His lost child.

Первый миг. Всего один чёртов миг он проводит в этом странном месте, а ему уже хочется домой. Невыносимо хочется прижаться к груди Локи или отца, чтобы почувствовать себя в безопасности и понять, что всё это просто очередной кошмар. Только вот рядом из них никого нет и, кажется, уже не будет. Ещё бы понять, куда его вообще занесло, потому что это однозначно не Титан, хоть свет здесь странно-оранжевый. Какой-то неестественный. Солнца здесь тоже нет, как и луны. Значит, не очередная планета в неизведанном космосе, который теперь вызывает только дрожь и табун неприятных мурашек на спине. Если опираться на последние воспоминания, что отпечатались в памяти Питера, то, предположительно, они все рассыпались пеплом. Или же Тони остался жив. Тогда остаётся лишь надеяться на лучший исход в этом варианте, ведь в космосе долго не прожить человеку. Главное, чтобы добрался до Земли, а там уж о нём позаботятся. Ещё главнее — чтобы он не винил себя во всём этом. Второй вариант не такой радужный. Не хотелось бы, чтобы и отец рассыпался. Не такая смерть должна быть у кумира миллионов и лучшего супергероя. Стоп. Если это была смерть, то… — Неужели ад такой холодный? — вслух спрашивает Паркер, опуская взгляд вниз, и садится по-турецки на землю, ёжась слегка от прохладного ветерка. — Многие бы посмеялись с твоих слов, — раздаётся сзади смутно знакомый голос, от которого парень чуть не вздрагивает, но по-прежнему смотрит только вниз, — Мы в Камне Души. Питер всё-таки вскидывает удивлённый взгляд на мужчину, чуть поворачиваясь назад, и видит невозмутимого Стефана Стрэнджа, что бесшумно идёт к нему. Смысл сказанного медленно добирается до его мозга, а в глазах вспыхивает неверие и страх смешанный с надеждой. Не мертвы, значит. Осталось только понять, как выбраться. Видимо, этот вопрос отражается на его лице, ведь по-другому не объяснить то, что ответ не заставляет себя ждать. — Мы не сможем выбраться сами. Нам нужно только немного подождать. Ну, как немного? Для нас всего лишь пять мгновений, а для них пять лет, — усмехается Стефан, присаживаясь рядом с ним, и смотрит куда-то вдаль. — Ожидание — одно из самых ужасных чувств, если его вообще так можно назвать, — вздыхает Паркер, прижимая колени к груди, чтобы хоть так согреться, — Беспомощность — ещё хуже. — А что ещё? Какие, по-твоему, чувства ужасны? Наверное, любовь подростки считают ужасной, да?

***

Первый год. Прошёл всего лишь один год с его главной потери, но он не может смириться. С этим вообще нельзя смириться, потому что больно. Прошло полгода с того момента, как Тони перестал пытаться вернуть его. Нет, ему не стало безразлично, не перестало болеть. Просто идей больше нет. Просто со дня на день появится маленький ангел, который не заслуживает отца, что пытается вернуть кого-то, не обращая внимания на свою семью. Просто память о Паучке будет вечно жить в этом домике у озера вместе с семейством Старк. Просто он больше не позволит забрать у себя самое дорогое. — Тони?.. — раздаётся тихий голос из гостиной, наполненный страхом и паникой, — Тони! Старк, чёрт возьми. Началось! Мужчина замирает с тарелкой в руке, цепенея, а после срывается с места, прибегая к Пеппер. Дальше всё мешается в один огромный ком паники, радости, страха и надежды на то, что с его девочками всё будет хорошо. После всего пережитого стопроцентной уверенности на это нет, поэтому он сам не отходит от жены ни на шаг. Питер был бы рад, узнай об этом. Только не узнает, как и о том, что сейчас на свет появляется малышка Морган, его маленькая сестрёнка. Это убивает изнутри, но ему нужно жить, чтобы защитить своих близких. Выныривает из мыслей Старк только тогда, когда выходит врач и протягивает ему свёрток. Распахнув глаза, Тони смотрит на младенца, беря его осторожно в руки, и готов расплакаться от счастья, понимая, что это их девочка. Маленькая и такая беззащитная с розоватой кожей. — Поздравляю вас. Дочка, — говорит доктор, чуть устало улыбаясь, — Полностью здоровая, но понаблюдать нужно будет пару-тройку дней. — Спасибо, — искренне благодарит он, поправляя одеяльце, чтобы оно не мешало малышке спать, — А Пеппер? Как она? — Тоже в полном порядке. Вы можете пройти в палату к ней. Уверен, что её уже уложили отдыхать, так что прошу, — врач указывает рукой на дверь, чуть поодаль от них, и прощается, уходя. Тони закусывает губу, чтобы перестать так широко улыбаться, и идёт к Пеппер, чуть покачивая Морган. Боже, в первый раз его лишили этого счастья, не давая в полной степени почувствовать себя отцом, а теперь… его руки дрожат, держа маленький свёрток с сопящим ребёнком, от чего внутри разливается безмерное тепло, смешиваясь с грустью. Наверное, так будет всегда. — Каково это? — спрашивает устало Пеппер, глядя на него с больничной постели, и сама не может сдержать счастливых всхлипов. — До ужаса приятно.

