Rarely Pure and Never Simple

В котором неизбежна развязка, происходят неуверенные примирения, духовное животное наконец назначается для Уизли, и пенисы упоминаются в самый последний раз.

***

– Как думаете, он когда-нибудь перестанет пялиться? – вздохнула Пэнси, накалывая на вилку кусочек сосиски. Блэйз покосился в сторону гриффиндорского стола. – Не знаю, Пэнс, но мне кажется, что это один из его самых добрых взглядов за последнее время. И это, скорее всего, прогресс. – Прогресс, – фыркнула она, – конечно. – Да ладно тебе, – весело сказал Блэйз, – постарайся быть более оптимистичной, дорогая. Может быть, если мы разрушим достаточное количество этих холодных, циничных стереотипов о слизеринцах, он в конце концов проникнется к нам симпатией. – Точно, – протянул Драко, прислоняясь плечом к Гарри, – Я уверен, что это произойдёт со дня на день. – Особенно та часть про разрушение всех стереотипов о слизеринцах, – вставил Гарри, – Простите, что мне приходится это говорить вслух, но вы трое идеальные представители факультета Слизерин, во плоти. – О, скажи «плоть» ещё раз, – усмехнулся Драко, заработав смешок от Гарри. – Рон переживёт, – сказал он, толкнув Драко плечом, – Вы ему действительно очень понравились. Ну, знаете, до всех последних событий. – О, пожалуйста, – фыркнула Пэнси, – Уже грёбаный февраль! Прошло почти два грёбаных месяца с тех пор, как всё это дерьмо произошло! Мне очень жаль, Поттер, но твой друг должен бы научиться отпускать ситуацию. Он мог бы продолжать злиться, но даже ты этого не делаешь! Поэтому его поведение просто абсурдно. – Сработали его панда-медвежьи инстинкты, – хихикнул Блэйз, – У него не было выбора, кроме как быть ласковым и снисходительным. Гарри уставился на него. – Разве это то, чем славятся панды? Их лёгкая способность прощать? – Конечно, – спокойно ответил мулат, – В то время как Уизли – гораздо более злобное животное. Как... – он задумчиво сморщил нос, – Какое животное может затаить обиду? Пэнси задумчиво постучала себя по подбородку. – Белка? Пару раз мне попадались по-настоящему злые белки. Гарри рассмеялся. – Конечно, Паркинсон, а теперь, почему бы тебе не пойти и не сказать ему об этом? Я уверен, твои слова согреют ему душу. – А я бы сказал – гусь, – задумчиво произнёс Блэйз, – потому что они самые что ни на есть агрессивные уроды… Хотя гуси гораздо страшнее, чем он, если честно. – Согласен, – немедленно ответил Драко. У него было слишком много стычек с павлинами в поместье, и он не сомневался, что гуси будут настолько же вредными. Чёртовы дикие птицы. – Тогда решено, – пожала плечами Пэнси, – Уизли может быть злой маленькой рыженькой белочкой, прячущейся на своём дереве и отказывающейся выходить и играть с гораздо более интересными животными. – А кем была бы Гермиона? – в голосе Гарри звучал неподдельный интерес. – Вот это хороший вопрос, – сказала Пэнси, наморщив лоб в раздумье, – Может быть, дельфин? Дельфины ведь у нас самые разумные. – Да, их развитый интеллект буквально оставил свой отпечаток на… морде? – сказал Блэйз, и Драко хихикнул, заработав закатывание глаз от Гарри. – Ну же, Поттер, – беспечно произнёс Драко, – даже ты не можешь отрицать, что она не просто блещет своими знаниями. Некоторые, едва взглянув, даже могли бы назвать её всезнайкой. – С этим не поспоришь, – сказала Пэнси, откусывая ещё один кусок сосиски, – Но, несмотря на такой явный её недостаток, наши груди – закадычные друзья, если вдруг вы