Ад и Рай Евы

      Макс ушёл, оставив меня наедине со своими чувствами и анкетами претендентов. Как же всё это было странно! Я смотрела на эти файлы, на фото, на биографии, даже на мотивационные письма и думала, что никогда в жизни бы так не поступила. Никогда бы не побежала унижаться, просить о том, что тебе не принадлежит.       «Ну да, тебе-то хорошо говорить, у тебя-то обнаружились ого-го какие способности!» — ехидно прошептал внутренний голос. После того испытания озером мы всё ещё были с ним в ссоре. Но мне было что ответить: я никогда не просила об этом. И уже откровенно боялась любых проявлений своих способностей. Вот, например, это утреннее видение о сыне Яна. Я ведь ничего не знаю, а Яну потребуются подробности. И мне нечего будет ответить, если он спросит. А он спросит.       Всё это было ужасно утомительно. Даже не так: моё будущее пугало меня настолько, что я хотела оттянуть его, насколько это было вообще возможно. Но Макс просил меня разобраться с анкетами до конца дня, а их было ровно пятьдесят, так что стоило приниматься за работу прямо сейчас. Раньше начну — раньше закончу.       Но чем больше я листала папки с файлами, тем больше интересного находила. Например, были анкеты людей, которые точно попадут на вечер, всего сорок, и, конечно же, мне стало любопытно их просмотреть, пока они были в открытом доступе. Ещё пятьдесят анкет всё ещё ожидали моей оценки. Как я могла выбрать из них всего двоих?       У меня начинала болеть голова. Я уже и забыла это странное, но изматывающее чувство истинного знания. За каждым фото таилась целая история, спешившая прорваться в моё сознание, без спроса, конечно же. Видения налипали, как клочки сладкой ваты, и я никак не могла от них отделаться. Они не были мне нужны. Факты чужих биографий мало меня интересовали: я должна была довериться интуиции, но за головной болью уже не слышала даже себя.       — Макс, что-то я не справляюсь, — я даже не вышла из комнаты, просто позвонила ему.       — Что такое? Слишком много интересных кандидатур?       В его голосе мне послышалась едкая насмешка, и я не хотела её замечать, просто отмахнулась и продолжила:       — Мне почему-то плохо. От этих всех файлов идёт столько эмоций, что меня сейчас вырвет.       — А, ну так ты же небось без своих колец-оберегов-талисманов там сидишь, вот и перегрузилась. Учись себя защищать — все эти «просящие» всегда заряжены такими сильными мотивами, что тебе с непривычки будет тяжело. Зато при должном обращении они могут быть очень ресурсными.       Я оборвала звонок и вышла на балкон. Такой прекрасный августовский день! А я должна тратить его на «ресурсных» людей. Ресурсных. Какое странное слово! На солнце мне стало легче, будто я выбралась из затхлого подземелья на свободу. Именно тогда я чётко осознала то, что записала намного позже, чтобы никто не подсмотрел. Ресурсная — вот какой я была для Яна. Он видел во мне то, в чём нуждался, и алчно желал получить это как можно быстрее, любой ценой. Как он выискивал себе подчинённых, дрессировал, использовал, а потом уничтожал за ненадобностью — так он мог поступить и со мной. Мог? Однозначно, да. Собирался ли? Скорее всего, да.       В тот момент я с удовольствием отметила, что забыла надеть его чёрное кольцо, так что он не сможет подсмотреть эту мою неприятную догадку. Была бы я сейчас на этом месте, в его доме, в его постели, если бы не обладала тем, что ему было нужно? Ответ был очевиден. Что ж, у меня для него был свой ответ. В эту игру можно играть вдвоём. Я уже догадывалась о его слабых сторонах, но не хотела бы ему навредить, разве что в целях самозащиты. А пока я должна была по максимуму развить свои способности, чего бы мне это ни стоило. Просто чтобы иметь шанс выжить, возможно, даже противостоять ему.       