***
— Простите? Лань Сычжуй в полном ошеломлении стоял и хлопал глазами. Он просто был не в силах ответить. Да что там, он не был уверен и в том, что вообще всё верно услышал. Ведь не может быть, не может быть, чтобы… — Лань Юань, будь честен и просто объясни, что произошло и как вы оказались с Цзинь Лином в… кхм, вместе? — сдержанно повторил Лань Хуань, внимательно наблюдая за юношей. Ответом ему была лишь тишина, ибо тот ушёл глубоко в себя, где боролись сомнения с чувством вины, радости и непонимания. — Лань Юань, — сделал новую попытку подтолкнуть юношу к ответу Первый Нефрит, — и я не собираюсь рассказывать об этом кому бы то ни было. Хотя был бы благодарен, скажи ты, как тебе удалось пронести алкоголь незамеченным. Но сначала ответь на мой первый вопрос. — Я… Я… «То есть мы… Мы с Цзинь Лином и вправду делали всё это?! Но он думает, что это сон! Почему? Почему он думает, что это сон? Хотя, стоп. Почему я сам уверен, что это не было сном? Я ведь и раньше знал, что спали мы вместе. Как же понять, было ли что-то у нас или же нет?..» Напряжённая тишина, а главное, странное выражение лица Лань Юаня вызывали у главы Лань самые нехорошие подозрения. «Только не это. Я надеюсь, они не делали ничего непристойного. Или и того хуже… Если Цзян Чэн узнает, случится что-то ужасное. Только бы это не было тем, о чём я думаю». Мрачные потоки мыслей обоих Ланей были прерваны. — Цзэу-цзюнь, А-Юань ни в чём не виноват! Каюсь, это я ему дал выпивки! Так что ни к чему его наказывать! — покаянно затараторил Вэй Ин, бесцеремонно врываясь в помещение. — У-учитель Вэй? — Ты выглядел довольно подавленным, и я решил проследить за тобой на всякий случай. Как знал! — и уже намного тише добавил: — А про А-Лина я хочу и сам всё услышать, так что уж не скупись на факты. Но на самом деле же ничего не было, так? Вэй Усянь не имел в виду ничего страшного, он просто хотел защитить детей. И он абсолютно искренне полагал, что ни Лань Юань, прилежный и правильный адепт Лань, ни тем более Цзин Лин, воспитанный Цзян Чэном (что уже о многом говорило) просто не могли делать чего-либо непристойного друг с другом. Но отчего-то его слова болезненно кольнули сердце юноши, так что он сжал губы и отчаянно кивнул, давя в себе эту неуместную и глупую боль. — Да, не было… — Вы слышали, Цзэу-цзюнь? — уже весело и уверенно обратился он к главе Лань. — Мальчики просто перепили и уснули. А за выпивку отвечал я, так что меня и надо наказывать! Кстати, кто здесь отвечает за наказания? Что-то я давно не видел своего благоверного, — задумчиво закончил он. Первому Нефриту лишь оставалось вздохнуть. В целом, такое решение ситуации его устраивало. Хотя что-то всё же царапало сознание. Но он беспечно отмахнулся от него. Да, так всё же было лучше. А пока он просто будет пристальней присматривать за молодёжью. — Что ж, раз всё решилось, не вижу смысла более задерживать вас обоих. И, господин Вэй, не давайте больше юным адептам алкоголь. Уже то, что Вы сами его здесь употребляете, является нарушением правил, но спаивать молодёжь — это уже совсем неправильно, — мягко увещевал Лань Сичэнь. — Да, конечно! — с готовностью согласился с ним мужчина. С такой готовностью, что можно было быть уверенным, ошибки не были усвоены и будут повторены ещё не раз. «Ах, брат, надеюсь, что ты хоть немного будешь контролировать своего избранника. Обстановка и так усложняется, но и господин Вэй ничуть не меняется к лучшему», — обречённо думал Лань Хуань, отпуская заклинателей. Но сейчас его больше волновало одно единственное «сложное обстоятельство», которое вот-вот должно было отправиться домой в Пристань Лотоса. И кто знает, когда они смогут увидеться вновь. Так что мужчина поторопился провести ещё немного времени с главой Цзян.***