забыли. Драко фыркнул. – Я дам тебе пять галеонов прямо сейчас, если ты пойдёшь и скажешь ей, что скучала по её дельфиньему бюсту. – В этом нет необходимости, – лениво сказала Пэнси, указывая в сторону гриффиндорского стола, – Они вот-вот пройдут мимо нас. Оглянувшись, Драко убедился, что она права. Вид двух гриффиндорцев отдалённо вызвал у Драко знакомый укол вины, хотя в следующую же секунду он исчез. Да, он знал, что отношения между ним и друзьями Гарри всё ещё были немного натянутыми, но Драко себя успокаивал тем, что Гарри смог отпустить ситуацию, значит, вскоре и его друзья смогут. Хотя, эти двое гриффиндорцев не были везунчиками и не испытали на себе дар особого убеждения Драко. Последние два месяца Драко «уговаривал» (если вы понимаете, о чём я) Гарри простить его, даже после того, как и так получил полное прощение. Но Уизли и Грейнджер не суждено испытать такое удовольствие. Ну что ж. Им не повезло в этой ситуации, а вот Драко как раз-таки повезло. И в этом заключался баланс. Мир зависит от равновесия. – Грейнджер! Уизли! – поприветствовала Пэнси, не обращая внимания на прищуренные глаза Драко. Рядом с ним обескураженный Гарри молча переводил взгляд с гриффиндорцев на слизеринцев. – Привет, – осторожно поздоровалась Грейнджер, слишком вежливая, чтобы просто проигнорировать такое весёлое и искреннее приветствие. Замерший рядом с ней её рыжий придурочный дружок уставился на них с подозрением. – Мерлин, Уизли, – сказал Блэйз, закатив глаза, – Да успокойся ты уже, чёрт возьми, – и с этими словами он бросил кусочек тоста в рыжего. – Как поживаешь, Грейнджер? – заботливо спросила Пэнси, и подозрение на лице Уизли усилилось, – Сегодня ты выглядишь особенно прелестно. Грейнджер уставилась на неё, медленно моргая, явно не зная, что ответить. – Э-э, хорошо, – наконец сказала она, – У меня всё хорошо, спасибо. – О, отлично, – улыбнулась Пэнси, – А мы только что говорили о вас двоих. В основном о наших с тобой грудях, Грейнджер. Я жаловалась им, как сильно моя грудь скучает по твоей, и надеялась, что твоя не слишком страдает от разлуки. Наша закадычная дружба не может так легко исчезнуть, дорогая. Уизли громко фыркнул, пытаясь в следующую секунду замаскировать смех под кашель. – Садитесь к нам, – сказал Гарри, указывая на свободные места рядом с собой, и Драко больно было слышать неприкрытую надежду в голосе брюнета, – Мы почти закончили завтрак, и мы с Блэйзом обсуждали, куда бы сходить, например, на озеро или ещё куда-нибудь, раз уж сегодня суббота. – Но там же холодно, – сказал Уизли, глупо моргая. – Ты волшебник или нет, Уизли? – протянул Блэйз, – Мы отправимся туда во всеоружии – с магией и согревающими чарами, не говоря уже о старых добрых зимних мантиях. – О, – Уизли кивнул, как будто он совершенно забыл о существовании всех этих вещей, – верно. – Вы двое должны пойти с нами, – неохотно протянул Драко. Он оглянулся и увидел, что Гарри улыбается ему той выразительной мягкой улыбкой, которую Драко втайне очень любил. Это была самая настоящая искренняя улыбка Героя, гораздо более искренняя, чем улыбки «публичного лица» Гарри, которые были слишком уж широкими и показывали слишком много зубов. От его личных улыбок, которые он, оказалось, приберегал специально для Драко, у блондина каждый раз перехватывало дыхание. – Да, пойдём с нами! – сказал Гарри, и в его словах прозвучала странная смесь возбуждения и мольбы, – Будет весело! Уизли колебался, явно не желая