Все эти бунтарские мысли были так хороши в ярком солнечном свете, но я знала горькую правду: стоит Яну оказаться рядом, окутать меня своими терпко-горькими чарами, и я обо всём забуду, буду покорной, послушной, мягкой. А самое главное, постараюсь во всём ему угодить, потому что, каким бы жестоким монстром он ни был, я уже понимала, что люблю его. И слабо себе представляю жизнь без него.       Даже несколько минут на балконе, в этом жарком августовском солнце, было достаточно, чтобы продолжить. Как там говорил Макс, «сильные мотивы»? Именно на мотивацию я и обратила внимание. Листала страницу за страницей, даже не цепляясь взглядом за фото или имена, только улавливала оттенки эмоций, которые испытывали эти люди в данный момент. Макс торопил меня не зря: решение требовалось принять до вечера, потому что это был последний день ответа. Все эти кандидаты нетерпеливо ждали, поглядывая на часы. В основном я чувствовала тревогу, страх отказа, недовольство, но за этими вполне очевидными чувствами скрывалось нечто большее: жадность, тщеславие, даже весьма подлые замыслы вроде того, чтобы приблизиться к Яну и навредить ему, попытаться его использовать. Всё это было слишком для меня. Хватило с меня и одной встречи с претендентами, чтобы понять, что с такими людьми я контактировать не хочу, а ведь мне нужно было выбрать себе помощника, человека, который будет со мной едва ли не круглосуточно. И это должен был быть очень светлый человек, потому что я уже тогда почувствовала, что рядом с Яном и Максом я стремительно порчусь. Макс был прав: я становлюсь похожей на Яна. И со временем это только усугубится.       Я продолжала листать анкеты, прокручивать их туда-сюда, а вместе с ними и свои ощущения, как калейдоскоп. Можно было бы даже закрыть глаза — всё было у меня внутри. Что ж, это было сложно не отметить: я уже намного лучше управляла своими… способностями? Не важно, как это назвать, в любом случае, мне становилось проще. На третьем круге бессмысленного пролистывания, среди бесконечного потока неукротимого эгоистичного желания отличиться, вознестись над другими, получить что-то, что позволит исполнить все желания, блеснула искорка, как бывает, блестит что-то на земле, поймав лучик света. И ещё не было понятно, что это: осколок стекла или драгоценный камень. Я встрепенулась и уже очень медленно прокрутила колёсико мышки. Её образ уже возник у меня в голове. Это была молодая женщина, даже девушка, чуть старше меня, но что-то такое светлое, наивное, детское и одновременно неукротимое было в ней, что я сразу же захотела её увидеть, почувствовать рядом с собой.       В тот момент я вспомнила Яна и в какой-то мере поняла, почему так любила общение с подростками: в них было до безумия много силы, которой они не понимали. Но я неосознанно тянулась к ней, возможно, даже всё это время тоже подпитывалась от неё. И что-то похожее было в этой девушке. Среди всех кандидатур найти её было несложно: в анкете было обычное фото на документы, и она на нём выглядела, как и все мы: немного напугано и нелепо. Но её светло-зелёные глаза, широко распахнутые в лёгком удивлении, поразили меня. Что ж, если бы я встретила её где угодно вживую, то точно бы уже не отстала. Она вся светилась удивительным покоем, смирением, будто уже познала смысл жизни и могла поделиться им с каждым, кто спросит. На первый взгляд, вид у неё был как у глубоко верующей или даже сектантки, но я уже видела, что это совсем не так.       Звали её Анастасия, и ей было полных двадцать пять лет, на тот момент она работала в аптеке, а жила в одном из небольших областных центров. И я пока не могла понять, почему она подала заявку на этот отбор — так сильно она отличалась от всех кандидатов своей энергетикой. Никаких амбиций, никакой мести, только что-то такое неуловимое, тревожащее её, что-то, что дремало годами и только теперь стало настолько невыносимым, что она решилась.       Я не могла усидеть спокойно, пока не поговорю с ней, поэтому позвонила Максу и сообщила, что нашла девушку, которую очень хочу увидеть, но сначала — поговорить с ней. Макс отнёсся к этому скептично, мне показалось, что он всё ещё на меня обижался, но сказал, что я могу сама с ней связаться, только не обещать ничего, а для начала провести собеседование. Если уж я настолько нетерпеливая и действительно уверена, что хочу этого.       