Прокат

      — Тогда это что-то наподобие собственного штаба вашей наркодиллерской организации в Бронксе? — спрашивает Сычен, оглядываясь на ходу.       Типичная комнатка в придорожном мотеле: тёмные стены, плотно стиснутые шторы, столик, небольшая лампа на нём, комод, зеркало во весь рост, две небольших кровати и даже телик!       — Но нам обязательно оставаться на целый день? — в глазах всё время темнеет, из-за этого тянет куда-нибудь усесться, поэтому Сычен падает в первое попавшееся кресло рядом с теликом.       — Эту комнату придерживают на всякий случай с недавних пор. Сюда иногда заглядывают с нашего района, если надо выкупить крупную сделку, и здесь вроде куча приколюшек в виде оружия под матрасом, — Юта проходит вглубь комнаты к одной из коек и приподнимает матрас, желая проверить свою догадку. Как и ожидалось, пара стальных и коробков с пулями всё-таки там залежались, поэтому он бесстыже оттяпывает себе один. — А продержаться надо пока не поймём — где искать нашего дядюшку Тэ. Зацепки нам, конечно же, отправят, — самому перерывать каждый угол этого неприятненького района было бы очень сложно.       — А почему этим занимаешься именно ты, а не верхушка?       — Я всего лишь солдатик и, чтобы я не бездельничал пока работы нет, мне поручили разузнать, как можно больше информации, — меняет магазин и быстро перезаряжает пистолет, поднимаясь с пола. — Или же ты думал, что я собираюсь ворваться в одиночку к этим чёрным ублюдкам и пулять по ним? — поднимает брови вверх, глянув на Сычена.       — Я не знаю, чего от тебя ожидать, — усмехается тот, отворачиваясь в сторону.       — Если честно, то я бы вообще никуда не попёрся, но раз уж дела сложились именно так… — Юта уже смирился с бредовым заданием, спрятав оружие за пазухой. А еще благодаря этим внезапным планам, ему удалось разболтать Сычена, впервые за все время! Уже хоть какие-то плюсы.       — Звучит так, как будто бы тебе плевать на Тэмина, — устало проговаривает младший, укладываясь щекой на ладонь и принимаясь рассматривать какую-то незамудрённую картинку с подсолнухами на стене, совсем немного разбавляющую скудную обстановку.       — Мне не плевать, — поспешил сказать Юта. — Но согласись, тебе бы тоже не понравилось спасать кого-то, — не врёт по поводу своего недовольства. — И я до сих пор не улавливаю логику наших из ниоткуда взявшихся чёрных неприятелей, находящихся вообще в другой части Нью-Йорка. Нам сказали, что раньше уже была какая-то стычка с ними. Все именно к нашему райончику неровно дышат, так как оборот крупнее всего, и у покупателей материальное положение чуть выше, чем в районе, в котором проживают по большей части преступники и скрывающиеся от налогов люди. Но у нас, вроде как монополия, и никто не может своего ничего впихнуть, вот они все и бесятся, — он вдруг замечает своё отражение в стареньком на вид зеркале в полный рост и подходит ближе. — Тэмина и ещё одно звено они повязали в качестве заложников, чтобы удался шантаж. Они вроде требовали выбить для своих пару местечек в нашем бизнесе. Но по факту, они хотят полностью свернуть нашу лавочку и открыть свою, — поправляет свою прическу, затягивая верхнюю часть волос в хвост потуже, — а как известно, торговать они будут самой отвратной первоклассной палёнкой и, конечно же, оружием, — указывает на свою уже полюбившуюся игрушку, достав её из-за пазухи и повернувшись в сторону Сычена. — А теперь представь, что в Бруклин, достаточно мирный, по сравнению с обителем отпетых убийц и насильников, скрывающихся от кармы, потянется весь этот сброд и начнёт там обживаться, — отходит на пару шагов подальше от зеркала. — Конечно, мы действуем не только из моральных соображений, ведь мы все живём там, но и потому, что не хочется занимать другую позицию. Не козырно терять нереально огромную сумму по одному лишь щелчку этих ублюдков, вот мы и пытаемся найти другой вариант, пока Тэмин и Тайлер, вроде так второго чела зовут, страдают в их логове за нас всех.       Юта встаёт напротив своего отражения, внезапно решая попрактиковать стойку с пушкой. Он обхватывает её двумя руками, и, прикрывая один глаз, делает тот самый «пау» в своего двойника в зеркальной поверхности. Правда, со стороны Сычена это больше похоже на ребячество, чем на настоящую тренировку, поэтому ему остаётся только позабавиться над неуклюжестью старшего.       — Да брось, мне многого и не требуется! — заметив улыбку Сычена, возмущается Юта. — Как будто бы сам лучше, — разводит руки в стороны, злобно сверкнув глазами. Хотя, вероятнее всего, Сычен в этом деле намного лучше него. Чайнатаун и их запас оружия, уроки самообороны…       — Лучше, — кратко отвечает тот, а потом с неведомым трудом поднимается на ноги.       — Ах да, ты же воплощение китайской мафии! — вредничает Юта, снова наставляя пистолет на свое отражение.       — Но если им так хочется торговать, то почему они этого не делают? — продолжает беседу Сычен. Он обходит Юту, скрещивая руки на груди и окидывая его внимательным взглядом. — Вы что, каким-то образом отслеживаете не своих и гоняете их? — ударяет Юту по локтю, чтобы тот держал руки выше.       — Куча причин, — отвечает Юта, стараясь держать руки так, как Сычен его только что поправил. — Во-первых, никто не будет ходить и тыкать в лицо обычным прохожим свой ассортимент, у нас более-менее все организовано, а не Сан-Франциско с колоритными притонами в шаге от городской ратуши. Во-вторых, кому нужно — сам нас найдёт, так как знает поставщиков в лицо или же через знакомых номерок выудит.       Юта всё время наблюдает за Сыченом в отражении. Ещё пара таких же оценивающих взглядов, и он начнёт верить в то, что младший как раз-таки может его чему-то научить.       — А что, если кто-то хочет приобрести чего покрепче? Они же легко могут тогда переманить ваших покупателей, ты же говорил, что торгуешь одной травой, — глянув за плечо Юты в отражение, спрашивает Сычен, а потом опускает взгляд вниз. — Шире, — ударяет по ноге Юты своим ботинком.       — Если «что покрепче», то они идут к остальным нашим, только в другую часть района, — после слов Юта плотно смыкает губы, пытаясь расставить ноги шире, чтобы уверенней чувствовать опору под собой, — Ко мне ещё просто нет такого доверия.       — Хм, так даже у наркодилеров есть квалификация? — удивлённо вскидывает брови Сычен, останавливаясь на месте.       — Своего рода она, — качает головой Юта, смотря на Сычена в отражении.       — Зато доверия хватает на то, чтобы поручить тебе грязную работёнку.       — Именно, — усмехается Юта, поворачивая голову на Сычена. — А вообще, если уж такое непотребство, то вполне могут заказать и у меня, но только с приличной накидкой, и это обязательно должно быть в секрете и, конечно, не факт, что на точке согласятся продать. Если только соврешь и скажешь, что себе. Что, уже заинтересовал? — неосознанно поддевает он Сычена.       — Колени согни, — снова легонько пинает по ногам, из-за чего Юта тихо шипит, не всерьёз задумавшись о том, что Сычен ему просто мстит.       — Слушай, ты правда думаешь, что в момент опасности меня будет волновать правильно ли я стою? — раздражается Юта, внезапно поворачиваясь к Сычену всем корпусом и заглядывая ему в лицо. Это классно, что он пытается поделиться своими превосходными навыками, но в чём смысл? Тем более, на это нужно в разы больше времени.       — Чем устойчивее ты займешь позицию, тем лучше. Я не хочу, чтобы тебя грохнули, пока ты будешь мазать по врагу в десятый раз, — спокойно проговаривает Сычен, надеясь, что Юта ненадолго проглотит свою строптивость и примет пару полезных для него советов.       Слова о том, что Сычену на него не плевать даже немного льстят Юте. Он недолго думает, а потом собирает своё упорство и снова возвращается в позицию, целясь в своё отражение.       Сычена удивляет даже не то, что Юта сделал то, что он попросил, а то, как уверенно старший может выглядеть при том, что делает всё абсолютно неправильно.       — Ты все равно не так держишь! — взвыл Сычен.       — На децибелы налегаем? — Юте не понравилось, что Сычен поднял на него голос.       — Дай мне, — тянет руку к оружию, но Юта ловко уворачивается, отшатываясь в сторону и быстро возвращаясь в прежнее положение.              — Нет уж, не хочу, чтобы ты воспользовался возможностью и пустил пулю себе в лоб, — ворчит Юта.       Сычен тяжело выдыхает, а потом внезапно хватает Юту одной рукой за плечо, а другой придерживает предплечья, встав сзади, и сам задирает ему руки выше, фиксируя, как и надо.       — Не опускай их, — серьёзно проговаривает Сычен где-то над ухом, заставляя Юту полностью сосредоточиться на его голосе. — Вот эта чёрная штука сверху, — тыкает пальцем в бугорок на поверхности пушки, — должна смотреть тебе прямо в глаза и на врага одновременно, это позволит тебе сделать выстрел как можно точнее, — устремляет взгляд в отражение, и Юта, приглядевшись к целику, делает точно так же. Странно видеть то, как Сычен его практически обнимает за плечи, пытаясь научить, как надо. Юта про себя усмехается, воображая, как, наверное, тому неприятно и неудобно стоять рядом с ним таким образом. — Только после того, как убедишься, что сделал правильно, не колебайся, спускай курок сразу же, — заканчивает Сычен, резко отпуская руки Юты и делая пару шагов в сторону от него.       — Постараюсь не забыть перед лицом опасности, — расслабляет руки Юта, стряхивая их, а потом поворачивается в сторону Сычена, который медленно плетётся к своему креслу. — Спасибо что ли, — кивает головой в знак благодарности, а потом снова прячет пистолет себе за пазуху.       — Кстати, как состояние? Хочется кому-нибудь выколоть глаз? — Юте прекрасно знакомо состояние отходняка и желание кидаться на всех, но тем не менее, он почему-то продолжает наседать на Сычена, ради профилактики что ли, чтобы тот раскаялся, почти как злодей из мультиков. Бредово, конечно, но себя трудно отговорить от соблазна.       — Голова гудит, и вроде хочется есть, но я уверен в том, что меня вывернет от одного взгляда на тарелку с едой. Так уже третий день, — вяло произносит Сычен, запрокидывая голову назад, принимаясь изучать потрескавшийся потолок.       — Хочется чего-нибудь, может, принять? — осторожно спрашивает Юта, медленно подходя к окну и опираясь на подоконник за Сыченом.       — Аспирин, — тихо произносит тот, кидая угрюмый взгляд на Юту.       — Отлично. Кстати, вопрос по работе, где ты закупался всей этой дрянью?       — Прямо у себя под окнами. У Тао, ты его видел, когда я привел тебя в Чайнатаун.       — И как твои к этому относятся? Тебя же считают чуть ли не ангелом, — может, Юта чего-то не знает, и существует какая-нибудь волшебная китайская солидарность, способная сохранять доброе имя, несмотря на то, что подмешано у тебя в стаканчике с кофе? Хотя, вспоминая чокнутую семейку Сычена и прижигание кожи раскалённым предметом только за то, что тот ослушался своих домочадцев и забросил дрянную учёбу, совсем в волшебность не верится. Или же это всё козни стариков, а младшие будут относится с пониманием?       Сычен опускает голову и ничего не отвечает. И тут всё сразу становится понятно.       — Они не знают, — качает головой Юта.       — Какая разница? — отчаянно произносит Сычен. — Если бы даже и знали, то какое им было бы дело до моих проблем? — то, с какой уверенностью это произносит Сычен заставляет Юту сочувствовать тому, насколько же сильно он заблуждается.       Обычно, люди пытаются обратить как можно больше внимания на себя. Приоткрыть шторку, за которой находятся все их различные провалы, страхи, проблемы. А кто-то эту шторку просто срывает, разрешая погулять по всем своим мыслям и чувствам другим людям, чтобы вызвать у них сочувствие, жалость, душещепление, чуть ли не распад на молекулы. У слушающих же всё прекрасно — можно послушать и о плохом, хоть искр сочувствия в них не разожжётся, наблюдая за чужими слезами. А Сычен муруется, не рассказывая никому ни о чём, обесценивая всё то, что с ним происходит. Он скорее подумает обо всём сам, чем попросит хотя бы один долбанный совет.       — Ты так сильно не уверен в своей значимости? — Юта обходит Сычена, становясь прямо перед ним, скрещивая руки на груди. — Знаешь, если бы случилось так, что ты откинулся из-за передозировки, то твой Ренджун тогда просто бы пожал плечами и сказал, что так бывает? Забыл бы тебя и пошёл дальше играть в покер со своими китайцами? — с искренним непониманием спрашивает Юта. Понять Сычена это какое-то восьмое чудо света! Если люди крутятся вокруг него, говорят при других, не стесняясь, о том, как они его ценят, почему он не верит? Это даже не злит, а скорее печалит.       — Ты обещал помочь мне, а не давить на меня, — поникнув головой проговаривает Сычен. Его энергии и нервов хватило только на первый этап ссоры с Ютой ещё в дороге. И что ещё за слово он такое изобрёл «значимость»? А Ренджуну не нужен такой как он. Сычен для него вмиг потеряет эту значимость, как только узнает о том, что он равнялся на того, кто сам не может стоять ровно.       — Это одно из составляющих! Ты не видишь того, что у тебя есть, поэтому тебе и кажется, что держаться не за что, и можно спокойно перерезать горло иголкой, ведь всем и так похуй каким образом ты вообще это сделаешь! Не напоминает никакую девицу из твоего рассказа? — вспылил Юта, а Сычен, как только слышит последние слова, поднимает на него голову, смотря на него так, как будто бы собирается объявить войну. Но он быстро себя одёргивает.       Юта любит доказывать, что прав он, постоянно цепляться за промахи Сычена в перевес правде. Возможно, это его способ помочь ему. Не тянуть постоянно за уши словами поддержки, как большинство людей, а провоцировать на то, чтобы он пришёл ко всему сам, понял всё для себя. В такие моменты его чуткость порой поражает Сычена, он всегда находит нужные слова, которые поселяются в голове и становятся вроде мотиватора. Сычен тысячу раз крикнет Юте, что тот не прав, окинет его враждебным взглядом, но он всё равно к нему вернётся, и почти каждое слово оздоровительной беседы, как назло, въестся в мозг. С одной стороны, принципы Юты кажутся бестактными, но это лучше чем сплошная жалость.       — Я не хочу никого разочаровывать, — Сычен прячет лицо в ладонях.       — Ты не можешь разочаровать людей тем, что ты не идеален, — с тоской и глубоким пониманием произносит Юта и, недолго помолчав, продолжает:       — Не хандри, — хлопает его по плечу, садясь рядом на подлокотник кресла, — я знаю, что такое отчаяние.

