Ад и Рай Евы

      Я плохо помню тот день. Осознание приходило ко мне постепенно, но мне кажется, что и сейчас я всё ещё не верю в смерть Кристины. Тогда же всё это казалось мне каким-то кошмарным сном.       — Хочешь, я дам тебе таблетки? — ласково предложил Макс. — Тебе будет больно, ты уверена, что сможешь выдержать?       Я молчала. Только смотрела на синяки на запястьях: одни оставил вчера Ян, другие, ещё только намечающиеся — Макс сегодня. Я сама сжимала руки, впивалась ногтями в ладони, пытаясь заглушить нарастающую боль.       — Если Ян увидит тебя в таком состоянии — он меня убьёт, так что не упрямься и выпей таблетки. Другие. Ты перестанешь чувствовать и сможешь поспать.       — Зачем вы это сделали? Зачем разрешили мне приехать сюда?       Макс практически не отреагировал, хотя мой голос сочился гневом и ненавистью.       — Я был с Кристиной до самого конца, если тебе интересно. И мне предстояло ещё обставить всё так, будто она покончила с собой из-за того, что никуда не поступила. Ты знала, что она провалила все вступительные экзамены?       Я уже не слышала об экзаменах.       — Ты был там? Ты был рядом? И не помог ей? Не позвал меня? — хоть я и ехала на заднем сиденье, но в одно мгновение оказалась возле головы Макса, будто собиралась перегрызть горло.       Макс только рассмеялся.       — Я три дня гонял тебя до полного изнеможения, потом накачал таблетками, да ещё и это кольцо, правда, это уже была идея Яна, но она сработала. Ты не должна была ни о чём догадаться или что-нибудь почувствовать. И уж точно не могла бы помешать.       — Мне показалось, что вчера ты хотел меня предупредить. Почему же не сделал этого? Боишься Яна?       Макс помолчал буквально пару секунд.       — Да, боюсь. И я его должник, и вся моя жизнь в его руках. Довольна ответом? Ты особенная для него, поэтому он тебя не тронет, так, только погоняет немного, накажет за непослушание, но не убьёт. А вот я… Вспомни, что он творил, когда увидел нас на кровати?       Макс тогда и Макс сейчас… Будто два разных человека. Он готов был отдать свою жизнь, чтобы спасти меня, а этой ночью хладнокровно убил мою сестру. Я так переживала о нём тогда, что на коленях молила Яна не трогать его, а сейчас? Я готова была убить их собственными руками.       Боль накатила новой волной, и я откинулась на роскошное сиденье и зарыдала, завыла от отчаяния.       — Ева… Послушай. Я не знаю, зачем ты ему, но если ты не хочешь его сейчас видеть, я могу найти тебе замену. Конечно, вы всё так же будете вместе появляться на вечеринках, но спать он будет с другой девушкой. Тебе станет немного легче.       Я встрепенулась.       — Другой девушкой? Такой, как Кристина?       Макс абсолютно серьёзно продолжил:       — Я присматриваюсь к Асе. Она такая милая и покорная. Правда, слишком хрупкая, не сможет долго выдерживать его страсть.       — Ты серьёзно?       Его спокойный деловой тон убивал меня. Передо мной словно был совершенно другой человек.       — Ася ведь совсем ещё дитя! У неё пять братьев и сестёр! Она работает сутками, чтобы им помочь! И ты хочешь отдать её ему? — я уже не спрашивала, я орала, металась по машине и пыталась выбить стекло, но только ещё сильнее повреждала запястья. — Не смей даже думать об этом! — прошипела я, хватая Макса за шею ногтями. Я не думала тогда ни о чём. Если мы сейчас разобьёмся — так тому и быть!       — Если ты хочешь, чтобы мы попали в аварию — этого не случится никогда. Ну, пока он не захочет. Так что успокойся. Если у тебя сегодня такой настрой — выскажи всё это ему.       — О, даже не сомневайся.       — И, пожалуйста, не касайся меня, когда ты в таком состоянии — мне больно.       — В смысле, больно? Когда я просто прикасаюсь? — я растерялась, но ответа не последовало. До самого дома Яна Макс не проронил ни слова, хотя взгляд у него был встревоженный.       Наверх он тоже не поднялся. Когда я выходила из машины, он выглядел как побитая собака, и я поняла, что, в отличие от меня, он ещё получит своё наказание. Вот только за что?       Найти Яна в его огромных апартаментах было бы тяжело, если бы не моё настроение. Я кипела, горела, разрывалась на части и готова была разрушать всё вокруг. Вместе с Кристиной, с которой мы провели не так много времени, они убили и что-то ценное во мне. И я не готова была это прощать.       Ян сидел на диване в одной из больших комнат с камином и баром. Приятное место для вечерних посиделок. Окна были плотно зашторены, но меня это не устроило, и я сразу же распахнула их.       — Может, хватит уже от меня прятаться? Подставил Макса под удар, а сам сбежал?       Ян чуть щурился от яркого солнечного света, но ещё больше его покоробил мой тон. Я снова дерзила.       — Мне показалось, что ты сама не была готова к разговору.       Надменный и холодный. Он снова пил кофе из тонкой белой чашечки, такой крошечной в его красивых пальцах. Он умел произвести впечатление. Но вот тогда мне хотелось ударить его.       — Зачем? — выдавила я только один вопрос, потому что горло снова сдавили слезы.       — Зачем что? — он посмотрел на меня внимательно, но не особо долго. Он и так знал, что меня мучило. — Зачем я разрешил тебе поехать? Чтобы ты видела, чем обычно заканчиваются отношения со мной. Хотя если бы она изначально не была так психически нестабильна, то продержалась бы дольше. Да ещё и ты подлила масла в огонь. Она так ненавидела тебя в последние минуты своей жизни, ты знаешь об этом?       Он издевался надо мной, наслаждался тем, что способен причинить мне боль одними лишь словами. Что ж, боль — это как раз то, в чём я тогда нуждалась. Слёзы не шли, и я решила их подтолкнуть. Ударила кулаком по стене так, что сразу же поняла — запястью конец. Но легче не стало, даже наоборот. Ян с ледяной усмешкой наблюдал за моей бурей, и это выводило меня ещё больше.       — Значит, с Кристиной теперь уже точно всё? Кто же остался? Я? Или есть ещё жертвы на примете?       Ян самодовольно фыркнул.       — Я могу получить любую девушку, разве ты забыла? И точно так же убить её.       Стеклянный столик, разделявший нас, разлетелся на куски, но тогда я ещё не понимала, что сделала это сама. Просто он мне мешал. Два шага по толстому стеклу — и я уже стою над ним, и уже он смотрит на меня снизу вверх.       — Любую? А я? Со мной что-то не так, правда? Именно поэтому тебе интересно играть в эту игру?       Ян молчал, смотрел изучающе и с лёгкой улыбкой. Если бы в его руках сейчас был бокал, он бы вертел ножку, я уже заметила эту привычку. Но даже чашечка с кофе куда-то пропала, и теперь он вальяжно держал руки на подлокотнике и возле колена, будто предлагал мне присесть рядом. Но я снова могла его чувствовать, несмотря на бурю в моей душе. Он не хотел, чтобы я приближалась, иначе бы давно уже притянул рукой. Он любил физический контакт, но со мной часто и абсолютно неожиданно его избегал. Поэтому…       Я подошла ещё ближе, глаза Яна загорелись огоньками любопытства. Села рядом, совсем близко, не отводя взгляда. И вцепилась ногтями в его жилистое запястье, чуть пониже безукоризненно белого рукава рубашки, засунула пальцы так, чтобы чувствовать его пульс. И всё ещё неотрывно смотрела в глаза.       — Сегодня Макс мне сказал, чтобы я не прикасалась к нему, когда я в таком состоянии, — прошипела я на ухо Яну, непозволительно близко наклоняясь. — Ему больно. А тебе? Больно ли тебе так же сильно, как мне?       