Ох, как я хотела! Я прекрасно понимала всю абсурдность этого импульсивного порыва, но разве не так же неожиданно для себя Макс нашёл меня? Так что я сразу же набрала номер, оставленный в анкете.       Голос был такой, как я и ожидала: мягкий и лёгкий. Уже от него одного становилось спокойно и уютно.       — Слушаю?       — Анастасия Мищенко?       — Да… — неуверенно протянула девушка, а я не спешила, пыталась уловить за эти секунды её настроение. Пока что это было дрожащее нетерпение, будто в ожидании праздника. Настя отчаянно надеялась, что звонили именно по поводу отбора, но не смела в это верить.       — Вы подавали анкету на обучение… — я запнулась, не зная, как именно называется вся эта затея, но девушка уже догадалась, и в её голосе появилось искрящееся счастье.       — Да! Неужели, я прошла?       — Я бы хотела для начала поговорить с вами по видеосвязи.       Девушка замялась, на фоне я слышала голоса и поняла, что она на работе.       — Это займёт немного времени. И сегодня последний день отбора, вы знаете?       — Да. Я сейчас!       Её голос изменился: азарт переполнял её. Как и меня. В нетерпении я постукивала ногой, ужасно хотелось увидеть её, и я никак не могла справиться с собой.       — Ой, простите, мне пришлось отпроситься ненадолго.       — А как вы планировали своё будущее, когда подавали заявку?       Я внимательно следила за эмоциями Насти, сидевшей на скамеечке в каком-то тихом дворике, который явно использовали в перерывах в качестве курилки. Но сама Настя не курила. Светло-зелёные глаза сейчас возбуждённо блестели, и это меняло её скромное милое лицо: Настя вся светилась внутренней силой. Скромное платье в цветочек, застёгнутое под горло, русая коса — мне казалось, что Настя использует этот образ как прикрытие, но она так к нему привыкла, что уже и сама боялась быть другой.       Мой вопрос заставил её смущённо улыбнуться — так далеко она ещё не планировала.       — Если честно, я не особо надеялась, что меня отберут. У меня ведь нет никаких особых талантов. Мне даже и рассказать о себе нечего.       С каждым словом её голос становился тише. Рука с телефоном дрожала от волнения. К тому же я камеру не включала, и Настя не знала, как я реагирую на её слова.       — И всё же что-то подтолкнуло вас подать заявку?       Настя немного помолчала, а я тем временем читала её анкету. У неё было ещё двое сестёр, Настя выучилась на медсестру, но не работала, а сразу же выучилась ещё и на фармацевта, и вот в аптеке и осталась. Особым умением была указана эмпатия, знакомое мне чувство, но у неё это было иначе.       — Да, — неохотно ответила она, опуская взгляд.       — Как давно вы поняли, что что-то не так? Что вы ощущаете то, чего не ощущают другие?       Она встрепенулась и посмотрела в камеру с удивлением.       — Мне было тринадцать… — она снова замолчала, не доверяя мне. И я её понимала: я бы тоже не стала делиться своими травмами с посторонними людьми. Но всё равно поднадавила:       — И что тогда произошло?       — Моя мама… Она была по рабочим делам за границей, назад должна была лететь на самолёте, но тот разбился. И с тех пор я начала чувствовать чужую боль.       — Всех? Или кого-то конкретного?       — Ну, в основном близких, но если у меня есть какой-то контакт с человеком, то могу чувствовать и его.       И поэтому она никогда не смогла бы работать медсестрой. Странно, что об этом никто не подумал, и странно, что она никому не сказала о своей способности. Но об этом можно было поговорить потом. Настя мне нравилась. Она была типичной русской красавицей, такой мягкой и одновременно сильной, с идеальными чертами лица, выразительными глазами и губами. И мне показалось, что она сознательно скрывает свою красоту за маской строгости и напускного целомудрия. Ох и тяжело же ей придётся рядом, например, с Яном. Я бы посмотрела на их встречу. Полные противоположности.       