отказывать Поттеру, в то же время он явно хотел отказать Драко. – Давай, Уизли, – ухмыльнулся Блэйз, – пойдём. Наконец-то сможешь показать мне свои новые методы запугивания, над которыми я не так давно советовал тебе работать. Надеюсь, ты сделал конспект отменного поведения Грейнджер в этом плане. Уизли фыркнул, свирепо глядя на Блэйза. – Не заставляй меня швырять в тебя тостами, – сказал Блэйз, широко улыбаясь, – Скажи «да», Уизли, это твой последний шанс, иначе начнётся битва. – Да, – Уизли закатил глаза, – как будто я боюсь тебя и твоих булочек с сосиской, Забини. Драко и Пэнси хихикнули. – Уизли, что ты только что сказал? – спросил Драко. – О, нет, – сказал Уизли, вновь закатывая глаза, – Я не виноват, что вы слышите слово «пенис» в каждом предложении, которое исходит из уст любого человека. Перестаньте постоянно о них думать, и нет проблем. – У меня никак не получится, – сказал Драко с притворным сожалением, – Видишь ли, Гарри в последнее время слишком настойчиво напоминает мне, что пенисы очень даже существуют, и что он гордый обладатель одного из них. И ты даже не представляешь, на что он готов пойти, чтобы напомнить мне... Да и кто я такой, чтобы спорить, когда пенис Гарри требует постоянного внимания? – Пять очков ежу, – усмехнулся Блэйз. – Меня сейчас стошнит прямо на ваш стол, – заявил Уизли, подняв руку в знак обещания. – Пока ты стоишь ближе к Блэйзу, мне всё равно, – лениво протянул Драко. – Даю тебе галеон, Уизли, – ухмыльнулся Блэйз, – чтобы целился в голову Драко. – Договорились, – мгновенно согласился Уизли, и Гарри в ответ закатил глаза. – Вообще-то, я предпочёл бы, чтоб голова Драко осталась чистой, – спокойно сказал он. Уизли пожал плечами. – Так заплати мне два галеона, и тогда меня не стошнит. Драко приподнял бровь. – И ты думаешь, что я просто буду сидеть здесь и молча терпеть это? – Разве не так ты реагируешь на большинство жизненных ситуаций? – голос Уизли был полон сарказма, и Драко сверкнул глазами. – Вот почему он наш маленький ёжик, – просиял Блэйз, и Драко перевёл свой свирепый взгляд на него, никак не определившись, кто его сейчас бесит больше. Оба придурка были одинаково достойными объектами для его гнева. – Ты почти такой же страшный, как Уизли, – хихикнул Блэйз, небрежно отмахиваясь от гнева Драко. – Эй, я страшен! – возразил Уизли, нахмурившись, когда его восклицание было встречено смехом. – Разве он не прелесть, Грейнджер? – Пэнси ухмыльнулась, только Драко заметил, что её обычная ухмылка была как-то... мягче. Почти как улыбка. Ха. Драко следует запомнить этот момент и использовать его позже, чтобы посмеяться над Пэнси. Улыбаться гриффиндорцам, серьёзно? Бессознательно повернув голову, Драко краем глаза посмотрел на Гарри, который смеялся вместе с остальными и улыбался так, что Драко не мог не улыбнуться. Ха. Может быть, Драко и передумает издеваться над Пэнси за её необдуманное поведение с гриффами. «Это ведь не самое худшее, что может сделать человек», – решил про себя Драко. Вслух, конечно, он бы никогда этого не произнёс. – Ну, пойдём, – счастливый голос Гарри вклинился в поток мыслей Драко, и блондину оставалось лишь надеяться, что никто не видел, как он смотрел на Поттера и улыбался, как какой-то влюбленный идиот. Блять. – Пойдём куда? – осторожно спросил Драко, гадая, что же он упустил, ведя себя как полный кретин. Пэнси хихикнула. – Даю всем остальным по пять баллов, Драко, только за то, что ты не способен