Как уходила боль...

      Искать эту парочку, пожалуй, было совершенно бесполезно, а главное, тогда стало бы известно, что глава ордена Лань ищет Второго Нефрита и Старейшину Илина, что могло повредить и так едва восстановившуюся и отмытую от прошлых несправедливых обвинений репутацию Вэй Усяня. Да и делать свои планы достоянием общественности Лань Хуаню категорически не хотелось. Даже наоборот. Разговор стоило провести один на один. Так что единственным приемлемым вариантом было дождаться появления брата вместе с мужем на территории Облачных глубин.       Он догадывался, что Лань Чжань, узнав о его прерванном уединении, вероятнее всего, пожелает «изъявить своё почтение», попросту проведать и убедиться в стабильном духовном и физическом состоянии брата. И не ошибся. Долго ждать не пришлось, прежде чем знаменитая заклинательская чета объявилась в Гусу.       Терпения Лань Сичэню было не занимать. А как иначе назвать то, что после прибытия его брат соблаговолил посетить его только на вторые сутки и, судя по всему, не слишком выспался при этом. Что, впрочем, заметить мог лишь сам Сичэнь. Приняв заботу Ванцзи и расспросив о том, как долго они с Вэй Ином думают оставаться в Глубинах, Лань Хуань изъявил желание пройтись с братом. И расчёт был верен. На них натолкнулся Вэй Усянь.       «Отлично!» — радостно подумал Лань Хуань удачному стечению обстоятельств, тут же повернувшись к брату и мягко улыбаясь задал вопрос:       — Могу ли я попросить твоего мужа пройти со мной, раз уж он здесь?       — Брат? — удивился было Лань Чжань, но тут же невольно преградил ему дорогу, загораживая любимого. Один раз его уже пытались отнять у него силой, и он не допустит…       — Это ненадолго. Я верну его в целости, брат.       — Конечно, я пойду, — поспешно вмешался тот, прежде чем Лань Чжань успел наговорить или натворить ерунды.       Вэй Ин не чувствовал угрозы от Лань Хуаня. Скорее такая внезапная просьба внушала любопытство. Но напоследок он решил поддразнить мужа и наклонившись к его уху совсем близко, едва слышно прошептал:       — Не ревнуй.       И, уже отвернувшись, сам развернулся и, подпихивая обескураженного таким поведением Сичэня в спину, помахал мужу рукой:       — Я скоро.       — Мгм, — согласился с ним Лань Чжань, внутренне подобравшись и напряжённо ожидая.       Некоторое время спустя. Ланьши.       — И о чём же глава ордена Лань хотел бы со мной поговорить? Неужели я снова нарушил какое-то правило ордена?       — Вэй Усянь, — Цзэу-цзюнь не стал упоминать, что он каждый день нарушал минимум по пять правил ордена. В час. — Думаю, мой брат, как отвечающий за наказания в нашем ордене, вполне способен подобрать наказание своему мужу, мне нет необходимости вмешиваться, — несмотря на слова, тон, которым они были сказаны, был мягким и скорее даже дружелюбным.       — Я бы хотел поговорить о главе ордена Юньмэн Цзян.       При этих словах лихая улыбка медленно сползла с лица его собеседника.       — И что же случилось с Цзян Чэном, что это обеспокоило даже Цзэу-цзюня?       По его лицу и тону было не понять, что он хочет сказать этим вопросом, поэтому Сичэнь осторожно продолжил, внимательно наблюдая за реакцией на свои дальнейшие слова.       — У меня есть некоторые основания полагать, что, несмотря на определённые разногласия между вами, он всё же… — так и не найдя более подходящего слова, Сичэнь закончил простым: — скучает. По Вам.       — А? — глаза Вэй Усяня округлились. Было непонятно, что именно его так удивило. То, что Сичэнь об этом думал, или то, что Ваньинь мог скучать по нему. Нет, он знал Цзян Чэна и поэтому догадывался, а точнее просто верил, что шиди всё ещё к нему привязан. Пусть и, как всегда, сочится язвительностью и колкостями. Поэтому лишь тихо ответил, едва улыбаясь кончиками губ:       — Не уверен в этом.       — Вы бы не хотели с ним просто поговорить?       — Ха! Да я и в прошлой жизни не упомню такого! — со смешком отозвался тот.       — И всё же.       