Мы боролись в этот момент. Моё вывихнутое запястье жалобно ныло, но эта боль не могла сравниться с той, что я переливала в Яна. Бурлящая, обжигающая, сносящая всё на своём пути. Ему было больно, не от моих ощущений — он умел отстраняться — но от моего прикосновения. Как вчера он жёг мои губы клеймом поцелуя, так и сейчас я отпечатывала пальцы на его руке, хоть и была уверена, что следов не увижу. Ян не шевелился, не отводил взгляда, не выдавал ни одной эмоции.       — Значит, снова Макс? Он плохо на тебя влияет. Я не хочу больше о нём слышать.       Меня полоснуло льдом его слов. И болью. Свободной рукой он так схватил меня за подбородок, что мне захотелось плакать. Но это было ещё не всё. Этой же рукой он завалил меня на диван. Боль. Вот что я запомнила с того случая. Ноющее запястье, побелевшие от напряжения пальцы, сжимавшие его руку, до синяков стиснутый подбородок и вес этого человека на мне — всё это было пустяками по сравнению с болью, разрывающей меня.       — Макс слишком много говорит и постоянно портит тебе настроение. Отныне ты будешь только со мной.       В его лице что-то менялось. Что-то такое неуловимое, чего я тогда не могла понять. Мы отталкивали и притягивали друг друга одновременно. Я ненавидела его, как никого и никогда в жизни, но и чувствовала, что нуждаюсь в нём. И это сводило меня с ума.       — Прости, я не должен был этого делать, не должен был тебя туда отпускать. Но теперь всё будет хорошо. Я позабочусь, чтобы тебе было хорошо.       Манипулятор, поняла я потом. Но тогда от его голоса растаяла ледяная корка моей души и хлынули слёзы. Я больше не держала его за запястье, а просто обхватила руками, прижалась к плечу и рыдала, беззвучно, но болезненно, выворачивая душу наизнанку. Под его весом и в его объятиях мне становилось легче, спокойнее, будто всё было просто и понятно. Пока он был рядом.       Не люблю дневной сон. Но в тот день именно он спас меня от безумия. Хорошенько выплакавшись, я и сама не заметила, как уснула в объятиях человека, убившего мою сестру. Но, проснувшись, почувствовала себя намного лучше, хотя всё это и казалось мне таким далёким и призрачным.       — Проснулась? Я старался тебя не разбудить. Не хочешь кофе? Ты сегодня так ничего и не ела.       Я ожидала бы услышать такой заботливый тон от Макса, но нет. Это был Ян, сидевший в кресле возле абсолютно целого столика. Будто ничего и не было. А было ли? Я сама уже сомневалась, что этот день действительно прошёл так.       — Который час?       — Уже почти пять. Можем куда-то поехать перекусить.       Я смотрела на него в сонном оцепенении. Поехать. Куда-то. Этими словами он вернул меня в утро, и меня снова охватил ужас реальности. Неотвратимой реальности, которую уже нельзя изменить. Ян очень чётко уловил это колебание моего настроения и ледяным тоном приказал:       — Успокойся.       Это было похоже на гипноз. Мне показалось, что он каким-то неведомым образом нажал на кнопку, выключавшую истерику. Я просто сидела ровно, как примерная школьница, и смотрела на него, не в силах отвести взгляда. И его голос звучал не извне, а был где-то внутри моей головы.       — У тебя сейчас полно других забот. Ты помнишь, зачем вообще сюда приехала? В университете всё ещё ждут ответ. И поверь мне, конкурс в этом году там как никогда большой. Так что не упусти свой шанс. Я выбрал лучшую твою работу и рад, что комиссии она тоже понравилась.       — Какую работу? — я едва могла шевелить языком. Мне казалось, что меня накачали какими-то транквилизаторами, настолько заторможённой тогда была моя реакция.       — Работу на творческий конкурс. Пришлось изрядно покопаться в твоих файлах. Нельзя же такой бардак оставлять!       Я всё ещё не понимала, о чём он говорит.       — У тебя было много статей, эссе, рассказов. Писала на конкурсы или просто так?       — Я не понимаю. Все мои работы остались дома, — в конце концов смогла сказать я. Картинка всё ещё не складывалась.       — Вот-вот. Пришлось отправиться за ними к тебе домой. Кстати, позвони маме. Она переживает, что ты давно не звонила. А ещё у неё сломался компьютер, но она боялась тебе сказать и вызвала мастера. Но не переживай, теперь всё нормально.       — Ты был у меня дома? — по слову процедила я. Волна ярости снова накрыла меня, но разбилась о холодную стену Яна. Он провоцировал меня. И я снова поддавалась, а он был таким же спокойным, будто говорил о погоде или планах на вечер, но при этом наслаждался моим изумлённым и искажённым гневом лицом.       — Твоя мама очень милая женщина. Такая добрая. Жаль, что уже в возрасте. Как ты думаешь, как долго она ещё проживёт?       Этот вопрос откинул меня на спинку роскошного дивана. Как бы я ни была морально убита смертью Кристины, дикое животное во мне снова проснулось, встрепенулось и встало в защитную стойку:       — Не смей! Не смей даже думать об этом!       Я шипела змеёй и скалилась волчицей. Никто и никогда не тронет мою мать, единственного по-настоящему близкого мне человека, отдавшую всю себя ради меня.       Ян засмеялся, чуть наклонил голову, изучая и улавливая каждую мою эмоцию.       — Мне нет необходимости об этом думать. А вот ты просто гонишь эту мысль от себя. Когда-нибудь это время придёт. Она родила тебя в сорок, и сейчас её самочувствие ухудшается с каждым днём, хоть она и не говорит тебе об этом. Не хочет лишний раз беспокоить.       Я молчала. Ян был, несомненно, прав. Но я не могла позволить ему влезть ещё и в это!       — А ты не подумала, как она отреагирует на новость о Кристине? Её родители, кстати, уже летят в Киев. Ты готова с ними встретиться?       Каждое его слово, будто пуля, пробивало мне грудь. Что же делать? Что им говорить? Как скрыть это от мамы? Как ей всё объяснить? Я почувствовала, что теряю контроль. Нет-нет, только не сейчас! Я должна оставаться сильной! И идти до самого конца!       Эта внутренняя паника не укрылась от внимательных глаз Яна.       — Ты же знаешь, что я могу решить все твои проблемы?       «Вот только ты сам мне их и создал!» — подумала бы я тогда, если бы была в состоянии. Но нет. В тот момент мне хотелось свернуться клубочком, кусать себя за руку и выть. И его ласковый голос ещё больше расшатывал мою психику. Что же делать?       Крошечная искра мелькнула в моём сознании, но этого хватило, чтобы всё поставить на свои места. Я отношу документы в вуз, беру билет и уезжаю к маме. Этого месяца мне хватило с головой, а так я смогу хоть немного побыть дома, в комфорте.       — Ты даже не знаешь, где твой паспорт.       Я очень медленно подняла на него глаза. Яд усмешки был и на губах, и в глазах, и в голосе. Ян уже не скрывал триумфа своей победы.       — Что? — меня уже не удивляло, что он может читать мои мысли, тем более когда я в таком разбитом состоянии. Но он всё равно каждый раз умудрялся сделать мне ещё больнее.       — Твой паспорт. И оригиналы документов. И даже телефон и деньги. Ты уверена, что всё это у тебя есть?       Так, с телефона я звонила утром, вызывала такси. Но это был рабочий телефон. Деньги. Платила я бесконтактно, с того же телефона. Паспорт. Когда я последний раз его видела? Я не знала. Мои вещи кочевали из квартиры в квартиру, и я уже ничего не понимала. Кроме одного. Я в ловушке. Мышеловка захлопнулась.