***

      День подходит к концу, а за всё время не встретилось никаких убедительных зацепок. Да и усталость набралась из-за этих скитаний по чужому району. Уже вечер. Юта вручил Сычену свою любимую карту, поставив перед ним задачу личного навигатора, чтобы он проставлял красные точки маршрута: всякие кофейни и магазинчики, к которым могло бы иметь отношение их дело.       — Приветик, знаешь что-нибудь про местных злодеев? — бесцеремонно спрашивает Юта, повиснув на стойке в какой-то забегаловке, в которую он ворвался секунд пять назад.       Чёрный мужчина лет сорока перестаёт протирать поверхность. Он медленно поднимает глаза на Юту. Его присутствие, кажется, насторожило его, а вопрос озадачил.       — Простите, ч-что? — выпрямляясь переспрашивает мужчина.       — Ну, — Юта наклоняется ближе, чтобы только собеседнику было слышно, — банда чёрных. Знаешь там, нелегальные делишки, перестрелки. Кажется, они называют себя «black bee sting», — он прошептал название.       — Кто ты? — буфетчик отшатывается, бегая глазами по чужому лицу.       — Неважно, — хмурится Юта, зависнув на секунду. — Так что, тебе известно что-нибудь, где их база? — продолжает выспрашивать Юта, пристально смотря на собеседника. Это странное предчувствие, что он что-то знает не даёт ему просто так отстать. Паранойя или же седьмое чувство руководствуется им, но он всё-таки должен попытаться выжать хоть что-то.       — Нет, я понятия не имею, где они находятся, — мужчина отводит глаза, не выдерживая такого напряжения.       — Ты уверен? — с сомнением спрашивает Юта, наклоняя голову вбок.       — Я ничего не знаю, парень, — качает головой.       — Хорошо. Может быть, тогда знаешь этого парнишу? — Юта показывает фотографию и тыкает пальцем в Тэмина.       — Нет, — надолго задерживает взгляд на фотке, — я не видел его, — возвращается к своему делу.       — А почему вы хотели знать, кто я? — недоверчиво спрашивает Юта, пряча фотку в карман балахона.       — Э… эмм, — глаза бегают по залу, — у нас не принято говорить что-либо про эту банду или хочешь, чтобы я вызвал полицию? — недобро проговаривает мужчина. Нашёл на что давить.       — Нет, все, я понял, — Юта выставляет свои ладони вперёд, якобы сдаваясь, а потом он бегло читает и запоминает имя этого типа на всякий случай, — приятно с вами иметь дело что ли, — разворачивается и уходит из неприятного местечка.       Юта идёт к своей машине, в которой оставил Сычена. Холодный весенний воздух ударяет в лицо, а сомнение впервые за весь день визитов зацарапалось в мыслях. Либо все остальные люди, принявшие участие в опросе, слишком хорошо лгали, либо этот мужик что-то скрывает. Бросали непонятливые взгляды и бурчали, отделываясь одним словом «нет». Но этот тип вселяет недоверие. Зачем ему понадобилось знать, кто Юта такой?

***

      — Алло, кажется, нам на хвост сели. Паренёк, точно нездешний, спрашивал про наших заложников.       — А я-то думал, бруклинские бросили своих же, раз они так поздно начали действовать.       — Нужно было сразу требовать с них ответ, а не дать им выждать!       — Как он выглядел? Он один?       — Да, парень был один, азиатской внешности, его нетрудно будет найти среди местных, я сейчас еду за ним, скину место.       — Его можно тоже повязать. Шантажировать их с помощью одного было не совсем убедительно, за второго уже начали шевелиться, может быть, за третьего эти белые засранцы начнут переживать и согласятся хоть на какие-то уступки.       — Понял.

