Как уходила боль...

      Башня Кои, в которую Цзинь Лин отправился почти сразу же после несостоявшегося разговора с дядей, и дальше была бы для него холодным и недружелюбным местом, если бы не Фея, которая всегда его ждала и неизменно радовалась времени, проведённому с хозяином. Впрочем, взаимно.       Фея стала вторым существом в мире, которое верно любило Цзинь Лина всем своим сердцем. Первым был дядя Цзян. Но представить себе прыгающего от счастья и обнимающего его при встрече Саньду Шэншоу было весьма дикой и даже, пожалуй, безумной фантазией какого-то умалишённого. Его любовь была сдержанной и вообще незаметной для посторонних. Но Цзинь Лин её чувствовал. Иногда. Наверное. Ну, во всяком случае, ему так казалось. Да и Цзян Чэн был единственным, на кого он всегда мог положиться, на кого равнялся и чью похвалу, гордость и внимание неосознанно всегда пытался сыскать. Ведь он тоже любил дядю. Хоть и точно так же не умел или просто не знал, как это выражать, не вызывая при этом гнева последнего и не показавшись слабаком.       К слову, Вэй Усянь тоже не зря говорил ему, что дядя его любит. Тот вырос с Цзян Чэном и поэтому точно знал, что племянника он любит безумно, балует и позволяет и впрямь очень многое.       В общем, несмотря на смешки и издёвки, нападки и драки в прошлом, Фея была истинной отрадой и радостью Цзинь Лина в Башне Кои. Существом, которое его безотчётно любило, защищало и понимало. Поэтому он и уехал, не дожидаясь обещанного разговора с дядей, чтобы поскорее увидеть её и убедиться, что всё в порядке.       Собака-оборотень, словно чувствовала его приближение, уже ждала его у ворот и встречала радостным лаем. Зарываясь в её необычно мягкую для собаки и тем более оборотня шерсть, Цзинь Лин наконец чувствовал облегчение. И тревоги на какое-то время отступили, пока он был полностью поглощён Феей.       Но, к сожалению, весь день претворяться безделью, играм с Феей и ночным охотам у него теперь не было ни права, ни времени. И он это прекрасно понимал.       — Пойдём, Фея!       Наконец он решительно встал и пошёл прямо в главный зал. Уж здесь разлучить с собакой его никто не имел права. Чем он и пользовался. Хотя, конечно, совет старейшин пытался указать ему на его легкомысленность, неопытность и ещё огромную кучу всего того, в чём, как им казалось, погряз юный (по их мнению даже слишком юный) глава ордена Цзинь. Собака же была только лишним способом для них ткнуть наследника носом и показать свою правоту. Но здесь Цзинь Лин был непреклонен и никогда не расставался с Феей. За исключением тех случаев, когда он точно знал, что встретится с Вэй Усянем.       Снова сидеть и корпеть за кипами документов, выслушивать бесконечные поучения старейшин, их снисходительные взгляды и снова какие-то доклады, договора и документы.       Будь его воля, он бы и вовсе сюда не возвращался или скинул бы всё это на кого-то другого. Но он был главой ордена, пусть и по большей части только официальным, ведь реально к нему никто не прислушивался, и уж тем более никто не слушался беспрекословно. Это было противно и мерзко, что всё делалось чаще всего вообще у него за спиной. Это ещё одна причина, по которой Цзинь Лин выкладывался на полную, доводя себя до истощения.       Он готовится к нудным и длительным поучениям старейшин и разбирательствам с людьми и бумагами, когда в этот раз произошло что-то из ряда вон. С ним говорили вежливее обычного, словно боясь чего-то, и выяснилось, что он должен созвать совет в самом скором времени!       «Очень вовремя!» — подумал он раздражённо, но старейшины настаивали, ибо за последнее время скопилась информация, которую лучше обсудить между главами всех орденов. Сказать, что Цзинь Лин в замешательстве, — это не сказать ничего. Он не готов был так скоро принимать на себя ещё и роль главы, созывающего и принимающего совет! Просто не готов! Ему и без этого сейчас хватало головной боли во всех смыслах.       Только сейчас его посетила мысль, что дядя, возможно, догадывался о том, что это может произойти, потому и хотел поговорить… Чёрт! Ну почему всё так складывается?! Фея же просто положила голову ему на колени, позволяя вновь зарыться пальцами в свою шерсть, отгоняя упаднические мысли.       Нет! Он ведь глава ордена, сын своего отца и матери, наследник Ланьлин Цзинь! У него всё получится! И этот совет, мать его, будет чертовски хорош! Он сделает всё для этого! Выложится по полной!       Так, взяв себя в руки, с новыми силами под названием «Не на благо друзей, так хоть на зло врагам!» Цзинь Жулань угрюмо и неминуемо принялся готовиться к грядущему совету.