Как уходила боль...

      — Лань Хуань, возможно, вы бы хотели ещё немного чая? — приближаясь почти непозволительно близко, спросил Цзян Чэн с чем-то похожим на улыбку.       — Мгм, — исчерпывающе ответил тот.       Со стороны это выглядело какой-то комичной сценкой, смысл которой тем не менее был совершенно непонятен, но всё же вызывал улыбку как минимум у всех свидетелей. Но, как назло, смеяться никому не хотелось. Ну кроме одного.       — Хах!.. Кха! Хм, Лань Чжань, может, ты тоже хочешь чего-нибудь? — повиснув на руке благоверного, проговорил Вэй Усянь, игриво заглядывая в глаза того, тут же получив ответ, придвинулся ещё ближе, хотя, казалось, что некуда уже, и что-то прошептал мужу. На лице того не отразилось ни единой эмоции, но взгляд, каким он одарил своего возлюбленного, заставлял вспыхнуть даже двоих других присутствующих. Но только не самого бесстыдника. Покрутив пальцы вокруг налобной ленты последнего, он уже через несколько минут с упоением отвечал на требовательный поцелуй Второго Нефрита. А ещё через столько же победоносно и, будто бы говоря: «Смотри как надо!», взирал на Цзян Чэна.       Чашка в руках последнего треснула ещё на моменте поцелуя. Когда же двое выходили прочь, левый глаз уже дёргался, а руки дрожали.       «Ну и как, чёрт возьми, я должен сделать такое?!» — зло и отчаянно думал он.       С вечера их разгульного и безотчётного пьянства прошло уже порядка двух дней. Чтобы поговорить с шиди, помирившись с ним, и тем более поделиться с ним своими чувствами к старшему из Ланей, Цзян Чэну понадобилось немало смелости и выпивки. Но когда всё свершилось, и тот даже сам вызвался ему помочь завоевать не просто дружеские чувства главы Лань, но и драматические, то Цзян Чэн остро почувствовал, что слишком мало для этого выпил. Планы братца были глупы, безумны или просто невыполнимы. Взять хотя бы «будь с ним мягче». И это как, простите, он должен это делать?! «Мягким» он не был даже в очень далёком детстве. Не говоря уже о сейчас. Да даже с Цзинь Лином он был строг и требователен. (И хоть подчинённые утверждали обратное, мягким своего главу всё же не могли назвать даже с юным главой Цзинь.)       А вот это вот «будь внимателен к нему и поддерживай любую его тему для разговора»? А что вот делать, если он молчит?!       И вот это вот уже было странно. Ибо глава Лань, прежде всегда улыбчивый и норовивший начать какой-то разговор, в последние дни всё чаще ходил задумчивым и хмурым, почти на все вопросы отвечая односложно и без энтузиазма. И понемногу главе Цзян невольно начинало казаться, что это по его собственной вине…       Всё же зря он вчера послушался одного из таких же странных советов и «проявил инициативу». Зачем он вообще предложил Лань Хуаню нечто настолько нелепое? Посмотреть вместе на лотосы. Ну что за бред? Да тот, похоже из чистой вежливости и согласился, но так посмотрел при этом на Ваньиня, что тот, злясь на себя и краснея, так и не смог выдавить больше из себя хоть что-то вразумительное.       Так они и стояли на причале. Молча и неловко. Дурацкая ситуация. Дурацкая идея. И дурацкий Вэй Ин, что её предложил.       — Давай же, вы, судя по всему, и так уже подружились. Кстати, не расскажешь почему? Да ладно, не смотри так на меня. Не хочешь, потом расскажешь, или я сам узнаю. В общем, я думаю, тебе бы стоило больше времени проводить вместе. Заставь его заметить тебя. Не как главу, заклинателя или бойца, а мужчину, только в романтическом плане. Да не кричи ты! Не кричи ты так! Ты сам мне во всём сознался, так что я, как твой шисюн, просто обязан тебе помочь. И я это сделаю! И всё получится!       — Что значит «как всегда»? Как будто мои планы в прошлом были неудачными. Ну и что, что они не всегда оказывались удачными! Но попробуй сказать, что мои затеи не были интересными. Нет, конечно, я делаю это не для того, чтобы повеселиться, я действительно хочу тебе помочь. Мой шиди впервые влюбился, и всей душой я хочу, чтобы всё получилось. И не говори, что ничего не выйдет, пока ты ещё даже не попробовал. Так, всё, не смей хандрить! У тебя есть лучший советчик. Я, между прочим, уже замужем и точно знаю, как быть, не сомневайся! Просто начни с малого. Нужна романтичная обстановка и красивое место. Это же Пристань Лотоса, так что их здесь полно, знаешь ли. Хотя, зная тебя, ты вряд ли обратил на это внимание. В любом случае, просто доверься мне. Он должен взглянуть на тебя иначе. Но при этом ты должен оставаться собой. Всё просто. Для начала, просто позови его вечером к, ну, хотя бы вон той пристани. Там как раз к тому времени людей почти не будет, а если что, я подстрахую, и их вовсе не будет. Но, думаю, для начала, наедине оставаться нет нужды. В общем, просто пригласи его! И будь мягче! Но будь собой! Но не слишком. И ещё…       Вэй Ин ещё много чего говорил и советовал. Его поочерёдно хотелось то стукнуть, то придушить то ли от смущения, то ли от злости. И да, потом он действительно помогал, как и обещал. Только вот лучше бы он этого не делал.       — Лань Хуань, кхм, ты… Может… — усердно жестикулирующий из кустов за спиной Ланя Вэй Усянь тем самым только сильнее отвлекал. От злости за свою мягкотелость и заодно и на самого брата, Цзян Чэн-таки собрался и выпалил: — Давайте прогуляемся.       Тут же он нахмурился, показавшись самому себе слишком настойчивым. Хотя Вэй Ин из тех же кустов всеми жестами выказывал одобрение. Но чем дольше глава Лань молчал, тем больше мужчина начинал склоняться к мысли, что тот недоволен или против. Скрепя сердце, он всё же гулко и тихо добавил:       — Но конечно, вы не обязаны идти, если не хотите.       «Я идиот. На такую дурацкую просьбу он, конечно, ответит отказом. Мы много гуляли с ним в Облачных Глубинах, но тогда всё было иначе. Тогда он был гостеприимным главой и старался отвлечь меня от моей безответной любви. Естественно, он пытался и пытается мне помочь, он ведь очень добрый и бескорыстный человек. Даже слишком, пожалуй. А я… С ним вот так. И правильно, что он мне откажет, я…»       — Нет, что вы, глава Цзян, я хочу с вами прогуляться. Наверняка вы знаете немало мест, которые… Кхм, то есть, мгм, — сперва поспешно и даже нервно начал Сичэнь с горящими глазами, под конец резко успокоившись и почти отстранённо закончив.       Цзян Чэн же принял это без особой радости. Он-то понимал, что тот ответил наверняка из вежливости, и теперь у него возникало чувство, что он попросту заставляет мужчину напротив. Будто бы даже не оставляя ему выбора. Это было мерзко. И он уже более строго и уверенно добавил:       — Я серьёзно, вы вовсе не обязаны, если не хотите.       Вэй Усянь отчаянно кривился и хоронил лицо в ладонях. Такого бредового поведения он от А-Чэна не ожидал. Ну вот что это? Что это, блин, такое? По старшему Ланю и без того видно, что он вовсе не против, так этот ещё и носом крутит. Того глядишь, и Лань сам начнёт убеждать его непутёвого шиди пойти с ним куда-нибудь. Да, что-то Сичэнь сегодня непривычно молчалив, но мало ли что? Может, вчера они с Лань Чжанем тоже вёл «разговор по душам»? Всё же по возвращению (пусть и под утро) ему с мужем уже было не до разговоров, так что они не успели поговорить о своих братьях, да и хоть о чём-либо.       Но даже если не брать во внимание его странную сегодня манеру речи, как Цзян Чэн может не замечать таких очевидных эмоций на лице Ланя? Он, конечно, мог многого не замечать, специально или же случайно, но Вэй Ин помнил, как тот едва ли не раньше самого Цзинь Цинсюаня заметил его чувства к шицзэ. Понял, а со временем и принял. Всё потому, что его братец знал, как выглядит любовь и привязанность. Так как он мог не замечать реакцию Лань Хуаня на свои слова и на него самого. Если бы Вэй Ин не знал, он бы и вовсе подумал безумное и смешное — что и Цзэу-цзюнь так же влюблён в его братца. Тогда бы эта сцена приобрела и вовсе комичный оттенок.       