I don't know why you hide from the one… And close your eyes to the one… Mess up and lie to the one that you love. When you know you can cry to the one… Always confide in the one… You can be kind to the one that you love.
* * * Первые бледные лучи осеннего солнца выглядывали из-за верхушек домов спящего города. В комнате было холодно. Сэм сидел на кровати, свесив ноги в тёплых серых носках и равнодушно наблюдал за, пролетающими за окном, птицами. Светало нынче поздно. На прикроватной белой тумбочке лежала записка, оставленная мамой несколько часов назад. Скорее всего, она до сих пор не ложилась, переживает и периодически проходит по коридору мимо двери в комнату сына, прислушивается, всё ли в порядке. Сэм уже знал содержимое записки, знал о Китае и о том, что дядя Рональд заедет за ним вечером. Знал, что «должен отдохнуть и отвлечься», его ведь здесь ничего не держит. На тумбочке также стояла тарелка с домашним шоколадным печеньем и стаканом молока, которое парень очень любил пить ледяным. Только вот сейчас это было последним, в чем он нуждался. — Уже не спишь, солнышко? — в дверях показалась темноволосая растрёпанная, уставшая женщина. «Солнышко?» — внутри у Сэма всё вновь встрепенулось и ожило, будто из незажившей раны с силой вырвали швы. — Доброе утро, мам… — тихо ответил он, удивляясь тому, как иронично это прозвучало. Переступая осколки и разодранные книги, женщина подошла к сыну и села рядом. — Как ты? — нерешительно спросила она, зарываясь рукой в его непослушные темные волосы. — Ссылаете меня в Шанхай, как когда-то бабушка с дедушкой сослали дядю? — вопрос Сэма звучал возмущённо, о чем он успел пожалеть. Ему было все-равно куда, все равно с кем. Ему было абсолютно не важно, что с ним будет сегодня, что будет завтра. Он ни в коем случае не обижался ни на кого, из своих родных и не считал эту поездку чем-то нежелательным. — Ты вернёшься как только тебе станет лучше, — после паузы ответила женщина. Она растерялась и забрала руку, — Мы с папой рассматриваем вариант переезда в центральный район, поближе к медицинскому университету, куда ты хотел поступать… — Я не пойду в медицинский, — твёрдо ответил парень, поднимаясь с кровати и не спеша подходя к окну. — Ты передумал? — взволнованно спросила мама, нервно заламывая пальцы рук, — А куда ты хочешь поступать? — ее голос дрожал. — Не знаю, — он стоял лицом к окну, оперевшись руками на подоконник, — Никуда. Глаза матери округлились, но продолжать эту тему было сейчас бессмысленно, стоило вернуться к этому разговору позже. Китай для нее был надеждой на то, что сын всё обдумает, успокоится… Они с мужем приняли бы любой его выбор, лишь бы Сэм продолжал развиваться, продолжал стремиться к чему-то. — Дядя приедет в восемь, собери всё необходимое и будь готов, — она тихо встала и направилась к выходу, — Я люблю тебя, Сэмми… — грустно взглянув на парня, который не шелохнулся, произнесла женщина. — Я тебя тоже… — шепотом ответил он, вытирая с щёк две тёплые дорожки слез, когда дверь за мамой закрылась. * * * В постели лавандового цвета было мягко и тепло. Белое небо за окном навевало какую-то необъяснимую грусть. Рука неприятно ныла, а голова «раскалывалась» от боли. На прикроватном белом столике стоял стакан воды, рядом с которым лежала какая-то таблетка. Ким с трудом сел и взглянул на себя в зеркало, стоящее у стены рядом с кроватью. Громко вздохнув, увидев свои растрёпанные волосы и тёмные круги под глазами, мужчина перевёл взгляд на татуировку под прозрачной плёнкой, которая и была причиной неприятного ноющего, пекущего ощущения на коже. Быстро проглотив таблетку и за раз осушив весь стакан, он упал обратно на подушку. Белые занавески закрывали стеклянные двойные двери, выходящие на просторную террасу. Настенные полки были под завязку забиты книгами, а стену напротив кровати украшала большая фотография маленькой Даниэллы, старательно дующей на большой пушистый одуванчик. Пол был устелен белым мягким ковролином. Пахло чёрным шоколадом. Эту комнату Ким узнал бы из тысячи… — Спящий красавец, пора приводить себя в порядок, — дверь с шумом открылась и в комнату вошла Даниэлла в шелковом сиреневом халате и телефоном в руках, — Тебе звонил шериф, я ответила, что ты перезвонишь, когда проснёшься, — она бросила телефон на кровать. — И тебе доброе утро, — ответил мужчина, хмурясь и потирая лоб рукой, — Что произошло вчера вечером? Я почти ничего не помню, — он тоскливо взглянул на девушку, садящуюся рядом. — Ничего особенного… — саркастично ответила Даниэлла, укоризненно глядя ему в глаза./12 часами ранее/
