Прокат

      Погода, как всегда, ужасно противная. Проходить всё утро, весь день с места на место под палящим над штатом Нью-Йорк солнцем и при этом с ледяным ветром в лицо — бесспорно любимое занятие Юты.       Изо дня в день привычные действия, привычные люди, привычные привычки, в конце концов! Ничего не меняется. Чтобы узнать, что происходит, не приходится даже отрываться от увлекательной игры на своей раскладушке, в которой нужно бегать от пиксельных динозавров. А сейчас он завалится в родной прокат, чтобы пополнить опустевшие наполовину запасы травки, а потом обкуриться в одиночестве и залипнуть на алеющий купол неба.       — Йоу, Тэ, все как обычно, но только шустрее, — Юта преодолевает расстояние между входом и прилавком в два огромных шага, пытаясь подтянуть свои невероятно широкие джинсы, что со стороны выглядит очень нелепо. Но тут же все свои. — Хочу поскорее обдолбаться и выпасть из этого чертового мира и не впадать обратно как можно дольше, — уже тише, ухмыляясь себе под нос, добавляет парень и опирается локтями на прилавок, стряхивая частички осевшей пыли. Из колонок слышится бодренькое соло электрогитары. — Черт возьми, неужели, ты наконец потерял свою коллекцию хитов Джексона, мир перевернулся?! — продолжает, внимательно следя за игрой.       — Как обычно? Джексон?       Вместо привычного слишком бархатного и мягкого для курильщика голоса Тэмина, слышится незнакомый низкий голос, на источник которого Юта резко поднимает голову и кидает растерянный взгляд. Парень стоит перед ним с какой-то непонятной ухмылкой и сам оценивает незнакомца. Наверное, такое уверенное появление Юты его позабавило.       — А ты еще кто? — с неподдельным изумлением спрашивает Юта. У Тэмина не было никаких племянников или, о боже, детей, которые любили бы навещать его в рабочее время, чтобы им перепало что-нибудь от доброго дяди.       — Я? — с таким же удивлением в глазах спрашивает парень. Он убирает одну руку с прилавка, чтобы указать на бейджик, прицепленный к белоснежной, нереально огромной футболке из-под которой торчат полосатые рукава кофты. Что еще за мода такая надевать на себя полшкафа?       Юта не спрашивал, как его звать, он имел ввиду вообще другое, но все же бегло читает имя паренька.       — Чё? Оливер? — Юта выгибает бровь чуть ли не в обратную сторону. Парень азиатской внешности, с ощущаемым акцентом, даже при том, что он произнес всего пару слов. Ясно-понятно свежий иммигрант. — Это кликуха такая что ли? А по-нормальному нельзя?       — А тебя чем-то не устраивает? — в такой же хамской манере отвечает Оливер, немного сощурив глаза, отзеркаливая мимику собеседника.       — Ты какой-то не местный, — конечно, нью-йоркцу легче отличать своих от чужих, даже если этот «свой» живет на другом конце того же Бруклина. — Хотя имя тупое, ни за что не поверю, что ты сам его выбрал. Кто наградил? Прадедушка? — делает максимально задумчивое лицо, чтобы выбесить собеседника.       Но какого-то черта он не поддается на провокацию и даже сохраняет прежнюю насмешку.       — Боюсь спросить твое имя, — огрызается в ответ, чуть приподнимая брови.       — Юта — просто, легко, незаезженно, приятно познакомиться, — резко меняется в лице Накамото, натягивая свою самую очаровательную улыбку и протягивая руку. От него веет нереально тошнотворным дружелюбием. — Не у всех азиатов стремные имена, — пожимает плечами.       Оливер смотрит с подозрением, но руку все-таки протягивает, надеясь, что в ней не окажется кнопки с шокером.       — Сычен, — смотрит сверху-вниз, предвкушая реакцию.       — А? — переспрашивает Юта, не успев разобрать набор звуков. — Это как, типа S, E, U…? — напрягается он.       — S, I, C, H, E, N, G, — диктует по буквам, ему уж точно не впервой. Наверное, со временем даже появился иммунитет на таких любопытных людей, даже выражение лица сохраняет ровным.       — А разве не через J? — Юта делает серьезное лицо, ломая себе мозг, как же пишется это имя, звучание которого непривычно для слуха англоговорящего человека. Оно даже правилам не подчиняется! И как вообще написать звук «ы»? Ладно. Юте, скорее всего, и не придется в жизни писать это имя. И да, имя Оливер звучит куда неприятней.       — Нет, — ответ совершенно невозмутимый. — Похоже, ничем помочь я не могу.       Сычен отходит от прилавка и запрыгивает на противоположную сторону, продолжая заниматься увлекательным бездельем.       Юта прослеживает за действиями Сычена и, замечая в руках фотопленку, которую тот вертит, и убеждается в бесполезности этого дела. Но, раз уж Юте все равно скучно, почему бы не докопаться до паренька? От него еще много чего потребуется узнать.       — Дай угадать? Ты из страны, в которой почему-то безумно любят есть братьев наших меньших? — генератор новых идей Юты, версия 02. Он сразу вспомнил про Корею из-за своего сожителя.       