***
Собирались главы Лань и Цзян порознь и тайно. Оба оставили письма своим приближённым, чтобы никто не поднимал тревогу, что они пропали бесследно. А главное, чтобы как можно дольше скрывали то, что их двоих (как и троих адептов) нет в Облачных Глубинах. Цзян Чэну собирать особо было и нечего. Да он бы прямо так и отправился, но решил ещё раз проверить комнату мальчишки. Там, как он заметил, и в прошлый раз не было ничего подозрительного… Кроме. Одной. Книжки. Неужели глава Не осмелился дать такое его племяннику, как когда-то давал и им с Вэй Усянем?! Нет. Скорее всего, это сам Вэй Ин. Нет, чёрт возьми, этого идиота даже могила не исправит! Хорошо хоть сборник с разнополыми парами… «Хорошо?! Хааа, насколько же сместились мои понятия "хорошо" за последние годы?» — невольно подумал глава Цзян, прихватив книжку с собой и намереваясь при первой возможности вернуть бессовестному дарителю. Он уже почти пришёл к ханьши Лань Хуаня, вежливо (в кои-то веки) постучав, прежде чем получить разрешение и войти. Мужчина уже закончил предупреждать дежурных и писать необходимые письма, видимо, дяде и кому-то из старейшин. Теперь он держал в одной руке свою Лебин, а в другой… Нет, не меч, а… заколку. Отчего-то при виде фигуры Первого Нефрита, сжимающего эту простую заколку, что-то внутри Цзян Чэна заворочалось подозрениями. На него вновь нахлынуло дежавю. Словно что-то подобное уже где-то и когда-то было. Невольно Цзян Чэн попытался рассмотреть заколку поближе, но, прежде чем Сичэнь убрал её за пазуху, успел только разглядеть, что она явно женская, ведь на ней красовался какой-то цветок. «Хм, неужели… Неужели у Лань Хуаня есть возлюбленная?» — тем временем подумал Цзян Чэн. Отчего-то такая мысль его уколола, что он скинул на банальную, хоть и не достойную главы ордена зависть. Ну как же, у главы Лань уже есть возлюбленная, которой он готовит подарки, а у него, такого же главы не менее прославленного ордена нет никого. В голове снова уже в который раз появился силуэт той самой девушки с его третьего свидания вслепую. Сколько он не пытался, не мог выкинуть её из головы. Но это не то, что сильнее всего настораживало Саньду Шэншоу. Сильнее всего его беспокоило и выводило из себя, что собственное сознание пыталось свести его с ума. Подбрасывая всё больше и больше схожих черт между той девушкой и… Лань Сичэнем! «Как я могу?! Что со мной вообще не так?! Или болезнь обрезанных рукавов передаётся воздушно-капельным путём? Вначале этот чёртов придурок Вэй Ин, потом Лань Чжань, затем Цзинь Лин! Боги, он ведь ещё совсем ребёнок, ну почему, ну как?! Знаю, это всё Вэй Усянь виноват! И небось не просто А-Лина на флейте играть учил, а чему-то совсем дурному! Как будто я не помню, чем он занимался, когда мы с ним приехали сюда на учёбу в прошлом! Наверняка ни капли не изменился. Но учить такому родного племянника, тем более сына Яньли? Ни за что не прощу!» «Так мало того, что он заразил этим А-Лина, совсем ещё ребёнка, так он ещё и мне каким-то образом передал! И теперь я смотрю на Лань Хуаня, самого чистого, бескорыстного и открытого человека в мире после шицзе, и вижу в нём привлекательного мужчину! Сравниваю его с девушкой, что нравилась мне в юности! Прислушиваюсь к его запаху и краснею, когда он меня касается! Это отвратительно! Как я могу такое думать рядом с таким человеком, как Лань Сичэнь?!» — загонял себя в тупик Цзян Чэн, медленно сходя с ума, хмурясь всё сильнее и вздыхая всё чаще. Когда суровый, краснеющий (сам того не замечающий) мужчина в очередной раз вздохнул, совсем рядом прозвучал тихий проникновенный голос: — Цзян Чэн, с тобой всё в порядке? — А, да! — громче, чем планировал, отреагировал тот. — Если ты закончил, выдвигаемся, — закончил Цзян Чэн, резко разворачиваясь и уходя, пытаясь тем самым скрыть