Рецепт идеальной палочки

      Последний покупатель попрощался с Гарри и вышел из лавки в уличные сумерки. Поттер быстро повернул ключ в замке, закрывая входную дверь, повернул на соответствующую сторону табличку и спустился в мастерскую.       Наполнение для сердцевины и само древко уже были готовы, но оставалось вырезать соответствующие руны, сварить укрепляющее зелье и собрать саму палочку. Сегодня, как назло, было больше покупателей, чем обычно.       Были и дети, которые вообще пугались любых вылетающих из палочки заклинаний, и придирчивые ведьмы, которым не нравился, внимание, внешний вид оружия. И как бы Гарри не предлагал им добавить, например, серебряный наконечник или врезать в дерево драгоценные камни, а волшебницы всё равно продолжали выбирать палочку.       Вообще, у каждого человека есть, в среднем, четыре или пять подходящих составов для палочки. Конечно, были и исключения, но на то они и исключения, что редко встречались.       Ещё был один из министров — большой во всех смыслах мужчина, который был недоволен тем, что палочка выглядит «по-дешмански». Откуда в лексиконе властителя вообще такие слова Гарри не знал, но и разбираться не хотел.       И освободился он от посетителей только к самому закрытию. Быстро спустился по лестнице в мастерскую, запнулся и чуть не встретился лицом с деревянными ступеньками, но быстро выпрямился и продолжил движение.       Если бы он начал работать без перерывов с момента, как вернулся от Реддла, то закончил бы к двум-трём часам ночи, но сейчас, скорее всего, провозится до утра. Или вообще не будет спать. Но он готов на это. Поттер ещё никогда не был так воодушевлён тем, чем занимался. Нет, он бесконечно любил свою работу, но такого энтузиазма ещё не испытывал.       Ему даже спать не хотелось. Он уговорил Гермиону принести ему пару магловских энергетиков. По вкусу они были, мягко говоря, не самые приятные, но вот желание прилечь отбивали намертво на пару часов. Конечно, он мог сварить самостоятельно или, на крайний случай, купить зелье бодрости, но он просто забыл и не успел. А вот магловский напиток с таурином и кофеином у него был почти всегда. Даже он вкуснее, чем это пресловутое зелье, тем более, варится оно почти из тех же ингредиентов.       Он вообще любил маглов и их мир. Его мама выросла среди них, а потому и сына знакомила с не магическим миром. Она показывала ему их технику, средства передвижения, изобретения и повседневную жизнь. Иногда Гарри даже ловил себя на мысли, что хотел бы больше времени проводить именно среди маглов, чем магов. У первых жизнь была как-то проще, несмотря на то, что им приходилось самостоятельно готовить еду, убираться в доме и перемещаться по улицам без помощи аппарации, каминов и мётел.       Поттер добавил в зелье последний ингредиент, выключил огонь и опустил туда корпус палочки. Ровно через час он должен будет вытащить его и начать вырезать руны.       Он сначала на бумаге, а потом и на кусочке дубовой доски попрактиковался в вырезании нужных сигилов. Сейчас он мог бы просто отдохнуть, может, даже подремать, но всё равно не был уверен, что его рука не дрогнет при нанесении символов. Он сел на стул, взял в руки резак и дубовый брусочек.       Гарри медленно и предельно сосредоточенно резал жёсткую поверхность, будто прокладывая тонкий путь между деревянных волокон.       На рукояти палочки Реддла он собирался вырезать пять рун — контроля магического ядра, усиления боевой магии, сохранения магического резерва в критических ситуациях, чёткости движений и облегчение обучения новым заклинаниям.       