***
Целый день каждый прибывает в своих думах, не решаясь поднять разговор о предстоящем. Джин знает, что Шивон не идиот и один явно не рискнет приходить. Альфа понимает, как опасно будет брать Тэхёна. За Чимина он почти не переживает, тот дикий в бою, запросто голову свернёт. А Тэхён нежный цветок для Джина, тот, кого оберегать надо. И альфа оберегает, просит остаться в квартире, почти умоляет не упрямиться и переждать. — Нет, Джин, — твёрдо заявляет омега. Смотрит чётко в глаза и выдерживает раздражённый взгляд. — Да, я боюсь. Боюсь крови. Боюсь выстрелов. Но ещё больше боюсь вас потерять. Я не вынесу этого ожидания, мне нужно идти. Джин скверно выругивается и зажимает Тэхёна в объятиях. Омега сам тянется, вдыхает аромат пионов, наполняя лёгкие до предела, и успокаивается. Сам себе признается, что да — любит. Любит его запах, любит его заботу, любит перебирать пряди его волос, которые раньше были сиреневые, а теперь приобрели естественный цвет. До дрожи в коленях любит его. Понимает, что Чимин приворожил, как друг, заставил полюбить себя по-дружески. Но Джин не просто друг, за него сердце болит, когда представляешь, что он уезжает из этого города подальше, оставляет Тэхёна. Омега чувствует чужое-родное тепло от рук. Отвечает на поцелуй, который перерастает в глубокий и мокрый. Джин ещё давно осознал свои намерения, договорился с альфой внутри, что Тэхёна трогать не будет, пока он сам не захочет, сам руки не потянет. А Тэхён тянет, вжимается в альфу, просит не останавливаться, говорит, что хочет. — Подожди, — Джин отрывается от сладких губ и еле сдерживает себя, вдыхая ошеломительный аромат персика. Он оставляет Тэхёна в полном недоумении посередине гостиной и уходит в другую комнату. Потом возвращается с маленьким мешочком. — Когда я был ещё ребёнком и верил во всякие сказки, нашёл у реки кулон. Сам же сочинил о нём легенду, якобы украшение принадлежит русалке, и когда я встречу настоящую любовь — отдам кулон ей, чтобы русалка охраняла моё сокровище. Я бережно хранил все эти годы его, никому не показывал. Но я хочу надеть его прямо сейчас на того, кто глубоко в сердце проник. Ради кого жить теперь надо. Ты примешь его? — Это что, предложение? — ухмыляется сквозь слезы Тэхён и смотрит прямо в глаза альфе. — Да, приму. Джин, я тоже хочу любить тебя, пожалуйста, надень его на меня и дай этим жестом разрешение. Джин развязывает мешочек, достаёт из него каплеобразный кулон, который вбирает в себя свет и переливается всеми возможными цветами. Он подвешен на серебряную цепочку и идеально смотрится на смуглой коже Тэхёна, который с интересом крутит в руках подарок, пуская на него слёзы. Он шепчет одними губами «спасибо» и вновь льнёт к Джину. Джин нежно приподнимает Тэхёна за подбородок и оставляет на нем невесомый поцелуй, потом переходит к губам. Сминает их нежно, но напористо, а Тэхён не отстаёт — помогает раздеть себя и раздевает Джина. Они движутся в сторону спальни каким-то кубарем, вытирая собой стены и путаясь в собственных ногах. Наконец Тэхён чувствует под собой прохладные простыни, успевшие остыть после ухода Чонгука. Младшего забрал Намджун, чтобы о чём-то поговорить. Поэтому Джину с Тэхёном не надо беспокоиться о нём — Намджун приглядит. Омега остался в одних боксерах и приподнялся на лопатках, чтобы расстегнуть ширинку джинсов Джина. Альфа завороженно наблюдает за пальцами омеги, которые проезжаются по возбуждению. Тэхён спускает мешающую ткань и поднимает взгляд на альфу. — Можно? — таким тоном, словно просит купить кусок торта, а не взять член в рот. Джин не успевает ответить, как ощущает горячий язык на головке, потом и вовсе весь член оказывается во рту омеги. — Блять, — выдавливает альфа и на большее сил не хватает. Он держит Тэхёна за волосы, но не толкает его и бёдрами не двигает, боится навредить. — Хватит, Тэ. Джин мягко отстраняется, потому что думает, что ещё пару движений и он кончит. Тэхён разочарованно выдыхает и опускается на простыни под давлением руки альфы. Джин снова целует и раздвигает стройные ноги, закидывая их на плечи. Он вводит в омегу один палец, предварительно смочив слюной. От такого Тэхён задыхается, мечется и думает, что ненависть к альфам не закончилась, но Джин исключение. Он для Тэхёна не альфа, он тот, кто открыл глаза на прекрасные чувства. Тот, кто не оставит, омега уверен. — Ты, — Джин перестаёт двигать пальцем и смотрит обеспокоенно на Тэхёна. — Девственник? Тэхёну вдруг стало стыдно, и он схватил подушку, зарываясь в неё лицом. Альфа медленно отобрал её и оставил омегу без укрытия. Тэхён слегка качнул головой, отвечая на поставленный вопрос. — Тогда я буду нежным, — альфа