Сычен прыскает от смеха. Похоже, что попытка угадать номер один благополучно сорвалась.       — Ты про Корею? — не отрываясь от своего дела, продолжает диалог с Ютой. — Ну нет. А вот собак жалко, не правда?       — Тогда… О! — выпрямляется Юта. — Неужели, ты из коммунистической родины подделок? — Сычен поднимает глаза на собеседника и тот замечает в них интерес. — О нет, машина по производству рабочей силы? — Юта видит легкую улыбку и принимает это в знак согласия. — Китай! Так вот почему ты такой неправильный! — подскакивает на месте.       Неправильный не в смысле, что у него один глаз на лбу, другой на ж… А в плане его спокойствия. Любой бы другой, не знающий Юту, накинулся бы бить ему морду, за его манеру речи и тупые шутки по поводу имени. Да, наверное, некоторым стоит поучиться контролю, как у Сычена.       — Поздравляю! — копируя интонацию произносит Сычен, но потом снова возвращается к просматриванию пленки. Похоже, его не подцепить таким умозаключением.       — А меня? Не попробуешь угадать откуда я? — может, его собеседнику станет интересно. Хотя с чего бы?       Ради поддержания разговора. Как никак, все равно обоим заняться нечем. Но никакого вопроса не следует, и Юте остается только рассматривать профиль собеседника. Да уж, все китайцы, которых он когда-либо встречал, были хамоватые, неприятные, глаза у них заплывшие, лица красные. Наверное, потому что все они были его клиентами. «Нормальные» китайцы скорее всего выглядят именно как Сычен. Выражение лица просто вау! Максимум безразличия, сосредоточенности и выдержки, которую не прошла даже самая старая в мире бутылка вина.       Драконий, точно, так называется разрез глаз у иностранного собеседника. Если он даже немного щурит глаза, то кажется, что чёрный цвет выходит за пределы радужки и заполняет весь глаз. Именно поэтому его взгляд несколько устрашающий.       — Ты не китаец, — через пару секунд Сычен все-таки обращает на Юту внимание, пробегаясь слегка надменным взглядом по его лицу, — а для корейца у тебя слишком резкие черты и огромный нос, — но лучше бы он не отвечал.       Юта складывает губы в тонкую линию, продолжая слушать Сычена.       — Хмм, а может, Казахстан? Точно-точно, — в голосе опять же слышатся нотки насмешки, он говорит не всерьёз.       Теперь становится смешно Юте.       — Казахстан? Это вообще где? — он пытается напрячь мозги и представить карту всего мира, но увы.       — Ой, да ладно, я сразу понял кто ты такой.       Юта переступает с ноги на ногу, делая максимально заинтересованное лицо.       — Почему все японцы ходят с длинными патлами? — Сычен наклоняет голову вбок, якобы всерьез задумавшись над вопросом.       — А что? Много знакомых японцев?       — В манге, на обратной стороне обложки, печатают фотку автора и краткую биографию.       Критерий истины — практика. Интересное обоснование вывода.       — Да, — качает головой Юта, — ты прав. Кстати, интересный ход, я бы не додумался ляпнуть такое. Но я американец: родился в Америке, в Японии ни разу не был, а из языка знаю только пару слов: «канчива», кажется, — зачем-то делится он, на что Сычен просто кивает. — А ты случайно не знаешь, куда делся другой работник? Ну такой шатен, метр восемьдесят, тоже желтый, — Юта решает наконец поинтересоваться, пока Оливер уделил ему немного своего внимания. — Еще на работу приходит, чтобы работать, общаться с клиентами….       Юта говорит немного двусмысленно, надеясь, что Сычен поймет, что разговор идет не о тех клиентах, которые приходят сюда покупать диски.       — Его уволили, — возвращаясь к своему занятию, отвечает Сычен. — А точнее выпнули, — решает подметить.       — Уволили?! — почти вскрикивает Юта. На лице все краски удивления, а мысли сбиваются в кучу, как иголки на магнит. Хочется закидать Сычена вопросами, выпытать всю информацию, но откуда ему знать столько о человеке, которого он даже не видел?       Тэмина не могут просто так уволить. Он может сам бурей выйти из бизнеса, но быть уволенным… И почему он не написал?! Дело не чистое. Так, хорошо, стадия отрицания прошла, пора думать рационально. Вся жизнь пронеслась перед глазами Юты. Что теперь будет с бизнесом? Опять этот геморрой с поиском новой точки, потеря клиентов. О нет…. Юта обреченно роняет свою голову на сложенные руки. Мысль о том, что все придется начинать заново, буквально заставляет его хныкать, а потом он резко ударяет по витрине ладонью.       Сычен немного удивлённо смотрит на Юту. Он даже вникать не хочет в то, какого чёрта могло случиться за полминуты с японцем, что он сначала не замолкал, а теперь уже хнычет и злится.       — Слушай, Лив, можешь поподробнее? — возвращается к вопросам, немного успокоившись.       — Ну что ж, — в этот раз даже убеждать не приходится, чтобы он заговорил. — Захожу я весь такой грустный в тринадцатое заведение за день, в котором, как я предполагал, есть для меня хоть какая-то работа, — Сычен откладывает плёнку в сторону, занимая более удобное положение на тумбе, — и сталкиваюсь с ужасным человеком! Монстром! Ты бы видел владельца этого проката! Злой, страшный!       Небо прояснилось и теперь понятно, куда делся Тэмин. Его сожрали нахер. Тэмин, конечно, один из самых непредсказуемых людей в жизни Юты, ходячее цунами, но даже самая ужасная его выходка не заслуживает того, чтобы с ним расправились подобным образом.       — Думаю, если бы ему попался под руку самый милый маленький котенок, — Сычен посчитал нужным показать то, каким примерно был бы этот котёнок, поэтому он сложил ладошки, делая почти идеальный круг еще при этом смешно скуксив жалостливое личико, будто представляя насколько это животное милое, — он порвал бы его на части голыми руками! — разводит руки в стороны.       Похоже, Сычен впечатлительный человек. Юта ни разу не встречал кого-то, кто мог бы настолько взбудоражено рассказывать про то, как убивают котенка. Или же он просто эксцентрик.       — Так вот, он был так агрессивен из-за твоего… как там его? А, неважно, — отмахивается Сычен. — Это сыграло свою роль. За прилавком — никого, денег нет, потому что покупателей нет. Но волшебным образом появляюсь я, буквально материализуюсь из пространства, представляешь? Это судьба.       Кажется, длительные поиски работы и вправду сводят людей с ума, прочищают путь тараканам в новый дом, так сказать. Нужен пример? Прямо и напротив.       — И вот, я становлюсь идеальной заменой твоему дружку, — теперь очередь Сычена улыбаться, но при этом непринуждённо.       — Долго писал сценарий своего увлекательного рассказа? — с неподдельным интересом спрашивает Юта, смотря на парня исподлобья с легкой улыбкой на губах от только что выслушанной истории.       — Всю ночь не спал, — Сычен улыбается в ответ, болтая ногами по воздуху.       У Юты получается только немного истерический смешок. Удивительный Оливер. Звучит как название нового мульта по Джетиксу, да не важно.       Все хуже некуда, Юта расстроен. Как теперь вести дела, привычный образ жизни? Может, предложить Сычену место нового поставщика? Хотя, с какого это ещё черта? Чутье? Энергетика? Об этом потом. У Юты в голове уже сработало что-то вроде выключателя ненужных мыслей. Абсолютно не волнует, что, да как будет завтра, послезавтра, через неделю, месяц… По-настоящему важно, как пройдет вечер сегодняшней пятницы, сегодняшней даты и года, а остальное — переживем.       Возвращаясь к реальности, атмосфера между Ютой и его новым знакомым стала куда приятней, по сравнению с первыми пятью минутами разговора, и ему по-прежнему не с кем курить. Поэтому не остается никакого выхода, кроме как…       — Давай накуримся?       А что? Лив, Сычен, или кто он там, не то чтобы внушает доверие, но вокруг него, будто магнитное поле, распространилась аура и теперь подает невидимые сигналы. Бред! Но Юта не стал бы делиться своей травой с кем попало, он достаточно избирателен в этом плане.       Удивительно. Нет-нет, удивительно совсем не то, сколько эмоций может промелькнуть на лице человека за 10 секунд, а то, каким единственным выражением лица он может ограничиться.       — Давай.       И как там? Улыбка глазами? Определенно она.       Ого! Никакой реакции из рода: «Что? Ты из ума вышел? Это ужасно неправильно!». Так обычно говорят люди с мнимыми принципами, которые до конца будут сопротивляться, но в глубине души все же будут желать прикончить сотню косяков за раз. Забавно, что люди этого типа чаще всего в конце оказываются на самом дне.       Поразительный ответ на предложение накуриться с грубым незнакомцем. Либо этот Оливер привык к подобной процедуре, либо он поистине бесстрашный, раз соглашается идти непонятно куда, непонятно к кому. Безрассудно, одним словом. А может быть, его мысли совпадают с мыслями Юты, которые в свою очередь включают и логику? Сычен тоже прочувствовал глобальное потепление, таяние льдов… и подумал о том, что Юта не самая худшая компания? Но почему Юта вообще думает об этом? Кажется, он просто не был уверен в том, что кто-то так быстро согласится.       Юте становится как-то даже приятно от мысли, что он в коем-то веке будет парить в невесомости, испытывая весь спектр чувств, не в одиночку. Ну, Джонни Со, что ты на это скажешь?       — Тогда собирайся! Чё расселся?