— Не мельтеши! — раздражённо бросил Цзинь Лин. — Тогда сам пойди и узнай, что к чему! — возмущённо ответил Лань Цзинъи. — Если Сычжуя накажут по нашей вине… — Если его будут наказывать, мы сознаемся! — Он сейчас там наверняка отвечает за нас всех, а ты так спокойно сидишь и ждёшь! — А лучше, как ты, истерить и паниковать?! — несдержанно ответил Цзинь Лин, хотя и сам едва сдерживался, чтобы не ходить нервно из стороны в сторону. И только дух противоречия не давал ему делать то же, что и Цзинъи. — Кто это тут паникует?! Я переживаю за друга, а ты?! — Я тоже переживаю за Сычжуя! — Да ладно! — Нарываешься?! — Ребята, хватит! Вас никогда нельзя оставлять наедине. Кажется, я успел вовремя, — вздохнул пришедший к ним Лань Юань и тут же улыбнулся своей обычной улыбкой. — Сычжуй! — в оба голоса воскликнули друзья, позабыв о споре. — Так что хотел глава Лань? Тебя хотят наказать? И что ты ответил? — посыпались от них вопросы один за другим. Лань Юань лишь снова вздохнул и принялся успокаивать друзей.***
«Но как? Как мне понять, было ли всё это сном или нет?» — уже вторые сутки мучился Лань Сычжуй. Он твёрдо решил не обращаться с этим вопросом к Лань Ванзци или Вэй Усяню и попросту не мог обратиться к кому-то из друзей или других старших. И уж тем более не мог спросить у самого Цзинь Лина. Тот вёл себя почти так же, как и всегда, только иногда задерживая на нём странный взгляд дольше обычного, что лишь ещё больше сбивало с толку. Глава Цзян уехал вскоре после совета. Господин Вэй зевал, но продолжал подшучивать над ним. Так что спасало его только присутствие собственного мужа и главы Лань. Но, судя по всему, между ними были более тёплые отношения, чем казалось со стороны, ведь хоть Цзян Ваньинь и злился и огрызался в ответ, но ни разу Цзыдянь на его пальце не блеснул фиолетовыми молниями. А, проводив мужчину, Вэй Усянь сразу вернулся обратно в цзиньши спать. Цзинь Лин хотел проводить дядю наедине, но они с ним всё продолжали огрызаться. Лань Сычжуй уже готовился морально снова успокаивать юношу, но, в конце концов, Цзян Чэн ему что-то тихо сказал и, пристально глядя в глаза, держал за плечо, словно пытаясь так придать словам больше значимости. Цзинь Лин неуверенно кивнул и наконец ушёл. Лицо у него выглядело отстранённым, так что даже Цзинъи не стал ничего спрашивать. Но обоих Ланей волновало, что же за разговор состоялся между родственниками. Последним на поляне с Цзян Чэном остался глава Лань. Но, что было дальше, Лань Юань уже знать не мог, так как ушёл вместе с друзьями вслед за Цзинь Лином. Но если бы он остался, то мог бы стать свидетелем очень необычного разговора. Лань Сичэнь знал, что Цзян Чэн обязан уехать, но всё равно с трудом сдерживал себя, чтобы не начать уговаривать остаться. Всё, что могло быть сказано, уже было произнесено. Кроме самого важного. Но этот секрет Первый Нефрит не готов был раскрыть. Да и попросту не имел права. Не сейчас. — Глава Лань, я надеюсь на вашу поддержку в будущем. И если что-то произойдёт с А-Лином, сообщите мне немедленно. «Ну да, его клан и его семья всегда были для него самым важным», — отчего-то с невольной горечью подумалось Лань Хуаню. — А-Лин, ты — глава клана Цзинь. Но ты всегда будешь нести и кровь семьи Цзян. Ты — единственный наследник обоих кланов. Ты должен быть сильным, — говорил Цзян Чэн это несколькими минутами ранее, глядя прямо в глаза юноше, что внимательно его слушал. Не в первый раз. То же самое. Но в этот раз глава Цзян сказал нечто, что полностью выбило у А-Лина почву из-под ног. — Ты — вся семья, что у меня осталась. Ты обязан выжить. Юноша не знал, почему дядя вдруг сказал ему это. Но он не мог успокоиться, так как понимал, что за чувства стояли за этими словами. Именно те, которые, как он всегда надеялся, испытывал к нему дядя Цзян. Из нежных, тёплых и одновременно странных и болезненных воспоминаний главу Лань вырвал голос мужчины. — Если же у Вас возникнет другой вопрос, с вашей точки зрения заслуживающий внимания, прошу также писать мне. Что ж, буду ждать встречи. Надеюсь, повод будет лучше, чем обычно, — с сарказмом закончил мужчина. Лань Сичэнь лишь подошёл ближе и, едва сдерживаясь, чтобы не обнять (хотя хотелось не просто обнять, а оставить здесь, рядом и насовсем) положил руку ему на плечо, слегка сжимая. — Обязательно, — ответил он с улыбкой. Это не была их последняя встреча. Их будет ещё множество. И уж он об этом позаботится.***