снова начинает действовать, добавляет ещё два пальца по очереди и внимательно следит за реакцией, не дай Бог сделать ему больно. — Хватит, Джин-и, мне стыдно, — не врет, весь раскрасневшийся и вспотевший, но чертовски сексуальный. — Просто вставь уже. Джин молча вытаскивает пальцы и снимает шикарные ноги со своих плеч, разводит их в стороны, а Тэхён ещё больше наливается алым оттенком. Альфа пристраивается поудобнее и плавно входит одним толчком. Из-за естественной смазки это получается безболезненно. Хоть это и впервые у Тэхёна, ему всё равно до безумия приятно с Джином. Его медленные, но уверенные движения заставляют впиваться в кожу альфы ногтями и просить ещё. Они позволяют друг другу выпустить все свои потаённые желания, несмотря на большую потерю. Сейчас для них есть только страсть, которую хочется продлить настолько, насколько это возможно. Джин не хочет потерять Тэхёна также, как Чонгук Юнги, альфа уже не сможет без него. — Останься, — севшим голосом просит Джин омегу, лежащего у него на груди. — Нет, — это обычное слово шипами врывается под кожу. Почему-то очень страшно. Страшно за всех. — Если ты не перестанешь повторять это, то такой ночи у нас больше не будет. — Ты слишком хитрый, — хмыкает Джин и приподнимает Тэхёна повыше. Целует его щёчки и носик, смотрит на лёгкую улыбку и от этого не по себе. А вдруг не увижу больше, думает альфа. Но тут же перечеркивает это «а вдруг». Сейчас абсурдным мыслям места нет.***
Двое альф, не спеша, идут по улочки, залитой последними лучами солнца. Розовая пелена натянулась над городом, оповещая, что ночь скоро придёт. Все начинают торопиться в квартиры, шепча проклятия об этом месте и ускоряя шаг. В тёмных подворотнях, если прислушаться, можно услышать шипение. Новичку, наверное, подумается, что шум исходит от какого-нибудь водоёма, но те, кто***
Прежде чем отправиться к назначенному месту, — заброшенному торговому комплексу, состоящему из четырёх этажей, последний из которых полностью разрушен, — все собираются в квартире Джина и ещё раз пробегаются по пунктам. Чёткого плана нет, поскольку неизвестно, сколько человек приведёт за собой Шивон, но главная цель вполне ясна — прострелить голову этому ублюдку любой ценой. — Думаю, можно начинать, — командует Намджун, и все, проверив наличие оружия, выдвигаются. «Пункт встречи» располагается на границе Северо-Востока и Юга, поэтому бисты там либо отсутствуют, либо их количество не столь опасно для плана. Чимин жмётся к Хосоку и борется с внутренней паникой, что так не вовремя одолела. Как будто кто-то пытается предупредить, уберечь, но Чимин доверяет своему альфе, поэтому говорить о странном чувстве причин нет. Хосок и сам отчего-то тушуется, прежнее бесстрашие вернуть пытается. Пальцы сплетает с чиминовыми, а в другой руке свой любимый Helle HE75 Eggen перекатывает. У Чонгука в глазах блеск ненормальный играет, словно он безумец. Альфа уверен в себе на все сто, ему нужно победить, чтобы потом Юнги рассказать, порадовать его. Но почему тогда в грудной клетке резкая боль ощущается? Ткань толстовки пропитывается чем-то тёплым. Горячая жидкость струями течёт вниз по ребрам, и Чонгук чувствует, как его колени земли касаются. Крик Тэхёна слышится, будто в вакууме, и сильные руки поднимают раненое тело. Джин хватает Чонгука на руки и бежит вместе с Тэхёном за ближайший столб. Противники оккупировали все три этажа некогда торгового центра и решили не тратить время на тёплые приветствия, встретив врагов пулями, под одну из которых попал Чонгук. Чимин, Хосок и Намджун разбежались по разным столбам без особой мысли. Но не всем повезло. Чимин свернул не в ту сторону, интуиция подвела. Омегу держит поперёк какой-то крупный альфа из шайки Шивона и волочет прямо в центр, от которого Чимин и бежал. Если бы не дуло пистолета, упиравшееся в челюсть, омега бы уже давно перегрыз руку этому грубияну, что явно не знает, как себя с противоположным полом вести. Хосок, увидев эту картину, ни на миг не задумывается и выходит из своего укрытия, крепко сжимая нож. Альфа начинает жалеть, что оставил свой Glock 17 на тумбочке в прихожей. Он бы прострелил голову этому ублюдку и дело с концом, вот только голову грозятся прострелить именно Чимину. — Сука, отпусти его! — орёт Чон и двигается всё ближе. Ослеплённый злобой и страхом, он не замечает, как за спиной появляется ещё кто-то и скручивает ему руки, отнимая нож. — Блять! Хосок сейчас настолько дико выглядит, что даже Чимину страшно становится. Но не за себя, а за то, что он может сделать только хуже. Омега продолжает дёргаться в стальной хватке, пытаясь хоть немного её расслабить, но альфа только