смущение. Бесполезно, впрочем. «Ах, он так мило краснел и хмурился. Как бы мне хотелось стереть с его лица это беспокойство и тоску. Но сейчас нужно найти детей. Надеюсь, это ему поможет. Но всё же как бы хотелось, чтобы он смотрел на меня больше. Почти как сейчас. Кстати, почему он так смотрел на меня? Он видел ту заколку? Она ему нравится? Он её хочет? Или, может, он её узнал? Хотя откуда бы… Погодите-ка, на ней ведь лотос. И появилась она у меня, когда я был в Юньмэне. Разве… Неужели в тот самый вечер я повстречал юного главу Цзян?!» После этой мысли Первый Нефрит невольно пошатнулся, хватаясь за голову. Всё, о чём он думал, о чём предполагал и даже не догадывался, все воспоминания, сдерживаемые чем-то прежде, начали вырываться наружу. Ещё и в таких деталях, о каких он бы предпочёл и забыть… А Цзян Чэн тем временем спокойно ждал снаружи, даже радуясь задержке Лань Хуаня, успокаивая свой собственный мятежный дух уже от своих «непристойных мыслей».Глава 48. Сборы.
25 апреля 2021 г. в 19:21
«Хах! Дурацкий сборник! Ну неужели мастер Вэй хотя бы в этот раз не мог дать что-нибудь более полезное перед отъездом?! Мало того, что Юная Госпожа сбежала так скоро, так ещё и Сычжуй ушёл найти его, пока караульные не обнаружили раньше. Ну и что мне одному тут делать с этой пошлостью?!» — думал Цзинъи, оставшись один в комнате. Тут он кинул взгляд на книгу. — «Хотя… Всего разок. Ничего ведь не случится, если я просто пролистаю его немного дальше сам?»
С этими мыслями он кончиками пальцев осторожно взялся за сборник и принялся рассматривать, что там написано и изображено. Сглатывая и краснея всё больше. На каждой второй странице он собирался захлопнуть эту книгу и выбросить, но задерживал на ней взгляд немного дольше, рассматривая всё в мельчайших подробностях. Это было так запретно, так странно и неправильно, что у него в животе всё переворачивалось, а сердце билось набатом. Но он продолжал.
Лань Цзинъи не дошёл и до половины сборника, когда понял, что нужно что-то делать, как-то успокоить тело и разум. Нужно было либо идти к источнику, либо решить свою «проблему» здесь и сейчас. Но если кто-то из друзей войдёт в самый откровенный момент — это будет не так-то просто объяснить (точнее, почти никак). Поэтому Цзинъи решительно и с усилием воли закрыл книгу и поднялся на ноги.
На улице ему стало немного легче, но он всё же собирался охладиться в одном из источников, даже если его поймают и накажут. Но стоило Лань Цзинъи сделать всего пару шагов в сторону воды, как в другой стороне он услышал неясное копошение и тихие голоса. Очень знакомые тихие голоса. Это было против правил, даже общепринятых, но Цзинъи не в первой их нарушать, да и любопытство взяло верх.
Но картина, что предстала перед ним, шокировала.
Двое его друзей, Лань Юань и Цзинь Лин, стояли неприлично близко друг к другу, соприкасаясь телами, и… целовались. С такого расстояния в темноте можно было ошибиться, но… отчего-то Лань Цзинъи был уверен, что ему не кажется. Хоть в это и трудно было поверить, да и не хотелось вовсе, но он просто знал, что глаза его не обманывают. Разом на него нахлынули и переполнили противоречивые и муторные чувства.
Он не мог отвести взгляда от этих двоих. Едва дышал и был абсолютно не в состоянии пошевелиться. Это было странно, глупо и обидно. Эти двое стали друг другу ближе, чем он рассчитывал. Цзинъи догадывался, что что-то подобное может произойти. По взглядам, жестам, словам и их отношению друг к другу. Но до чего же было больно и обидно видеть, насколько далеко они зашли. И всё это, оставив его позади. Ведь это Лань Цзинъи был первым, кто поцеловался с Сычжуем, он был первым, кто заговорил и подрался с Цзинь Лином. Они ведь были друзьями! Почему теперь Лин и Сычжуй пара?! Пара и… Он, Цзинъи, — третий лишний.