Тяжёлый вздох был ему ответом. Несколько секунд ничего не происходило. Стоило уже Первому Нефриту мысленно убедить себя, что затея провалилась в самом начале, как с губ Вэй Ина тихо сорвалось:       — Хотел бы, — в глазах мужчины плескались и боль, и обречённость, и грусть, и обида.       Было видно, что он хотел ещё что-то добавить. Но главным для Сичэня было то, что он уже понял, что они оба, и Цзян Чэн, и Вэй Усянь хотят наладить отношения. И этого было достаточно.       — Ясно, — быстро ответил тот.       — Что…?       Но тут в разговор вмешалась третья сторона:       — Уважаемый глава ордена Лань. Пришло донесение.       Дальше Лань Хуаню пришлось удалиться. Он кивнул ему в знак прощания и проследовал за адептом, оставляя ошарашенного Вэй Усяня стоять в растерянных чувствах. Пока за ним не явился Лань Чжань.       Снедаемый непонятными чувствами и домыслами: «Да что это вообще всё значило?!» — Вэй Ин его даже не заметил сперва, пока тот не обозначил своё присутствие собственническим объятием сзади и настойчивым вопросом:       — О чём ты говорил с братом?       — Что? Неужели и к Сичэню ревнуешь? — тут же игриво отозвался Вэй Ин, подмигивая. Моментально отвлекаясь от терзавших его мыслей.       — О чём?       — Секрет! — принялся дурачится Вэй Ин. На самом деле ему и впрямь не хотелось говорить о теме разговора. Во-первых, потому что и сам не понимал почти ничего. А во-вторых, потому что из того, что он всё-таки понял, это как-то касалось его и Цзян Чэна. Которого Лань Чжань не жаловал. В основном потому, что видел в нём угрозу и вечную причину страданий возлюбленного. Тот никогда не сдерживался, поливая обвинениями или ударами хлыста даже своего шисюна. Тем более своего шисюна.       И хоть он и понимал Ванцзи, но меньше всего ему хотелось видеть волнение и беспокойство в этих медовых глазах. Хотелось вот так стоять и нежиться в этих объятиях, прижимаясь к крепкой и тёплой груди сзади. Именно здесь с ним, он чувствовал, было его место, его счастье, его дом.       И сейчас он всеми силами пытался сохранить его от саморазрушения, отвлекая его и самого себя на более приятные вещи. Но Лань Чжань был непреклонен.       — Вэй Ин, — тёплые ладони сильнее сжались на талии, прижимая плотнее, ближе. Его губы почти касались кожи.       — Лань Чжань? — тихо проговорил Вэй Усянь, ощутив дрожь предвкушения по телу, когда мягкие губы едва коснулись его уха.       — Вэй Ин…       Нет! Это было против правил! Совершенно против правил… так шептать на ухо его имя. А самое ужасное то, что Лань Чжань знал, как это действует на его мужа. Но тот его, как и всегда, удивил, резко взвившись и отскакивая от возлюбленного.       — Сперва догони меня!       Нетерпеливо сорвавшись с места, играючи прокричал Вэй Ин, уводя прочь любимого, а заодно пытаясь и вовсе сбежать от разговора.       Лань Ванцзи в отличие от своего мужа правил не нарушал, а потому нагнал его уже в цзинши. Вэй Усянь едва успел проскользнуть вовнутрь, как был схвачен.       — Вэй Ин.       — Лань Чжань?       Рука, сжимающая руку, глаза в глаза, и тихий удивлённый полушёпот. Не то чтобы Вэй Усянь сомневался в муже или был удивлён его появлением, но откровенно опешил, когда он его-таки догнал, при этом, как всегда, не нарушая ни единого правила. Как всегда, Лань Ванцзи продолжал его удивлять. Но сейчас, кроме удивления, ему стоило побеспокоиться и о другом. Будет плохо, если его благоверный узнает про суть его разговора с Сичэнем. И он знал, как его отвлечь!       — Поймал.       Довольная широкая улыбка медленно озарила благовидное лицо. Вторая свободная от тёплых пальцев Второго Нефрита рука сама собой легла на его шею, притягивая ближе. А губы поймали чужие. Вэй Усянь откровенно наслаждался теплом и молчаливым попустительством мужа во всех его выходках. Так же, как он, наслаждался их близостью. И не он один.       Брови Лань Ванцзи едва заметно сошлись на переносице, другой рукой он притянул своего Вэй Ина ближе, языком размыкая уста супруга, углубляя поцелуй и ловя каждый его вздох, когда его рука медленно опустилась тому на поясницу и принялась сжимать упругие бёдра.       