Проводив Айзека, Ким, Даниэлла и Маркус молча шли к выходу. Им так многое стоило бы обсудить, но слов не находилось. На душе было тяжело и клонило в сон. Звуки взлетающего самолета заставляли все внутри сжиматься, в груди тянуло. — Маркус, у тебя ещё есть время? — спросил детектив уже сидя в машине на заднем сидении, уступив Даниэлле место рядом с водителем. — Смотря к чему этот вопрос, — отозвался мужчина, не спеша выезжая с парковки. — Я бы хотел выпить… — глядя в окно, серьезно произнёс Ким, откидываясь на спинку сидения. Даниэлла напряжённо обернулась на него. — Без проблем, — послышалось с водительского, — Я знаю хорошее место. — Я с Вами, — все также напряжённо сказала девушка, обдумав всё. Детектив довольно улыбнулся. Спустя какое-то время, они сидели в баре с зелёной подсветкой, где Ким заливал в себя уже далеко не первый шот, Даниэлла медленно опустошала бокал красного сухого вина, а Маркус, выпив ничуть не меньше их двоих вместе взятых, сохранял почти трезвый разум. — Кто я по жизни? — уже в который раз настойчиво спрашивал детектив бармена, непонимающего, но привыкшего наблюдать и не такое. — А кто по жизни ты, Маркус? — придерживая Кима за плечо, спросила Даниэлла мужчину, сидящего по другую сторону от него. — Созерцатель, — ответил он, приподняв стакан коньяка, а затем отпивая. — Интересно, — ухмыльнулась она в ответ, подняв брови. — Он замечательный татуировщик, — включился в разговор, так ничего и не дождавшийся от бармена, кроме алкоголя, Ким, — Такого дракона мне набил крутого! — пошатываясь, он закатал рукав рубашки и сорвал защитную пленку с татуировки, демонстрируя ее девушке. — Ты с ума сошёл? — возмущённо зашипела Даниэлла спустя несколько мгновений ступора, — Тебе жить надоело? — Всё под контролем, дорогая, — пытаясь сфокусировать взгляд на ней и широко улыбаясь, ответил мужчина. Выглядел он весьма забавно, только вот Даниэлле было не до смеха. — Маркус, по моему, ему уже хватит, — строго произнесла она, слезая со стула. — А чего это ты так заволновалась? А? — щурясь, спросил детектив, растягивая гласные, — Тебе же не нужен такой как я, — с помощью Маркуса он кое-как встал из-за барной стойки, — Ты же такая идеальная, — мужчина широко жестикулировал, — А я какой-то там дрыщ, — он замахал рукой с оттопыренным мизинцем прямо перед лицом девушки, — Больной на голову суицидник! — это прозвучало слишком громко и привлекло внимание окружающих. Маркус старался вывести мужчину из бара, но тот сопротивлялся, — Ты же не любишь меня! Зачем тогда делаешь вид, что я важен для тебя? — Ким говорил уже тише. В его глазах было так много печали и переживаний. Даниэлла внимательно всматривалась в них, сохраняя при этом холодное выражение лица, а затем решительно направилась к выходу, где на свежем воздухе дождалась Маркуса, держащего под руку детектива, который очень быстро утратил возможность говорить.////////////
— Ещё ты запостил фотографию татуировки в инстаграм, но я ее удалила, — Даниэлла строго смотрела на мужчину, приподнявшегося на локтях в кровати. — А как ты…? — детектив не успел закончить вопрос, но девушка его перебила: — Как я узнала твой пароль? — она довольно усмехнулась, — Имя твоего кота и дата, когда посадили убийцу твоих родителей. Угадать было не так уж и сложно. — Почему я у тебя дома? — спросил Ким, в очередной раз потирая лоб. — Тебя несколько раз «выворачивало наизнанку», кто-то же должен был о тебе позаботиться, пока ты обнимался с унитазом, — Даниэлла наклонила голову набок и положила руку ему на плечо. — А почему я в твоей кровати? — щеки мужчины невольно вспыхнули румянцем. — Изначально ты должен был спать в гостиной на диване, но посреди ночи пришёл ко мне, объяснив это тем, что диван слишком холодный, — строгость пропала с лица девушки и она засмеялась, — Не могла же я тебя прогнать, ты так мило обнимал меня во сне, — с этими словами она облокотилась локтем не его грудь и подперла ею голову, широко улыбаясь. Ким в шоке смотрел на неё круглыми глазами, истерически моргая. — Мне пора на работу, — он вскочил с кровати и буквально выбежал из комнаты. Даниэлла вновь громко рассмеялась и отправилась следом. Ким растерялся. Всего один ее взгляд и он уже не помнил ничего. «Чего она добивается? Она играет со мной?» — проносилось в голове у мужчины, запрыгивающего в брюки. Стоя в коридоре и готовясь выйти с минуты на минуту, детектив расчёсывал волосы. Он собрался с мыслями и был настроен на плодотворный рабочий день. Теперь у него есть татуировка, теперь преступник придет к нему сам. У Скотта наверняка какие-то новости и мужчина верил в то, что они будут хорошими. Ким успел соскучиться за своим кабинетом, ведь раньше он проводил в нем намного больше времени. С момента, когда шериф поручил ему дело драконов, как называли его сотрудники в отделении, все незаметно для него самого поменялось. Быть может, потому что это дело было тяжелее многих предыдущих, а может от того, что несчастье коснулось близких ему людей. Мужчина соскучился по безвылазному