крепче его прижимает. Чимин резко разворачивается, и, видимо на рефлексе, получает пистолетом по голове, моментально теряя сознание. — Чёрт, босс говорил этого не убирать, — говорит альфа, державший Чимина, другому, который буквально стоит коленями на спине Хосока и водит лезвием его же ножа по горлу. Хосок, разъяренный ещё больше от того, что его омегу ударили, причинили боль, когда только Хосок имеет на это право, звереет окончательно и резко поднимает голову, ударяя альфу в челюсть. Пока тот держится за ушибленное место, Хосок разворачивается, но не успевает и получает свой же нож меж лопаток. Адская боль разносится по телу и болевой шок начинает стремительно расти. Последнее, что видит и о чём думает он, — Чимин, лежащий в луже собственной крови. Тэхёна трясёт. Он дрожащими руками гладит Чонгука по голове и просит держаться. В какой момент всё пошло не так? Где они просчитались? Но это уже не важно. Сейчас главное Чонгуку помочь, вот только он не дышит. Тэхён не видит весь тот ужас, происходящий с Чимином и Хосоком, не воспринимает слова Джина сидеть и не высовываться. Он Чонгука к себе прижимает, слёзы горькие проглатывает. Джин просит успокоиться, жалеет, что омегу в квартире насильно не закрыл. Намджун за соседним столбом стоит и Джину жестами к нему бежать показывает. Благо, до Тэхёна навряд ли дотянутся пули или ещё что, поэтому альфа переходит к Намджуну, а Тэхён, видимо, даже не замечает этого. Картинка реальности просто плывёт перед глазами, когда он всё-таки смотрит в центр и видит тела Чимина и Хосока. Тэхён оборачивается на альф, которые несколько секунд назад о чём-то переговаривались, а теперь словно замерли и не двигаются. Джин смотрит на омегу с лёгкой улыбкой и что-то шепчет одними губами. Тэхён в этом шепоте «прощай» различает, а потом отдаётся полной темноте.***
Запах медикаментов — первое, что чувствует Тэхён. Все звуки словно в прострации: непонятные стуки, голоса, вытекающая откуда-то вода. Голова раскалывается от высокого давления, а веки открыть сил нет. —… то шансов будет ещё меньше, — делает заключение чей-то голос, а потом слышатся всхлипы. — Как же так, неужели нельзя ничего сделать? — понятно, что этому человеку каждое слово с трудом даётся. — Поймите, почти полгода прошло. С каждым днем ситуация подвергается новому риску, поэтому, если через месяц он не откроет глаза, нам придётся… — Тэхён смотрит на альфу в белом халате и понимает, что он врач, который разговаривает с папой. Папой? Омега распахивает глаза полностью и резко поднимается, но слабость сразу же даёт о себе знать, и Тэхён вынужден лечь обратно, — О Боже, мистер Ким! Доктор подбегает к кровати Тэхёна и начинает судорожно проверять показатели, параллельно задавая какие-то вопросы, вот только Тэхёну всё равно, он на папу смотрит. Мистер Ким опускается на колени перед сыном, его руки дрожат. — Господи, спасибо, спасибо, спасибо, — повторяет он, держа Тэхёна за руку. — Что случилось? — осевшим голосом спрашивает Тэхён и пытается понять: сон или реальность? — Ты же… — Ты не помнишь? — старший омега пересаживается на стул рядом, не выпуская руки сына. Пока доктора кружатся вокруг и что-то записывают, Тэхён глаз от папы не сводит и молится, чтобы это было не сном. — Мы попали в аварию, не по нашей вине. Виновные погибли на месте, а из нас только ты так сильно пострадал. Отец в первые дни себя винил, всё к тебе рвался, только я не пускал. У него сильное сотрясение, но сейчас ему лучше. Я так боялся за тебя, Тэхён, боялся потерять. Полгода мучился, ни на шаг от тебя не отходил. — Как полгода? — обе омеги вытирали слёзы с лица и смотрели на друг друга, как на восьмое чудо света. Один — из-за того, что боялся сына больше не увидеть, а второй — не воспринимал того факта, что папа жив, что родители живы. Значит ничего не было. Кома. Объяснение всему — кома, но почему тогда Тэхёну так плохо, почему он думает о парне с некогда сиреневыми волосами? Этому объяснения нет.***
— Как соберёшься, то сразу же спускайся, а то папа нервный какой-то, — смеётся в трубку отец Тэхёна и, видимо, получает от мужа. Тэхён улыбается и завершает звонок. Все вещи собраны. Последние раны затянулись, вот только одна, самая большая, кровоточить не перестаёт. Но с ней никакие лекарства помочь не в силах. Омега ещё раз проверяет все полки и шкафчики, натыкается в одной из тумбочек на маленький мешочек, как завороженный смотрит на него. Медленно тянет за нить и достаёт каплеобразный кулон, который сверкает в его руках. Сердце сжимается отчего-то и наружу просится, а комок в горле дышать нормально не позволяет. На языке только один вопрос крутится: Что из этого сон?