Диссонанс

Подперев отяжелевшую от избытка мыслей голову рукой, я в полусонном состоянии крутила в пальцах лабораторные стёклышки. Биология никогда не увлекала меня в достаточной степени, чтобы я занималась ей - и поэтому практическую за меня делает мой союзник по воле судьбы учителя. Смотрит что-то в микроскоп своим почему-то именно жёлтым глазом, разглядывает клеточные составляющие какой-то там лабораторной фигни, зажатой им же меж двух стёклышек. Записывает что-то на лабораторном листе, считает, выводы на три строки больше положенного выписывает. А я откровенно и беззастенчиво бездельничаю. Интересно, а в браке было бы так же? Помотав головой, я подбросила стёклышко и вновь словила его, начиная вертеть меж пальцев. Отрешённо и, скорее, чтобы занять руки, пока от разумных извилин в голове точно так же ускользает навязчивая мысль, вскользь задевая мои уязвимые точки сознания. Чёрт бы побрал этот характер и этот треклятый сестринский инстинкт - из-за этих подлых и непреклонных товарищей у меня теперь навязчивое чувство жалости к сбежавшей девчонке проснулось. К той, которая подложила мне в обувь лезвия и насыпала стекла, той, которая влила перекись мне в шампунь и, что самое ужасное, испортила мой любимый полотенчик. Которая не то, что претендует, а открыто и беззастенчиво заявляет о своих правах на моего парня. А мне её жаль! Тысяча чертей! На какой-то миг в тишине послышался сначала хруст, а потом тихий звон осколков стекла, посыпавшихся на парту - в запале я неосознанно сжала руку в кулак, раздавив стекляшку в своей ладони. Вслед за стеклом на парту упали несколько багровых капель, и недоумённый взгляд Сейджуро, которым он одарил меня сразу после хруста, сменился на недовольный. Хмыкнув, он демонстративно перевёл взгляд на дверь и обратно, когда заметил, что я собралась было притянуть ладонь ко рту дабы вернуть кровь обратно в организм. Уже через минуту, рассыпавшись в извинениях перед учителем, я куковала в туалете, подставив ладонь под холодную воду. Струи мало помалу принимали исконную прозрачность, видимо, им надоело уносить мою драгоценную кровушку в канализацию. Зато рука занемела от холода (или от потери крови) и это было малоприятно. Фыркнув, я принялась разминать её, но от этого кровь снова просочилась из ранок. Вытащив наушники из телефона, чтобы позвонить скорой помощи в лице Чинатсу, я в непривычной после плеера тишине различила тихие всхлипы, совсем детские шмыганья носом и тихий скулёж наказанного щенка. В кабинке за моей спиной размазывала сопли какая-то девчонка, и я почему-то даже не сомневалась в том, кто именно это был. Сжав в ладони салфетку, я опёрла свой центр тяжести о раковину и почти минуту прислушивалась, в атрибутах истерики вылавливая сиплый голос Ватанабе, проклинавшей свою слабость и бессилие. Кого-то она мне напомнила - кого-то, кого четыре года назад предали лучшие друзья. Да, может быть, у меня была и более весомая причина разводить слякоть, чем сейчас у маленькой Аой, но ведь и я сильнее, чем она. И то, что не выжмет из меня и слезинки, её подкосило. Жалость била по гордости с удвоенной силой. Вот она, привычка - успокаивать. Быть сильнее, добрее, лучше. Скомкав в левой руке сразу несколько сухих салфеток, я почти привычно швырнула их в кабинку, ориентировочно целясь в, без сомнений, сжатые в замок на коленях руки. И короткое "ой" девчонки поспешило заверить меня в моей меткости. - Хватит сырость разводить, - угрюмо хмыкнула я не без скрытой доли некой заботы. - И умойся, а то глаза будут весь день красными. Не дожидаясь ответа, я выхватила себе ещё пару салфеток и, прошмыгнув во всё ещё приоткрытую дверь, ушла.