Вэй Усянь терялся, он тонул в этом круговороте, везде был он, Лань Чжань. Его руки, губы, глаза. Всё в нём, и каждый миг с ним были счастьем, которым невозможно было напиться, пресытиться. Он просто в нём тонул. Добровольно, сам. Открываясь, отдавая всего себя без остатка. Не подозревая о том, что каждое его слово, жест и взгляд, каждое мгновение, разделённое на двоих — всё было драгоценным сокровищем Лань Чжаня. Тем счастьем, о котором он когда-то даже не осмеливался просить небеса. Которое просто досталось ему. Когда он уже не ждал, не надеялся, не верил. Но теперь он его не отпустит. Никогда.       Но то, что его любимый сейчас скрывал от него что-то — Ванцзи не нравилось. Не то чтобы он ревновал к своему брату, но… Хотя нет. Ревновал. Ревновал, но ничего не мог с собой поделать. Он ревновал его к любому, кто осмеливался заговорить или подойти слишком близко. К любому, в ком, как ему казалось, могла таиться угроза их мирной (почти) и (далеко не) тихой жизни. Вэнь Нин, Цзян Чэн, дядя, брат. Не важно.       — Вэй Ин, о чём вы говорили с братом? — нехотя, но уверенно отстранился он, настойчиво наседая на возлюбленного.       — Что? — казалось, тот уже вообще забыл о первопричине всего происходящего. Его глаза уже заволокло поволокой желания, а мысли уже и вовсе были где-то далеко, в иной плоскости. Горизонтальной, вероятнее всего.       — Вэй Ин, — отступать он не собирался. Поэтому настойчиво прикусил любимого за подбородок, возвращая в реальность. Но тот, едва вскрикнув голову от неожиданности, лишь рассмеялся и ещё ближе прижался всем телом к мужу.       — Как будто мне может не понравится, что бы ты ни сделал.       — Тогда… — Лань Чжань медленно наклонился к его уху и жарко выдохнул следующие слова: — Ты ещё помнишь, «каждый день», да?       — Но солнце ещё даже не село, — оторопело начал Вэй Ин, начиная понимать, что задумал его возлюбленный…       — Мгм.       — Ты же не…       — Мгм.       — Но я же не выдержу!       — Выдержишь.       От таких слов он невольно отстранился. Жадный блеск медово-жёлтых глаз и лёгкая предвкушающая улыбка предавала его словам чрезвычайно хищный оттенок, заставляя представить предстоящую страстную ночь в ещё более жарком свете. Когда разум Вэй Ина наполнился возможными картинками предстоящего действия, его скулы мгновенно окрасились румянцем. Ему хотелось этого. Ему всегда нравилось делить постель, заниматься любовью с Лань Чжанем, но делать это всю ночь и полдня без перерыва… Нет, он не сомневался в выдержке мужа. Если тот говорил, что готов, значит, он на это способен. Он переживал за свою выдержку. И зад. Да как его мягкое место сможет выдержать полдня и целую безумную ночь? Тело пробирало дрожью предвкушения напополам с беспокойством.       Лань Чжань с удовольствием наблюдал за быстро сменяющимся калейдоскопом эмоций на лице мужа. Но он не собирался отступать.       Заметив замешательство и ростки беспокойства на лице возлюбленного, он начал уверенно и неумолимо надвигаться на него. И это сработало.       — Я… — поспешно начал Вэй Ин, собираясь с мыслями. И выпалил всё как есть. — Он просто спрашивал про Цзян Чэна.       — Про Цзян Чэна? — Кажется, этот ответ и впрямь удивил Второго Нефрита клана Лань.       — Да… Похоже, он… Я знаю, А-Чэн тебе не по душе, но… Думаю, Лань Хуань хочет нас помирить, — уже совсем тихо закончил поскучневший Вэй Усянь. Видеть его таким было выше сил Лань Чжаня. Он не мог ему отказать, чувствуя, что это нужно его любимому.       — Хорошо, — но это ещё не значило, что он собирается пустить всё не самотёк. — Но если он посмеет… — тут же вскинулся Лань Ванцзи, когда Вэй Ин остановил его, накрывая губы мужа указательным пальцем и мягко улыбаясь.       — Не посмеет. Потому что тогда я буду кричать, и ты придёшь меня спасать. Ведь придёшь? — так просто и светло продолжал улыбаться Усянь. И Лань Ванцзи не мог с собой ничего поделать. Он не умеет ему отказывать.       — Приду, — сказал он, вновь утягивая своего возлюбленного в пылкий и страстный поцелуй. Ему не оставалось ничего, кроме как смириться с решением мужа. Но это не значит, что он не расправится с любым, кто посчитает себя достаточно бессмертным, чтобы причинить вред его Вэй Ину.