***

Второй миг. Отличается ли он чем-то от первого? Разве что Питер встречает его не один, а с доктором. Звучит странно, но так и есть. И совсем неважно, что доктор — колдун, знающий, что ждёт их дальше. Правда, говорить этого ему нельзя. Нужно будет попробовать вытащить из него информацию обходными путями. А пока надо бы ответить на вопрос, а то как-то невежливо. — Нет, Мистер Стрэндж, я не считаю любовь ужасным чувством. Прекрасным тоже назвать не могу, потому что немало боли мне принесла. Однако это лучшее, что я испытывал когда-то, — улыбается Паркер, передёргивая плечами от холода, — Чувства после предательства ужасны. Иногда одиночество, безысходность, ненужность и неоправданные надежды. Это самые отвратительные и ужасные чувства, по моему мнению. — Согласен, — кивает Стефан, чуть хмуря брови. Он не ожидал, что подросток скажет такое. Обычно в таком возрасте у многих проблемы с тем, что девчонка, которая им нравится, не идёт с ними на свидание или что-то в этом духе, но никак не предательство и всё остальное. Хотя это необычный подросток с необычными проблемами и необычной жизнью. — Не думали, что скажу такое, да? — спрашивает Питер с полуулыбкой и вздрагивает, ощущая на плечах тепло плаща. Это оказывается непривычным, но приятным и даже помогает немного расслабиться, из-за чего парень поворачивает голову чуть в бок и шепчет, — А я думал, что ты только к колдунам и магам прилетаешь. — У тебя кольцо на пальце. Откуда? — с любопытством произносит Стрэндж, поглядывая на свой плащ, который ни с того, ни с сего начинает греть какого-то мальчишку. С одной стороны, понятно почему, но всё же, — И да. Я не думал, что ты скажешь такое. Ожидал чего-то однотипного и актуального у подростка, однако ты удивил меня. — Кольцо? Это подарок Локи. Последний подарок, — еле слышно говорит Паркер, касаясь чёрного кольца на безымянном пальце правой руки, которое иногда переливается изумрудным, — Ну, я давно уже не подросток, даже если мне и шестнадцать. Как-то не до детских проблем, когда приходится спасать город от всяких злодеев. Да и когда жизнь в один миг переворачивается с ног на голову, тоже не думаешь о всяких девчонках. Хотя, как-то я решил всё же подумать о девочке из класса, и, знаете, что получилось? Я посадил её отца, который пытался меня несколько раз убить. — Во-первых, это не просто кольцо. В нём частичка его магии, и, как мне известно, такие подарки не делаются просто так, — с печальной улыбкой выдыхает Стефан и затем задаёт закономерный вопрос, — И, во-вторых, что такое твоя жизнь? У меня за мои-то годы такого не наберётся, я уверен, а здесь ты. Шестнадцать лет, но можно писать какие-нибудь экшены и детективы. — О, хотите, расскажу тот случай? Я тогда угробил самолёт Тони…

***

Два года. Так мало, но так чертовски много прошло с момента исчезновения половины численности Земли. С момента исчезновения Питера. Со временем пришлось смириться с тем, что теперь нет рядом гиперактивного ребёнка, а только маленькая малышка, за которой нужно присматривать, пока то один родитель пропадает в компании, то другой. И это помогает отвлечься от мучающих его кошмаров по ночам. Радует, что остатки Мстителей уничтожили Таноса и теперь работают, не трогая их. Роуди приходит почти каждые выходные, понянчиться с Морган и просто посидеть с ними, разговаривая обо всём и ни о чём. Это тоже помогает справиться со всеми тревогами, даже если и ненадолго. — Ну, что, малышка, готова кушать? — спрашивает он, подхватывая дочь под подмышки, и направляется на кухню, где Пеппер уже готовит им кофе, а ей кашу, — Ты снова будешь кушать свою отвра… полезную жижу, называемую кашей, пока я буду пить лучший напиток в жизни. Подрастёшь, поймёшь, о чём я. — Тони, снова ты за своё, — смеётся Миссис Старк, забирая у него девочку, и сажает её на специальный стульчик, — Ей только год, а ты о своей отраве говоришь. Не удивлюсь, если вскоре ты и о какой-нибудь квантовой физике на ночь читать будешь. — За кого ты меня принимаешь? — наигранно возмущается мужчина, про себя смеясь, потому что как-то такое уже случалось. Возможно и не раз. — Старк!