***

      — Но мне не понравился этот тип! Он явно что-то умолчал. Ещё у него глаза постоянно бегали, так будто бы я ему угрожал, — Юта снимает куртку, выкидывая её в непонятном направлении.       — А ты ему не угрожал? — интересуется Сычен, тихо прикрывая дверь в комнату. У Юты манера говорения похожа на угрозу.       — Нет, всего лишь искусство саботажа! — восклицает он. — Застал врасплох — точно. В последнее время, это моё любимое занятие, — подмечает Юта, открывая штору, — оу, могу поспорить, здесь не протирали пыль со времён войны за независимость.       Сычен хмыкает, понимая, на что Юта намекает. Снова заставляет чувствовать себя неловко. Но неужели, по его мнению, он должен чувствовать ещё и вину?       — Ты не прав, твоё любимое занятие — это упрёки, — громко бросает ключи на стол.       — Да, извини что не родился ангелом, хочешь, устрою экскурсию по раскалённой земле? — Юта устало падает на кровать, удобно складывая руки под головой.       Сычен тяжело выдыхает и подходит к окну, опираясь о стенку плечом. Он понимает, что говорить сейчас или когда-либо с Ютой нормально не получится. Хотя Юта умеет говорить серьёзно, и у него достаточно много интересных мыслей, а ещё ему нереально легко даётся убеждение. Но почему, когда что-то идёт не так, он отшучивается, увиливает, превращает все обратное в противоположное! Как с ним вообще можно ладить?       Всё как обычно, нет? В воздухе пахнет грозой, напряжение, лица угрюмые, хочется взять и сбежать через окно. Бывает же и по-другому, совсем не серо. Бывает легко и безумно весело от простых бесед обо всём. Всё так происходит как раз с недавних пор. Раз уж так неприятно, почему бы просто не забыть? Не пнуть ногой неприятное событие и не затоптать его в грязь? Почему Сычен держится за него, сам того боясь осознавать?       — Ну вот, попробуй, скажи сейчас мне, что ты думаешь? — вдруг начинает Юта. — Скажи, что ты меня ненавидишь или, что я тебе противен, и ты даже не хочешь находиться тут со мной! — подскакивает с кровати, приближаясь к парню.       А, может быть, Юте стоит остановиться? Потому что быть настолько уверенным не только в себе, но ещё и в другом человеке, скорее плохо ему обойдётся. Он такой же, как и Сычен, верит тому, в чём сам убеждён, правда Юта убеждён в своих догадках, а тому только что навязывали мнение. Может быть, Юта в очередной раз загоняет его в угол, требует признаться в том, чего не существует и никогда не существовало. Всё-таки, он единоличник, его трудно перенаправить.       — Я не совсем понимаю тебя, и что с этим делать мне. Ты же просто мог больше не вязаться со мной, уйти, кинуть, забыть… — спокойно проговаривает Юта, мечтая услышать ответ хотя бы на один вопрос. Сычен его всё время отталкивает, ему не нравятся его попытки сближения с ним. Он же просто мог послать его сегодня! И это даже не оправдывает то, что он всего лишь не хочет возвращаться домой. Или это своего рода проверка самого же себя?       Стало тихо, как будто в комнате включились невидимые глушители, прямо как на дорогах. Юта продолжает видеть перед собой напряжённую спину, слышать тихое дыхание. Сычен даже не собирается поворачиваться к нему. Опять застрял в своих мыслях и ничего не отвечает. Эта дурацкая привычка часто бесит Юту. Он терпеть не может, когда ему долго не отвечают, да ещё и в такой момент. Выяснение отношений. Слишком двусмысленно. Если бы был выбор, то Юта выбрал бы подраться, тем и решить всё. Это легче, чем испытывать чувства и не иметь возможность выплеснуть их, из-за этих неловких пауз.       — Юта, я тебя не ненавижу, — спустя ещё пару секунд выдаёт Сычен, опуская голову и громко выдыхая. — Хочешь правду? — разворачивается к Юте, совсем не скрывая своё раздражение. Наверняка, он злится из-за очередных необдуманных слов Юты, которые, как тазик холодной воды на голову. — Ты мне не безразличен. С тобой просто круто проводить время, можно делать почти всё, что захочется, и я рад этой возможности быть услышанным тобой. Но иногда ты можешь быть ужасно невыносимым из-за своей спонтанности и чрезмерной самоуверенности! С одной стороны, я ценю то, что тебе на меня не наплевать, и ты хочешь мне помочь со всей этой ситуацией с таблетками, потому что тебя одного из немногих волнует то, что со мной может случиться, если я вовремя не пойму. Но с другой стороны… ты упрямый, ты считаешь нужным в сотый, в тысячный раз показать мне то, что я и так знаю! — пристально смотрит на Юту, который, кажется, с каждым новым словом меняется в лице. — И у меня в голове не укладывается то, что ты видишь во мне кого-то большего, чем обычного друга! И я отталкиваю тебя даже не потому, что я не принимаю тебя и твоего отношения ко мне, а потому что сам не уверен, хочу ли отдалить тебя от себя, — как только смысл всех этих слов, а не отдельных предложений, дошёл до Юты, то он как будто взбодрился: брови приподнялись, а в глазах мелькнул огонёк.       — Сычен, это даже не так страшно! — Юта берёт его за руки, впервые за всё это время. — Тебе всего лишь нужно пересилить себя, разве так трудно принять все то, что ты только что сказал?       — Слушай, да! — Сычен одёргивает свои ладони, отходя от Юты. — Мне трудно принять свои мысли, они кажутся безумно неправильными не потому, что я сам так считаю, а потому что мне всегда внушали своё «правильное» и «неправильное». Знаешь, в десять лет мой отец показал мне настоящее охотничье ружьё, только чтобы сказать, что пристрелит меня из него, если я когда-нибудь поцелую мальчика! — он срывается на крик. Внутреннее спокойствие перестаёт защищать от всплывающих на поверхность эмоций. Вероятнее всего, это отходняк после вчерашнего веселья. Эффект бумеранга — причём возвращается вдвойне. Или же воспоминания делают его таким несчастным?       — Мне тогда стало страшно даже появляться перед ним со своим лучшим другом, я не хотел, чтобы ему показалось что-то другое. Я был маленьким и глупым, поэтому верил в это, хотя, такое ощущение, что я до сих пор в это верю, — он садится на кровать, роняя подбородок на сложенные руки.       — Твой страх ничего не решает, или ты до конца своей жизни собираешься трястись при одном воспоминании о своём чокнутом отце-тиране?! — Юта подходит к нему и садится напротив на соседнюю кровать, пытаясь заглянуть ему в лицо. — Будь честен в первую очередь с собой, прекрати думать, что что-то не так в твоей голове. Ты так думаешь, ты принимаешь решения, и ближе тебя самого у тебя нету никого. Прими это и успокойся уже! — он тоже повышает свой тон. Кажется, с Сыченом по-другому нельзя.       — Тебе было легко? — тихо спрашивает Сычен, поднимая голову на Юту. Ему интересно, как у него получается всё так элементарно, прямо как шнурки завязать! Или ему только кажется?       — Хах, мне легко всегда, только потому что я практически никогда не думаю о причинах или последствиях, тем более, я не думаю о том, что могут подумать обо мне, — Юта откидывается назад, распластавшись на постели. — Теперь я уверен в том, чего я хочу, — проговаривает, смотря в потолок. — Поэтому и ты проснись, пересиль свой чёртов кошмар, — переводит взгляд на Сычена, медленно поднимаясь и занимая сидячее положение. — Только попробуй, всегда же должно быть место для эксперимента, не так ли? Не отталкивай меня, прошу, — Юта произносит слова как будто бы с жалостью. Он тянется к лицу напротив и нежно проводит своей ладонью по щеке Сычена, из-за чего тот поднимает глаза, в которых так и играет чуть заметная тревога и печальный огонек. — Тебе же нравится? — менее уверенно проговаривает он, а потом прекращает аккуратно поглаживать скулу, убирая руку от его лица и стирая без того еле заметную улыбку.       Слова заседают в голову, и Сычен старается как можно лучше проанализировать их, хоть и времени совсем немного. Все боятся ошибок, но мысль о том, что всегда есть место для эксперимента… Юта ведь прав? Что-то, возможно, изменится или останется, как прежде, если совсем не сотрётся. Но как Сычен узнает это не попробовав? Хочется ли ему самому это узнать?       — Нет, — Сычен перехватывает руку Юты, вызывая у него удивление, и прижимается к ней щекой, — продолжай, мне приятно, — говорит он, заглядывая в глаза напротив, как будто произносит своеобразную клятву, убеждая в своей честности. Но на самом деле, внутри него всё как будто бы трясётся, ему хочется сжаться под этим внимательным взглядом тёмных глаз, которые, кажется, требуют от него слишком много.       Тогда Юта берёт Сычена за руки и медленно тянет на себя, заставляя подняться с кровати, чтобы только избавиться от ненужного пространства между ними. Сычен почти послушно, но совсем неуверенно приближается к нему, склоняясь над ним. Именно поэтому у Юты опять это чувство, как будто бы их вот-вот раскинет по разные углы комнаты, даже при том что его ладони, казалось бы, надёжно прячут в себе чужие. Но он всё же цепляется за эту невеликую возможность, пока чувствует на своих губах лёгкое дыхание, поэтому быстро целует Сычена, как будто бы тот мог исчезнуть в любой момент. Это было что-то вроде проверки — вспышка молнии, быстро появившаяся и исчезнувшая где-то в небе. Юте очень хочется дать себе волю, но он пока сдерживается.       Он закидывает одну руку за шею Сычену, желая притянуть его как можно ближе, а вторую кладёт ему на щёку. Юта сначала аккуратно ведёт по чужим губам своими, всё ещё прощупывая почву и как будто дразня, а потом начинает углубляться в поцелуй, принимая ответные движения губами. Юта проходится языком по нижней губе Сычена, оттягивая её и легонько прикусывая кожицу. Младший тихо шипит, но от лица не отрывается, принимая такого рода «ласку». Юта становится напористее, проталкивая свой язык в рот Сычена. Ему даже начинает нравится то, с какой одурью льнёт к нему Юта, стараясь утянуть его куда-то за собой, как сбивается его дыхание, и этот грубоватый манёвр, даже металлический привкус во рту и пощипывание никак не портят ощущения, а наоборот усиливают их.              Воздуха между ними двумя всё меньше, становится душно. Юта наконец получает удовольствие от этого занятия, чувствуя, как приятно начинает тянуть низ живота и, кажется, Сычен уже становится раскрепощенней. Остаётся надеяться, что он чувствует тоже самое, здесь всё-таки не игра в осчастливь одного! Но в следующий момент, Сычен разрывает поцелуй, немного отстраняясь и заставляя Юту сильно растеряться. Всё же шло хорошо!       — Что не так? — огорченно спрашивает Юта, тяжело дыша и не убирая своих рук от Сычена. Он смотрит на него с непониманием, готовясь к тому, что в любую секунду Сычен снова отгородит его от себя, но он не видит блеска в чужих глазах. Всё время прячется от них.       Сычену самому уже плохо от своей нерешительности, он обманывает Юту, себя, хотя вместо этого может подобрать слова и сказать их себе, сделать конкретный шаг! А ему не хватает смелости. С Тэном было совсем по-другому. Сычен практически ничего не помнит с той ночи, наверное, и к лучшему. Он в тот момент даже себе полностью не принадлежал. Только эта из ниоткуда взявшаяся тогда уверенность в своих действиях, ощущение полного отсутствия тормозов, сильное возбуждение — всё это появилось под влиянием наркотика. Он просто поддался его воздействию, пришёл на «готовое». Он не боялся пальцев на своей коже и поцелуев. Его не занимало, что да как происходит, правильно ли он поступал, поддаваясь чужим ласкам. Хотелось ли их тогда на глубоком, чувственном уровне или это только физический контакт? Поэтому сейчас Сычену сложнее, ведь он осознаёт абсолютно всё и все его чувства — настоящие, а не воображаемые. Перед ним не качественная иллюзия, а реальная картинка. Ему в разы сложнее потому что сейчас это Юта… Юта, которого он воспринимал как своего человека. Что значит «свой человек» Сычен даже сам до конца не понимает, но сколько бы разногласий с Ютой не было, что-то всегда возвращает Сычена к нему же. Поэтому пробовать что-то с ним — требует неимоверных усилий. Переступить через себя Сычену или переступить Юте сразу через обоих — кажется невозможным. Страшно, что будет после. Страшно, что они могут никогда больше не притянуться.       — Юта… мне очень… — немного дрожащим голосом произносит Сычен, выдыхая куда-то в губы, а сердце готово прямо сейчас прекратить и без этого нелегкую работу.       — Я знаю, правда, — несколько раз кивает головой Юта, наконец поймав на себе взгляд, — прости, что давлю, я готов всё это понять, но… — аккуратно убирает одной рукой волосы Сычена с лица, заглядывая ему в глаза, — вся прелесть в риске, не так ли? — поднимает брови, слегка улыбаясь, — ты не узнаешь ничего, пока не попробуешь, — тише произносит он.       Юта сказал уже всё, что ему хотелось. Уверит ли это Сычена или нет? Ему сейчас остаётся только, притаив дыхание, ждать чужих действий. Ему даже как-то забавно от того, что он сам не подозревал о том, сколько терпения в нём может сохраняться для Сычена, на его тысячу и одну причину.       Снова хорошо подобранные слова, которым Сычен хочет поверить. Поэтому, поборов минутное оцепенение, он молча кивает Юте, и, сделав глубокий вдох, сам возвращается к губам, чтобы его решение выглядело убедительным. И Юте правда хватает этих неуклюжих поцелуев, которыми Сычен доказывает, что настроен на продолжение. Потом он сильнее тянет на себя Сычена, из-за чего тому приходится поставить колено Юте между ног, слегка надавливая на паховую зону, и провоцируя у него приглушенный стон. Юта медленно укладывается на мягкую поверхность, и Сычен расставляет руки по обеим сторонам от парня, нависая над ним. Юта тянется к широким плечам, которые, кстати, ему всегда нравились тем, что выглядели крепкими, и обводит их своими руками. Он отрывается от пухлых губ и сразу же тянется к шее, покрывая её мелкими поцелуями, отчего Сычену становится немного щекотно, но всё равно приятно. Юте доставляет удовольствие то, как Сычен из недотроги превращается в нечто открытое лишь ему.       