Все эти руны он уже вырезал по сто раз на различных материалах, уже второй раз по конкретно этому материалу. Но он боялся ошибиться. Впервые. Руну на контроль магического ядра нужно наносить уже после того, как Гарри заполнит сердцевину, а из-за её дороговизны он боялся ошибиться ещё больше.       Ну, а ещё из-за того, что Реддлу может не понравиться задержка.       Да, его теперь почему-то волнует его мнение.       Чуть поодаль прозвенел магический будильник, и Поттер вытащил палочку из котла. Он вытер её от остатков жидкости и положил на стол перед собой.       Пора.       В одну руку он взял древко, а во вторую — острый резак.       Одну за одной он выскребал линии, воссоединяя их в сигилы, сдувал опилки, пыль и деревянную крошку.       Он положил древко на стол и устало откинулся на спинку кресла. Наконец-то смог глубоко вздохнуть и выдохнуть — боялся это сделать при работе. Этот этап он закончил.       Гарри махнул палочкой, вызывая темпус, и хмыкнул. Появившиеся в воздухе часы показывали три часа ночи.       Отлично. У него есть ещё целых девять часов до их встречи.       Это если не размениваться на еду и душ. И сон, кстати, тоже.       Он взял в одну руку палочку, поворачивая отверстием в ручке к себе, и открыл банку с сердцевиной. Порошок внутри под конец ритуала превратится в твёрдый камень, а пока его надо было засыпать в палочку. Он вставил в отверстие специальную воронку и начал засыпать порошок. С каждой секундой он чувствовал вокруг нарастающее тепло — это в палочке зарождалась магия. И именно это ощущение он ценил больше всего. Будто рождалась какая-то новая жизнь.       Отверстие он закупорил смолой, которая через пару минут полностью затвердела.       Осталось добавить в уже имеющееся зелье ещё один ингредиент, варить до серебристого цвета (а это примерно полтора или два часа), оставить палочку в этом зелье на час, а затем нанести последнюю руну и покрыть лаком.       Гарри бросил в котёл сушёный шалфей и начал медленно помешивать зелье. И так он будет стоять ещё примерно час, отходить от котла или переставать мешать нельзя было.       Через полчаса у него уже начала ныть рука, а ещё через десять минут заныло плечо. Невероятно сильно хотелось спать и есть, но ещё больше хотелось закончить работу.       Зелье наконец-то окрасилось в серебристый цвет. Гарри вытащил лопатку, разминая задубевшие мышцы. Они прямо горели от боли. Он взял со стола палочку и опустил её в поблёскивающее варево. Нужно подождать ещё час.       Гарри тяжело опустился на стул, снял очки и потёр глаза. Было невероятно тяжело: веки отяжелели, ноги подкашивались, а пальцы еле слушались. В таком состоянии он мог испортить то, что начал, но надеялся на собственные силы. Он уже работал в таком режиме, значит, и сейчас сможет.       Он постоянно прикрывал веки, но тут же одёргивал себя и мотал головой, стараясь прогнать сонливость и усталость. А потом пришло время доставать палочку. Ему хватило пары минут, чтобы отдохнуть.       Он, как и в тот раз, вытер остатки зелья и взял палочку в одну руку, а резак — в другую.       Через некоторое время готовый сигил засветился слабым белым светом, распространяя по ладони приятное тепло. Гарри достал баночку с лаком и макнул в него кисть, затем проводя по дереву.       Почти к восьми утра палочка была закончена. Закончена. Гарри даже поверить не мог. Он достал специальную коробочку с нарезанными полосками бумаги на дне и уложил туда оружие.       Ему уже не терпелось отдать её Реддлу и посмотреть на его реакцию. На его радостное лицо. Ему почему-то очень хотелось увидеть хоть какие-то светлые эмоции на лице этого сильного человека. И при этом сам не знал, откуда в нём было такое желание, вроде как, он просто порадовать его хотел, может, радость Реддлу приносит не только чувство триумфа над подчинёнными.       