Хотя молодёжи расставаться пока и не нужно было, тем не менее им было не легче. — Ах! — вздыхал Лань Юань. После отъезда главы Цзян Цзинь Лин сперва будто выпал из этого мира на какое-то время, с задержкой отвечая на вопросы, и то невпопад. Потом всё наладилось, но уже как второй день тот вёл себя иногда странно, никак не объясняя причину. Возможно, это из-за покушения? Или связано с тем, что он пил здесь алкоголь? Или с его успеваемостью? Или с кланом? Огромное количество причин могло повлиять на его поведение, но хуже того, как бы эгоистично и глупо это не звучало, Лань Юаня больше волновало совершенно другое. Наконец собравшись с духом и выбрав подходящий момент: — Ты правда помнишь только то, что мы уснули той ночью? Кажется, своим вопросом он, так или иначе, заставил А-Лина вздрогнуть. Тот, отчего-то покраснев, возможно, от злости, нервно ответил: — Я же уже говорил всё, что помню! — Но… И больше ничего? — с каким-то отчаянием сделал юный Лань очередную попытку. Но его собеседник лишь ещё больше разозлился, краснея: — Я уже сказал, что помню то, что помню! Сычжуй, не спрашивай у меня это больше! — Хэй, Цзинь Лин, о чём тебя больше не спрашивать? — внезапно возник у прохода Вэй Усянь, улыбаясь и любопытствуя. — Ни о чём! Тебя это не касается! И вообще, что это ты тут делаешь? — ощетинился юноша. Хотя последний вопрос всё же был закономерным, ибо помещение, в котором находились юноши, предназначалось лишь для подбора и иногда для тренировок с музыкальными инструментами (В чём у Старейшены Илина не было нужды). А двое (изначально трое, но Лань Цзинъи долго не выдержал) юношей ходили здесь уже который час, так и не находя того, что бы удовлетворило требования юного господина Цзинь. — А меня Цзинъи привёл. Сказал, что у тебя проблемы с выбором инструмента, — без обиняков весело произнёс мужчина, проходя вглубь помещения ближе к друзьям. — Что, так ничего и не нравится? — Хмпф! Думаешь, это так легко выбрать?! — Хм, полагаю, тебе было бы лучше сперва посмотреть, как кто-то другой играет, прежде чем решить, каким инструментов желаешь владеть сам, — неожиданно глубокомысленно начал Вэй Ин. И тут же, ухмыльнувшись, спросил: — Хочешь сыграть на Чэньцинь? — Ты… Она ведь управляет мертвыми! Ты что… — взвился Цзинь Лин. О том, что такой инструмент, как флейта, ему не нравится, он тем не менее ничего не сказал. — Ха! Это если я этого хочу. Если же в игру не вплетать какую-либо силу, это будет обычная мелодия флейты. Ну так что, попробуешь? — Я… — невольно засомневался юноша. — Ха, да брось, Юная Госпожа, всё лучше, чем торчать здесь ещё целый час. Чтобы тебе всё равно ничего не понравилось! И только он было хотел огрызнуться, как Лань Сычжуй положил ему руку на плечо, качая головой. Цзинь Лин не согласился, но и не отказался. Что, в целом, зная юношу, можно было принять за согласие. Так что уже через какое-то время все трое завороженно наблюдали за игрой магистра тёмных искусств. Он был прав, не вплетая никакой силы, игра лишь оставалась игрой. И притом довольно искусной. Цзинь Лину было неловко признавать, но Вэй Усянь был прав. Видя чью-то игру, ему хотелось и самому играть. И флейта из всего, что он слышал, нравилась ему больше всего. Мужчина дал ему инструмент и, показав несколько простейших движений, попросил повторить. Затем дал ему несколько других упражнений и наставлений. Лань Цзинъи невольно задремал, а Лань Сычжуй уже было пошёл за гуцинем, чтобы тоже потренироваться. Только едва он сказал об этом учителю Вэю, как тот, отворачиваясь от ученика, вдруг весело произнёс: — О! Кстати, Сычжуй тоже любил таскать с собой Чэнцинь! Вечно его весь обслюнявливал! Ахаха! Беззаботный и беспечный смех шутника и краснеющие юноши были отличным контрастом. Слишком близка была эта тема двоим, слишком метко била.