***

Багровый закат, акварелью разлившись по небесной черни, давно растаял в сумеречной тьме. Город зажигал свои огни - нити блеклых фонарей паучьей сетью серебрились внизу, а по ним, как огоньки по гирляндам, мелькали фары сотен тысяч машин; слепили неестественно ярким неоновым светом вывески. Из небоскрёба Киото был как на ладони. Сминая в пальцах картонный стаканчик с горьким кофе, я отрешённо думала, что в "Moscow never sleep" первое слово это условная переменная, и мне в пору сменить его на "Kyoto". Он тоже не спал. Часы на дисплее мобильного отсчитывали первые минуты понедельника. И снова в сознание прокрадывалась мысль, весьма логичная, к слову, что этот единственный выходной пролетел мимо меня - сначала в секции, потом в домашней рутине, теперь на работе, в клубе. Да вообще жизнь либо летит мимо, либо пронзает меня бешеным ураганом, вдребезги разбивая весь устой и оставляя в душе такое месиво, что картины постапокалиптической разрухи кажутся чем-то вполне себе реальным. Фыркнув, я выплеснула кофе с балкона и, смяв стакан, швырнула его в урну. - Така-чан, нельзя так, - с укоризной послышалось за спиной, и вскоре в поле моего зрения мелькнули пепельные локоны, - а вдруг ты в человека попадёшь? Кана, вторая составляющая нашего танцевального трио, облокотилась о перила и, заправив прядь волос за ухо, посмотрела на меня. В её серых, с малахитовым оттенком, глазах было столько укора, что мне на миг показалось, что я нашкодивший ребёнок, которого отчитывает воспитатель. Но - только лишь на миг. - Да кто по этим переулкам шастать будет, - пожав плечами, я тряхнула головой и провела холодной ладонью по лицу. Усталость брала своё. - Вообще, не понимаю, зачем в центре города столько узких переулков, когда люди ходят по главным улицам, если вообще не на такси приезжают. - Там тоже своя жизнь, - как-то определённо двусмысленно пожала плечами блондинка, закуривая, и привычным жестом протянула мне сигарету. Помнит же, что я не курю. И даже руку одёргивает запоздало, только улыбается немного сконфужено, почти виновато и чуть понимающе. - Рен прибьёт, да? Рен - импровизированная и модифицированная под местный контингент версия имени моего брата. А он, и правда, без зазрения совести надаёт мне по голове, если снова пропахну никотиновым дымом. Но только почему-то сейчас мне плевать на последствия. - Похуй, - прикусывая фильтр до хруста ментоловой капсулы, выдыхаю я и, потянувшись к огоньку, закуриваю. Дым жжёт горло, нос, лёгкие, от него глаза слезятся с непривычки. Но именно это мне сейчас нужно. - Чёрт, я уже сплю на ходу. До скольки сегодня будем? - Где-то до двух, - равнодушно пожала плечами Кана, выпустив колечко дыма. - Можешь идти, я справлюсь сама, - вдруг понимающим тоном предложила она и, завидев, как я открыла рот, чтобы возразить, поспешно выдохнула: - Мне к полудню на пары, не парься. Тебе тоже спать надо. Ну, вали уже, вали. Только Тобаре не попадись! Усмехнувшись, я сделала одну тягу и выплюнула едва прикуренную сигарету. Проскользнув сквозь толпы дрыгающихся в танце людей к выходу, я успела только почти мило подмигнуть гардеробщику, сорвав с петли свою ветровку, и влететь в тонкую щель между почти закрывшимися дверями лифта. - Фуух, вроде не заметил, - упёршись спиной в двери лифта, я вздохнула и только тогда подняла взгляд на других пассажиров. Дело в том, что наш клуб занимал только несколько этажей небоскрёба, и помимо нас тут было ещё несколько заведений. Обычно тут можно было встретить самый разный контингент людей - от поваров из ресторанчика на первом этаже, решивших прокатиться на крышу и обратно, до рокеров, легально оккупировавших эдакий пентхаус здания. - А я... я... я решила вас проводить, - сконфужено