Как уходила боль...

      «Почему? Что ему нужно?» — думал Лань Сичэнь. Безусловно, Первый Нефрит знал, что нынешний глава Не и Цзян Чэн были дружны ранее. Но тогда они ещё были юны. Тогда ведь, во времена учёбы в Гусу, он помнил, что глава Цзян с Вэй Усянем и Не Хуайсаном почти всё свободное время проводили втроём. Да и сейчас Ваньинь нередко виделся с Не Хуайсаном на собраниях. А возможно, и чаще. И их отношения по-прежнему выглядели довольно тёплыми, насколько это позволяли приличия и манеры обоих мужчин. Почему-то от мысли о том, что эти двое близки, сердце Лань Хуаня неприятно сжалось.       Да, он точно знал, что Ваньинь влюблён, но так как Вэй Усянь был замужем (да и в последнее время их отношения всё больше походили на дружеские или братские, что не могло не радовать, так как это значило, что безответная любовь главы Цзян начинает таять). Возможно, именно из-за всего этого ревновать так не получалось.       Но что насчёт главы Не? Младший брат Не Минцзюэ раньше всегда казался Лань Сичэню пусть и бестолковым и малополезным, но всё же приятным и скромным. В целом, хорошим и безобидным. Но в свете всего, что он пережил, главе Лань пришлось пересмотреть своё видение как на весь мир, так и на этого человека. И если Не Хуайсан всё-таки был опаснее и подозрительнее, чем Сичэню казалось, то это могло также повлиять и на главу Цзян.       Лань Хуань всё ещё с трудом принимал свои собственные чувства к этому угрюмому и мрачному мужчине, всё ещё не понимая ни как это могло с ним произойти, ни почему, ни что с этими самыми чувствами вообще делать. Что вообще люди делают, когда влюблены? Сичэнь всегда пытался защищать Мэн Яо, вставал на его сторону, прислушивался к его словам и безоговорочно доверял. Ещё с первого дня знакомства. Позднее Лань Хуань лишь проникся к нему ещё сильнее и между ними появилась действительно связь. Тогда он не смел называть это любовью.       А понял Сичэнь всё лишь тогда, когда уже было слишком поздно…       Но прошлое осталось в прошлом. Уже ничего не вернуть и не изменить. И понемногу, его отпускало. Он всё ещё не простил себя, всё ещё не мог думать о Цзинь Гуанъяо без боли и тоски. Но понемногу боль притуплялась, меркла. Более того, то, что Лань Сичэнь уже сейчас чувствовал в своём сердце, непостижимым образом излечивало его душу.       Но вот именно сейчас от этих чувств был скорее вред.       Когда рядом с Цзян Чэном так близко стоял Не Хуайсан и разговаривал с ним о чём-то, будто пытаясь увести за собой, в груди тянуло и сжималось. Это было так, словно Лань Хуань что-то теряет. И ничего поделать с этим он не мог.       Когда Цзян Чэн повернулся к нему, словно спрашивая взглядом, Сичэню на миг стало немного легче, но он уже знал, что тот уже согласился пойти за главой Не. Кто знает, по какой причине. Может, что-то обсудить или же просто провести время вместе.       «Нет», — стало больно. Лань Хуань хотел уйти от этого чувства и в итоге, бросив что-то напоследок, поспешно сбежал. Да, это было трусливо и глупо. Но всё это было так внезапно. Он совсем недавно понял, что любит Цзян Чэна. А всё уже было так сложно.       Если так подумать, то ему стоило и дальше оставаться просто другом, просто быть в стороне и поддерживать, несмотря ни на что. Насколько он сам мог судить, у него это получалось. Ваньинь уже полагался на него, доверял ему и, кажется, уже намного мягче реагировал на Вэй Ина с Лань Чжанем. Всё шло так хорошо.       Лань Сичэнь пытался убедить себя, что всё не так, что он может отказаться от этих чувств. Только вот, сколько бы он об этом не думал, мысленно всё равно возвращался к хмурому лицу, серым решительным глазам, острым скулам и податливым губам. Он сходил с ума из-за снов, ему даже казалось, что он уже сотни раз целовал эти губы, держал в руках это тело и чувствовал его жар и дыхание.       