***

      — Марихуана на подоконнике… Даже как-то банально. Я, кажется, вижу точно такой же горшок в окне напротив. В Бруклине всем правда делать больше нечего?       Конечно, первая вещь, на которой как будто бы сосредоточены все софиты в тёмном зале театра, сразу же цепляет взгляд гостя.       — Проживёшь здесь всю жизнь — поймёшь, что да, делать здесь больше нечего. Зато жить уже не скучно, — задумчиво отвечает Юта, копаясь в ящике, на котором стоит телек.       — «Не скучно» начнется, когда придёт паранойя, — Сычен бросает свою кожаную куртку на диван, продолжая осматривать крохотную квартирку.       — Тоже верно, — через пару секунд кивает Юта.       — Вот это понимаю — жизнь с комфортом, ещё и один живёшь, можно сказать, тебе просто нереально везет, — все еще не может нарадоваться Сычен, ходя из стороны в сторону по комнате, расслаблено махая руками.       Говорит так, будто бы у него пять сестер и пять братьев, и все они живут в одной комнате. Черт знает этих китайцев, но да, действительно не круто, когда нет даже личного пространства, не говоря уже про границы зоны комфорта.       — Обычно, когда здесь появлялись какие-нибудь люди, то они спрашивали, сколько людей живет в этой разваливающейся, крохотной квартире, потому что судя по горе вещей, — Юта указывает куда-то в сторону, не отрываясь от своего дела, — здесь человек десять и все мужики, — поднимается с пола с набором «юного курильщика»: файлик с зелёно-серым содержимым, нарезки пергамента, зажигалка, пепельница и так далее. Поворачивается в сторону Сычена и подходит к маленькому кофейному столику. — Но на самом деле я здесь со своим лучшим другом живу.       — Поэтому ищешь компанию, чтобы накуриться? — Сычен снова гладит мягкие листочки растения, вернувшись к подоконнику.       Вопрос с подковыркой. По логике любого человека, если у кого-то есть лучший друг, то он не будет звать к себе домой какого-то левого чувака, чтобы обдолбаться. Но вот Юта думает по-другому.       — Я не ищу — я выбираю, и ты должен быть рад. У меня здесь всё-таки не благотворительность, — прозвучало грубовато, но это уже что-то вроде элемента его речи — приправа без которой блюду не обойтись.       — Окей. И каково это — жить с лучшим другом в одной квартире? Об этом же мечтают абсолютно все детишки.       — Ну, учитывая то, что мы с Джонни практически сидели на соседних горшках, учились в одной школе, да и в принципе везде были вместе — особых перемен не почувствовалось. Но минусы есть. Он бывает о-о-очень любвеобильным и может даже привести сюда кого-нибудь, даже не предупредив меня! — крик души, спровоцированный неловкими воспоминаниями из прошлого. — А вообще, Джонни такой заботливый, что когда мы только съехались, и он услышал, как я кашляю в ванной, он испугался за меня, подумав, что я блюю, а я всего лишь чистил язык.       — Очень даже мило, — качает головой Сычен, прыснув от смеха. — Ещё скажи, что он иногда готовит тебе, чтобы я уж точно начал завидовать.       — Он умеет готовить всё, что только нужно высыпать из пакета и подогреть. Да я и сам особым навыком не обладаю.       — Вау, пожарная лестница! — замирает у окна Сычен. — Но… на неё что ли с первого этажа придётся топать?       — Вау, окно! Оно так удобно расположено, прямо под лестницей, — Юта продолжает копаться в своём арсенале, не отвлекаясь на причуды гостя. — Ты что ли вообще впервые их видишь здесь? Дикарь нашёлся, — хмыкает он.       Сычен резким движением поднимает створку окна вверх, открывая его, и пролезает на так называемый балкончик. Не стыдно его так называть. У него даже ограждение есть.       Юта не успел уловить суть его действия: зачем вылезать ночью на балкон? Там же ничего не видно или это так, для разнообразия? История в личный альманах.       — Ну как прогулка? — Юта опирается о стенку рядом с окном, скрестив руки на груди.       — Атмосферное местечко, мне нравится. — слышится снаружи.       — Ну да, не считая того, что каждый может забраться сюда, — фыркает Юта, — ещё и соседи снизу гадкие курильщики, — учуяв табачный запах, добавляет он.       — Тогда возьми и облей их, — недолго думая выдает Сычен, залезая обратно.       — Хах, прости, что? — переспрашивает Юта.       Парень хватает лейку с подоконника рядом и просто выливает воду в окно. Пристройка — это всего лишь железная решётка, поэтому вода просто пролетает сквозь многочисленные отверстия, приземляясь прямо на головы вредителям.       — Ты что делаешь?! — удивленно вскрикивает Юта, забирая лейку из чужих рук. Он не ожидал такого финта, но его пробивает на смех с этой мелкой пакости. А с окна слышится ругань, но на нее как-то совсем наплевать, поэтому Юта закрывает окно.       — А ты как борешься с отвратительными соседями? — на лице недоумение, а парень вновь кажется малость чудаковат, но так становится даже интереснее узнать его.       — Я еще не додумался до того, чтобы поливать их, как цветочки! — с энтузиазмом смотрит на Сычена. — Но идея хорошая, запомню, — подходит к столику и собирается хорошенько устроиться на полу.       