Но уж лучше бы это было комично, чем трагично. Всё же ему не хотелось, чтобы сердце и без того без конца хмурого и одинокого Цзян Чэна оказалось разбито. Конечно, Вэй Ин понимал, что двое глав вместе быть не могут. И полагал, что брат так же мог об этом задумываться. И, вероятно, поэтому категорически отказался просто и прямолинейно, как ему и свойственно, объясниться с Лань Сичэнем. Но Вэй Ин уже начал параллельно продумывать несколько способов сделать этот союз возможным. Но, как бы то ни было, самым важным он считал, чтобы эти двое испытывали друг к другу одинаковые чувства. Если же Первый Нефрит однозначно покажет, что Цзян Чэн интересует его только в качестве друга и союзника, то у него уже, конечно, тоже было несколько вариантов, как утешить брата. Но не хотелось до этого доходить.       Планы того, как сделать союз двух глав кланов были куда как сложнее в исполнении, чем планы утешения брата, но для самого Вэй Усяня самым тяжёлым было бы видеть, как Цзян Чэн снова мучается и страдает.       Но почему сейчас его умный, пусть и упрямый шиди вёл себя как пустоголовый и недогадливый кретин?! Кричать об этом вслух Вэй Ин не стал, но отчаянно показывал тому, чтоб тот прекращал играть комедию отверженного. Тем более когда Сичэнь уже, в общем-то, был согласен на эту чёртову прогулку.       К счастью закустованного помощника, сам Лань наконец сбросил своё странное настроение и снова заговорил:       — Глава Цзян, я совершенно не против. Это мои настоящие чувства. Тем более, насколько вам известно, в моём ордене запрещено лгать. Я пойду с вами в любое выбранное вами место.       На конец своей речи тепло улыбнувшись Лань Сичэнь заглянул в глаза Цзян Чэну.       «Либо Лань Хуань бабник от рождения, либо всё будет намного проще, чем я рассчитывал», — мысленно облегчённо вздыхал Вэй Усянь, потирая руки. Его брат кивнул и двое отправились в сторону пристани. Но дальше было ничуть не легче.       «Ну уж нет! — решительно думал Вэй Ин. — Мой план только начал воплощаться и я не позволю его никому испортить!»       А всё потому, что одним им остаться как раз и не позволяли. Откровенно говоря, тёмный заклинатель и не надеялся на полное уединение. Иметь кого-то там на заднем плане чисто для вида, что они не одни, могло бы их здорово расслабить (его брата так точно). Но получилось совсем иначе!       Мужчина и не подозревал, что его шиди пользуется такой популярностью среди своих адептов и жителей Пристани. Каждые две-три минуты к ним подходили заклинатели и что-то то уточняли, то докладывали, то просили. Его брат неизменно хмурился, но каждому отвечал, подсказывал и помогал. Вэй Ин знал, что его брат не столь злой и пугающий, каким казался и каким хотел казаться. Знал ещё с детства, когда тот отдал своих самых близких друзей, тех жутких собак, и прогнал со злости Вэй Ина из своей спальни. В конце концов, он сам же за ним и пошёл. И как сам потом извинялся. Как, обожая собак, всё равно всегда держал обещание и отгонял их от него. И даже теперь Вэй Ину было почти больно от мысли, что он всё-таки не завёл своих любимых питомцев в память о нём, зная, как тот их боится. Сколько раз он, завидуя ему (начиная от любви отца, заканчивая вечными сравнениями матери не в его пользу и в пример Вэй Усяня), злился, но никогда впоследствии не винил Вэй Усяня. Мог. Ведь в его семье всё было не так плохо, пока не появился он. Но не винил.       Лишь в тот единственный раз, потеряв всё в пламени Вэней.       Видеть своего шиди таким безумным было страшно и больно. Если бы это ему хоть как-то помогло, то Вэй Ин бы с удовольствием умер тогда от его рук. Но А-Чэн был слишком потерян и отчаян. Как только он осознал что делает, то остановился. Они всё же решили действовать вместе.       