Лань Хуань бы так и метался в своих покоях, но сама мысль о том, что глава Не сейчас рядом с Ваньинем, выворачивала душу наизнанку.       «Я должен его увидеть. Просто увидеть и узнать, что он в порядке. Просто…» — именно так он убеждал себя, когда сорвался к покоям главы Цзян.       С бешено колотящимся сердцем он без стука открыл дверь и столкнулся нос к носу с объектом своих душевных терзаний. Серые глаза поражённо смотрели на него, будто бы узнавая и не узнавая одновременно. Они стояли так близко друг к другу, что Сичэнь мог чувствовать лёгкий аромат лотоса, что исходил от волос, одежды и, казалось, даже самой кожи мужчины напротив. Что-то здесь казалось ему смутно знакомым, но вот что именно, Сичэнь никак не мог понять. Но тут он вспомнил, зачем изначально пришёл и, не подумав, выпалил первое, что его беспокоило:       — Вы одни?       — Ну, уже нет, — моментально ухмыляясь, ответили ему.       Это было глупо и по-детски, но… Эти слова вызывали отчего-то непроизвольную улыбку. Сичэнь ещё никогда не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас. У него не было ни единого средства спастись от чувств к Цзян Чэну. Это удручало. Хуань отчаянно надеялся, что этот человек перед ним ни о чём не догадается. По крайней мере, пока сам Лань Сичэнь не сумеет понять себя и свои цели по отношению к нему.       — Тогда, могу я присоединиться?       Пусть он не понимал себя полностью, но ему точно было приятно общество Цзян Чэна. Не было причин ограничивать себя в такой малости. Ничего плохого не случится. И пусть на дворе занимался вечер, и время уже было не для чаепития, и пусть хотелось побыть одному всего несколько минут назад, но…       — Да.

***

      — И после этого он ещё так посмотрел на меня и сказал: «Что у тебя с глазами?» Нет, серьёзно, ну ты представляешь?! — всё жаловался Цзинь Лин с тех пор, как алкоголь окончательно сверг всякие предохранители. И большая часть его жалоб была посвящена, конечно же, дядям. Одному — за чрезмерную жёсткость, другому — за слишком странные предпочтения и совершенно непривычную (а значит, тоже странную) тягу к объятиям. А Лань Юань с сочувствующим видом сидел рядом, кивал и старался подливать последнему только воду.       — Шум запрещён в Облачных Глубинах, — изрёк очнувшийся после единственной выпитой чарки третий в их компании. Оба юноши тут обратили своё внимание на Цзинъи. Его осанка, выражение лица, поза, а главное, сами слова настолько идеально соответствовали правилам ордена, что стань свидетелем этого всего Лань Цижэнь, то наверняка расплакался бы от умиления. На его собственной памяти столь идеально вёл себя лишь Лань Чжань и то в детстве и юности, до встречи с этим человеком. Впрочем, на друзей такой Лань Цзинъи также производил неизгладимое впечатление.       — Цзинъи, что с тобой? — забеспокоился самый трезвый Сычжуй, немного тише пробормотав: — На меня и Цзинь Лина алкоголь подействовал иначе…       — Алкоголь также запрещён в Облачных Глубинах, — последовал немедленный ответ от «безупречного Лань».       — Да что ты заладил-то?! — уже не смог сдерживать рвущиеся наружу эмоции Цзинь Лин.       — Шум запрещён…       — Ну раз ты такой вдруг стал правильный, тогда что же ты всё ещё здесь с нами сидишь?! Уже почти девять, между прочим! — попытался юноша хитростью привести в чувства друга. Но не тут-то было. Вместо того, чтобы встряхнуться и снова начать спорить или влезть с ним в драку, он попросту кивнул.       