Когда это случилось в первый раз, Юта на следующий день исписал страницы три, делясь своими впечатлениями от курения травки с бумагой. Смешно звучит. Но сколько бы косяков после он не скурил, всё равно первый раз будет стоять на самой верхней полке в шкафу памяти Юты в коробке с подписью «самое красочное событие жизни». Ему, на самом деле, очень повезло, что его первый опыт не превратился в кошмар. Даже эта процедура могла оказаться мучительной.       Ты правда хочешь спрятаться от проблем? Забыться? Но кто тебе дал гарантию, что все, от чего ты бежал, не нагонит тебя в твоей же нирване? Будет очень страшно и через этот страх проходить в одиночку невыносимо. Это словно идти в темноте, чувствуя, как она постепенно тебя поглощает, крошит, уничтожает. Протянешь руки, чтобы найти необходимую опору — и она укусит тебя. А когда галлюцинация отпустит твоё сознание, то тогда ты уверенно можешь сказать, что прошёл через ад.       Такой убийственный трип случался с Ютой только лишь однажды, правда, не с травой. Но он все-равно надеется, что ему никогда не придется погружаться в это снова. Хотя бы в этот раз, он не будет один.       — А ты вообще раньше проделывал что-то подобное? — Юта падает на пол рядом с Сыченом, подперев спиной старенький, но такой любимый им диван. В руках готовая дурь, аккуратно скрученная в небольшой косяк. В современном мире именно это называют настоящим искусством.       — Конечно, — Сычен перестает изучать ковер, поворачивает голову и теперь смотрит прямо в глаза Юте, как будто стараясь убедить в своей открытости.       Юта смотрит немного подозрительно, но всё же.       — Предупреждаю, я не ручаюсь за твоё состояние, вдруг ты вообще не совершеннолетний, — на самом деле, Юте без разницы, но все-таки минутку формальности добавить решил.       — За мной не нужен надзор, говорю же, не впервой, — слишком убедительный взгляд или же слишком доверчивый Юта.       — Тогда скажешь пару слов будущему себе?       — В духе? — не понимает суть вопроса Сычен.       — Ну, например: прости, что запоганил всю твою жизнь, согласившись тогда, 20 лет назад, побаловаться шмалью с каким-то левым японцем. Определенно, это он виноват в твоем кризисе личности, абсолютно во всех проблемах, приключившихся с тобой за всю недолгую жизнь… еще в смерти твоей кошки, наверное, тоже виноват, — конечно, Юта играет, но он произнес этот монолог с предельной серьезностью, печально смотря на косяк в своих пальцах, что как раз-таки и позабавило Сычена. Он заливается смехом, закрывая лицо ладонями.       — Я именно это и хотел сказать.       Юта наконец подносит спичку к косяку, поджигая «факел» юношеской свободы от моральных принципов, самоуважения, в конце-концов. Он немного дует на подожжённую часть, чтобы та поскорее начала гореть.       — Раз уж ты гость, уступаю, — Юта передает косяк Сычену, а тот, в свою очередь, аккуратно подхватывает его пальцами, легонько касаясь чужих.       Юта внимательно наблюдает за своим знакомым. За тем, как он обхватывает скрутку губами, медленно начинает затягиваться, блаженно прикрыв глаза. Никакого кашля не следует, значит, Сычен ему не врал, убеждая, что он не новичок в этом деле, поэтому веселье на сегодня обеспечено. Сейчас он так же медленно выпускает из себя дым, наверняка чувствуя, как его тело отпускает, все мысли растворяются в этом тумане, он даже начинает улыбаться. Юта и представить себе не мог, что вид курящего человека будет так сильно завораживать.       Теперь его очередь, он принимает дурь, которую ему передает Сычен.       — Почему Eminem? — Сычен с самого прихода пялится на блондина с плаката на противоположной стене. Еще пару минут, и ему начнет казаться, что парень с бумаги станет реальным и выйдет из плоскости.       — Нравится, — спокойно отвечает Юта, делая первую затяжку, наслаждаясь приятной тяжестью, наполняющую легкие.       Сычен немного морщится в ответ, и Юта это замечает.       — Не понял? — хмурится тот, выпуская пар изо рта и протягивая скрутку приятелю.       Нет, Юта ни в коем случае не собирается принижать человека за его вкусы, каждый имеет право на то, чтобы выбирать что будет играть у него в наушниках, под что они будут трястись в клубе…. Хотя… Это же Eminem! Какого черта?       — Я был одним из тех подростков, кто стоял на окне в день известия о смерти Курта Кобейна, намереваясь скинуться с пятого этажа. Честно, я тогда как будто смысл жизни потерял.       На Юту как будто находит прозрение.       — А! Мы типа из разных миров?       Фанаты рока ненавидят фанатов рэпа, за то, что рэп, по их мнению, безжизненная музыка, живущая без чувств, отдельно от слов, которые звучат максимально отпугивающе. Даже страшнее, чем гранж. Безвкусно одетые нарики, обвешанные с ног до головы золотыми цепями, побрякушками общей суммой долларов на 10, да ещё и читают о своей тяжкой жизни, как будто других тем нет. Кстати, для рэперов, представители рок-общины это такие же безвкусно одетые нарики, но только еще и орущие, бегающие по сцене, без конца без края показывающие «козу», психи. Кажется, обе стороны в равной степени наглотались стереотипов.       — Я не отношу себя к определенной субкультуре, панкам или рокерам там, но… Eminem такая себе икона, — честно отвечает Сычен.       — Дурак, — Юта не обижается, но он посчитал нужным толкнуть Сычена от себя. — Здесь тебя больше не ждут, — в знак подтверждения Юта выхватывает исчезающую на глазах скрутку, он глубоко затягивается, чувствуя, что с каждой секундой маленькая часть него становится пеплом, так же, как и трава, которую он сейчас стряхнет в пепельницу.       — Ты — вампир, я — оборотень, — слишком серьёзное лицо и целая трагедия в голосе плюс удачное сравнение, до которого адекватный человек не додумался бы.       — Что? — Юта давится дымом из-за смеха, сильно закашливаясь.       Первый признак того, что трава хорошая — тебя способно унести даже с дверного скрипа.       — Не все так плохо! Вообще-то, я обожаю «Green day». Я к ним начал относиться с большим трепетом, когда узнал историю названия, — в глазах бесконечная ностальгия, а в конце реплики уже неконтролируемый смешок.       А что? Не каждый день узнаешь, что название твоей любимой группы, как в принципе и решение о её создании, принималось абсолютно в такой же обстановке, как и сейчас в этой комнате. Да ещё и название с потайным смыслом. Ладно, нет никакого секрета в том, что все просто любят марихуану. А кто не любит — тот не пробовал.       Уже почти догоревшая скрутка снова оказывается в пальцах Сычена. Он хорошенько затягивается, оставляя косяк ровно на одну затяжку, а потом стряхивает пепел и возвращает Юте.       — Вот почему жизнь не похожа на что-то подобное? На приятное, легкое, спокойное… — немного хрипит Сычен, запрокидывая голову на подушку дивана.       Юта хмыкает, наблюдая за тем как тлеет то, с чем Сычен так неудачно сравнил свою жизнь. Почему неудачно? Не всё настолько плохо, как ему кажется.       — Раз уж ты все-таки родился, то ты можешь: курить нелегальную марихуанну, превышать скорость, гоняя на украденной машине, ходить по газону, на котором стоит табличка «не ходить по газону» — это всё так прекрасно! Переходи границы, нарушай закон, но одно единственное правило, которое должен соблюдать всегда — это правило жизни: жри дерьмо и не ной, — понижает голос под конец. — Всего одно условие и столько перспектив. Понимаешь? — разворачивается к Сычену, заглядывая в блестящие от кайфа глаза. — А теперь выключись, блять, и насладись хотя бы иллюзией своей идеальной жизни, — звучит как приказ, а теперь Юта добивает дурь и кидает бычок прямо в пепельницу, немного обжигая кончики пальцев. Теперь можно и выпадать из реальности.       — Интересный ход мыслей, хоть по тебе и не скажешь, что ты умный, — подмечает китаец, продолжая легонько улыбаться с закрытыми глазами.       — А на каких основаниях ты пришёл к такому выводу? — интересуется Юта.       — Я знай-у о тебе циэлых два факта!       Что может быть смешнее человека, у которого заплетается язык? Конечно, это иностранец, у которого заплетается язык.       — Ух ты! Какие? — начинает смеяться Юта, озорно смотря на своего приятеля.       — Ты так сильно любишь дурь, что выращиваешь собственную на подоконнике дома, — зачем-то щелкает пальцами Сычен.       — Ну да, а еще? — Юта опирается локтем в подушку дивана, чтобы удобнее было держать голову и видеть собеседника.       — Ты японец, но ты не знаешь родного языка, а ещё никогда не был в Японии.       — И что? А смысл в знании этих двух фактов обо мне? — делает непонимающее лицо Юта. Как вообще связаны эти два факта?       — Японцы безумно умные, а ты не считаешь себя японцем, забыл? — наконец открывает глаза Сычен, чтобы посмотреть в зелёное от злости лицо Юты.       — Чтоб ты знал, я тоже считаю тебя неправильным китайцем, — осуждающе заявляет Юта, отворачиваясь от Сычена.       — А причина? — поднимает на него голову Сычен.       — А причины нет, я даже не знаю двух полезных фактов о тебе!       — Вот и еще одно подтверждение того, что ты недалекий — зовёшь кого попало.       Юта позвал человека накуриться, а не посидеть за чашечкой эрл грэя на балконе. Скорее, этот поступок отчаянный, нежели недалёкий.       — Самокритично, — переводит стрелки.       Оба, как будто в облако упали. Оно мягкое, приятно щекочет нос, именно поэтому им обоим так смешно.       