следить за простым разговором. Драко показал ей средний палец. – Ничего не могу поделать, мой естественный инстинкт срабатывает безотказно – отключиться от звука твоего голоса, как только я его услышу. Так что, моя неспособность следить за разговором – твоя вина, Пэнс. – Мы идём к озеру, – ответил Гарри, всё ещё улыбаясь. Драко приподнял бровь. – Ты имеешь в виду то озеро, что снаружи? То есть прям на открытом воздухе? Окружённое льдом и холодом? – Именно, – весело кивнул Гарри, – Пойдём, охладись с нами, Драко. В ответ Драко громко вздохнул, надеясь, что каждая унция его надвигающегося страдания была должным образом выражена через этот обречённый вздох. – Перестань вести себя так, будто у тебя нет магии, мерзавец, – ухмыльнулся Гарри, – Если ты не хочешь, можешь не мёрзнуть. Драко снова вздохнул, в основном из-за своей неспособности спорить с такой логикой. – Прекрасно, Поттер. Если ты хочешь, чтобы я превратился в ледяную глыбу, кто я такой, чтобы спорить? Хотя предупреждаю, ты будешь больше всех сожалеть о своём упрямстве, когда я отморожу те некоторые части своего безупречного тела, которые, как я знаю, тебе сильно нравятся. Гарри усмехнулся и притянул к себе Драко, чтобы поцеловать его в щёку. – Конечно, Драко. Если это случится, я храбро возьму на себя ответственность. – Не если, а когда это случится, – поправил Драко, – конечно возьмёшь. Всё ещё посмеиваясь, Гарри поднялся на ноги и улыбнулся двум гриффиндорцам, ожидая, пока остальные тоже встанут. Когда Драко встал и отошёл от стола, Гарри вновь улыбнулся блондину, и Драко почувствовал, как его сердце в очередной раз пропустило удар, когда все мысли об ужасной шотландской зиме, ожидающей их снаружи, были забыты. Кого волнуют такие мелочи, как минусовая температура за окном, когда Гарри вот так тепло улыбается, согревая окружающих одним своим присутствием? Драко готов был добровольно отказаться от магии и шерстяной мантии, лишь бы у него была улыбка Гарри, которой достаточно, чтобы согреться. Хотя магия и мантия всё же не помешают, решил он, когда они вышли через парадные двери на свежий февральский воздух. Согревающие чары окутали его, и он удивлённо повернулся к Гарри, который убирал палочку всё с той же, обожаемой Драко, мягкой улыбкой, озаряющей его лицо, и Драко не мог не ответить ему тем же. Мерлин, как же он любил Гарри! – Идём, – сказал Гарри, протягивая руку Драко, и потянул его вниз по ступенькам, ведущим на площадку перед замком, – Идём же. Их странная компания двинулись в путь, друзья позволили Драко и Гарри замыкать шествие. Драко посмотрел на тёплые пальцы, сплетённые с его собственными, и, снова подняв глаза на Гарри, поймал его взгляд. – Идём, – повторил он, улыбаясь блондину. И Драко стало всё ясно. В этот момент он всё понял. Он пойдёт за Гарри куда угодно, сделает для него всё, что угодно. Он любит своего Золотого Мальчика больше всего на свете и всегда будет любить. Даже если отношения с брюнетом будут сопряжены с неприятными обстоятельствами, такими как общение с Грейнджер и Уизли, Драко будет смиренно молчать, потому что, несмотря на их бурное прошлое и сомнительное начало, Гарри всегда будет принадлежать ему одному. Он всегда будет любить Гарри, это факт, простая истина, аксиома... Драко знал в глубине души, вне всякой тени сомнения – они принадлежат друг другу и всегда будут принадлежать; они никогда не смогут разлучиться. Редко что-то в жизни Драко было таким простым и понятным.