А затем встал и, уходя, бросил вполуобороте:       — Спокойной ночи.       Когда двери закрылись, а шаги удаляющегося юноши наконец затихли, двое в комнате всё ещё как были, так и замерли. Ни один из них не ожидал такого исхода.       — Что это вообще было сейчас?       — Не знаю… — также ошарашено проговорил Лань Юань.       Через пару минут, когда оба поняли, что друг, похоже, на полном серьёзе ушёл спать и возвращаться не собирается, они почти одновременно повернулись друг к другу, сталкиваясь взглядами. В глазах обоих разгорался огонёк, грозящий вот-вот превратиться в пламя при любом движении или слове. И…       — Сычжуй, ты думаешь о том же, о чём и я?       — Цзинь Лин, я…       «Не может быть. Неужели мои чувства могут быть взаимны? Что мне ответить? Он так смотрит на меня. Боги, какой же он красивый, какой же он милый и соблазнительный. Я так хочу к нему прикоснуться, обнять, поцеловать…»       — Теперь всё остальное мы можем выпить только вдвоём! — победно закончил Цзинь Лин, радостно улыбаясь и обнимая друга за плечи.       — Ха-а, да…       «Ах, конечно, он не имел это в виду. А я… Может, и впрямь лучше просто выпить?» — обречённо решил Лань Юань.       Так они и пили.

***

      В это же время в комнатах дяди Цзинь Лина Цзян Чэн и Сичэнь спокойно беседовали. Ну как спокойно? Последний, почувствовав, что Ваньинь уже не так обеспокоен, как прежде, решился спросить то, что беспокоило уже его самого.       — Ты недавно был не в себе, что-то случилось? Это как-то связано с тем, что у вас с Не Хуайсаном недавно состоялась беседа?       Лань Хуань старался не показывать, как сильно его это волнует. Он много думал о совсем ещё юном Цзян Чэне и понял, что был предательски невнимателен к нему, в то время как нынешний глава Не был с ним всегда рядом. Реже, чем Вэй Ин, но намного чаще кого бы то ни было другого.       Сичэнь смутно помнил, что когда его брат обнаружил пьяных юношей, то эти трое даже находились в одной кровати. И, судя по тому, что Лань Чжань никогда даже отдалённо не ревновал своего возлюбленного к Не Хуайсану, то тот в такие моменты держался скорее ближе к Цзян Чэну, чем к Вэй Ину. И в то время, когда сам Сичэнь был полностью поглощён отношениями со своими названными братьями, рядом с будущим главой Цзян были только эти двое. Они были дружны, и во время обучения в Облачных Глубинах и позднее оба стали главами в достаточно юном возрасте. У них была связь. Связь, которую Хуань сам не имел с Ваньинем.       Сейчас Сичэнь понимал, что предпосылок к их дружбе и уж тем более каким-то чувствам было немного. Более того, практически не было. Кроме того, что они оба были главами своих кланов и их братья были в браке, их практически ничего не связывало. Лань Хуань понял это, когда думал над тем, как непринуждённо общались Цзян Чэн и глава Не. Понял, насколько нелепо, странно и неожиданно выглядели его чувства. Но они уже были. И он уже осознал, что ничего не может сделать.       Первая встреча с Цзян Чэном после гибели А-Яо зацепила Сичэня. В нём загорелось что-то, что он считал сломанным — желание жить и идти вперёд. Огонь, который горел в душе хозяина Пристани Лотосов, агрессивный и неконтролируемый, тот самый огонь, который он сам раньше никогда не замечал, да что там, даже не пытался смотреть в сторону Саньду Шэншоу, теперь заражал своей энергией. Затем его слёзы. Слёзы и та правда, что он ему раскрыл, то, каким беззащитным он был, будило странные чувства. А уж когда Цзян Чэн уснул и попал прямо в объятия Сичэня…       Такой сильный, жёсткий и упрямый мужчина выглядел безотчётно уязвимым и трогательным. Так нездоровая заинтересованность главы Лань лишь возрастала, хотя и понять её природу он пока не мог.       