просиживанию времени в небольшом кабинете, окна которого выходят на парковку и заправку за ней, в кабинете, где он может побыть в полной тишине и одиночестве, где ему легче всего думать, где все обустроено так, как он придумал. Ему хотелось просидеть в своём кресле сутки или двое, просто наблюдать за стрелкой часов на стене и думать, думать, думать. Думать о неразгаданных тайнах, периодически прерываясь на мысли о Даниэлле. Ведь без своей работы он не был бы собой. — Ты уже выходишь? — послышалось за спиной, — Маркус оставил твою машину напротив подъезда, — Даниэлла подошла в плотную и принялась заботливо поправлять воротник его рубашки. — Чем займёшься сегодня? — детектив равнодушно продолжал смотреть в зеркало. — Не знаю, придумаю что-нибудь, — девушка стояла очень близко и буравила мужчину взглядом. Она закончила с рубашкой и коснулась ледяными руками шеи Кима, от чего по его телу пронеслись мурашки. Он резко схватил ее за запястья и прижал к стене. Детектив держал Даниэллу крепко, чтобы у неё не было возможности вырваться, но при этом не причиняя ей боли. Огромные удивленные глаза девушки оказались в нескольких сантиметрах от него. Ким почувствовал, как участилось ее дыхание и вместе с ним было отчётливо слышно ускоренное сердцебиение, правда, было точно неизвестно, чьё сердце билось быстрее. Один рывок. Даниэлла попыталась вырваться, но тщетно. Тишина. Оба молчали. Ким смотрел ей в глаза, сохраняя на лице полное спокойствие, будто удав играет с мышкой. Только вот на самом деле, в душе он сейчас был такой же мышкой. «Спасибо, контроль эмоций!» — пронеслось у него в голове. Девушка шумно дышала сквозь приоткрытые губы и детектив чувствовал, как ее руки прекращают сопротивление и расслабляются. В этом своём сиреневом халате, сползающем с плеч и открывающем острые ключицы, с прямыми смоляными волосами, пахнущими розами, с широко раскрытыми серыми глазами, с длинными пушистыми ресницами, с белоснежной тонкой кожей на шее, на которую мужчина едва сдерживался, чтобы не перевести взгляд, она выглядела как никогда прекрасно. «Слишком идеальна» — думал детектив о ней в очередной раз. — Извини за вчерашнее, — серьезно произнёс Ким, будто не он только что распадался внутри на миллионы частиц. Будто это не он, а кто-то другой, любит Даниэллу всем сердцем уже много лет. Будто не он каждую ночь засыпает с ее образом в мыслях. Детектив отпустил руки девушки и, схватив с вешалки пальто, вышел из квартиры. «В игры играем?» — пронеслось в голове девушки, пока она старалась успокоить дыхание и отойти от стены, — «Значит 1:1» * * * Сквозь полузакрытые веки открывался вид на чёрные стены небольшой комнаты. Слегка вздрагивая от холода, проникшего в приоткрытое окно, Элли лежала под малиновым одеялом и думала. Не спать всю ночь было не так уж и сложно. Если Сэму нужно было время, то теперь можно четко сказать, что она дала ему его. Они слишком долго не были в парке, слишком долго не общались на обыденные темы. Слишком давно видели улыбки друг-друга, слишком давно были счастливы вместе. Настенные часы в коридоре тихо били секунды. «Где то место, в котором ему было бы хорошо сейчас?» — спрашивала себя Элли, путаясь пальцами в пшенично-медовых локонах волос, раскинувшихся на подушке. Внутри всё неприятно ныло, то ли от переживаний, то ли не стоило оставлять окно открытым на всю ночь… Девочка протянула руку к телефону и взглянула на экран. 7:03. Тяжело вздохнув, она положила его на тумбочку и вновь укуталась в одеяло. Спустя несколько мгновений Элли не выдержала, вскочила с кровати и побежала к шкафу, по пути снимая большую чёрную футболку с надписью «Hayley Kiyoko», оголяя плавные изгибы талии, слегка выпирающие рёбра и острые плечи. Она любила чёрный цвет, он успокаивал, никогда не надоедал, казался ей самым глубоким из всех цветов в мире. В ее гардеробе была масса темных вещей, вот и сегодня выбор пал на огромный чёрный лонгслив с голубыми бабочками на рукавах. Запрыгнув в темно-синие клетчатые брюки, Элли схватила сумку и выбежала из комнаты, расчесывая запутанные волосы на ходу. Тихая туманная улица встретила влажным и вяжущим холодом. Пришлось повозиться, стараясь беззвучно закрыть дверь на ключ, не разбудив бабушку. Не заморачиваясь по поводу расстёгнутой куртки и того, как холод пробирает каждое ребро, Элли стремительно двигалась по улице в сторону дома Сэма, рассматривая все варианты реплик, все варианты развития событий. «Он просто не может прогнать меня, не может» — успокаивала она себя, приближаясь к месту назначения, сдвинув брови домиком и сжимая руки в кулаках от волнения. Вот и он, знакомый белый домик посреди сонной улицы. Немая тишина напрягает и бьет в виски куда сильнее, нежели самое терпкое вино, которое Элли доводилось пробовать. Что сделать? Что предпринять? Позвонить в дверь? Написать сообщение? Так ведь не читает же…Oh, 'cause I keep diggin' myself down deeper, I won't stop 'til I get where you are I keep running, I keep running, I keep running… They say I may be making a mistake, I would've followed all the way, No matter how far…
