Полумрак, разбавленный лунным светом, что пробирается сквозь не до конца задвинутые тёмные шторы, служит угнетающим фактором, словно подливает масло в огонь. Комната пропахла табачным дымом вперемешку с нотками шоколада, который так любит Намджун. Но сейчас даже эта сладость не кажется такой приятной, оседая на кончике языка. Монстр, живущий в глубинах закрытого ото всех сердца, начинает медленно прорывать оборону, ведь хозяин оставил маленькую щёлку, соблазняя зверя. Точнее, не сам хозяин, а человек, находившийся в этом сердце не так давно, но крепко корнями прибитый. Он и заточил монстра, убил темноту, разнося свет по всему телу. Он был всем, хоть и возможности быть с ним у Намджуна не было. Тело, душа, сердце — всё принадлежало не ему. Чонгук, должно быть, был самым счастливым альфой, раз такой омега достался ему, а не кому-то другому. Юнги держался достойно. Он не показывал боль от шрамов, что навеки остались на его белоснежный коже. За сорок семь дней он ни разу не показал слёз и даже намёка на них. Кто бы мог подумать, что именно его небеса пленят раньше всех, такого чистого. Но чистота прервалась ещё до Антиутопии.
Намджун сидит на полу в прихожей, выкуривая очередную сигарету, счёт которой давно потерял, как и смысл дальше жить. На тумбе мигает телефон, оповещая о входящем звонке. Альфа тянется к нему, не отрывая взгляд от стены напротив. Он вертит звонящий телефон в руках, не обращая внимания на вибрацию и яркие буквы, выводящие имя «Джин» на экране. Он не сможет и слова сказать, поэтому отвечать смысла нет. Комок в горле достиг масштабного уровня и не желает рассеиваться. Вибрация прекращается, а в верхнем углу экрана показано десять пропущенных, из которых три принадлежат Хосоку. Хорошо, что никто из них не догадался сходить к Намджуну, они не увидят его боль от потери того лучика, который служил теплом в этом зверски холодном месте. Горячие слёзы не тушат пожар, только добавляют больше тоски по ушедшей
любви.
Намджун полностью погружается в воспоминания. Как он впервые увидел Юнги, такого неземного, как он пытался подступиться к нему, но Чонгук резко оборвал все надежды, подойдя к омеге со спины, и, обвив его талию руками с нежным поцелуем в щеку. Ни одна омега так душе не нравилась, не въедалась в сердце намертво. Возможно, больше такого и не будет.
Альфа находит в себе последние силы, чтобы подняться с пола, схватить кожанку и выйти из квартиры. Он спускается по лестнице, потому что лифт, кажется, задавит стенами. До квартиры Джина недалеко, поэтому через минут пять он стучит в дверь, которая резко распахивается, и на пороге стоит перепуганный Джин. Но испуг смешался с гневом, так что Намджун уже готов вытерпеть разнос от брата.
— Ты где, мать его, шлялся, Ким Намджун? — кричит старший, грубо хватая альфу за плечо и втаскивая в квартиру. Дверь закрывается с характерным звуком, и из спальни выходит Тэхён, которого, видимо, разбудил крик.
— Намджун-а, — омега выглядит максимально по-домашнему в длинной кофте бежевого цвета и пижаме, состоящей из шорт и майки. Он решил жить с Джином, так как альфа сильно настаивал, боясь за здоровье Тэхёна. — Ты в порядке, слава богу.
Тэхён выдыхает с облегчением и кладёт руку на предплечье Джина.
— Джин-и, не кричи, Гук-и только уснул. Сам знаешь, он почти не спит теперь.
— Да, извини, — Джин ослабил хватку, отпуская Намджуна. Они прошли на кухню и сели за круглый столик, пока Тэхён заправлял кофеварку. — Хосок с Чимином придут завтра, есть одна инфа по поводу, — альфа запинается, видя как Тэхён вздрогнул, и напрягся Намджун. — Вы поняли.
— Я урою ублюдка голыми руками, только скажи кто он, — шипит Намджун, непроизвольно сжимая кулаки.
Тэхён ставит две чашки с ароматным напитком перед альфами, садясь рядом с Джином и кладя голову к нему на плечо. Он так привык к его теплу, что подобные знаки внимания вошли в привычку, да никто из них и не против. Джин обвивают талию омеги, притягивая его ближе.
— Иди тоже поспи, Чонгук опять будет не в себе, если проснётся один, — шепчет куда-то в макушку альфа, слегка поглаживая бок Тэхёна. Омега мычит и плетётся в спальню, всё-таки силы лишними не бывают, нужно восстанавливать.
— Ну так что, кто он? — Намджун уже более спокойно задаёт вопрос, отпивая немного кофе.
— Шивон, — Джин сводит брови к переносице. — Мы с ним как следует поиграем, Хосок мастер в обращении с такими игрушками.
