Как уходила боль...

      С тех пор как глава Лань позвал их к себе, сообщая невероятную весть, прошло три дня. Которые пролетели как одно мгновение за повседневными хлопотами. Но тем не менее к концу срока нервы у обоих адептов были на пределе, ведь уже совсем скоро глава Ланьлин Цзинь должен был появиться на территории Облачных Глубин.       Обоим гусуланьцам, которые загодя приготовили всё необходимое, теперь оставалось лишь ждать прибытия друга. И от этого обычного ожидания было тягостнее, чем во время тренировок, учёбы или охоты. Ведь сейчас от них ровным счётом ничего не зависело. А увидеть юного главу хотелось всё сильнее.       Но наконец они стояли у входа в Облачные Глубины подле Цзэу-цзюня, и вот-вот должен был явиться главный виновник всего этого переполоха.       Цзинь Лин же сперва злился на дядю, затем тосковал и прощался с Феей, а сейчас боялся и нервничал. В основном, потому что не был уверен, что друзья ему будут рады. Всё же расстались они в прошлый раз на довольно странной ноте и с тех пор больше не виделись. Да и в конечном счёте видеть кого-то время от времени или постоянно — это две совсем разные вещи. Цзинь Лин это мог сказать точно, потому как видеть того же Вэй Усяня он всегда был рад, пусть и ни за что бы в этом не признался, но вот видеть его каждый день было бы, пожалуй, слишком для него. И ещё неизвестно, так же о нём думали друзья или нет. О том, готов ли он сам видеться с друзьями почти каждый день — он почему-то не задумывался вовсе. Хотя тоже не был уверен, что среди его эмоций не будет негативных.       Но только увидев их у входа в Облачные Глубины, Цзинь Лин понял, что самое яркое чувство, что он испытывает, затмевающее все остальные в душе — это радость. Он был невозможно рад видеть Лань Сычжуя и Лань Цзинъи, и это чувство сметало все сомнения. Глядя на их открытые улыбающиеся лица, которые можно было заметить даже с такого расстояния, в глубине души Цзинь Лина волнующие и нервные мысли, что им ещё и учиться предстоит вместе, уже не казались такими пугающими. И даже наоборот. От этих мыслей он, казалось, мог лететь даже без меча!       Юные адепты Лань же в свою очередь не сводили взгляда с приближающейся фигуры, почти не замечая сопровождающих. Неконтролируемые улыбки заиграли на их лицах, стоило им заметить знакомый силуэт, стремительно приближающийся к ним.       Но без неловкости не обошлось. Стоило Цзинь Лину приземлиться, как он от нетерпения едва не забыл поприветствовать Цзэу-цзюня. Гусуланьцы деликатно сделали вид, что не заметили некоторой заминки с его стороны. Уже направившись к друзьям, краем глаза Жулань заметил возвышающуюся фигуру главы Лань, тут же немного смущённо повернулся к нему в уважительном поклоне и несколько поспешно выпалил:       — Приветствую вас, уважаемый глава Лань!       — Рад приветствовать вас в Облачных Глубинах, глава Цзинь, — радушно ответили ему. — Пройдёмте в ланьши, нам есть что обсудить.       Юноша с готовностью кивнул. Всё же ореол величественности, исходивший от этого мужчины, вынуждал невольно проявлять должное уважение, которое своенравный мальчишка при других обстоятельствах вполне мог проигнорировать. Но, не смотря ни на что, он не мог не повернуться к друзьям, одарив их приветственной ухмылкой. Как ему казалось. У юных адептов же от этой, такой радостной и светлой улыбки защемило сердце. Сейчас юный глава даже не представлял, что сиял ярче своих же одежд и, возможно, даже самого солнца, как бы смешно это не звучало. Настолько ярким и счастливым он выглядел.       Нестерпимо хотелось подойти поближе, обнять за плечи, подшутить над Юной Госпожой, услышать такой же колкий ответ, разделяя одно настроение, и наконец весь день провести вместе.       Но чего бы не хотелось юным гусуланьцам, всё, что им оставалось — это следовать за главами, с нетерпением ожидая, когда же им предоставиться возможность заполучить в своё безраздельное общество главу Цзинь.

