Как уходила боль...

      — Юная Госпожа, просыпайтесь!       Какое-то время сонное сознание возмущённо думало, мол, что же это за ленивая госпожа такая, которую так громко и при всех будят, а она всё не встаёт, но когда Цзинь Лин понял, чей голос звучит, и почувствовал, что тормошат вообще-то именно его, тут же вскинулся, едва не стукнувшись лбом с Лань Цзинъи.       — Ах ты!       — О! Наконец проснулся! — моментально отпрянул тот, ничуть не смутившись ни своими словами, ни действиями.       — Цзинъи.       — Но ведь подействовало! Смотри, как вскочил! Не то, что твои тихие и вежливые попытки.       — Да я тебе сейчас ноги переломаю!       — Глава ордена Цзинь, прошу вас, не гневайтесь… — мягко произнёс Сычжуй.       После этих слов юноша как-то резко скис, но спокойно встал и начал угрюмо приводить себя в порядок.       «Мы же вчера ночью разговаривали? И разве я не разрешил ему звать меня по имени? Или мне всё это приснилось уже? Чёрт! Но это было так реально… Так было это или нет, в конце концов?!» — мысли вились перепуганными фазанами. Почему-то при мысли, что вчерашнего разговора не было, становилось горько, а сердце неприятно сжималось.       Пытаясь отвлечься, Жулань решил подумать о чём-то другом. Тут же вспомнив, почему вчера всё же не должен был ночевать в лесу…       — Вот чёрт!       Глаза на пару секунд заметались в тихой панике.       — Что?       — Что-то случилось?       Одновременно прозвучали голоса гусуланьцев. Один с удивлением и, как всегда, толикой ехидства, а второй с неподдельным беспокойством. Они были совершенно разными, но вместе подействовали отрезвляюще. Цзинь Лин закрыл глаза и, пытаясь привести к порядку разметавшиеся мысли и медленно подавляя беспокойство, произнёс уже куда спокойнее, но хмурясь ещё больше:       — Я забыл, — только и сказал он, с сосредоточенным лицом смотря в одну точку.       Фраза прозвучала удручающе, но по-прежнему ничего не объясняла.       — И что ты забыл?       Цзинь Жулань даже не понял, от кого именно прозвучал вопрос. Для одного он был слишком мягким, для другого же слишком панибратским. Но ответил на автомате:       — Вчера я должен был встретиться с дядей. Он хотел обговорить что-то, — мрачно произнёс он.       — Оу!       — И что ты теперь будешь делать?       Он уже не знал, бесили ли его эти фразы в унисон или же каким-то диким образом дополняли друг друга…       — Не знаю, — он упрямо сжал кулаки и нахмурил брови, невольно сильнее напоминая своего же дядю.       — Да ладно! Ну не убьёт же он тебя! — это были слова утешения? От Цзинъи?! Грядёт война или эпидемия? Или кто-то умер вчера? — Ну, может, ноги переломает только, — а нет, всё в порядке. Цзинъи — это Цзинъи. Погодите-ка, что?!       Прежде чем он успел вынуть меч и что-то сказать, лишь подняв на него яростный взгляд и натянувшись струной, готовой порваться в любой момент, тот насмешливо продолжил:       — То есть на следующую охоту тебя не звать?       — Цзинъи!       — Ах ты!       С криком кинулся на него Цзинь Лин, на ходу выхватывая меч. Словно только этого и ждал, Лань Цзинъи вытянул свой и отразил первую атаку. По утреннему лесу начал разноситься звон стали о сталь. Двое юношей сражались запальчиво, отдавая все силы битве, выражая этим свои чувства. Не ненависть и не ярость, как могло показаться, а что-то другое. Во всяком случае для Цзинъи. В то время как юный глава ордена отвечал на нападки злостью, пытаясь показать себя, доказать, что он сильный и достоин… всего, всего, что имеет, то для юного Ланя это был способ расшевелить Жуланя и привлечь внимание, в чём Цзинъи, впрочем, ни за что бы не признался. Как и в том, что ему хотелось очеловечить этого золотого мальчика, приблизить. Остудить его высокомерие и подружиться. Найти общий язык. А при возможности ещё и укоротить его особо наглым юным госпожам!       Возможно, он где-то и перегибал палку. Но он так не считал. «Ведь работает же», — логика Цзинъи была непробиваемой. «Сколько раз звали на охоту с собой — и ведь ни разу не отказался!» — ему самому непонятно было, чего больше в этих мыслях. Ехидства, гордости, насмешки или радости. Но он продолжал нарываться. И снова с нетерпением ждать новой встречи с этим заносчивым юношей.       Он и не заметил, как глава Ланьлин Цзинь едва не задел его. Тут Сычжуй уже не мог не вмешаться.       — Цзинь Лин!       