Юте нравится, что он проводит вечер именно таким образом, валяясь на полу в комнате, в которой стоит терпкий дым, в полной безмятежности с почти незнакомым китайцем, с которым он уже раз сто успел поссориться. Но разве новые друзья появляются другими способами? Юта не настолько одинокий, чтобы приходить в бар и сидеть до самого закрытия, делясь с барменом своими проблемами, прося советов. Но новые знакомые? Друзья? Почему бы нет? Юте достаточно легко определять, с кем общаться, а с кем нет. Так вот, говоря о Сычене, он думает о том, что с ним комфортно. Обиды? Нет. Только обмен колкостями. Это как мериться силушкой во время армрестлинга. Еще с ним спокойно, но ни в коем случае не скучно. Просто аура Сычена действует прям как какое-нибудь успокоительное. Все забывается. Сидишь себе, препираешься с ним и нет чувства неприязни, злобы или угнетения. Реально, люди настоящей американской закалки кинулись бы бить Юте морду после одной шутки, способной задеть их достоинство. Еще Сычен может быть очень восторженным и впечатлительным, вспомним котенка. Юта даже представить не мог, как можно выглядеть настолько удивленным, а со стороны еще и очень забавно. Ну разве человек, анализ которого он сейчас выстроил у себя в голове, может вырубить его, чтобы только очистить все запасы марихуаны, шипучки, грязной одежды своего нового знакомого, который так великодушно позвал его накуриться вместе? Чушь! Если верить, то только тому, что Сычен не полез бы куда не надо, даже если у него выпал бы отличный шанс, как сейчас. Он точно так же, как и Юта, предпочитает получать мимолетный кайф.       Слышится, как открывается замочная скважина, Юта даже не поднимает голову с сидушки дивана, чтобы посмотреть кто это. Как раз вовремя.       — Тогда у меня нет даже предположения, кто это может быть, — четко слышится голос Джонни.       Сычен лишь ведет бровью на шум, приоткрывая глаза.       — Кому вы могли не понравиться?       Юта вдруг прыскает от смеха, переходя на откровенный ржач. Этот голос он узнает из тысячи, потому что не каждый смог бы озвучивать мультяшного персонажа. Джонни пришёл не один.       — По факту же, вся Южная часть Бруклина находится под вашим обеспечением, — продолжает говорить мультяшный голос, а через секунду его носитель появляется в проходе.       Метр с кепкой и до неприличия широченные джинсы, из-за которых становится еще смешнее, даже ступней не видно, как он вообще ходит? Руки сложены на груди, а взгляд бегает по незнакомому лицу парня рядом с Ютой, а потом и по лицу самого Юты.       — Шикарно, у нас проблемы, а ты опять обдолбан! — констатирует факт. А что? Разве так было не всегда?       — Бро, — Джонни наконец появляется в поле зрения. — О, а это кто? — сразу же замечает незнакомца, к которому приковано уже слишком много внимания.       Наверное, Джонни больше удивило, что его друг в кое-то веке валяется на полу без него, но ещё и не в одиночку.       — Это Сычен — мой новый друг, — наконец подает голос Юта, немного прокашливаясь, — это Джонни — мой сосед и ещё лучший друг, у которого нет совести. И да, в отличие от тебя, его нормальное имя — это его реальное имя, — обращается он к Сычену. — И да, возвращаясь к теме про нормальные имена, знаешь, как зовут его? — указывает на парня ниже Джонни на целую голову.       — Я запомнил это имя для таких вот случаев, — хихикает Юта, предварительно набрав в лёгкие воздуха, — его зовут Читтапон Личайапорнкул.       Теперь уже смеются вдвоем, совсем забывая, что на них смотрит пара злющих, как у демона глаз. Сычен поворачивает голову к Юте и шепчет прямо в ухо:       — Прикинь, каково живётся человеку, у которого есть слово «porn» в имени, — старается смеяться тише, ведь как-то неловко говорить о человеке, в его же присутствии под его же злым взглядом. Хотя, этот шёпот мог бы услышать и глухой дед. Но пофиг, трава-то ещё действует.       — В удовольствие, — шепчет в ответ Юта, смеясь чуть громче.       — Мальчики, вы поразительные! — показушно хлопает в ладоши человек со смешным именем, присаживаясь на корточки рядом с Сыченом. — По-нормальному Тэн, — протягивает ему руку.       Дружелюбие — не порок, очень даже мило со стороны Тэна. Сычену самому бы стоило сделать это первым. Он пожимает ему руку, улыбаясь в ответ. Теперь даже немного стыдно за свою шутку.       — На «10» ты не выглядишь, — язвит Юта.       Либо у этих двоих слишком натянутые отношения, либо же наоборот слишком тесные.       — А вот ты как раз тянешь на мудилу, — подмечает Тэн.       — Юта, у нас очень важный разговор, — Джонни указывает взглядом на Сычена, намекая, что ему нужно уходить, и сам Сычен понимает, что пора валить.       — Ну нет, бро, прямо сейчас? — недовольно выпаливает Юта.       — Ээ, я лучше пойду, — Сычен не теряется. Его рассудок еще затуманен, но сил дойти домой хватит.       — Лучше закапай глаза! Жди завтра! — кричит на прощание Юта.       Сычен цепляет свою куртку с дивана и в секунду оказывается на другом конце комнаты, пожимает в знак знакомства протянутую руку Джонни, стоящего в дверном проёме комнаты и скрывается в тёмном коридоре. Исчез так же легко, как появился. А ещё подло унёс с собой атмосферу веселья.       