Painkiller.

Сплетница отнимала слишком много свободного времени и сил. Трис думала о ней постоянно, казалось, что она знает каждый пост на сайте наизусть. Поэтому, придя домой после школы, она заставила себя сначала пообедать, затем сделать все уроки, и только потом написала Лу о своих мыслях по поводу участия Сплетницы в конкурсе эссе. Лу: Это же гениально, Трис! Трис: Знаю)) Лу: Ненавижу эти консультации, сборище идиотов Лу: Но жду среду как никогда прежде Раздался стук в дверь, и Трис отложила телефон, разрешая войти. На пороге показалась Марина, как-то уж очень неловко переминающаяся с ноги на ногу. Была суббота, и все тусовались в клубе этой ночью, Марина, воспользовавшись отсутствием дома Гусмана и матери, привела домой Нано, и Трис весь вечер провела у себя в комнате, чтобы их не смущать. — Все нормально? — Да, но к тебе пришел Поло, Гусмана нет дома, чтобы протестовать против вашей встречи, и я его впустила, — она пожала плечами, вопросительно взглянув на сестру. — Оу, — Трис была удивлена, она машинально взглянула в зеркало, чтобы оценить собственный внешний вид. — Правильно, что впустила. — Я знала, что ты не будешь против, он уже тут, — Марина отошла в сторону, и в проходе показался Поло. — Не буду мешать. Трис, до этого сидевшая на полу, переместилась на кровать. Она чувствовала себя очень неловко, ведь после того разговора они перекинулись всего парой слов. Поло тоже было не по себе, он выглядел растерянным. — Проходи, — вежливо сказала она. — Садись. Он сконфуженно опустился на край кровати, хотя раньше чувствовал себя в этой комнате абсолютно как дома. С откровенной грустью в глазах он взглянул на подушки, которыми они дрались, на пушистый плед, на котором лежали в обнимку. Трис проследила за его взглядом, и, казалось, прочла его мысли. Девушка сложила руки в замок, чтобы успокоить дрожь в пальцах. — Гусман только начал со мной разговаривать, а я снова играю с огнем, — усмехнулся он, имея в виду свое незаконное пребывание здесь. — Я ему непременно все расскажу, — ответила она с улыбкой, и напряжение, кажется, начало рассеиваться. — У тебя все в порядке? — Да. Нет. Неважно, — Поло запинался. — А у тебя? — Так да или нет? — она склонила голову на бок, проигнорировав его вопрос. — Я не знаю, зачем пришел. Просто… — он пожал плечами. — Я постоянно о тебе думаю, — Поло был абсолютно трезв, значит, тоже предпочел остаться дома этой ночью. Она горько вздохнула, дрожь пробежала вдоль позвоночника, мгновенно стало холодно. Трис не хотела, боролась сама с собой, но постоянно проматывала в голове события той ночи, едва видела его или Каэтану. Если бы не расследование по Сплетнице, которое так увлекло ее, вероятнее всего, Трис сдалась бы в психиатрическое учреждение. — Поло, я не могу, — честно призналась она, ведь то видео не стиралось из ее памяти, и пусть Трис уже не злилась на Поло, простить его было сложно. Еще сложнее ей было простить себя: то, что было у них с Андером, никак не покидало ее мыслей. Она собиралась продолжить говорить, но ее перебили их телефоны, в раз подавшие сигналы. — Опять она, — Трис притворно захныкала, но тут же разблокировала телефон, открывая сайт. Снято! Андер Муньос покинул клуб не один, а с красивой незнакомкой. Они страстно целовались и явно не к контрольной поехали готовиться. Не слышала, чтобы это было принято у геев, но мы, видимо, чего-то не знаем. Беру на себя обязательство непременно во всем разобраться. Развлекайтесь дальше, птенчики, не разочаровывайте меня, ХОХО, Ваша Сплетница. Трис прикусила язык, растерянно вглядываясь в экран телефона, и буквы вдруг начали расплываться перед глазами. Она даже забыла, что находится в комнате не одна, но Поло коснулся ее плеча. — Все в порядке? — Голова закружилась, — соврала она, испугавшись его голоса. — Принесешь мне воды? — ей нужно было хотя бы несколько минут в одиночестве. — Конечно. Поло вышел из спальни, оставив дверь открытой, и Трис упала на кровать, зажмурившись, будто надеялась, что когда откроет глаза, сообщение от Сплетницы исчезнет. В груди, словно чернильная клякса, расплывалось колющее чувство ревности. Она зло выдохнула, стараясь усилием воли заставить свой гнев раствориться в груди, но это не помогало. Чего ты хотела? Вы друг другу никто, он имеет полное право делать что захочет и с кем захочет. — Мы друг другу никто, — повторила она одними губами фразу, которая в последнее время стала ее мантрой. Так было лучше. Она не хотела остаться с разбитым сердцем, когда Андер вдруг поймет, что ему все-таки нравятся парни. Когда Поло вернулся со стаканом воды, Трис даже нашла в себе силы ему улыбнуться. — Спасибо за заботу, Поло, — она сделала глоток, а затем задала вопрос, который мучил ее. — Почему