Вот и окно его комнаты. Возможно ли забраться туда по водостоку, находящемуся практически рядом? Второй этаж, не так уж и высоко. Должно получиться. Элли надела сумку на плечо поудобнее и схватилась за трубу. Стараясь не обращать внимания на скрипящий звук, способный разбудить всех в округе, она не спеша карабкалась вверх по трубе, вцепившись в неё так крепко, как могла. Водосток оказался на удивление крепким. С трудом, периодически соскальзывая и подтягиваясь снова, девочка подобралась ко второму этажу. «Господи, это чистое безумие! Можно же было зайти через дверь, как нормальные люди» — думала она, рассматривая царапины на руке, тянущейся к окну. Три звонких стука по стеклу. Тишина. Ещё три стука. По ту сторону показалось удивленное лицо Сэма. Несколько секунд он, непонимающе моргая, рассматривал Элли, а затем открыл окно и, обхватив ее в объятия, затащил в комнату. Они с грохотом упали на пол. Девочка крепко прижала Сэма к себе и зарылась носом ему в плечо, он сделал тоже самое. — Ты даже не спросишь, почему я не вошла через дверь? — как бы в шутку спросила Элли, но голос ее звучал далеко не весело. За то короткое время, что она находилась в этой комнате, она успела заметить погром, произошедший здесь и почувствовать состояние, в котором находился Сэм, ее родной Сэмми. — Прости меня, — ответил он, крепче прижимая к себе замёрзшую девочку, — Прости… — Не извиняйся, — она зарылась рукой в его волосы, — Не нужно. — Тогда, в участке, — голос Сэма был слабым и тихим, — Я не должен был… Прости… — слышно было, как тяжело ему даётся контролировать очередной выброс эмоций. — Тише, Сэмми, тише… — девочка гладила его по голове, чувствуя, как бьется в спазмах его грудная клетка под ней. Парень хотел сказать что-то ещё, но Элли не дала ему этого сделать. Всего мгновение и ее губы впились в его. Это был сладкий поцелуй в перемешку с солеными слезами, слезами их обоих. Именно этого не хватало им сейчас. Они нуждались в поддержке, им нужно было просто быть рядом и знать, что могут рассчитывать друг на друга. Внутри по прежнему было больно, но их близость будто окутывала эту боль чем-то вроде мыльного пузыря, который сковывал ее и давал возможность отдышаться. Они ещё так молоды, всё только впереди. Они смогут пережить все что угодно. Вместе. Вместе они смогут всё. Говорят, любовь в таком возрасте проходит также быстро, как и приходит… Но ни Элли, ни Сэм даже не хотели думать об этом. У них есть сегодняшний день, этот самый момент и они вдвоём. Поднявшись и дав Сэму возможность перевести дух, Элли подошла к шкафу и достала оттуда белую толстовку и светло-голубые джинсы парня. Бросив вещи на кровать, она подошла и протянула ему руку. — Поднимайся, — она смотрела в покрасневшие глаза Сэма, ярко выделяющиеся на бледно-белом цвете лица. — Я не очень хочу куда-либо идти, — ответил он, не прерывая зрительный контакт. — Просто доверься мне, — с надеждой произнесла девочка, кусая щеку изнутри. Сэму было тяжело оказывать сопротивление, особенно сейчас. Меньше всего ему хотелось обидеть Элли, человека, который всё-ещё рядом с ним, человека, который зачем-то влез к нему в комнату сквозь окно. От этой мысли на его лице появилась едва заметная улыбка, первая улыбка за последние двое суток. — Хорошо, — он взял ее за руку и поднялся с пола. На нем были домашние спортивные серые штаны и чёрная майка. Сэм не был худым, регулярные тренировки не позволяли ему терять форму. Но сейчас даже такой пышущий здоровьем и силой парень как он, выглядел истощенным и измученным. Разве может человек зачахнуть за такой короткий срок? Элли было тяжело смотреть на то, как тот самый Сэм, который ещё совсем недавно широко улыбался, стоя на пороге ее дома с пакетом из пекарни в руках, меняется на глазах, теряет веру в жизнь, разочаровывается. Ей было ещё тяжелее от того, что совсем недавно в жизни разочаровывалась она сама. Вскоре Сэм был готов. Взявшись за руки, они покинули дом через парадные двери и направились в сторону автобусной остановки. Элли наблюдала за его безжизненным выражением лица, за пустым взглядом. Она не знала Джека так, как знал его Сэм, как знала Нора, о которой девочка забыла в тот самый момент, когда увидела те самые окровавленные руки… Как ни странно, любые потери Элли переносила легче окружающих, по крайней мере, так казалось снаружи. Она действительно умела держать всё в себе, ни одна ее самая сокровенная эмоция не вышла за пределы ее чёрной комнаты. Единственный человек, с которым она могла быть по-настоящему