Но я отвлеклась.       — Вы чувствуете только боль, или вообще всё, что ощущает человек?       — Только всякое негативное, к сожалению, да и то несильно. Именно поэтому я и сказала, что у меня нет особых способностей.       — Но их можно получить, — намекнула я. — Что бы вам хотелось?       — Я очень люблю, чтобы всё происходило так, как я запланировала, но так не всегда бывает. Так что я бы хотела, чтобы всё всегда было под моим контролем.       Н-да уж, это уже выглядело как ОКР. Ненормальное желание всё контролировать было скорее минусом, чем плюсом, но его можно было использовать во благо, вот только:       — А если запланированное не получается, то что вы чувствуете? — девушка сама загнала меня в психотерапию. Она могла бы и не отвечать: если что-то шло не по плану, Настя винила в этом себя. Настя и не ответила, растерявшись от вопроса. — Есть ли что-то, что может помешать вашему переезду в Киев?       — Переезду? — Настя не сразу нашлась, что ответить. — Если честно, я не ожидала, что мою заявку вообще рассмотрят…       — Я вас понимаю. Но уже тринадцатого числа все должны быть в сборе, так что времени осталось совсем мало. Возможно даже, что выехать придётся сегодня же вечером.       Настя была шокирована, и я её понимала: вот только что она стояла за прилавком в аптеке, а уже вечером должна была выехать в Киев навстречу новой жизни. Странным образом я будто увидела себя со стороны: я чуть крутилась в кресле из стороны в сторону, но уже не нервно, а в предвкушении. Слишком соблазнительные интонации, улыбочка, даже прищур — в том, как я говорила с Настей, отчётливо проявлялось влияние Яна. Его школа.       — Да, так будет лучше, если вы сможете выехать сегодня же. Так вы согласны? — тут я уже откровенно торопила. Никаких «вам перезвонят» и «мы рассмотрим вашу кандидатуру». Решение принято. И никто не сможет меня переубедить. Эта девушка была мне нужна.       Настя колебалась несколько секунд, но я уже знала, что она согласится. И она согласилась.       — Вам позвонят в ближайшие часы и пришлют билет. Так что завтра мы с вами встретимся.       Макс был вне себя от ярости. Я позвонила ему, радостно сообщила, что уже нашла себе помощницу и хочу видеть её завтра же. Но это почему-то не обрадовало его настолько, что он примчался ко мне в кабинет и истерично хлопнул дверью.       — Ты не будешь так делать! Никогда!       Его щёки были в тон волосам. Никогда ещё я не видела его таким злым, и это ему не шло: в светло-голубой рубашке, в лёгких джинсах, в белых кроссовках он казался совсем не страшным. Просто обычный парень. Возможно, мне не стоило его провоцировать, но я уже не могла остановиться: так и продолжала покачиваться в кресле и улыбаться.       — Что я не буду делать?       — Ты не будешь сама принимать решения, не посоветовавшись с Яном!       — Или с тобой? Ты это хотел сказать?       Макс стоял, опершись руками на стол, и не сводил с меня гневного взгляда:       — Ева, ты слишком многое себе позволяешь! Не рановато ли тебе командовать?       — Макс, ты хоть что хочешь делай, но эта девушка должна быть здесь. Ян сказал, что я могу выбрать себе помощницу, и я это сделала. Всё остальное — уже не мои заботы.       — Ты пообещала ей то, что не можешь выполнить!       — И что же? Да я прямо сейчас могу купить ей билет и завтра же встретить на вокзале. В чём проблема?       — Ян не утвердил эту кандидатуру.       Я раздражённо закатила глаза. Похоже, Макс будет твердить это бесконечно.       — Окей, звони Яну, жалуйся на меня, жди его одобрения. Вместо того чтобы делать то, что должен.       И Макс тут же позвонил, вот только Ян сразу же потребовал включить громкую связь и говорить решил со мной, а не с Максом.       — Чем ты так допекла Максу всего за несколько часов?       — Я нашла себе помощницу…       — И пообещала, что уже этим вечером та поедет в Киев! — встрял Макс.       — И кто это? — равнодушно уточнил Ян.       — Анастасия Мищенко.       — Эмпат? Почему?       — Не знаю. Что-то в ней есть такое, что мне сейчас необходимо.       — Хорошо. А второй кандидат?       — Пока не знаю. Я ведь могу выбрать кого-то уже на балу?       — Да, конечно. Любого.       — Отлично! Так что там с Настей? Я хочу как можно быстрее её увидеть.       — Макс всё организует, но пообещай мне, что не помчишься встречаться с ней, пока я не дам добро. Мне необходимо будет с ней поговорить.       — Обещаю! — я бросила на Макса довольный взгляд победителя. И стоило оно того?       — И ещё, раз уж мы всё равно говорим, ты можешь составить мне компанию на деловом ужине? Сегодня, в половине восьмого?       Ян сказал это таким соблазнительным тоном, что я не смогла отказать. К тому же сегодня был удивительно удачный для меня день.       — С удовольствием, — думаю, моя улыбка сквозила в голосе, и я не собиралась её скрывать. — Вот видишь, всё прекрасно. И не стоило так нервничать. Это всего лишь один билет до Киева.       Макс сжал губы, но всё-таки ответил:       — У меня полно дел и без твоих помощниц.       — У меня тоже. Если ты забыл, то у меня тоже есть дела. С балом и вот с этим вечером теперь.       — Могла бы и отказаться, — фыркнул Макс, но я только приподняла бровь: он сам-то верил в то, что говорил?       — Мне нужно поехать в магазин и в салон. Меня может кто-то отвезти, или я возьму такси?       Макс уже собирался выходить из комнаты, но остановился и повернулся ко мне. Слишком быстро, чтобы успеть скрыть своё раздражение:       — Никуда ты сегодня не поедешь. У меня нет времени с тобой возиться!       — Ну, так не возись! Я сама справлюсь со своими женскими проблемами. Возьму кого-то из девочек Жанетты — мне нужна помощь с выбором косметики.       — Ева… Да что ж за день сегодня такой?       Я только приподняла бровь. Макс прекрасно знал, что я не отстану, пока во всём не разберусь, так что я ждала объяснений. Он так и остался нелепо стоять посреди полупустой комнаты и от этого снова казался мне менее убедительным.       — Всё становится слишком серьёзно и опасно. Тебе потребуется охрана, но мы с Яном сейчас слишком заняты, я не могу всё время находиться рядом с тобой, и мы пока что не можем обеспечить тебе достойную защиту. Нам нужно время.       — И поэтому Ян пригласил меня на вечер? Очень логично.       Макс не нашёлся, что ответить.       — Поговори с Яном ещё раз. Если всё так серьёзно, я могу остаться дома и подождать, пока всё уладится.       — Не уладится. Надень кольцо и не снимай его. Ян должен знать, что с тобой всё в порядке.       — А если не в порядке?       — А если не в порядке — зови меня или его. Ты уже знаешь, как.       Я откинулась на спинку кресла. День так хорошо начинался, и вот на тебе! Проблемы на ровном месте!       — Макс, подожди. И послушай меня, хоть ты сегодня и не в настроении.       Он посмотрел на меня настороженно, с таким недоверием, будто я предлагала ему выпить яду. Так и стоял статуей между дверью и диваном, ни туда ни сюда.       — Я не знаю, почему мне резко понадобилась охрана, да и не думаю, что вы мне об этом сейчас расскажете, но я обещаю сидеть в своей комнате и не высовываться. К Яну отвезёшь меня сам, а днём я попрошу Олю из салона Жанетты приехать ко мне, думаю, с этим проблем не будет. А вот Настя мне нужна как можно быстрее — я не знаю, как это объяснить, просто чувствую, что с ней мне будет спокойнее, может быть, даже безопаснее.       — Ева. Вот ты вроде бы логично рассуждаешь, но бесишь меня нереально, — то, каким тоном это произнёс Макс, подсказало мне, что он на меня больше не обижается. Сердится, раздражён, но не в обиде.       — Я буду хорошей девочкой, если так надо.       И я была. Вместо запланированной поездки по магазинам с Олей — визажистом Жанетты и самой адекватной девушкой из всех её сотрудниц — я вынуждена была сидеть в своей спальне и думать, что же мне надеть вечером.       