Юта переводит взгляд на Джонни, который почему-то смотрит как-то сомнительно, да ещё и Тэн к нему присоединяется. У них мысленная связь и они сговорились испепелить Юту взглядом? Наверное, это связано с тем, что он привёл к себе никому незнакомого парня. Но что не так? Любимых друзей рядом нет же!       — Что? — в недоумении Юта.       — Нет, ничего, забей, — отмахивается Тэн.       — Короче, за наш район начинается какая-то движуха. Вроде какая-то шайка чёрных метит присвоить себе наших клиентов, траву и прочее, прочее.       В голосе Джонни слышится то ли беспокойство, то ли усталость из-за буднишнего мотания из района в район.       — Ты говорил с дядей Тэ-тэ? — подаёт голос Тэн, падая на диван позади Юты.       Юта не смотрит на него, но по звукам он, кажется, листает журнал, который валялся на диване.       — Ммм, сегодня нет, — Юта устал сидеть на полу, поэтому он пытается наконец подняться с него, тем более, весь его кайф успел обломаться с приходом этих двоих.       — А разве ты не должен был забрать у него товар? — хмурится Джонни, подходя к холодильнику и доставая оттуда две бутылки «короны».       — Фу, нет, только не при мне, чувак, — от вида жёлтой, пенящейся жидкости, Юте хочется вывернуться. Пиво — самая дрянная вещь, которую он когда-либо пробовал. Даже хуже брокколи.       — О, ещё как при тебе, — ехидно улыбается Джонни, — выпьем, мой друг! Как всегда, даже повод не нужен, обожаю! — он передаёт одну бутылку Тэну, а другую с первой попытки вскрывает своим большим пальцем.       — Я бы забрал, но его уволили с проката, — Юта шарит по кухонным тумбочкам в поисках более-менее приличной пищи. Как жаль, что такой у них с Джонни не водится. Хотя какая разница? По крайней мере сейчас. После смоуг-процедуры Юте всегда безумно хочется есть и не суть, что именно попадётся ему под руки.       — Что?! — Джонни переглядывается с Тэном.       — Накосячил вроде, — пожимает плечами в ответ.       Пачка шкварок или изысканный ужин на одного — нужно всего лишь уметь включать воображение. Юта быстро вскрывает упаковку и кладёт себе в рот сразу целую горсть солёных снеков. Они кажутся настолько вкусными, потому что Юта не ел с самого утра, или производители не пожалели эмульгаторов в этот раз?       — А ты не думал, что его могли убрать? — немного повышает голос Тэн.       — Да кому он нужен?! — выпаливает Юта. Его начинает раздражать вся эта паника на ровном месте. Слишком много вопросов. Почему бы не оставить это на когда-нибудь потом? От этого хочется есть ещё больше. Или запереть этих двух паникёров в отдельную комнату на пожизненную самоизоляцию, только чтобы они прекратили болтать глупости.       Вообще, очень странно, что Тэн лезет в их дела, при том, что он никак не относится к команде наркодилеров. Чёртова Мать-Тереза, снова хочет всем помочь? Всегда настораживал его комплекс добродетеля. У Юты нет неприязни к Тэну, но частенько они оказываются как будто бы с других планет. Практически точные противоположности. Один трудяга, всё время крутится в суете, пытаясь придумать себе новые занятия, готовый привязать себя к дереву и кинуться за утопающим. А другой старается как можно меньше напрягаться, всё время оттягивая конец своего нынешнего образа жизни и начало чего-то серьёзного. В общем, Юта с Тэном не так близки, как, к примеру, с Джонни, но всё-таки компашка из них троих уже давно стала чем-то привычным. Поэтому, терпеть друг друга им только в радость.       — Вы что, Тэмина не знаете? — с набитым ртом говорит Юта, немного снизив тон. — Споткнулся о собственную ногу и оказался в недельном запое. Относитесь проще, паникёры хуевы, — немного с презрением смотрит на своих друзей.       Он подходит к Джонни и кладёт ему на плечо свою руку, надеясь перекачать в него хоть чуточку своей непоколебимости и безразличия к этой ситуации.       — Поверь мне, всё нормально. Движ за район? Серьёзно? Кто вам залил этой глупостью уши? — смешок. — Все мы знаем, что хоть наше нелегальное наследие не велико, но мы достаточно хорошо держимся здесь и «верхушке» это выгодно. А вот чёрных никто не звал — они не захотят ни на кого работать, а значит, их уберут ещё быстрее, чем мы продадим месячную партию.       Убеждение — главная черта Юты. Вот кого-кого, но почему-то именно его все слушают. Настоящий дар.       — Подождите недельки две — всё уладится, ну, а если нет, то у нас хватит сил противостоять этим чёрным хмырям. Завтра выходной, вот отдохнёшь и придёшь в себя, — он смотрит прямо в глаза Джонни, в них, хоть и не исчезло сомнение, но Юте он верит.       — Хорошо, выждем несколько дней, — через пару секунд произносит Джонни. — Надеюсь, никто из нас не пожалеет, доверившись тебе, — хмыкает он и делает глоток из запотевшей бутылки пива.