ты простил меня? — он ведь думал, что она переспала с кем-то, но все равно оказался этой ночью в ее комнате. Трис не понимала, как это было возможно. Он пожал плечами. Поло не знал, чего не сделал бы ради нее. Простить Трис ему оказалось куда легче, чем простить себя самого. Себя он ненавидел. Ее он любил. По крайней мере, Поло был абсолютно уверен, что это любовь. Он бы убил за нее. Утопился или спрыгнул с крыши. Пусть только попросит, Поло был на все готов. Но Трис от него ничего не требовала. — Я не знаю. Просто желание быть рядом сильнее моей гордости. Вот и все. — Но это мучает тебя? — ее мучило. Он недолго молчал, видимо, обдумывая ответ. Они все еще сидели на слишком безопасном и далеком друг от друга расстоянии, но она слышала его тяжелое дыхание. — Трис, я знаю тебя. Ты очень хорошая, но ты оступилась. Я не хочу до конца жизни ненавидеть тебя за это. Я сам не святой, и ты это знаешь, — он молчал несколько мгновений. — Одна ошибка не делает тебя чудовищем. Она задумалась над его словами, чувствуя, как сердце ее будто просыпается ото сна. Она взглянула в его чистые глаза, и поверила во все, что он говорил. Да, Поло определенно был прав. Людям свойственно ошибаться, но разве искреннее раскаяние не делает возможным получить шанс на искупление? Она поставила стакан с водой на пол. — Я не спала с другим, — произнесла она вдруг, и глаза Поло в удивлении расширились. — Я соврала, потому что хотела, чтобы тебе было больно. Потому что мне было очень больно в тот момент, — те ощущения, казалось, вновь вернулись, и у нее защемило в груди. — Но я целовалась с другим той ночью. Прости меня за это. Поло молчал, видимо, обдумывая все ее слова. Трис сосредоточилась на собственных ощущениях: она выдала всю правду, и на душе сразу стало легче. — Это был Андер? Вопрос этот прозвучал, словно гром среди ясного неба. Она вздрогнула всем телом, приоткрыв рот, а затем снова сомкнула губы. Ответ ему больше был не нужен. — Я понял, — она была уверена, что он поднимется и уйдет, однако, Поло продолжал сидеть на краю ее кровати, смотря в одну точку. Пазл в его голове мгновенно сложился, и всё: странное поведение Андера, их драка, ее реакция на пост в Сплетнице, всё легко объяснилось. Трис не представляла, что чувствовал сейчас Поло: произошедшее было двойным ударом, предательством и лучшего друга, и девушки. Она не решалась заговорить первой. — Почему ты на самом деле ушла с бала? — Я приревновала, — честно призналась Трис. — Вы с Каэтаной вели себя как пара, и это вывело меня из себя. Только сейчас, спустя столько времени, они оба были готовы разговаривать начистоту. До этого мешали эмоции: обида из-за предательства, боль, злость, стыд, горечь. Они возвели стены, сквозь которые было не пробиться, и это свойственно людям. Мы всегда возводим стены, чтобы защититься. И чем старше мы становимся, тем выше становятся стены. Чем выше становятся стены, тем сложнее другим людям видеть нас настоящих. Мы стараемся не подпускать никого к своей душе, ведь еще неизвестно, вылечат ее или искалечат еще сильнее. — Трис, я ненавижу эту ночь, — он, наконец, посмотрел ей в глаза. — Я не знаю даже, как объяснить тебе, почему я сделал то, что сделал. Ему было интересно с Каэтаной, они всегда веселились на репетициях, и бал сильно сблизил их. И было в ней что-то, чего не было в Трис, именно это тем вечером очаровало его. Все усугубил алкоголь и таблетки. Но с Трис — это было что-то необыкновенное, чистое, настоящее. С ней он не чувствовал себя неправильным, фриком, с ней он начинал верить в себя. Однако главный вопрос, крутящийся в голове, Поло так и не решился задать. Что ты чувствуешь к Андеру? — Давай попробуем снова, — он перебрался на ее сторону кровати и взял девушку за руку. Она неуверенно взглянула сначала на свою ладонь в его руке, а затем в его глаза. — Я хочу этого больше всего на свете. Трис в своих желаниях совершенно запуталась. У них с Поло была своя эмоциональная связь, и ей были близки его слова о прощении, и в глубине души она хотела простить, но каждый раз, когда она смотрела на его губы, думала о том, что он целовал другую. Он знал, что она сомневается, а потому он осторожно коснулся ее щеки пальцами, притягивая девушку к себе. Поло хотел поцеловать ее, но не позволил себе, зная, что сейчас это может ее оттолкнуть. — Я не хочу тебя торопить, — прошептал он, стараясь как можно дольше сохранять с ней физический контакт, надышаться ее запахом, впитать тепло ее кожи. — Давай начнем с дружбы, хорошо? Это звучало правильно. Звучало так, словно должно сработать. Она улыбнулась уголками губ и едва заметно кивнула. — Хорошо, друг, — она выделила интонацией последнее слово. Было странно называть его так. — Давай попробуем.