Юта уже входит во вкус, и он искренне надеется, что Сычен привык к новым ощущениям с ним и готов продолжить. Он хватается за его плечи, сильно надавливая на них, и ловко переворачивает Сычена на спину, оказываясь сверху. Обхватывая крепкие бёдра своими, через ткань джинсов Юта чувствует чужое возбуждение. Сычен дышит обрывисто и громко. Он смотрит на Юту из-под приоткрытых век и, старший точно обозвал бы этот взгляд каким-нибудь пошлым словечком. Юта ухмыляется своим же мыслям, а ещё он безумно рад чувствовать отдачу, при том что всё могло сорваться ещё пару минут назад. Он задирает футболку Сычена, проходится ладонями по груди, чувствует, что задевает выпуклый шрам на рёбрах, ведёт по подтянутому, рельефному животу, наблюдая за тем, как подрагивают мышцы. Печально, что он такой фигурой похвастаться не может, но зато видеть перед собой такое красивое, пластичное тело доставляет ему удовольствие. Юта быстро стягивает эту ненужную вещь с Сычена, а в следующую секунду и его собственная спортивка оказывается на полу.       Не то, чтобы Сычена прикосновения сильно стесняли. Наоборот, они будоражат, неся в себе невидимый запрет, поэтому он легко поддаётся им, открывая себя для Юты. Кажется, роль парня не даёт никакой важности. Если хорошо — значит, так и есть. Правда, осознание того, что это от пальцев Юты у него пробегают мурашки, всё ещё моментами заставляет встряхнуться, но не прекратить всё только начинающееся.       — Чёрт, какой же ты красивый, — тяжело выдыхая, вставляет небольшой комментарий Юта, дурея лишь от того, что смотрит на Сычена сверху вниз, видя его распластавшимся на кровати под собой. Он снова возвращается к губам, прижимаясь к голому торсу, чувствуя весь его жар и возбуждаясь от этого ещё сильнее. Хочется стать как можно ближе, почти сливаться с ним. Он нащупывает чужие запястья, хватает их и медленно заводит руки над головой, оставляя их так. Сычену остаётся только довериться, Юта ведь знает, что делает?       Естественно, что каждый ставит свои желания на первое место, и Юте бы хватило даже просто трахнуть кого-нибудь, но сейчас ему почему-то безумно хочется, чтобы Сычену обязательно понравилось всё то, чем они здесь занимаются. Юта старается, и ему так даже больше нравится. Сминать его пухлые губы, растягивать удовольствие, вытворять какие-нибудь пошлости, которые в данный момент кажутся просто гениальными, но, возможно, потом за это будет стыдно. Не ему, конечно.       Юта зарывается носом в длинную шею, которую Сычен уже так легко подставляет поцелуям, растворяясь в них, и цепляясь за его отросшие волосы, запутывая их пальцами. Юта легонько прикусывает мочку уха Сычена, а потом медленно спускается ниже, проводя языком по выпирающим ключицам. Он целует грудь и подрагивающий живот, спускаясь ниже, и теперь уже очерчивает пальцами тазовые косточки. Юта отрывается от живота и дёргает ширинку джинс, но в следующую секунду чужие руки накрывают его, не давая продолжить. Он резко поднимает свой недоуменный взгляд, не понимая, почему вдруг Сычен его снова останавливает, и выпрямляется, сидя на чужих бёдрах. Юта начинает потихоньку ныть про себя. Сычен просто не сможет заставить его прекратить! Он не сможет уже остановиться!       — Подожди, подожди, мне просто интересно, — тяжело выдыхает Сычен. Должно быть, у него серьёзный вопрос, раз он решился прервать всё. — У тебя когда-нибудь был опыт с…       — Нет, — не даёт закончить Юта, сразу понимая, о чем же таком важном хочет спросить у него Сычен. Он быстро возвращается к своему делу и начинает стягивать джинсы с узких бёдер вместе с бельём.       Ответ Юты, кстати, не успокоил младшего. Точнее, ввёл в тупик. Как он так легко решился на достаточно важный шаг, при этом не спланировав его? Ещё и сам согласился. Хотя… это даже не тусовка с одноклассниками во внутреннем дворике той самой королевы школы. На них тоже происходит всё быстро и спонтанно.       — А тебе вообще можно доверять? — вдруг решается спросить Сычен, правда как-то поздно. — Ты вроде как ведёшь.       Как это Юте можно не доверять? Тем более, к чему эти вопросы, если никто из них не собирается прекращать, что и так понятно? Юта уверен в своих действиях, и это главное, а вот ответ Сычена он легко может почувствовать под собой. Так в чём проблема?       — Какое забавное слово, — скалится Юта. — Когда это мне нельзя было верить? Не волнуйся, — он быстро стягивает штаны с ног, наконец разобравшись со всем ненужным на теле, оставляя Сычена нагим.       — Чёрт… — Сычен закрывает лицо руками, он уже жалеет о своём решении, но продолжить всё-таки даёт, потому что ему слишком хорошо, чтобы останавливаться.       — Не ной! — Юта обхватывает его член пальцами и сильно надавливает на головку, из-за чего Сычен выгибается и громко ахает из-за неожиданности. А Юте до искр в глазах нравится, как парень выглядит в этот момент. Острый подбородок, длинная шея, тонкие руки, нагое тело, сладкий стон. Кому вообще нужны эти розовые закаты или лесные пейзажи, если есть Сычен?       Юта медленно водит по члену, чувствуя, как он начинает затвердевать ещё больше и наблюдая за реакцией Сычена, за тем как он сводит брови к переносице, приоткрывает губы, сжимает пальцами постель под собой. От одного этого вида самому в штанах уже становится тесно, поэтому Юта расстёгивает их, а потом тянется в прикроватную тумбочку, цепляя баночку со смазкой.       — Удобно, однако… — выдыхает Сычен, прослеживая за действиями Юты.       — А ты думаешь, чем хороши недорогие мотели? Пристанище разврата, местных проституток и чужих мужей, — хитро улыбается Юта. — Будет очень неприятно сейчас, но я обещаю сделать приятно потом. Хорошо? — склоняется над Сыченом, оставляя поцелуй на мягких губах.       — Я поверю на слово, — кивает Сычен, и Юта старается, как можно удобнее к себе расположить парня. Он нежно проводит руками по его бёдрам, а потом подхватывает ноги под коленями и задирает их, заставляя Сычена обхватить свою талию и двинуться к нему ближе. Юта выдавливает немного смазки на руку и аккуратно вводит в него два пальца, но они оказываются ужасно холодными, из-за чего Сычен сильно сжимается из-за гадких ощущений.       — Расслабься, главное просто расслабься, — шепчет ему Юта, начиная разминать колечко мышц, медленно двигая пальцами внутри. Сычен, кажется, на секунду даже перестаёт дышать.       