В огромной гардеробной было удивительно пусто: только несколько платьев, в которых я выходила на вечера с Яном, целый ворох рабочих костюмов и рубашек и совсем немного одежды, которую я купила с Максом, вроде той футболки с единорожкой. В общем, надеть мне было решительно нечего.       Странно, но я сидела в гардеробной и улыбалась этому открытию. Моя жизнь изменилась настолько, что я даже не знаю новых правил. Теперь мне нужна помощь стилиста и профессионального визажиста. И так будет всегда? Каждый день? Даже на работу я умудрялась как-то собираться, краситься, подбирать одежду, правда, из уже готовых вариантов. Теперь же мне придётся постоянно учиться, работать над собой. Чтобы быть достойной Яна. И вот эта мысль мне уже не так понравилась. Действительно ли мне это надо? И не поздно ли отказаться? Почему я вообще согласилась на этот вечер, если ещё не пришла в себя после вчерашнего? Ответ я знала, но признаться в этом не хотелось: чтобы угодить Яну.       Именно поэтому я вызвала к себе визажиста Олю. Мне необходимо было быть идеальной каждый день, в любое время быть готовой к выходу, и я не могла себе позволить каждый раз ждать приезда девочек. Всё придётся делать самой.       Оля была милой девушкой, из всех сотрудниц салона она бесила меня меньше всех, как бы странно это не звучало. В последнее время девочки Жанетты относились ко мне негативно. После того, как я достаточно грубо выгнала слишком любознательных девушек, полезших без спроса трогать мои украшения, меня окрестили высокомерной сучкой и теперь делали все процедуры молча. И только Оля относилась ко мне по-прежнему — с лёгкой симпатией. У нас было что-то общее, что позволяло мило болтать обо всём и ни о чём.       — Ты уже выбрала, в чём пойдёшь? Надо же подобрать макияж под платье, — щебетала Оля, раскладывая косметику из своего сундучка.       — Я вообще хотела бы, чтобы ты меня научила какому-то универсальному макияжу, не думаю, что у меня будет время перекрашиваться по несколько раз на день.       — Хорошо, но тебе же сейчас вечерний макияж нужен?       — Да, но деловой. Будто я только что вышла из офиса и сразу в ресторан.       Меня осенило: среди рабочей одежды было строгое платье, которое можно было бы надеть и в ресторан. Не знаю, кто выбирал мне наряды в офис, но вкус у него был отменный. Или у неё. Так что собрать что-то более-менее приличное было несложно.       — Ну вот, так уже будет проще! — обрадовалась Оля, прикидывая оттенки макияжа.       — Можешь научить меня так же? Только мне надо будет купить свою косметику.       И начать потихоньку обживаться. А то пока что у меня было только то, что приносил мне Макс или Ян. Эта комната, мой новый кабинет, да и вообще вся квартира — так сложно было привыкнуть к тому, что теперь я здесь хозяйка. А ещё сложнее к этому было привыкнуть Максу. Что-то сегодня он весь день дурел.       Я задумалась и отвлеклась только, когда Оля смущённо заметила:       — Никогда не видела столько тюльпанов и пионов! Да ещё и в конце лета!       — У меня вчера был день рождения.       — Ой, я тебя поздравляю!       Как-то мне даже не верилось, что день рождения был только вчера. Последнее время дни казались невероятно долгими, бесконечными, и мне хотелось просто ничего не делать. Но я опять вспомнила о предстоящем бале, о том, что я не успела просмотреть тех, кто уже точно приглашён. А я ведь должна была выбрать себе ещё одного помощника, и пока что интуиция мне ничего не подсказывала. Зачем мне вообще помощники? Что такого я должна была делать, чтобы мне понадобились помощники?       — Что-то у тебя синяки под глазами. Не выспалась?       — Выспалась вроде бы. Оля, тут такое дело. Только никому не говори, но мне нужно что-то сделать с этим.       — Ой, — именно так, без восклицательного знака. Оля была не удивлена, а скорее, напугана увиденным.       — Вот-вот. Вопросы задавать нельзя, нужно сделать так, чтобы этого никто не заметил.       