Он поднялся в спальню и посмотрел в зеркало. Нужно хотя бы сходить в душ, перекусить и переодеться.       Гарри с лёгким страхом отдал замминистру коробку. Они должны были отправиться в заповедник-питомник Хагрида, но Поттер решил сначала отдать ему плод своих трудов.       Вообще, выглядел мастер, мягко говоря, не очень — тёмные круги под глазами, побледневшая кожа и постоянные зевки. Убирать всё это при помощи магии он не собирался: каков смысл? Так хотя бы видно, что он старался.       — Может, перенесём встречу? Вам бы выспаться, — предложил Реддл, а Поттер помотал головой. Это забота? Ну, конечно же нет.       — Нет, не надо. Берите палочку, пробуйте, — пробормотал Гарри, протягивая коробку.       Марволо раскрыл коробку при помощи магии и взял в руки палочку. Но ничего не произошло. Когда маг брал в руки в первый раз свою палочку, то она начинала слабо светиться и искриться. А тут ничего не произошло. Гарри чуть не застонал от досады.       — Нет, не она, — холодно и с толикой печали произнёс Марволо, опуская палочку.       — Пробуйте какое-нибудь заклинание, может, она хотя бы лучше, чем ваша прежняя, — с досадой предложил Гарри. Только не это. Только не так. Ему хотелось выть от досады. Он столько сил вложил в, по сути, ненужную Реддлу палочку.       Марволо взмахнул ей и разбил ближайшую гипсовую статую. Она разлетелась на кусочки, но основание осталось нетронутым. Потом он попытался собрать осколки воедино, но между ними в некоторых местах всё равно остались трещины.       — Не пугайтесь, я сейчас просканирую ваше ядро, но вы продолжайте, — пояснил Гарри, доставая палочку.       Реддл попытался распустить бутоны у ближайшего розового куста. Но некоторые после использования заклинания так и остались закрытыми.       — Нет, не лучше, — в голосе замминистра сквозила лишь малая толика той печали, которую испытывал сам Гарри. Хотя, может, Марволо просто скрывал истинные эмоции?       — Но по моим анализам ваше ядро ведёт себя спокойней с этой палочкой, — с надеждой произнёс Гарри.       — Я так не чувствую. Спасибо, мистер Поттер, но она не моя, — он протянул ему палочку и посмотрел в глаза. Они оба были расстроены, только вот Гарри ещё и жалел, что потратил такие дорогостоящие и редкие ингредиенты. Ну, ничего, когда-нибудь же это должно было произойти, нельзя же постоянно хранить жалкие пару грамм сухоцветов.       — Может, хотя бы попробуете? Всё-таки вы за это деньги заплатили, — с досадой произнёс Поттер. Наверное, он даже старался вызвать жалость у замминистра, чтобы тот согласился оставить палочку.       — Ладно, хорошо, — согласился Реддл и убрал её в карман к своей. — Доставайте порт-ключ.       Гарри достал из кармана куртки серебряные часы на цепочке. Они оба взялись за них, и Поттер произнёс заклинание, начавшее трансгрессию.       Хагрид никогда не любил, когда его заповедник называли зоопарком. Да, животные сидели в вольерах, но те были просторными и соответствовали природной среде обитания той или иной особи. Детей и, как говорил сам Рубеус, «сомнительных» личностей он сюда не пускал, а потому никакой особой опасности для животных не было. А вот для посетителей — хоть отбавляй.       И если в вольерах сидели как и безобидные животные — розовые хорьки, помесь выдры и бобра с белоснежной шерстью, нюхли, камуфлори и прочие, то были так и опасные — мини-василиски, нунду, окками, сносороги, ядовитые пикирующие злыдни, мантикоры, акромантулы и ещё с десяток видов прочей устрашающей живности.       Сам по себе заповедник представлял широкую каменную дорогу с буйством разнообразных деревьев вокруг, пением чудных редких птиц и отдельными дорожками к вольерам. Дамблдор помог Хагриду создать вокруг заповедника защитный купол, который не давал птицам улететь, а погодным условиям портить жизнь, например, теплолюбивым существам.       