Тусклый жёлтый свет от лампы падает на лицо Сычена, и Юта видит, как ему неприятно, поэтому он тянется к нему за поцелуем, пытаясь отвлечь от болезненной процедуры. Младший как-то мажет по губам, тяжело и громко выдыхая из-за боли. Юта старается обойтись с ним как можно мягче, поэтому не сильно спешит с этой процедурой, делая всё постепенно, с каждым разом чуть сильнее растягивая Сычена, и совсем скоро уже становится как-то легче двигать пальцами внутри. Сычен долго терпит и даже привыкает к новым ощущениям. Он почти виснет на шее Юты, хорошенько обняв его своими руками и каждый раз, когда больно ему, он так же больно кусает Юту за губу.       Юта чувствует, что уже не может больше тянуть, поэтому разрывает поцелуй, смотря с вопросом из-под приоткрытых век на Сычена. Тот кивает, блеснув глазами и мысленно соглашаясь на продолжение. Юта вытаскивает пальцы и быстро спускает с себя джинсы. Он перехватывает талию Сычена покрепче и удобно устраивается между его ног, тогда младший посильнее обвивает ногами его талию и упирается ладонями в его грудь. Юта сразу же делает небольшой толчок, из-за чего Сычен издаёт тихий, но болезненный стон и утыкается ему в предплечье. Не то чтобы внутри на самом деле всё разрывается, но из-за непривычности кажется именно так.       — Прости, прости…. — шепчет на ухо, а в следующую секунду ловит чужие губы. Ещё раз толкается внутрь и дёргает головой от неожиданности, когда Сычен кусает его до крови. Юта тихо смеётся, чувствуя во рту неприятный металлический вкус. Пускай, мстит как хочет.       Юта начинает двигаться чуть быстрее, но с оттяжками, постепенно заходя глубже, чтобы Сычен успел привыкнуть. Он уже перестаёт издавать мученические выдохи и теперь только изредка протяжно стонет в губы из-за боли, которая с каждым разом отходит на второй план. Юта ускоряется, стараясь заходить уже во всю длину, сильнее задевая простату, из-за чего Сычен каждый раз выгибается красивой дугой, и короткий стон слетает с его губ.       Становится как-то дурно из-за нехватки кислорода и жара от тела под собой, но это мелочи. Сычен же сам по себе крышесносный, и Юте нравится, что он уже такой открытый и отзывчивый, ему же комфортно с ним? Если бы Сычен только терпел и совсем не получал никакого удовольствия, он бы вёл себя совсем по-другому? Не целовал бы так чувственно и страстно, не тянул бы его на себя и не обнимал всё время, как будто бы дорожа этой близостью.       Возбуждение возрастает, и Юта берёт его член в колечко из пальцев и начинает водить по нему, подстраиваясь под свой темп. У Сычена дыхание ещё реже теперь, он теряется в ощущениях, сама близость охмуряет и, как Юта и обещал, ему сейчас в разы приятнее. Он крепко вцепляется руками за влажную от пота спину, наверняка оставляя следы короткими ногтями, а Юта от этого действия приходит в восторг, сильнее толкаясь внутрь. Он даже не представлял, какие желания могут возникнуть у него в порыве страсти. Может быть, это Сычен так на него влияет, но пусть он хоть всего его расцарапает. Если всё пройдёт как надо, и Сычену понравится этот опыт, то Юта готов пообещать, что разрешит поиздеваться над ним точно также, как и Сычен страдал минутами ранее. Просто эти широкие плечи, которые Юте приходится сейчас почти вдавливать в мягкую поверхность… Хочется ухватиться за них, расцарапать ногтями. Хочется оказаться под этим красивым телом и так же тихо стонать Сычену на ухо, как он делает ему сейчас.       Сычен уже сам подаётся бёдрами вперёд, а Юта в предвкушении, чувствуя, что пик уже близок, и он вот-вот кончит. Хочется ещё и поскорее, поэтому он принимается двигаться быстрее, и Сычен больно вцепляется в его плечо рукой, а другой зарывается в длинных волосах своими тонкими пальцами, чтобы снова притянуть Юту к себе, быстро впиться в его губы и так же быстро оторваться от них. И на последних секундах ощущения становятся ещё ярче, с губ срываются сладкие стоны, а тела почти одновременно прошибает судорогой.

***

      — Как давно ты начал рассматривать меня в сексуальном плане? — наконец разрывает повисшую тишину Сычен.       Он расслабленно лежит на жёсткой подушке, в ногах чувствуется еле ощутимая слабость, а внутри всё как будто бы до сих пор вяжет. Юта удобно устроился у Сычена на плече и так же задумчиво, как и он, смотрит в потолок, всё ещё воображая себя парящим где-то в безмятежности. У Сычена давно уже появился интерес к этому вопросу. У Юты ведь вроде как было всё прекрасно и с девушками, а Тэн даже говорил про его нейтральное-отрицательное отношение к геям. Но в итоге он сам же проявляет свои чувства к парню.       — Как только увидел тебя впервые, — паясничает Юта, хитро улыбаясь и поднимая голову на Сычена. Может, он прав, а может врёт.       — Какой ужас… — закрывает лицо одной рукой. Как-то дико вообще узнавать от Юты об этом. Как будто бы его всё время обманывали. Смущение нахлынуло только сейчас, когда Сычен вдруг решил вспомнить события десятиминутной давности, да ещё и Юта, накрытый одной простынёй, над ухом дышит.       — Да-да, у меня всегда был фетиш на угрюмых китайцев, все знают, — всё-таки слышатся нотки сарказма, от этого даже становится легче.       Юта потягивается и меняет положение, переворачиваясь на живот, складывая руки под подбородком.       — На самом деле, я сам не знаю, почему мне понадобился именно ты, — тихо произносит он, внимательно изучая вновь до ужаса серьёзное выражение лица в жёлтом свете лампы и синем полумраке. Юте не нравится, что Сычен снова выглядит напряжённым, но он искренне надеется, что ему лишь кажется.       — Всё равно это как-то странно для меня. То, как это вообще выглядит, — качает головой Сычен. — Ты мой прелестный, новый друг, ты веселый и классный, можно тебя поцеловать? — как-то печально проговаривает он, опуская взгляд на свои руки.       Юта снова настораживается, а сомнение насчет того, что не всё ещё решено забирается под кожу.       — Ты правда ещё не решил, хочешь ли быть со мной? — внезапно обеспокоенно спрашивает Юта.       — Конечно, нет, — сводит брови к переносице Сычен.              Юта уже как можно дальше закинул этот вариант развития событий. Сычену не надоело отдалять его от себя? Приятная атмосфера вокруг быстро замораживается.       — Что не так? — Юта поднимает голову со сложенных рук, чтобы удобно было смотреть в глаза. — Всё же было классно, мне кажется, что мне никогда так классно и не было, и ты хочешь сказать, что не знаешь, что чувствуешь?! — с обидой проговаривает он. У Юты есть прекрасное объяснение этой ситуации. Сычен думает слишком много лишнего, поэтому сам же и запутывает себя, при этом страдает от этого Юта.       — Юта, а не ты ли говорил, что экспериментам всегда есть место в жизни? — с прищуром смотрит на него, не понимая, почему он так раздражён. Сычен попробовал, сделал всё то, что Юта от него хотел, потому что самому было интересно, каково это будет. Но разве можно так быстро принять какое-либо решение?       