***

      Разделив чаепитие, Лань Хуань доброжелательно и кратко описал Цзинь Лину, как обстоят дела и что, в сущности, его здесь ждёт. Под конец он кивнул в сторону юношей:       — Лань Сычжуй и Лань Цзинъи вам уже знакомы — они вам здесь всё покажут, объяснят распорядок и основные правила. Если вам будет что-то непонятно или что-либо понадобиться, не стесняйтесь спрашивать у них.       На этом официальную часть визита можно было считать законченной. Цзинь Лин едва досидел до конца, сдерживая нетерпеливые ёрзания. Даже не замечая, каким взглядом провожали каждое его движение друзья.       Наконец настало время воссоединения. Терпеливо поклонившись друг другу, молодые люди отправились вглубь Облачных Глубин и, дождавшись момента, когда за ними никто не наблюдает и можно уже не скрывать своих порывов…       — Юная Госпожа выглядит совсем потрёпанной! Неужели дорога была такой изматывающей?       Всё это время гусуланьцы наблюдали за Цзинь Лином. И ехидный голос Цзинъи лишь маскировал беспокойство, которое он испытывал, глядя на побледневшего и какого-то всего потускневшего юного главу Цзинь. Второй же адепт даже не пытался скрыть истинных эмоций.       — Цзинь Лин, что довело тебя до такого состояния? Мы можем чем-то помочь?       «Да вы же и довели!» — подумал было А-Лин, но озвучить эти мысли не мог, потому что неподдельное беспокойство было на удивление приятным. Поэтому он попытался быть честнее, хоть с его гордостью это и вышло довольно странно.       — Ничего. Просто к отъезду нужно было многое уладить. Главе клана, знаете ли, не всегда удаётся поспать. Тем более такого великого клана, как Ланьлин Цзинь! Да и…       На последних словах он вдруг резко замолк и, помотав головой, фыркнул, передумав говорить им, что «переживал, как они отнесутся к его приезду».       Оба адепта на это лишь синхронно вздохнули.       Цзинь Лин не мало слышал об Облачных Глубинах в своё время от дяди, но по-настоящему понял, во что он влип, только сейчас… Во-первых, все. Абсолютно все здесь были в этих траурных одеждах. Но это ещё малость… Четыре. Тысячи. Мать его. Правил. Целая огромная скала, с верху до низу забитая правилами, которые предписывалось соблюдать! Никаких животных, никаких криков, никакого громкого смеха, никакого бега, ложиться спать в девять и вставать в пять! Часов! Утра!.. И это только первые из правил. Ох…       Хотя это объясняло, почему Вэй Усяня здесь не любили, а Лань Цижэнь плевался ядом в его сторону даже до свадьбы с его племянником. Да и трудно было представить здесь дядю, который только криками, зачастую, и изъяснялся…       Невольно взгляд Цзинь Лина и мысли нацелились на друзей, что шли сейчас бок о бок с ним. Ну, с Сычжуем всё просто. Он великолепный адепт, всегда послушный, чистый, немного наивный, аккуратный, и уж точно он никогда не нарушал правил, даже в мыслях. Он идеальный Лань. Но что насчёт Цзинъи… Цзинь Лин даже задумался, точно ли он из этого клана. Ибо, в отличие от Сычжуя, его нельзя было назвать ни прилежным, ни тихим, ни старательным. Он был юрким, своевольным и грубым. А уж про то, что творилось у него в голове, А-Лин, пожалуй, и вовсе предпочёл бы не знать.       Но с другой стороны от этих мыслей ему стало как-то легче. Нет, ну правда, если уж Цзинъи, будучи Ланем, умудрялся вести себя так непотребно и часто по-хамски, то уж ему то точно нечего опасаться!       Так все трое в приподнятом настроении обошли Облачные Глубины, пока не настал час приёма пищи. Вот тут Цзинь Лин опять погрустнел. Как и предупреждал дядя, еда здесь была совершенно безвкусной. Да что там, он в жизни не ел ничего более постного! И на этом ему ещё боги знают сколько времени питаться! Гр-р!       