На секунду Цзинъи даже опешил. Чтобы его друг да так называл Юную Госпожу? Да он же насквозь пропитан правилами ордена! Он бы никогда без разрешения так не назвал его столь непочтительно!       А когда Цзинь Лин моментально остановился и повернулся к Сычжую, Лань Цзинъи напрягся, уже было подумав, что другу тоже уже пора доставать свой меч, чтобы скрестить его с Суйхуа, как несколько мгновений назад делал он сам. Сдержанностью и покладистостью юноша в золотом никогда не отличался!       Но…       — Что такое, Сычжуй?       Лишь немного недовольно поинтересовался тот, впрочем, не проявляя никаких признаков агрессии.       «Что?!» — глаза Цзинъи округлились, и челюсть совсем не по-ланьски отвисла. Полбеды было в том, что его друг назвал Юную Госпожу просто по имени, но какого чёрта тот тоже называл его по имени?!       — Прошу, хватит драться, — тем временем, словно совершенно не обращая внимание на состояние друга, сдержанно, но настойчиво продолжал старший адепт ордена Гусу, увещевая их обоих.       — Но он первый начал! — тут же откликнулись они одновременно. Ещё и с одинаково «несправедливо обиженными» лицами. Что заставило Лань Юаня невольно улыбнуться, выдав едва различимые искорки смеха на выдохе.       Неизвестно, как бы отреагировали юноши, а точнее такой гордый Цзинь Лин на столь вопиющее высмеивание его слов, но Сычжуй тут же продолжил:       — Я не думаю, что ваш дядя будет гневаться на вас столь сильно.       Два скептических взгляда моментально сосредоточились на нём.       — Ты его просто не знаешь.       — Да все его знают, поэтому я и сказал, что на следующей охоте тебя не будет! Очевидно же, что он тебя не отпустит!       Слова были полны насмешки и в то же время скрытой обиды. Ведь на самом деле Цзинъи нравилось ходить на ночные охоты вместе с Цзинь Лином и терять его общество казалось ужасно обидным. Но он точно знал характер его дяди и их отношений. И отдавал себе отчёт, что вот так «красть» уже главу одного из великих орденов им просто так никто не даст. И если Цзинь Лина, на удивление, легко можно было уговорить на совместное дело, то если об этом «сотрудничестве» прознаёт его дядя — всё может приобрести совсем грустный оборот. А терять новоявленного почти уже друга, пусть и такого высокомерного и вредного, ему отчего-то не хотелось. Но всё это казалось ужасно несправедливым!       Но, по счастью, перебивая Жуланя, уже готового разразиться тирадой о своей самостоятельности и непокорности дяде, решение предложил Сычжуй, выдав немного поколебавшись:       — Ты можешь сказать, что был с нами.       — Тогда проблемы будут ещё и у вас, — буркнул тот.       — А Юная Госпожа за нас беспокоится?       — Заткнись!       — Цзинъи! Цзинь Лин! — мягко опустил руку на плечо последнему Сычжуй, при этом строго взглянув на них по очереди. Мягкое и тёплое касание отдалось в теле А-Лина лёгкой дрожью, одновременно затормаживая реакцию и сбивая с боевого настроя.       Лань Юань же в это время беспокоился только, чтобы перепалка не началась по новой. И хоть мысль о том, что юный Цзинь Лин беспокоится о них, грела душу, произносить это вслух, как его младший товарищ, он поостерёгся, прекрасно понимая возможную реакцию.       Но и позволить очередную драку не мог. К счастью и безмерному удивлению юноши, на этот раз хватило и этого откровенно простого действия, чтобы зарубить конфликт на корню и усмирить их.       И если Цзинь Лин действительно смягчился окончательно от произнесённого таким мягким, но настойчивым тоном своего имени и буркнул что-то про «некоторых придурочных адептов Гусу», тут же злясь на себя и скидывая руку с плеча, то Цзинъи же пытался переварить то, что его друг всё-таки сумел расположить к себе эту Юную Госпожу. Это удивляло, немного радовало и парадоксально бесило и расстраивало. Но спорить и драться в таких чувствах сейчас однозначно не хотелось. Как бы это ни было странно, но его настораживало и немного сбивало с толку, что эти двое зовут друг друга по имени и так быстро сближаются. Это заставляло чувствовать себя отстающим и почему-то лишним. В груди неприятно кольнуло от этой мысли. Ему не нравилось это чувство зависти им обоим. Он тоже хотел звать Цзинь Лина по имени, и чтобы тот его слушался! Тоже хотел, чтобы Сычжуй был так мягок и терпелив с ним, как он был с Цзинь Лином! Они же друзья, в конце концов!       Так каждый был поглощён своими мыслями. Они на автомате собрали вещи и разошлись, попрощавшись.