пролепетала я, растягивая губы в до неприличия широкой улыбке и чуть склоняя голову перед тем, от кого так старательно скрывалась в толпе. - Да ладно тебе, Такара-чан, - усмехнувшись, глухо проговорил Тобаре-сан, и, если добавить конкретики, он был главным по управлению персоналом клуба и именно от него зависела моя ставка. - Можешь идти домой, не делай из меня монстра. Лифт пиликнул и замер, завершив свой скоротечный спуск на первый этаж. Я, сжав в почти объятьях куртку, часто закивала, желая приятного вечера, спокойной ночи и вообще прощаясь, и уже начала отступать в раскрывшиеся двери, когда вдруг он улыбнулся так широко и кровожадно, что у меня невольно возникла ассоциация с безумным Тысячелетним Графом. - Почему же до завтра? Сегодня и встретимся, - ухмыльнулся он. - Отработаешь пару часов, с десяти до полуночи. Свободна, пока не передумал. Подорвавшись, я почти пулей вылетела в холл и сразу на улицу, едва не обматерив медленно крутящиеся стеклянные двери. Подгоняемая каким-то непонятным мне желанием скрыться, я рывком натянула куртку и, почти пробежав часть квартала, свернула в переулок между зданиями, чтобы дойти до дома через парк, как хотелось. Шаркая ногами, я медленно плелась по узенькой, тёмной улочке, сетуя на то, что побрезговала взять плеер и теперь вынуждена идти домой пешком и в абсолютной тишине. И в этой пустоте, образовавшейся ввиду отсутствия музыкального сопровождения, настойчиво сквозила мысль о том, что всё-таки и по таким переулкам кто-то же ходит, хотя до сих пор мне никто не встретился. Нет, не то, чтобы мне было страшно идти одной по тёмному переулку в начале первого ночи, я никогда не была трусихой, только вот в этой безлюдности было действительно что-то странное. Как будто плохое предчувствие было, объяснения которому я не могла найти. Ну что может случиться в переулке меж зданиями, в которых находятся одни из самых презентабельных заведений, где проводят время отнюдь не бедные и нуждающиеся люди. А у богатых ведь другие утехи, верно? Я самозабвенно верила в это ровно до того момента, когда тишину пронзил девичий визг. Обернувшись, я увидела в тусклом свете блеклых фонарей несколько силуэтов, подковой прижавших кого-то к стенке в одном из ещё более узких ответвлений переулка. Даже сомнений не оставалось, что пятеро парней взяли девчонку в кольцо и вывод о том, чего они хотели, напрашивался сам собой. А теперь попробуйте мне доказать, что женщины - слабый пол, нуждающийся в защите. На моём примере, естественно. - Хэй, мудилы, - понизив голос до хриплого и почти басовитого, достаточно громко протянула я, медленно шагая в их сторону. - Чем забавитесь, м? - Пошёл вон, дрыщ, - гаркнул пьяным полутоном один из них, обернувшись через плечо, но не найдя во мне угрозы. Нет, я ничуть не отрицаю того, что в куртке с наброшенным на лицо капюшоном, в котором я спрятала свёрнутые в косу патлы, моя персона вполне могла походить на хилого представителя сильного пола и тэ дэ, но бля! В наглую воспользовавшись отсутствием ко мне внимания, я схватила ближайшего к себе парня за ворот на спине и, дёрнув на себя, лишая равновесия, локтем заехала по переносице, отправив его в глубокое забвение на асфальте. Тихо, никто даже не заметил случившегося. И поэтому я решила повторить, с ноги ударив по сгибу коленей пославшего меня парня, заставив его запрокинуться назад и распластаться у моих ног. - Я не дрыщ, я - леди, мудила! - бесстыдно наступив ему на грудную клетку, я самозабвенно подпрыгнула на этой ноге, заставляя его рёбра громко и жалобно хрустнуть. - Повторяю вопрос: по какой причине пати? Трое парней одновременно обернулись на меня, и девушка за их спинами тихонько сползла по стене, закрывая лицо ладонями и едва слышно