Отчаяние и злость брали над ним верх, но за едой в Гусу принято было молчать. Друзья же едва сдерживали улыбки. Таким милым А-Лин Сычжую ещё не казался. Удручённое, погрустневшее, а затем возмущённое лицо юноши будило в нём невиданную нежность и желание прикоснуться. Только остатки силы воли и напоминание о том, что теперь юного главу он будет видеть каждый день, имея ещё не одну возможность прикоснуться к последнему, сдерживали его.       Цзинъи же эти выражения главы Цзинь ужасно забавляли. Хотелось как-то подшутить, поддеть, может быть, даже потрепать по щеке. И, поймав возмущённый взгляд, рассмеяться. Но правила ордена и присутствия своих соклановцев сдерживали его.       Остаток дня для юношей пролетел в мгновение ока. Кролики, тихий смех, подначки Цзинъи, мягкий голос Сычжуя и сияющие глаза Цзинь Лина. Этих троих окутывало тихое счастье напополам с лёгкой грустью, которую каждый предпочёл скрыть от остальных. Цзинь Лин о том, что со всеми этими правилами и без Феи ему придётся нелегко, Цзинъи о том, что невыразимо нежный взгляд Лань Юаня, направленный на Юную Госпожу, почему-то ранит, заставляя сердце то замирать, то колотиться с удвоенной силой. А Сычжуй же всеми силами старался скрыть от друзей то, что его истинные чувства к главе Цзинь весьма далеки от дружеских.       Но радость от долгожданной встречи пока была ярче для них. И они наконец упивались ею, как Вэй Ин «Улыбкой Императора». Едва не нарушая правила, они просто дурачились и общались, как им всем того сильнее всего хотелось.       Цзинъи всё хотелось ещё немного подшутить над надменным Цзинь Лином, напугать, зацепить, дёрнуть за одежду, руку или волосы, поддеть или ещё как-то разозлить Юную Госпожу, обращая пылающий негодованием взгляд и очередную гневную тираду на себя.       Сычжую невыносимо хотелось ещё немного прикоснуться. Пусть за эту прогулку он уже немало раз незаметно и как бы случайно это сделал, пользуясь перепалками Жуланя с Цзинъи как прикрытием. Хотелось хотя бы мимолётно и вскользь, но коснуться его мягкой, неестественной для лучника и тем более мечника кожи ладоней или пальцев, сжать плечи, ещё немного вдохнуть его запах, посмотреть в глаза, пропустить длинные пряди сквозь пальцы.       Да и сам Цзинь Лин пусть и был на взводе от выходок Цзинъи, но всё же впервые провёл почти весь день вот так, с друзьями. И сказать, что это делало его по-странному счастливым, не смотря ни на что — это не сказать ничего. Хотя вслух бы он это точно никому не сказал — тем более им.       Естественно, что ни один из них не хотел так просто расставаться.       Но уже близился комендантский час.       И все трое мальчишек понимали, что это значит. Так, проводив Цзинь Лина к его цзиньши, юноши наконец с тяжёлым вздохом его покинули. И пусть Цзинъи строил счастливое лицо. «Ах, какое счастье, целую ночь не видеть лицо этой высокомерной Юной Госпожи!» Но, сам того не зная, мимолётно с сожалением подумал об одном и том же одновременно с Лань Юанем…       «Вот бы побыть с ним ещё немного».       С этой же мыслью и таким же тяжким вздохом и Цзинь Лин проводил их взглядом, закрывая дверь.       «Эх, вот бы побыть с ними ещё немного», — но тут же встряхнул головой, выкидывая эти недостойные главы Цзинь мысли.       Но стоило ему только раздеться до нижних одежд и почти выкинуть из головы навязчивое желание увидеть друзей хоть ещё разок перед сном, как в дверь неожиданно постучали. К проёму он почти подлетел с радостной и предвкушающей улыбкой. Стоило ему открыть дверь, как на него напрыгнули и стиснули в объятиях, запах сандала окутал его с ног до головы.       Стало так тепло и защищённо, но отчего-то ощущения были другие. Что-то явно было не так. Если не вообще всё!       И стоило ему поднять наконец взгляд в крепких объятиях, как он мог лишь шокировано раскрыть рот, сдавлено вопрошая:       — Ты?