искренней, сейчас находится рядом, настолько близко, что даже такого расстояния между ними хватило бы Элли на долгие годы. Лишь бы знать, что с ним всё хорошо. Они брели по улице, а мокрые листья под ногами создавали необычные оранжево-красные узоры. Холодной рукой Сэм сжимал тонкую тёплую руку девочки, он был истощён, но продолжал держать ее так крепко, будто ослабь он хватку хоть на мгновение, Элли раствориться в утреннем тумане и отыскать ее уже будет невозможно. Ему было не важно, куда приведёт их дорога, абсолютно не имело смысла куда, главное, что он всё-ещё не один. Не задавая лишних вопросов, парень вошёл в незнакомый автобус следом за Элли. Усевшись на последние сидения, они наблюдали в окне пробуждение города. В домах зажигался свет, тусклые белые и желтые полоски, — так это выглядело сквозь туман. Растущие вдоль дороги, облетевшие деревья покачивались от лёгкого ветра и иногда били голыми ветвями по автобусному стеклу. Прислушиваясь к дыханию девочки и звуку открывающихся и закрывающихся дверей салона, Сэм постепенно уснул, облокотившись на окно. Он так сильно устал и наконец-то смог уснуть, уснуть не в слезах, а за руку с родным человеком. Заметив не слишком удобное положение парня, Элли бережно положила его голову себе на плечо. В автобусе, помимо них, было ещё четверо человек, сидящих в его передней части, от чего становилось спокойнее. Конечная остановка. Девочка, аккуратно растормошив Сэма, поднялась и вышла на улицу, потянув его за собой. Вокруг взад-вперёд сновали люди, все они запрыгивали в автобус, идущий в сторону центра. Дома в этом районе отличались от других старостью и неопрятным видом. На улицах было грязно, а прохожие выглядели мрачными и раздражёнными. Парню хотелось спросить, что они забыли в этом месте, но вера в то, что Элли привезла его сюда не зря, побеждала, и не напрасно. Ускорив шаг, вскоре девочка свернула в какой-то тихий двор. Только что они были на шумной широкой улице, где все куда-то спешат и со всех сторон слышатся недовольные возгласы, опаздывающих на работу, женщин и мужчин в дешёвых деловых костюмах, а сейчас безветренное спокойное место встречает их скамейками с, давно облупившейся, зелёной краской, подъездами с, отсутствующими замками, пустующей детской площадкой. «Ужасный район, ужасный двор» — первое, о чем подумал бы каждый, оказавшись здесь. Но Сэму такие места всегда нравились, у них была своя неповторимая атмосфера, своя история. Дома напоминали ему людей. Какие-то старые и непривлекательные, неопределенного цвета, длинные и низкие, но в них звучало так много голосов, так много ссор произошло, так много улыбок было; а какие-то новые и цветные, высокие и тонкие, не видавшие многого, но у которых ещё всё впереди. Не спеша, проходя через множество таких двориков, Элли вывела парня к самому краю. Это был самый настоящий, четко очерченный, конец города. Здесь в одном месте заканчивались каменные джунгли и начинались настоящие. Точнее, нельзя было назвать это джунглями. Это были небольшие озёра со, склонившимися над ними, ивами, за которыми простирались поля. Вдалеке виднелся хвойный лес. Листьев на деревьях уже почти не осталось, все краски выглядели холодно, но на душе почему-то становилось теплее. Сэм замер и расслабил руку, держащую руку девочки. Он завороженно смотрел на, колышущуюся от ветра, воду, на покачивающиеся тонкие длинные ветви ив. Здесь было свежо и безлюдно. Элли крепче сжала его руку в своей, наблюдая за тем, как в его большие карие глаза понемногу возвращается живой блеск. Она искренне надеялась, что это сработает, что это поможет. С каким-то трепетом и детским волнением, которое бывает, когда ребёнок бежит к ёлке открывать свой новогодний подарок, они, рассматривая каждую травинку, каждую веточку, шли вдоль озер. В поле, будто забыв всё, что происходило за пределами этого места, они бегали, с опаской вдыхая холодный воздух, словно им можно обжечься, играли в догонялки и так искренне смеялись, падая на землю. Сэм и сам не заметил, когда постоянный ком в горле исчез, а язвящую пустоту в душе будто кто-то с силой заткнул. Что-то было здесь не так, как где-нибудь ещё. Здесь летали другие птицы, здесь были другие цвета. Здесь был он и была Элли и больше никого… По краю поля, вдоль леса проходил железнодорожный путь, судя по всему недействующий. Сэм вышел на шпалы и оглянулся по сторонам. В голове вновь возникли воспоминания о Джеке, но сердце уже не сводили спазмы от одной лишь мысли о нем. Всё-ещё было больно, очень больно, но эта боль была не полой, а наполненной. Наполненной светлыми мыслями, светлой тоской. Он безумно скучал, прокручивал голос друга в голове раз за разом, лишь бы не забыть… И он уверен, что не забудет, не забудет никогда. — Надеюсь, что ты в порядке, Джеки… Надеюсь ты уже