Он ещё много раз имел поводы отвернуться от своего шисюна, но ни становление его тёмным магистром, ни переход на сторону остатков Вэней не изменили того, что брат был на его стороне. Хотя, впрочем, последнее, пожалуй, изменило. Цзян Чэн порядком ненавидел всех Вэней, и у него были на то причины. Но, если уж быть совсем честным, больше всего Цзян Чэн боялся. Боялся того же, чего и сам Вэй Ин. А именно, что действия последнего повлияют и потянут вниз орден Цзян и самое страшное — Цзян Яньли.       И, в итоге, они и потеряли самое дорогое. Оба. В один и тот же день.       Вэй Усянь встряхнул головой, отгоняя тяжёлые мысли. В общем, он знал, что брат злой и грубый снаружи, на самом деле внимателен и мягок внутри. Хотя и сам, судя по всему, об этом не догадывается. Но что эта черта вкупе с повышенным чувством ответственности приведёт к тому, что это начнёт угрожать личной жизни последнего — даже предположить было трудно!       Похоже, не он один теперь знал об этой особенности А-Чэна. И сейчас это изрядно ухудшало положение дел. С этим надо было что-то делать. Надо было как-то отвлечь остальных от Цзян Чэна. Только так, чтобы тот не решил вмешаться. Но как?       — Вэй Ин?       Знакомый голос ворвался в мысли заклинателя и заставил вздрогнуть. Ну, конечно, зачем Лань Ванцзи библиотека Юньмэня, тогда как собственная в Гусу сохранилась намного лучше? И зачем ему вся Пристань Лотоса, когда благоверный шляется не пойми где?       — Лань Чжань! — и уже тише: — Ты меня нашёл. Только давай не шуметь, посмотри, какое тихое и красивое место. Двоим побыть наедине здесь — самое романтичное, не думаешь?       Ну что тут сказать, Вэй Ин хотел отвлечь адептов от неприметной пристани, он и отвлёк. Точнее отвлекал. Точнее они отвлекали. Лань Чжань принимал в этом активнейшее участие.       Таким образом, пристань обходили десятой дорогой абсолютно каждый, и даже те, кому ну вот прям сейчас был категорически необходим глава Цзян или даже Лань. И двое мужчин остались предоставлены сами себе.       Чему они сами как-то очень неуверенно радовались.       «Чёртов Вэй Усянь! Ты не говорил, что собираешься отвлекать других такими способами! Свои "каждый день" могли бы устраивать и у себя в спальне! Чёрт возьми, и как теперь разговаривать с Лань Хуанем?»       «Ох, А-Чжань. Спасибо за помощь, но, пожалуй, не стоило это делать именно тут…» — сокрушённо думал Сичэнь, памятуя слова брата о поддержке. Но как-то не так он представлял её. Ох не так.       Обоим было неловко стоять под однозначно неприличные звуки, но оба совершенно не знали, как сказать об этом, не вызвав при этом ещё больше неловкости. Но, что неудивительно, первым не выдержал Цзян Чэн.       — Кхм, Лань Сичэнь, вам нравится на Пристани Лотоса?       «Бред! Какой же бред ты несёшь?! И это всё, что ты сумел выдать в таких обстоятельствах?» — мысленно бился головой о соседнее персиковое дерево Ваньинь.       — Мгм.       Ответ Ланя только убедил его в идиотизме заданного вопроса. Тем более в подобных обстоятельствах. Отчего-то говорить с мужчиной, когда он понял, что он к нему испытывает совсем не просто дружеские чувства, было намного сложнее. Повисла неловкая пауза, усугубляемая «посторонними» звуками.       «Сичэнь, если так и дальше продолжится, вам будет только тяжелее находится рядом друг с другом. Пусть ты и пытаешься быть как тот, кто ему по душе, но небольшой разговор ведь не помешает?»       — Вы поговорили с ним?       — А?       — С Вэй Усянем, — терпеливо пояснил Сичэнь.       — А, да, конечно.       — Вы всё решили?       — Да, решили, — облегчённо улыбнулся Цзян Чэн.       «Ну хоть так Вэй Усянь поможет», — подумал с иронией он.       — Тебе легче? — вопрос был задан понимающим тоном, и внимательный взгляд не оставлял сомнений, что собеседнику важен ответ. Цзян Чэн почувствовал облегчение. Он думал об этом и неожиданно понял, что хотел бы поговорить и рассказать об этом хоть кому-то. Его переполняли сложные и противоречивые чувства, но всё же…       — Да, — совершенно искренне ответил он, со спокойствием и умиротворением глядя на исчезающее за горизонтом солнце.