Дыхание перехватывало, а в груди болезненно кололо не как иголкой, а как крюком. Словно большой и холодный крюк воткнули в сердце Цзинъи, а тот там и прижился. Но время от времени становился холоднее, и его начинали крутить в разные стороны, задевая сердце и прочие внутренние органы. Ощущение было такое, будто жгло холодом, а больно было так, что хотелось кричать и просить о пощаде. Но кого? Тех двоих, что сейчас стояли недалеко и самозабвенно целовались?
Против воли Лань Цзинъи снова поднял на них взгляд. Вот. Вот это и сбивало его с толку. Вот это чувство, что приходило на смену раздирающей боли. Видя их вместе, он чувствовал ещё кое-что.
Он знал, что сейчас чувствует Цзинь Лин. Он уже целовал Лань Юаня. Он знает, какие его губы и поцелуи… Это Цзинъи знакомо. Это бы могло объяснить возбуждение, что от увиденного, как бы то ни было, ничуть не спало. Но то, что действительно будоражило и сводило с ума, так это вопрос, что невольно возникал в голове: «А каковы же поцелуи с Цзинь Лином?» Эта мысль удивила, она же занимала и разжигала нечто горячее и тугое внутри. Лань Цзинъи пытался представить себя на месте Сычжуя сейчас.
Как бы он прижимал к себе эту упрямую и своевольную Госпожу, вторгался языком в жаркую глубину рта. Интересно, а Цзинь Лин бы пытался что-то сказать? Может, промычать что-то в поцелуй или просто пробормотал что-то вроде: «Дурак»? Как бы Цзинъи притягивал этого мальчика в золотом к себе за плечи, как бы его окутывал запах Цзинь Лина, как чужие пальцы сжимались на его собственных плечах. Как бы Лань Цзинъи трогал длинные волосы и чувствовал «неравнодушие» их хозяина.
«Что… Что за чёрт? Как я вообще могу о таком думать?!» — тем не менее не прекращая углубляться в свои внеплановые фантазии посреди страдания над собственным одиночеством, думал Лань Цзинъи.
Мысли просто сводили с ума, голова шла кругом… Юный Лань окончательно запутался в себе и даже не мог понять, что ему делать теперь? Он стоял так неподвижно и пытался найти ответ в себе, но всё не мог решиться ни на что.
В тот момент, когда он, уже помрачнев, склонялся к тому, чтобы просто уйти и сделать вид, что ничего не видел и не знает, он наконец заметил шум и движение сбоку от друзей. К его ужасу, это был глава Цзян!
«Что?! Надо быстрее их спасать!» — первое, о чём подумал Цзинъи, который, как и остальные, не понаслышке знал об отношении Саньду Шэншоу к обрезанным рукавам. А раз уж он увидел своего собственного племянника, занимающегося такими вещами с другом, то только богам известно, что он мог бы с ними сотворить. Только приглядевшись, Лань Цзинъи остановился. Судя по всему, Цзян Чэн был… в изумлении. Это поражало. Такого выражения лица Цзинъи у него ещё не видел. Не то чтобы они были так уж давно или близко знакомы (к счастью), но всё же видеть подобное было удивительно.
Лань Цзинъи уже собирался предпринять хоть что-то, как в его план вновь вмешалась одна деталь. Ну как деталь — глава Гусу Лань, который явился вслед за главой Цзян. Он, кажется, пытался поговорить с Цзян Чэном, но не добился никакой реакции. И тут Лань Хуань заметил то же, что и тот до него.
«Да уж, такими темпами они могли просто поцеловаться на Совете кланов! Только Главный Заклинатель и не знает! Чёрт, надо что-то предпринять, а то и адепты их поймают! Чёрт-чёрт-чёрт!» — паниковал Цзинъи, когда вдруг столкнулся взглядом с Цзэу-цзюнем.