Они вошли в главные ворота и встретили Хагрида, приветственно машущего гостям. Гарри заранее предупредил его, с кем именно придёт, и попросил Рубеуса отменить все посещения.       — Привет, Хагрид, — приветливо улыбнулся Поттер.       — Здравствуй, Гарри. Добрый день, мистер Реддл. Это такая честь для меня и моих зверушек! Токма вы учтите, что к тем, у кого решётки светлые, подходить близко нельзя, даже если на вид они безобидными кажутся, — предупредил полувеликан, грозя пальцем. Реддл поморщился и насмешливо приподнял бровь.       — Здравствуйте, сомневаюсь, что мне нужен подобный инструктаж — всё-таки я уже не ребёнок, — холодно ответил Реддл и сложил руки на груди. Поттер слегка усмехнулся и прыснул со смеху. Теперь замминистра не мог давить на собеседника своим ростом — Хагрид всё равно был выше.       И в этот момент Поттер задумался. А сколько Реддлу лет? Он точно старше сорока, раз не знает Хагрида и знаком с Северусом и Малфоем, но по внешности ему было максимум тридцать. Может, просто какая-то магия?       — Да, ладно… простите. Гарри, сам справишься? А я пока пойду василиска своего лечить.       — А что с ним?       — Да подрался с другим, вот и получил, — с добродушной улыбкой ответил Хагрид и побрёл к хижине, стоящей почти в самом конце заповедника.       — И вот этот… человек был вашим учителем? — презрительно спросил Реддл. По сути, Гарри должен был обидеться за такое отношение к своему другу, но понимал, что Марволо на самом деле так о Хагриде не думал. По крайней мере, не совсем так.       — Да, и причём очень даже хорошим. Он был единственным, кто действительно знакомил нас с удивительными существами, а не просто показывал их рисунки в учебниках.       — А почему он сейчас не в Хогвартсе?       — Во-первых, сейчас лето. А во-вторых, Дамблдор нашёл ему замену на посту преподавателя, а сам Хагрид приходит в Хогвартс по первой же просьбе директора: он всё еще школьный лесничий.       — А кто тогда остаётся здесь?       — Иногда я, иногда Билл Уизли.       — Понятно, ведите, — скомандовал Марволо и указал рукой на каменную тропинку.       И каждый раз, когда Гарри приходил сюда, он любовался деревьями, птицами и цветами, будто видел их впервые. Вокруг стоял сладкий приятный запах, а воздух наполнялся пением, рычанием и клёкотом. Солнце приятно пригревало, а потому недосып стал проявляться ещё сильнее. Гарри зевнул, но постарался прикрыть рот рукой, чтобы Реддл этого не заметил. Не хотелось ударить перед ним в грязь лицом.       Они подошли к вольеру, облепленному густой зеленью. Там на толстых кривых ветках сидели большие белые павлины, чистящие перья.       — И почему они здесь?       — В каком смысле?       — Ну, что в них такого, что они находятся в волшебном заповеднике?       — А, у них светятся перья. Можно их использовать для создания раствора, который будет светиться в темноте. Маглы называют его флуоресцентным.       — Флуо… Флу… Каким?       — Флуоресцентным, — с улыбкой ответил Гарри. — Маглы добиваются подобного эффекта при помощи химии, а мы используем для этого животных.       — Птицы страдают от этого? — обеспокоенно ответил Марволо.       — Нет, если правильно собирать перья.       — А так ли важен этот… раствор?       — Да нет. У нас есть магия, как минимум, Люмос, а потому я не понимаю, зачем кто-то до сих пор использовал их перья для освещения.       — Это ужасно. — предельно серьёзно ответил Реддл, рассматривая птиц. — Есть ли ещё какие-то животные, которые страдают из-за деятельности человека?       — Если именно страдают, то нет, но многими мы пользуемся для создания зелий или мазей. Например, если долго не сцеживать яд у василисков, то они станут агрессивными начнут нападать друг на друга. Если не состригать шерсть у некоторых животных, то она собьётся в колтуны, а потом зверушки сами их выдерут, правда, уже с болью. Они нуждаются в нас в той же степени, что мы в них, — тихо закончил Гарри, поглаживая через решётку пальцами голову одного из павлинов, подошедшего максимально близко к нему.       — А покажите мне василисков.       — Хорошо, только до них идти чуть дольше.       Они проходили мимо самых разных вольеров — с прудиками, с бурной растительностью, с пещерами и прочими особенностями. Хагрид все свои силы тратил на то, чтобы обеспечить зверушкам максимальный комфорт, но, конечно, нигде им не будет лучше, чем на воле.       Через пару заворотов показался просторный вольер с песком и множеством различных веточек и пещерок. Среди всего этого иногда мелькала изумрудно-зелёная чешуя. Гарри остановился напротив стекла и указал Реддлу на один из тёмных углов. Вскоре из него выполз маленький, сантиметров двадцать в длину, василиск. Марволо прыснул со смеху.       — Это он пока маленький, потом до метра может вырасти.       — И их яд не опасен? И взгляд?       — Это всё опасно только для детей или животных. Яд на взрослого человека действует, как алкоголь — тебя шатает и тошнит, а вот взгляд придаёт лёгкой скованности, но не более.       — Удивительно. А есть открытые вольеры?       — Да, у гиппогрифов, фестралов, травоядных грызунов.       — Покажите гиппогрифов, — Гарри замечал, как командный тон становился всё более и более дружелюбным, более мягким.       — Хорошо.       Сам вольер представлял собой скорее загон с забором, который был примерно по грудь Поттеру. Сбежать ещё ни одна особь не пыталась. Гарри развернулся спиной к ограждению, поставил на неё локоть и положил на голову руку. Устал. Жара окончательно разморила его.       — Вы себя нормально чувствуете?       — Да, всё хорошо.       — Вот смотрю на вас и мне так не кажется, — замотал головой Марволо.       — А что, я плохо выгляжу? — с улыбкой спросил Гарри.       — Вы выглядите уставшим, мистер Поттер.       — Просто не выспался, всё хорошо.       В этот момент Реддл напрягся, а затем схватил Гарри за руку и потянул на себя, параллельно взмахивая палочкой и произнося защитное заклинание. Поттер от такой резкой смены положения не успел опомниться, как уже оказался прижат сильной рукой к торсу Реддла, пока тот со сосредоточенным лицом выводил заклания в воздухе.       Но Гарри не обращал внимания ни на что вокруг. Он смотрел прямо в чёрные глаза, которые хаотично перемещались, глядя куда-то ему за спину. Вроде как, он сейчас должен отстраниться и поблагодарить Марволо, судя по всему, за спасение, но он не хотел этого. Не хотел отстраняться. И вроде здравый смысл кричал ему о том, что пора прекратить это, но сердце лишь бешено билось, отдаваясь пульсацией по всему телу.       Надо, но не хочется.       — Мистер Поттер? — послышался будто из-под толщи воды голос замминистра.       — Да?.. Что случилось? — ошарашенно спросил Гарри, отталкиваясь от него и слегка краснея.       — Один из гиппогрифов встал за вашей спиной на дыбы, и я подумал, что он мог напасть на вас, — констатировал Реддл, смотря ему за спину.       — Вы не убили его? — с паникой в голосе спросил Поттер, поворачиваясь. В загоне стоял абсолютно живой и невредимый гиппогриф, обиженно стучавший лапой по земле.       — Нет, вы думаете, что я бы смог убить пусть и агрессивное, но невиновное животное? — спросил Реддл, изогнув бровь.       — Нет, конечно нет, простите, я… Спасибо, — устало выдохнул Гарри, отворачиваясь. Он случайно задал этот вопрос. В панике. Почему в тот момент ему казалось, что жизнь животного важнее, ведь Марволо направлял на него палочку. Но ведь тогда он и вправду считал, что замминистра мог убить гиппогрифа? Гарри не знал ответа на этот вопрос. Он просто запаниковал и не смог разобраться в потоке мыслей, который обрушился на него, когда всё затихло.       — Я не мог поступить иначе, — холоднее, чем обычно, отозвался Реддл.       Гарри возненавидел себя в этот момент. За неосмотрительность, из-за которой показал себя перед Марволо в худшем свете. За длинный язык, который позволил ему задать такой глупый и обидный вопрос. За разум, который этот вопрос вообще создал.       Каким же глупым ребёнком он сейчас выглядит? Он настолько неосмотрителен, что позволил себе работать всю ночь без продыху, а потом даже не удосужился сконцентрироваться в ситуации, когда это было важнее всего. Какой же он идиот…       — Как вы оценили эту новую палочку?       — Она лучше контролирует и стабилизирует ваше магическое ядро, но да, магия по силе осталась той же.       — Из чего она? Я вижу, что дуб, но что внутри?       — Сердцевина из порошка игл дикобразов и цветков голубой полыни, — соврал без зазрения совести. Не хотелось ему говорить, что Гарри потратил на его палочку самый дорогой ингредиент и прогадал. Цену он выставит соответствующую, но вот знать Реддлу о таком материале необязательно. Ему просто не хотелось вновь позориться перед ним.       — Я буду пользоваться ей, а потом посмотрю, может, она действительно лучше. Но оплату я вам всё равно перечислю.       — Да, хорошо, — с дежурной улыбкой ответил Гарри. Их разговор стал намного холоднее и отстранённее, чем обычно. Реддл ещё и про деньги заикнулся. Поттер совсем не любил про них разговаривать, потому что постоянно думал, что так он кажется жмотом и скупердяем, пекущимся за каждый кнат.       — Не приходите завтра на встречу: вам лучше выспаться.       — Уверяю, я смогу быть завтра в форме и… — начал оправдываться Гарри, но был прерван. Да, давно такого не было.       — Возражения не принимаются. Я не спрашивал, хотите ли вы этого, я поставил вас перед фактом, — как ни в чём не бывало ответил Марволо, поправляя манжеты мантии.       — А почему вы решаете за меня, простите? — с претензией спросил Гарри.       — Прощаю, — съязвил замминистра. — А потому что я не хочу, чтобы вы подрывали своё здоровье. Можете расценивать это как заботу, если вам угодно.       — Хорошо, благодарю, — сухо ответил Гарри, направляясь за идущим в сторону выхода Реддлом.       И почему он только заикнулся о заботе? Может, как-то проник в его сознание? А что, вокруг замминистра ходило множество слухов, включая тот, согласно которому он разделил свою душу на несколько частей, чтобы обрести бессмертие, или тот, в котором Реддл держал где-то в подвале своего особняка огромную ядовитую змею, способную целиком сожрать человека. Но слухами земля полнится, а верить им — себе дороже.       При помощи портключа они переместились в лавку, а оттуда Реддл отправился в свой особняк через камин, перед этим попрощавшись.       Гарри не мог понять, почему пришёл в такой шок от прикосновения к Реддлу. Не мог понять, почему сразу не отстранился, не мог понять, почему ему нравилось чувствовать его сильные руки на своей спине.       Нет, он не верил, что Реддл вообще способен когда-нибудь причинить вред невиновному существу.       И почему Гарри такой нелепый? Отчего он такой глупый? Он опозорился перед самым важным клиентом в его жизни и второй по важности персоной магической Британии. А ещё Марволо предоставил ему действительно большой объём информации, открылся, а Поттер так и не смог создать идеальную для него палочку.       Он ненавидел себя за это.