сидишь в своём морском поезде… — прошептал парень, глядя вдаль и обнимая, подошедшую, Элли. * * * Вновь безупречно выглядящий детектив старался побороть головную боль, разведённой в стакане воды, таблеткой. Впервые за всё время он показался на работе во вчерашней одежде, благо, специально для такого случая, у него в шкафу были запасные брюки и белоснежная рубашка, пахнущая мятой. Причесавшись и замерев у окна на несколько секунд, рассматривая, выходящих из машины, родителей Сэма, мужчина вышел из кабинета, закрыв за собой, слегка поскрипывающую дверь, и направился по длинному коридору с ярко-белыми продолговатыми лампами на потолке в сторону кабинета шерифа. — Заходи быстрее, Ким, ко мне поднимаются родители этого парнишки, — торопливо заговорил мужчина, увидев детектива в дверном проёме. — Знаю, Скотт, — мужчина сделал пару шагов вперёд, пряча руки в карманы брюк, расслабившись от того, что шериф назвал Сэма «парнишкой». «Значит всё хорошо» — пронеслось в голове, — Ты только скажи, что там с результатами вскрытия? — Его убили не тем кухонным ножом, а, вероятнее всего, перочинным, — Скотт поправил очки, — Ты был прав. Настоящий убийца, похоже , унёс оружие с собой. Ким довольно улыбнулся и в ту же минуту в кабинет заглянул отец Сэма. — Я помешал? — спросил уставший мужчина. — Прошу, проходите, я уже ухожу, — кивнул детектив, после чего пожал ему руку и вышел в коридор, столкнувшись взглядами с бледной и взволнованной темноволосой женщиной, стоящей за спиной мужа. Делая вид, что увлечён чем-то в телефоне, Ким остановился у стены рядом с кабинетом и прислушался к разговору за дверью. «Шанхай?» — с удивлением прошептал он услышанное, —«Значит у него всё будет хорошо» — с облегчением прозвучало в голове. Ему по какой-то неизвестной причине хотелось, чтобы Сэму стало лучше, чтобы ему не пришлось переживать тоже, что пережил когда-то он. Наверное, где-то глубоко в душе детектив по-доброму завидовал парню, ведь у него была Элли, его любовь оказалась взаимной. Перед глазами всплыл образ Даниэллы в сиреневом халате, сползающем с плеч, и, невольно прикусив губу, мужчина оттолкнулся от стены и расслабленно направился обратно в свой кабинет, где он, удобно усевшись на диване, восстановил в своём профиле, ранее удаленную девушкой, фотографию своей татуировки в виде дракона, о которой, быть может, стоило сказать шерифу… * * * — Да, Ким, — произнесла девушка в небесно-голубом платье, ответив на звонок, задумчиво глядя сквозь окно кофейни. — Я заеду за тобой сегодня в шесть, — прозвучал в телефоне строгий голос детектива, серьезность которого вызвала у Даниэллы тёплую улыбку. — Хорошо, — спокойно ответила она и, попрощавшись, положила трубку. Людей в кофейне было немного. Было тепло и уютно. Сквозь окна открывался вид на осенний парк, где гуляли женщины с колясками, какой-то одинокий старик сидел на скамейке, плотно укутавшись в серый шарф, и читал газету. Маленькие дети играли в догонялки, а двое влюблённых медленно прогуливались за руки и краснели от каждого столкновения взглядов. На губах Даниэллы заиграла улыбка, меланхолично-счастливая. — Какой он? — Рональд, сидящий напротив в темно-синей рубашке и, накинутом на плечи, горчичном пальто, как никто другой знал значение этой улыбки, встречал ее раньше и просто не мог не запомнить. — Что? — переспросила девушка, виновато взглянув на него, как бы извиняясь за то, что только что была полностью погружена в свои мысли и не слушала. — Ким. Он какой? — повторил мужчина, откидываясь на спинку стула, внимательно всматриваясь в лицо собеседницы. — Для меня он настоящий герой, — ответила Даниэлла, опустив взгляд в чашку кофе, — Он постоянно твердит, что мы с Айзеком спасли его, но сам даже не понимает, сколько раз он спасал нас, — она сделала паузу, — Ещё он очень красивый, — девушка усмехнулась, — Ему пока-что лучше этого не знать, но я его… — она вдруг замолчала и подняла круглые, широко распахнутые глаза на Рональда. — Я понял, — он понимающе улыбнулся ей, не заставляя заканчивать столь важную фразу. Быть может, он процитировал бы Аллена Гинзберга, «Очередной влюблённый где-то в мире разрывает круг…», но это вогнало бы Даниэллу в краску, поэтому мужчина оставил эти строки себе. — Когда ты улетаешь? — девушка глубоко вдохнула аромат американо из небольшой круглой чашки кремового цвета. — Самолёт в десять вечера, — Рональд поправил каштановые волосы и взглянул в окно. — Будет сложно, — Даниэлла накрыла своей рукой его, — Но я всегда готова помочь, — она улыбнулась и сжала его руку в своей, — Просто делай то, что должен и звони мне, если будет плохо. — Спасибо, — мужчина на секунду вновь прокрутил в голове воспоминания из квартиры в Шанхае, а затем плотно зажмурился на мгновение, после чего все образы испарились, а перед ним снова