всхлипывая. - Ты чё творишь, блять!? - глухо пророкотал один из парней, стоявший ближе всех ко мне. - Вопрос не в этом, милый, - беззастенчиво шагнув почти вприпрыжку сначала на живот, а после - на пах обездвиженного от боли в сломанных рёбрах парня, протянула я. - Вопрос в том, что творите вы? И, пригнувшись, я резко ушла вниз, подходя к нему вплотную, и, уперев ладони в асфальт, с разворота вмазала ему сначала в кадык, а после, перевернувшись в воздухе, ощутимо шаркнула ботинком по рёбрам и животу. Двое других парней, пока первый конвульсивно дёргался, упираясь в кирпичную кладку стены плечами, недоумённо переглядывались. Капюшон слетел с головы и растрёпанные волосы рассыпались по плечам, явив миру отнюдь не "мастера чёрного пояса", которого они себе уже успели представить, а простую, к тому же ещё и весьма красиво накрашенную девушку. Я даже могу сейчас представить, как не вяжется в их голове мысль о моей внешности и том, что я положила троих парней. Ан-нет, пока что только двух с половиной. Выпрямившись, я без лишних гуманных раздумий шарахнула корчившегося парня ногой по самому ценному, заставив того скорчиться и осесть на асфальт, беззвучно глотая ртом воздух. Эдакая агония, которую никогда не понять девушке. Надо будет как-нибудь спросить у Лёньки, с чем это сравнимо. - Суть улавливаете, надеюсь, - хмуро проговорила я, брезгливо толкнув ногой скорчившегося на земле парня. Хм, а ведь хорошо одеты вроде бы, разве что под кайфом - развязная речь, чрезмерно плавные движения, глаза. Мне не впервой сталкиваться с подобным. И это только сильнее злит. - Да кто ты такая?! - замахнувшись слишком медленно, один из парней шатнулся в мою сторону. Я бы могла с лёгкостью уйти и тогда он сам повстречался бы мордой со стеной, но приторный запах выкуренной травы пробуждал в душе те воспоминания, которые я хотела стереть. Воспоминания четырёхлетней давности. Шагнув ему навстречу, я схватила его за лицо, вжимая пальцы в кожу с такой силой, что держала его буквально за челюсть, и большим пальцем "захлопнула" капкан, зацепившись за нижний ряд зубов. От боли он не мог закрыть рот, а отвращение мне давно не присуще - сильнее вдавив пальцы в кожу, я резко дёрнула этой рукой в сторону и одновременно с этим замахнулась для хука. Челюсть сломалась с оглушительным хрустом, а болезненный вой подонка гулким эхом оттолкнулся от стен. К тому времени оклемался парень, которому я заботливо помяла ребра, и я едва успела перехватить его занесённый для удара кулак, с силой сжав запястье и по привычке найдя болевую точку, надавила на неё сильнее положенного. Парень за моей спиной взвыл и упал на колени от боли. Слабак. Изнеженные мальчики, покурившие и решившие развлечься. Ненавижу. - Проваливайте! - гаркнула я, отбрасывая руку парня, которую всё ещё держала. - Живо! Они не спорили - сбежали сразу, прихватив своих бессознательных товарищей. Я тоже хотела уйти - и только короткий всхлип напомнил мне о девчонке, вжавшейся в стену. Посмотрев на неё, я прикусила губу. Локоны, блестящие от лака, спутались и скрывали лицо, на тонких запястьях алели следы от чужих похотливых пальцев, как и на молочной коже бедра, открытой разорванной вдоль бедра юбкой. Это бы вызвало жалость, если бы не золотые нити браслетов, сетью сплетавшиеся на багровевших запястьях, не маленький клатч, откуда выглядывал телефон последней модели, и не тонкие каблуки модельных туфлей с алой подошвой. Штампованная фифа высшего сорта. Мерзко. Развернувшись, я медленно шагнула в сторону, и хотела уже уходить, когда вдруг... - Сп... Спасибо, - всхлипнув, фифа потянула меня за край куртки, заставив обернуться. И тогда я встретилась взглядом с кукольными, стеклянно-голубыми глазами. - Такара?.. - Аой?!