Тот уверенно смотрел в глаза Лань Цзинъи и словно что-то шептал. Цзинъи даже помотал головой, пытаясь убедиться, что ему не чудится. Но картина не изменилась. А в конце Лань Хуань кинул короткий взгляд на Цзян Чэна, затем на пару друзей и снова на Цзинъи. Вот оно. Юноша уверенно кивнул. Теперь он был уверен, чего от него хотел глава Лань!
Так что, когда Лань Хуань увёл всё ещё пугающе молчаливого Цзян Чэна, Цзинъи не задумываясь направился прямиком к друзьям.
— Эй, Сычжуй, Юная Госпожа, заканчивайте! — шёпотом сказал он, подойдя как можно ближе, чтобы его услышали.
Реакция была у обоих незабываемая. Лань Юань оторопело повернул к нему голову и пару секунд пытался понять, что происходит, а когда понял, тут же покраснел и проговорил:
— Цзинъи… Ты… Я… Мы…
— Невовремя ты от дяди заикание перенял, знаешь ли! Вас видели главы Лань и Цзян. И что-то мне подсказывает, что Лань Хуань недолго сможет сдерживать дядю нашей Госпожи. И когда он вернётся…
— Что?! — если сразу при появлении друга Цзинь Лин осоловело смотрел в пустоту, затем покраснел, сравнявшись цветом со своей лентой, не в силах найти хоть каких-то слов, то после упоминания дяди Цзян он моментально пришёл в себя. — Что ты только что сказал?! — вырвался он из ослабевшей хватки Сычжуя и накинулся на Цзинъи.
— Что слышал. Не думаю, что кто-то из вас жаждет драться, так что предлагаю бежать, как и намекнул мне глава Лань.
— Что? Цзинъи, вы с ним разговаривали? — вмешался Сычжуй.
— Нет, конечно, он мне намекнул, — гордо выдал юноша.
— Эм, но, Цзинъи, ты уверен, что это именно то, что он имел ввиду? Возможно…
— Да, Сычжуй, я уверен, а сейчас быстрее! Потом мне всё объясните, — сказал Лань Цзинъи и, нетерпеливо схватив за руки одного и другого, потащил друзей к цзиньши Цзинь Лина.
Рука Сычжуя была тёплой и дарила знакомые ощущения. Он даже неловко сжал ладонь друга в ответ, как иногда в детстве, пока они спешили. Цзинь Лин же всё пытался вырвать свою почти горячую руку и смущённо то сжимал, то разжимал пальцы. Каким-то образом от этих действий в животе было щекотно, и, несмотря на, в общем-то, прискорбную ситуацию, на лицо неумолимо напрашивалась улыбка.
Там, в цзиньши, и было решено отправиться прямиком в Гуанчжоу, ведь кто-кто, а двое самых известных и сильных обрезанных рукавов заклинательского мира (которые в определённой степени к тому же являлись роднёй обоим застуканным парням) уж точно могли им помочь если не советом, так делом. Ну или хотя бы прикрыть перед Саньду Шэншоу на случай, если глава Лань не сумеет его сдержать.
Теперь оставалось надеяться, что они быстро найдут Второго Нефрита и Мастера Вэя и те согласятся им помочь, выслушав краткую версию ситуации.
Правда, ещё оставался вопрос с «проблемой», которую те улетели решать. Но ведь не может быть она намного серьёзнее каких-то живых мертвецов, как в том же городе Цайи, ведь так?
Молодёжь тем временем летела молча.
Сычжуй мучался виной перед другом и беспокоился о задетых чувствах возлюбленного.
Цзинь Лин стыдился того, что был замечен и другом, и главой Лань, и дядей, так ещё и ехал рассказать о поцелуе с Сычжуем другому дяде. Да разве есть предел стыду, которому он должен был подвергнуться из-за того, что просто поддался слабости и своим желаниям?! О той смущающей и глупой фразе с поцелуем, сказанной Цзинъи, он вообще старался не думать. Он ведь просто хотел его напугать, так? Он ведь не стал бы этого делать на самом деле, так ведь?!
Цзинъи же наоборот был впервые самым спокойным из всех троих друзей. Он чувствовал, что он с ними, а они с ним. И каким-то шестым чувством он просто знал, что они думают о нём. Пусть, вероятнее всего, и совсем не так, как ему бы этого хотелось. Стоп. Хотелось?!