сидела брюнетка, держащая его за руку, та, кому не всё равно на его душевное состояние и это очень помогало. * * * Домой Сэм возвращался абсолютно в другом настроении. Он был спокоен, он чувствовал себя лучше. На обратном пути в автобусе Элли уснула и парень чувствовал какую-то ответственность за ее сон. Она не спала всю ночь и теперь наконец смогла провалиться в мир грёз. Рядом с Сэмом все ее кошмары превращались в прекрасные сновидения о лучшей жизни, другой, прекрасной, чужой… Там было хорошо, но здесь, рядом с ним было ещё лучше. Наверное поэтому девочка даже сквозь сон крепко сжимала его руку в своей. Ее светлые волосы спадали на его плечо. Сэм наблюдал за людьми за окном, уткнувшись носом в ее макушку. «Спасибо» — произносил он в мыслях уже в который раз, вдыхая запах шампуня Элли. Он забыл о татуировке, которая стала его чёрной меткой, забыл о том, что скоро придётся улететь. Сейчас были лишь они и этот момент. За пределами автобуса было холодно и сыро, воображение вырисовывало на белом небе причудливые замки и домики, словно трехлетнему ребёнку вручили альбом для рисования вместе с фломастерами. Не огибая лужи, синий автобус бодро ехал по дороге, было тепло и тихо. Путь от остановки до дома Элли занял совсем немного времени. — Я должен тебе кое-что сказать, — тоскливо произнёс Сэм, не глядя в глаза девочке, когда они уже стояли у входа в ее дом. Она внимательно изучала его выражение лица, пытаясь предугадать его последующие слова и на всякий случай запоминая каждую родинку, каждую ресничку. — Я уезжаю, — тихо пробубнил парень. — Куда? На сколько? — с надеждой спросила Элли, ожидая услышать что-то тривиальное, ободряющее. — В Китай, — ещё тише ответил Сэм, — На неопределенное время. Девочка побледнела. — Когда ты собирался мне сообщить это? — ее безэмоциональный голос отбивался в висках парня. — Прости, — всё, что он смог прошептать, прежде чем выпустить ее руку из своей. Элли с ещё большим разочарованием взглянула на то, как он попятился. — Вот так просто уйдёшь? — она сделала шаг в его сторону, но Сэм отошёл ещё дальше. — Нам с тобой будет лучше не прощаться, — выдавил он уставшим, слегка охрипшим, голосом, стараясь не столкнуться с Элли взглядами. — Ты вновь отталкиваешь меня… — ее голос задрожал, а глаза наполнились слезами. Сэм не видел этого, так как старался смотреть в пол, но чувствовал. От этого залатанная пустота внутри вновь прорывалась и саднила в области сердца. — Так нужно, Элли, — парень продолжал отходить. Желание ринуться навстречу и крепко обнять ее, его самую родную, его девочку, сражалось с осознанием того, что прикоснись они ещё хоть раз друг к другу, — отпустить уже не получится. — Тогда уходи, — голос Элли неожиданно стал тверже, серьёзнее, — Раз уж ты всё для себя решил, давай, уходи, — она также попятилась назад. В этот момент внутри Сэма что-то заныло, заскрипело, треснуло. — Но знай, куда бы ты не пошёл, куда бы не уехал, — я буду с тобой, — она говорила так строго и грозно, что не взгляни парень на неё, не узнал бы, с какой силой лились слёзы у неё из глаз. Внезапно парень сделал шаг навстречу Элли, но она резко развернулась и вбежала в дом, захлопнув за собой дверь. * * * К встрече с Кимом Даниэлла подготовилась заранее и теперь сидела за столом на кухне, вчитываясь в какую-то книгу. На ней было бледно-розовое платье миди, идеально подчеркивающее талию. Волосы девушка собрала в свободный пучок. Ждать пришлось недолго. Вскоре ее телефон завибрировал, а на экране высветилась их с детективом общая фотография. — Спускайся, — прозвучало в трубке. — Иду, — ответила Даниэлла и, сбросив вызов, подбежала к зеркалу, проверяя свой внешний вид и убеждаясь в своей готовности. Надев туфли лодочки на небольшой шпильке, она вышла из квартиры. На улице уже стемнело, у подъезда стояла чёрная машина. Детектив, облокотившись на неё и сложив руки в карманы брюк, ждал появления девушки. Он был одет в чёрный костюм тройку, лаковые лоферы, а волосы уложил так, будто собирается пройтись по красной дорожке. Он улыбнулся, увидев Даниэллу и открыл перед ней дверь машины. Девушка улыбнулась в ответ и подошла поближе, ловя на себе изучающий, испепеляющий взгляд Кима. Она послушно села в кожаный салон. — Куда мы едем? — спросила Даниэлла, когда машина тронулась. — Увидишь, — мужчина подмигнул ей и надавил на педаль газа, от чего их обоих слегка вдавило в сидения. Ехали молча, всматриваясь друг в друга, изучая, проникаясь каждым мгновением. На светофорах Ким отвлекался от дороги и буравил девушку взглядом, заставляя ее смущаться и краснеть. За окнами сверкало множество разноцветных фонариков и бледная осенняя тишина замерла, уступив место шумному городу, не спящему, грохочущему и поющему. В душе что-то трепетно дрожало в нетерпении, в ожидании, в