Юта роняет голову на свои руки. Сычен прав? Это же первое правило Юты. Всё должно быть впервые, всё должно быть однажды. Плохой или хороший будет результат, можно узнать только проверив! Сычен был экспериментом для Юты, но, когда он сам слышит о том, что был экспериментом для кого-то, становится не по себе. Это… больно? Когда не воспринимают всерьёз. Являться чем-то, а не быть кем-то. Юта обычно не ставит себя на чужое место, чтобы почувствовать, каково человеку от его выходок или слов. А сейчас какой-то парадокс. Неприятно от самого себя или от правды, которую кидают в лицо. Внутри как будто бы всё гудит, выжечь бы все эти слова кислотой! Юта злиться на самого себя и на Сычена, потому что не понимает, почему всё не может быть так просто? К чему его глупая нерешительность и неуверенность? Знает что-то — пусть скажет. В любом случае, первая мысль — лучшая мысль! Если понравилось — значит понравилось. Хочется ещё? Пожалуйста! Но зачем копаться?       — То есть, ты до последнего будешь отрицать, что тебе нравится парень?! — не сдерживается Юта, широко распахивая глаза, ведь для него слова Сычена порой какой-то абсурд. Он занимает сидячее положение, некрасиво комкая простынь под собой.       — Прекрати. Что ты от меня хочешь услышать? — выдыхает Сычен, отворачивая голову в сторону. Он вообще терпеть не может, когда на него повышают голос.       — Да хоть что-нибудь! — срывается Юта. —Тебе было хорошо? Да или нет? — пристально смотрит на Сычена, желая услышать конкретный ответ.       — Да… — протягивает Сычен, накрывая лицо одной ладонью.       — Тогда в чём проблема? — недоумевает Юта.       В том-то и проблема, что Сычен не может объясниться нормально, сказать то, что его тревожит, так как он сам не может откопать в себе тот самый ответ, который так сильно хочет услышать Юта. Ответа как такового и нет, есть клубок всеразличных мыслей и внутренних противоречий. А в голове всё время ноет мысль о том, что Сычен ещё должен рассказать Юте о чём-то совсем недавнем, даже если это его обидит. Иначе чувство того, что он обманывает Юту, не говоря о связи с Тэном, заскребётся сильнее.       — В тебе, во мне, во всём! — резко поднимается, садясь на кровати, ставя ноги на пол и снова демонстрируя Юте свою напряжённую спину. Голова становится невыносимо загруженной страхом, что Юта его не поймёт, — я должен кое-что тебе рассказать…       — Так расскажи мне! — перебивает его Юта. — Почему ты такой нерешительный? Что с тобой сделается, если ты будешь со мной?! — продолжает нагнетать он, и от его вечных вопросов становится всё хуже. Они будят в Сычене ненависть ко всему. К себе, своей неспособности вмиг перечёркивать проблему жирной линией. К самому Юте за его натиски и то, как он его постоянно торопит. Почему Юта не щадит его чувства и не понимает, как далеко в тупик загоняет его? Возможно, он никогда даже этого не поймёт.       — Кажется, разбить голову проще, чем достучаться до тебя! — психует Сычен, поднимаясь с постели, мигом находя взглядом свои джинсы и цепляя их с пола.       — Ну так разбей, вдруг полегчает?! — разводит руками Юта. Как это вообще понимать, что разбить голову лучше, чем просто поговорить с ним? — Куда ты вообще собрался?! — спрашивает он, наблюдая за всеми действиями Сычена, за тем, как он судорожно пропихивает ноги в джинсы, а потом и натягивает кофту.       — Проветриться! — нервно бросает напоследок, прежде чем хлопнуть дверью, оставляя ничуть не удивлённого такой выходкой Юту наедине с собой.

***

      Если бы Сычен остался с Ютой ещё на пару минут в одном помещении, он бы сошёл с ума, поэтому разрядка была необходима. Он быстро выскочил из номера на террасу и сразу же почувствовал свежесть холодного апрельского воздуха. Сычен упирается руками в перегородку, глянув вниз на полупустую трассу и редко мелькающие огоньки вдалеке. Пару вдохов и выдохов, и его постепенно начинает отпускать, хоть и ветер не может унести его тяжёлые, как камни, мысли вместе с тихими чужими разговорами, которые доносятся с первого этажа.       Юта это тот тип людей, которому далеко наплевать на мнение окружающих, оно ему не интересно, он ненавидит выслушивать претензии или просто недовольства со стороны. Какой смысл? Он всё равно не собирается исправляться. Но как ни странно, мнение приближённых к нему может сыграть свою роль. Нет, конечно, он ни за что не поставит его выше своего, но тем не менее, ему важно, чтобы оно просто было, и он с радостью прислушался к совету или комментарию. Но, порой, его стремление узнать всё сейчас, сию секунду, услышать то самое мнение — сжимает со всех сторон. А именно Сычену всё время везёт на настырное желание Юты услышать, что у него там на уме. Да, ему понравился сегодняшний вечер, несмотря на то, что было куча причин, которые мешали ему пойти на этот шаг. Причина первая — секс с парнем. Причина вторая — ему может понравится причина первая. Всё так и случилось, и он снова теряется перед тем, чтобы сделать выбор.       Сычен отрывается от созерцания вечерней пустоты и быстрым шагом направляется к лестнице, чтобы спуститься вниз. Идея потеряться снова кажется привлекательной, прямо как броская вывеска какой-нибудь забегаловки в долгой дороге. Потрескавшийся и местами разбитый на куски асфальт под ногами сразу бросается в глаза. Всё-таки придорожные мотели такое себе местечко. Ещё как некстати звонит Ренджун, поэтому Сычен сразу же отвечает ему, вдруг что-то срочное.       —Ты где?! — слышится из трубки.       — И тебе привет, что-то случилось? — хмурится Сычен. Поток воздуха ударяет в спину, заставляя пожалеть его о том, что он в порыве своей злости успел накинуть на себя только футболку и не прихватил ничего потеплее. Он медленно начинает прогуливаться вглубь парковки, не густо заполненной машинами.       — Нет, всё прекрасно, за исключением твоего отсутствия, и ты даже не предупредил меня! — обиженно проговаривает Ренджун. — Ты не ответил мне ни на одно сообщение с позавчера! Я же переживаю!       — Прости, Джуни, — протягивает Сычен, стараясь посильнее прижать к себе руки, чтобы тепло не покидало его совсем, — всё получилось слишком спонтанно и…. — Сычен не успевает договорить, так как со спины его кто-то крепко хватает, заставляя выронить раскладушку на землю. Чья-то громадная ладонь плотно прилегает к его рту, не позволяя издать ни звука. Страх пропитывает сознание и ещё хуже становится, когда Сычен понимает, что не может вырваться из мёртвой хватки, его сил недостаточно, как бы отчаянно он не пытался высвободить свои прижатые руки и как бы сильно не старался кричать, но потом всё прекращается — его ударяют головой о крышу машины, и наступает темнота.