В солнечном свете синяк был ужасен, и я понятия не имела, как его скрыть. Вот уж Ян подсунул мне проблему. От её прикосновений, хоть она и старалась делать всё аккуратно, мне становилось больно. И только тогда я в полной мере осознала, насколько больно мне было этой ночью. Отрезвляющий солнечный свет мне впервые не понравился: я не хотела возвращаться в реальность и уже с нетерпением ждала вечера, чтобы снова оказаться рядом с Яном, снова нырнуть в этот сладкий омут.       Оля затихла. То, в каком оцепенении я сидела и как нервно крутила чёрное кольцо на пальце, подсказывало ей, что лучше меня не трогать. В тот день меня вообще лучше было не трогать. Я ждала свою спасительницу, сама ещё не понимая, чем именно мне поможет Настя, но почему-то была уверена, что рядом с ней мне станет легче. Я не выдерживала того, что со мной происходило. Более того, я не понимала, что именно со мной происходит.       Когда Оля уходила и уже на пороге мы договаривались, что в ближайшие дни я ей позвоню, чтобы мы вместе поехали за нужной косметикой или чтобы она просто скинула мне ссылки на нужные мне товары, если у меня всё-таки не получится, случилось кое-что ещё. За дверью квартиры стоял Альберт. Просто стоял, прислонившись к внешней двери. Встреча с ним была для меня неожиданностью, от него веяло тем же холодом, что и при знакомстве, но тогда рядом был Ян, а сейчас я осталась совсем одна.       — Мне кажется, вы не должны были покидать свою комнату, — ледяным тоном уточнил он, даже не глядя на Олю, проскочившую мимо как мышка.       — Но я же всё равно в квартире, я никуда не собиралась.       Я поняла, что оправдываюсь. Почему я вообще это делала?       — Вас прислал Ян? Что-то случилось? — когда Макс говорил, что мне грозит опасность, я не переживала, но, увидев этого человека, я забеспокоилась. Он пугал меня одним своим присутствием.       — Ничего не случилось. И не случится, если вы не будете выходить из своей комнаты. Максим Дионизиевич приедет и заберёт вас в назначенное время.       Его и так безэмоциональное лицо закаменело, и я поняла, что больше ничего от него не добьюсь. Происходило что-то, чего я не понимала, и о чём мне никто не собирался сообщать. И именно это незнание пугало меня больше всего. И никаких больше видений, истинного знания или голоса интуиции. Будущее будто бы специально было закрыто от меня, зато осталось прошлое.       В вынужденном заточении в своей комнате я снова принялась изучать свой гардероб. Приятно было найти свою старую одежду, которую я привезла с собой в Киев. У меня было не так много вещей, и, конечно же, с ними были связаны яркие воспоминания. Но больше всего меня поразило то самое лёгкое платье, в котором я вышла на перрон в Киеве. Как жаль, что у меня не было фотографии с того дня, я бы очень хотела увидеть себя со стороны в то утро. Солнечная принцесса, не так ли? А какой меня увидел Макс? Я никогда его об этом не спрашивала.       Странно, но мне не хотелось надеть это платье. Никогда больше. В его простоте и лёгкости было что-то чуждое мне теперь. Мне казалось, что, надев его теперь, я оскверню тот образ наивной светлой девушки, которая приехала в Киев. И которой я теперь не являлась. Именно поэтому я аккуратно сложила его, упаковала и засунула подальше в шкаф. Слишком больно мне было на него смотреть.       Во время ревизии в гардеробной нашлось и ещё кое-что ценное. В сейфе рядом с коробками с украшениями лежали мой паспорт, карточки и даже наличные деньги, которые я откладывала, пока работала в офисе Яна. Ещё две недели назад я бы схватила эти сокровища и помчалась бы на вокзал. Но теперь они уже не имели для меня такой ценности. Ян нашёл другой способ привязать меня к себе, более действенный.       Ужасно хотелось плакать, и только свежий макияж останавливал меня. Я слишком изменилась, и даже чёрное кольцо не могло притупить остроту этих ощущений, вот только сама я не могла в них разобраться. И был только один человек, способный мне помочь. Или уже два?