Учёба Цзинь Лина в Облачных Глубинах стала следующим событием, что сблизило их. Так много прежде Лань Хуань общался лишь с Мэн Яо. И хоть большая часть их разговоров крутилась вокруг молодого главы Цзинь — это помогло ему лучше понять Цзян Чэна.       После того случая с Ночной Охотой и последующей болезнью Ваньиня, когда Сичэнь ухаживал за ним и (он сам не верил, что осмелился на подобное) поцеловал его — Лань Хуань понял, что это за чувства. Наконец понял себя. Конечно, смутные отрывки чувств, что будили в нём эти серые глаза и запах лотосов, исходивший от мужчины, вызывали какие-то малопонятные эмоции, но это уже было неважно.       То, что было важно теперь, — это то, в каких же сейчас отношениях находились глава Не и глава Цзян!       Именно потому Сичэнь так пристально наблюдал за тем, что же ему ответят.       — Ах… — будто бы смущённо проговорил Цзян Чэн, что только насторожило Цзэу-цзюня. — Ничего такого. Просто разные клановые дела. А с Верховным Заклинателем… В общем, не знаю откуда, но он всё знает. Кто бы там как о нём не отзывался, но он уж точно не «Незнайка».       — Что? — эта новость даже выбила из головы Первого Нефрита мысли о том, как быть ближе к Цзян Чэну, чем Не Хуайсан. — Но этого не может быть. Никто из нашего клана…       — Лань Сичэнь, — серые глаза прямо смотрели в глаза напротив, уверенно и непоколебимо. — Я доверяю тебе и понимаю, что ты бы никому не рассказал о том, что видел, но немало твоих адептов в тот вечер стало свидетелями трупа того юноши из клана Цзинь. Да и когда мы возвращались с той охоты, многие адепты Лань нас видели. И вот в том, что они будут держать языки за зубами, — я уж точно не уверен.       Слова звучали жёстко и неоспоримо, как и всегда, когда Саньду Шэншоу был в чем-то уверен и не имел желания спорить по этому поводу.       — И что же он сказал?       — Он предложил помощь в обмен на кое-что.       — И что же он попросил? — с замирением сердца спросил Лань Сичэнь, отчаянно надеясь, что ошибается в своих страхах.       — Это не так важно. Безопасность Цзинь Лина всё равно стоит этого, — уклончиво ответили ему, что само собой лишь ещё сильнее напрягало главу Лань.       — Если это «что-то» тебя не устраивает, я могу вмешаться. Только скажи, что ты против. Я уже обещал, что помогу тебе защитить мальчика, тебе нет нужды искать помощи у кого-то другого.       — О чём ты? Да не искал я ничьей помощи! Да и ничего такого он не требовал. Просто встреча. Уверен, он просто хочет прибрать к рукам какой-то ресурс или удешевить торговлю между кланами. Не думаю, что это будет чем-то глобальным или ужасным. Я его достаточно давно знаю, и он ещё никогда не вредил ни мне, ни моему клану, — уверенно, пусть и немного поспешно успокаивал Цзян Чэн мужчину. Конечно, ему и самому было как-то не по себе после этого разговора, но всё же он был непоколебим в своём мнении.       Что касательно главы Лань, ему уже не нравилась идея с этой встречей. Он уже сейчас искал способы выведать у Цзян Чэна, когда и где должна будет она проходить, чтобы в случае опасности или чего-то непредвиденного или нежеланного сразу вмешаться. Но сейчас Сичэнь понимал, что давить на мужчину и дальше всё же не стоит, а потому…       — Уже поздно, я полагаю, тебе стоит выспаться, — с улыбкой произнёс он.       — Да, ты прав, — с небольшой задержкой ответили ему. — Спокойной ночи.       — Увидимся завтра.       «А может, ты опять придёшь ко мне во сне», — то ли безнадёжно, то ли мечтательно подумалось Лань Сичэню, после чего он вышел из покоев главы Цзян и неспешно направился к себе.       Когда вдруг услышал нечто странное.