, что девушка крайне болтлива и тут же растреплет о письмице всем, кому можно и кому нельзя, ей известно стать могло. К тому же, Эстер по мнению большинства была простовата, то есть, тем человеком, который не смог бы спланировать многоходовку с письмом, чтобы подставить Разие. Да и зачем Эстер это делать?.. Была еще одна интересная деталь, являвшаяся преимуществом хранение письма именно за шкафом. Акиле собиралась сделать так, чтобы о письме стало известно кому-то из властных членов Династии уже тогда, когда оно будет не в покоях Разие, а доказательством того, что оно там было, будет служить пыль редкого цвета на письме, являющаяся частицами коры дерева, из которого выполнена тумбочка Разие, — больше ни у кого во Дворце нет мебели из такого материала. Айше Хафса улыбалась. Акиле помогла и ей, желая отомстить Разие: теперь Хафсе не придется ссориться с сыном, отдавая приказ о казни девушки, — она убьет ее и скажет, что так и было, выставив себя человеком, оберегающим честь Династии и спокойствие сына... В том, что Акиле Султан хотела лишь исполнить месть той, кто предал ее, Валиде Султан не сомневалась, а зря. Планы у матери покойного Шехзаде были куда более далекоидущие. После того, как Разие будет казнена, Акиле предоставит Династии доказательства невиновности девушки в преступлении, которое подтверждало письмо, и этого самого письма фальшивость, «стравив» ее членов друг с другом... В дверь постучали, а следом в покои вошли Аги, силой удерживающие на месте Разие Султан, так и не успевшую дойти до покоев Эйдже. — Что происходит?! — закричала Разие, увидев перед собой довольное лицо свекрови. — Все проблемы лишь в тебе, Разие... Признаться честно, подобного я от тебя все-таки не ожидала, — Хафса наигранно горько вздохнула. — О чем Вы говорите?.. — холодея, осведомилась Разие. Нет, только не это... Почему... Почему Эйдже Султан, которой так нужна была помощь Разие с верным обставлением смерти той, что сейчас сидит перед ней с кошмарно радостной физиономией, ничего не сделала?! — Только не надо сейчас делать вид, что тебе неизвестно, что это такое, — хохотнула Хафса, доставая из рукава письмо. — Это нашли у тебя в покоях. Прочитай. Хотя, полагаю, тебе самой прекрасно известно содержание письма, которое ты наверняка собиралась отправить Шехзаде Искандеру, но не смогла, потому что он был казнен, — Айше Хафса снова усмехнулась. Отныне победа, в чем женщина не сомневалась, будет на ее и только лишь на ее стороне. Разие, с жестом Валиде Султан выпущенная из рук стражников, дрожащими руками взяла протянутое ей Айше Хафсой Султан письмо, и снова стала читать смертоносные строки: «Мой Искандер, мой прекрасный Шехзаде! Я никогда не забуду вчерашней ночи... Все было, будто в наш первый раз, когда мы зачали нашу доченьку Тенели, будто в тот раз, что был годами позже на берегу моря, будто в те разы, которые разы, которые стали нашей самой лучшей неделей наших с Вами жизни... Я редко пишу Вам письма, потому что, перехвати одно из них кто-нибудь, нам и нашим детям, Тенели и пока еще не родившемуся малышу, конец, но сегодня не смогла удержаться. Я постоянно вспоминаю о Вас, обожая и любя, я все никак не могу забыть той нашей ночи. Ах, если бы я тринадцать лет назад попала бы в Ваш гарем, а не в гарем Сулеймана!.. Как жаль, что, будучи фавориткой Наследника, я смогла встречаться с Вами лишь тайно! Надеюсь на то, что однажды ты взойдешь на трон и, казнив своих братьев, сделаешь меня официально своей, не заставляя нас с тобой больше прятаться по углам. Я очень сильно люблю тебя и тоскую... Твоя Разие». — Это... Это не мое! — Губы и голос девушки предательски дрожали. — Разве могла бы, разве бы посмела... — Почерк твой. Так что, даже если ты и не виновата, никто в это не поверит, — надменно, победно улыбнулась Валиде Султан. — Мне жаль твоих детей... А тебя — тебя не жаль. — Вы ничего не сделаете моим детям!!! — практически рыдая, завопила Разие, когда ее вдруг посетила неожиданная догадка. Акиле Султан смогла уехать из Дворца раньше срока, потому что ей разрешила Айше Хафса. Да они... Они же с самого начала были в сговоре! Они вместе все подстроили! Хафса не пожалела даже собственных внуков... Мразь! Подлая дрянь!!! — Ты все подстроила, не так ли? Ты... Всегда ты. Что бы плохое ни случалось со мной, в этом все равно всегда была замешана ты... — прошептала Разие, испепеляя Хафсу взглядом. Злости в девушке сейчас было столько, сколько никогда не было ни в одном демоне. — В этом письме есть доля правды, Хафса. Мне действительно лучше бы было в гареме Искандера, который бы всегда относился ко мне с любовью и уважением, и на стороне его матери, которая бы, будь я за нее, непременно бы смогла возвести сына на трон и почитала бы меня не меньше Шехзаде. Из-за тебя все мои беды, Хафса. Однажды ты поплатишься. Даже если меня к тому моменту уже не будет на этом свете, ты обязательно поплатишься. Потому что всех грешников в конце пути ждет адский костер. — В таком случае мы с тобой будем гореть в соседних кострах, — равнодушно бросила Хафса. Султанша никогда не считала себя безгрешной, будучи прекрасно осведомленной о том, что ни у кого из тех, кто когда-либо имел дело с властью, не растут белые крылья за спиной.