— Не сомневаюсь.
***
Шивон смотрит на адский город с высокого заброшенного здания. Его руки покоятся за спиной в скрещенном виде, он перекатывается с пяток на носки и шумно вдыхает ночную свежесть, которую свежестью назвать сложно из-за запаха крови и смрада. Очередные трупы крыс разбросаны по всему этажу, отчего Мики прикрывает нос рукой, борясь с подступающей тошнотой. Омега лёгкой походкой подходит к альфе со спины, нежно обвивая его шею, и, спускаясь поцелуями по ней.
— Быстро же они, — усмехается Шивон, не отводя глаз от раскинувшегося пейзажа. — Что же мне сделать с ним?
— С кем? — Мики отрывается от начатого дела и ждёт ответа.
— Чон Хосок. Они уже поняли, кто виновен в смерти бывшего наследника клана Мин, — альфа скалится, вдавливает ногти в ладони почти до крови. — Быстро же, мы даже поиграть не успели. Но этого красноволосого придурка я убью любой ценой.
— Чем же он тебе так не нравится? Или его омега до сих пор привлекает твоё внимание? — Мики отступает на шаг назад и опускает голову, боясь услышать положительный ответ.
— Оу, радость моя, конечно, привлекает, — Шивон разворачивается всем телом к Мики и подходит ближе, обвивая его талию. — Но он с тобой не сравнится. Просто хочу увидеть его смазливое личико, перепачканное кровью, хочу, чтобы он, почти не дыша, заглатывал во всю и наслаждался этим. Но только на один раз, потому что трупы не возбуждают. Я и тебе разрешу поиграть с ним.
— Извращенец, — хихикает омега и находит успокоение в тёплых объятиях альфы.
***
Хосок тянет Чимина за руку резким движением, бросая того на кровать и нависая сверху. Но омега толкает Хосока в грудь, тем самым меняясь местами. Он прижимается к альфе и целует со всей страстью, которая накопилась за прошедшее время. Они несколько ночей ходили вокруг района, пытаясь хоть что-то выведать, но безуспешно. Когда позвонил Джин и сказал, что всё стало известно, они выдохнули с облегчением, теперь можно спать спокойно. Но для сна есть утро и день, поэтому растрачивать ночь впустую нет смысла. Хосок настойчиво притягивает Чимина за волосы ближе, будто пытается раствориться в нём, сгорая от желания. Грубым быть сейчас не хочется, но демоны начинают просыпаться, опять окутывают разум невиданной дымкой тьмы. Пальцы путаются в шелковистых блондинистых волосах. Чимин готов поспорить, что именно в этот момент губы Хосока особенно мягкие и сладкие, как сахарная вата. Тела обоих словно пылают, кажется, что ещё немного, и они начнут дымиться. Немного отстранившись, Хосок прикусывает нижнюю губу омеги, не в силах сдержать себя. Чимин словно закипающая вода, что была не так горяча секундой ранее, а сейчас полыхает вовсю, почувствовав родного зверя. Альфа спускается поцелуями к шее, оставляя яркие сине-фиолетовые пятна, его руки уже стянули рубашку с желанного тела и приступили к джинсам. Чимин не отстаёт и раздевает альфу тоже, опрокидывает голову назад для удобства и томно выдыхает. Обычно они не уделяют должное время растяжке, но сейчас Хосок проталкивает в омегу свои длинные пальцы, заставляя Чимина застонать. Он размашистыми движениями водит внутри, чувствуя на пальцах естественную смазку.
— Хо, пожалуйста… — выстанывает Чимин, стараясь насадиться глубже.
От подобного поведения у альфы все тормоза разом сшибает, безвозвратно открывая клетку с заточёнными в ней демонами. Хосок удобнее усаживает Чимина на свои бедра и входит резким толчком, сразу начиная двигаться, не дав омеге привыкнуть. А Чимин и не против, его здравомыслие тоже давно смыло потоком возбуждения. Их любовь ненормальная, но настолько правильная, что благословения никакие не нужны. Горло вновь сдавили сильные руки, перекрывая доступ кислороду. От этого Чимин кончает с закатившимися глазами, ловя свой привычный кайф. Хосок меняет их положение, не выходя из омеги и нависая сверху. Он продолжает вбиваться в размякшее тело и сдавливать горло. Но альфа меру знает, он понимает, что не сможет без Чимина, поэтому нельзя задушить. Кончив глубоко внутрь, хватка слабеет, и Хосок наваливается сверху Чимина, чувствуя его нежные руки на своей спине. Омега скребет ноготками, оставляя лёгкие покраснения, но Хосоку приятно, он готов так до конца жизни лежать и ощущать его. Зверь снова истреблен одним маленьким омегой, только он умеет контролировать Хосока, только он и никто больше.