надежде. Постепенно, местность за окном сменилась на более тихую. Жизнь здесь была размеренной и спокойной. Выпав из своих мыслей, Даниэлла с тревогой обнаружила, что машина свернула в их старый район. Девушка взволнованно уставилась на детектива. — Зачем мы здесь? — нерешительно спросила она, вспомнив ноту, на которой они закончили разговор во дворе между их домами в прошлый раз, вспомнив как они меняются каждый раз, очутившись в этом месте. Но Ким не успел ответить, так как зазвонил телефон, а взяв трубку и переведя звонок в режим громкой связи, ему пришлось резко развернуть машину и помчать в обратном направлении, переглядываясь с Даниэллой испуганными взглядами и позабыв о всех планах. * * * В аэропорт Сэм ехал разбитым. Дядя Рональд молчал и изредка присматривался к его выражению лица, контролируя отсутствие слез. Парень наблюдал за, пролетающими за окном, птицами и жалел обо все на свете. Жалел, что вообще познакомился с Элли, жалел, что так активно старался стать частью ее жизни, жалел, что теперь активно прекращал ею быть. Привкус теплой колы во рту заставлял хотеть пить ещё больше. Он сильнее спрятался в воротник куртки и закрыл глаза, делая вид, что уснул, чтобы дядя сосредоточился на дороге и прекратил так часто на него смотреть. Сэм задумался о жизни в чужой стране, в другом окружении. Быть может, ему повезёт и он найдёт себе новых друзей… Быть может, он и не захочет возвращаться… «Кого я обманываю?» — пронеслось в голове. Без Элли в Китае его постоянным занятием будет пребывание в постели наедине с гнетущими мыслями. «Так можно и заболеть» — думал парень, выходя из машины и тут же хватаясь за неё, потому что в глазах на несколько секунд потемнело. Дядя Рональд тут же подбежал к нему и подхватил под руку. — Сэмми, в чем дело? Ты в порядке? — голос старшего предательски дрогнул. Так бывает, когда устаёшь казаться адаптированным к таким моментам жизни. — Всё хорошо, дядя, — Сэм отошёл от машины и достал из наплечной сумки бутылку воды, — Я в норме. Из соседней машины, подъехавшей несколькими минутами позже, вышли родители парня. Он тут же встрепенулся и, сделав пару глотков, спрятал бутылку обратно в сумку, стараясь всем видом показать своё спокойствие. Ему надоело, что родители «выплясывают» рядом с ним, как с маленьким и слабым ребёнком. Он сейчас слаб, это правда, но они не должны потакать его слабости, — так считал Сэм. Им не нужно так сильно переживать, нужно высыпаться, нужно жить также, как раньше. Он переживал за родителей и это была одна из причин, почему он поддерживал идею с отъездом. Рональд заметил как изменился Сэм под взглядом отца с матерью, как выпрямил спину, как постарался выдавить что-то отдаленно похожее на улыбку. Мужчина всё понимал и узнавал в племяннике себя. Он искренне гордился тем, что Сэм вырос не капризным подростком, а человеком, переживающим, заботящимся о родных. Рон был рад ещё больше тому, что перед ним парень не скрывает своё истинное состояние, что доверяет ему. В аэропорт Сэм вошёл с мамой за руку. Женщина лепетала какие-то ободрительные фразы, волновалась, а сын, прекрасно осознавая это, успокаивал ее и уверял в том, что всё будет в порядке. Отец с дядей шли немного позади и говорили о финансах на эту поездку. — Звони мне, — мама смотрела на Сэма большим серыми глазами полными переживаний, — Но если не захочешь, — не звони… — она крепче сжала его руку в своей. — Конечно я буду звонить, мам, — ответил парень, приобняв ее за плечо. Он хотел сказать что-то ещё, как вдруг речь отнялась и он остановился. Тоже самое сделали и родители с дядей. Навстречу им шла Элли вместе с Кимом и Даниэллой. Она была одета в свободные джинсы, тёплую рефлективную куртку, удобные кроссовки. На плече у неё висела небольшая дорожная сумка. Детектив вёз чемодан красного цвета и держал за руку темноволосую девушку. У них не было времени переодеться, поэтому из общей картины аэропорта они сильно выделялись. Для Сэма было неожиданно то, что, кроме него, появление этой троицы никого не удивило. На его плечо упала рука дяди Рона. — Я получил звонок от детектива Кима с Даниэллой, — заговорил мужчина, наблюдая за тем, в каком недоумении находится парень, — В общем, Элли летит с нами. Глаза Сэма округлились и он в шоке уставился на дядю. Тем временем Элли подошла совсем близко. — Я же говорила, что буду с тобой, — она едва заметно улыбнулась и взяла его за руку. Девочка выглядела бледной и уставшей. Вероятнее всего, она простудилась, но своё самочувствие она собственнолично отодвинула далеко на второй план. Парень обернулся на родителей, не веря в происходящее. Они одобрительно улыбались. Больше не раздумывая ни секунды, он притянул Элли к себе и крепко обнял.I know when you go Down all your darkest roads, I would've followed all the way to the graveyard…