Как уходила боль...

      Что делать, когда то, чего ты долго желал, наконец сбывается? Первое время ты определённо и безотчётно счастлив. Но что потом?       Потом ты хочешь большего.       Так и случилось, когда двое глав кланов наконец поцеловались и почувствовали, каково это — без страха и тайн просто поцеловать другого. Но им было мало. Всё бы непременно закончилось в чьей-то спальне, если бы не одно «но».       Понятие о «большем» в этой ситуации у них слегка отличалось. Если для Лань Сичэня это было то же, о чём его брат помышлял ещё долгие тринадцать лет назад, то Цзян Чэну было сейчас просто необходимым выговориться и в целом поговорить. И с каждой секундой желание у обоих только возрастало.       — С-Сичэнь, я… Ты… — в перерывах между поцелуями пытался выговорить Ваньинь.       «Что дальше? То есть ты вот так просто чувствуешь ко мне то же, что и я? И та девушка из моей юности, может ли быть, что ты — это действительно она? Или это всё же мой бред? И почему сейчас? И что значила та фраза "даже если ты влюблён в Ванцзи, я так просто не сдамся"?!»       — Мгм, — в лучших традициях Ванцзи отвечал глава Лань.       «А-Чэн, боги, ну почему ты такой привлекательный? Какой же ты горячий, острый, колкий, но такой чувствительный и дурманящий. Что это за магия? Как ты можешь быть настолько соблазнителен? Как же сильно я тебя хочу… Ещё и эта чёртова форма, что только подчёркивает каждый твой изгиб!»       — Нет, постой… Ах! По…погоди! — очень трудно было сопротивляться, когда тело требовало своего, да и душа тоже тянулась к этому мужчине в белых одеждах. Про сердце уж вообще можно молчать — оно-то наконец дорвалось до столь восхитительного трепетного и неизвестного прежде чувства взаимности. Но чем приятнее ему становилось, тем сильнее оно же сомневалось, что Лань Сичэнь мог понять всё не так, что столько всего ещё неясно и непонятно. Нет. Цзян Чэн не переживёт ещё одного разбитого сердца. Только не теперь, только не с Лань Хуанем! Он должен всё выяснить.       — Сичэнь, стой! — наконец ему удалось упереться лбом в чужую ключицу, хоть так вынуждая Ланя приостановиться.       — Что случилось? Тебе неприятно? — обжигающим шёпотом проговорил он с проклюнувшимся вновь беспокойством.       — Нам… Нам нужно поговорить, — хрипло выдавил вздрогнувший от шёпота Цзян Чэн. Он чувствовал себя странно. Ему было приятно и страшно. Ему просто хотелось продолжить и ни о чём не думать, но он не Вэй Усянь. Он не может просто отпустить ситуацию. Он не сумеет успокоится, пока для них обоих всё не станет ясно.       Лань Сичэнь вскоре и сам это поймёт, но неудивительно, что первой его реакцией был лёгкий ужас. В его голове уже возникало великое множество картинок, одна другой хуже. Но самое страшное было то, насколько уместно и достоверно они смотрелись. Для Лань Хуаня во всяком случае.       — Сейчас? — тихо выдохнул он, оттягивая, похоже, неизбежное.       — Да.       — Я готов, — в который раз нарушая правило своего клана, ответил Лань.       — Не здесь.       — Тогда, может, ко мне? — и сам удивился, как эротично это прозвучало.       — Нет, — решительно и энергично замотал головой Цзян Чэн. Он уже представлял, что могут подумать люди, если увидят его в таком виде, направляющегося в спальню главы другого клана.       — Тогда… К тебе в кабинет?       «Заодно и узнаю, где тебя искать при необходимости».       Некоторое время от Цзян Ваньиня не было слышно ни звука, но вскоре он всё же медленно кивнул и уверенно отстранился. Лань Сичэнь по инерции потянулся вновь к тёплому и желанному телу, но тот только нахмурился и, поколебавшись, взял его за руку и молниеносно направился в нужную сторону.       Первый Нефрит если и удивился, то вскоре снова расплылся в счастливой улыбке. Цзян Чэн держал его за руку. Они целовались и теперь собирались остаться наедине в довольно тесном помещении. Причина, для чего они это делали, на время выскользнула из головы заклинателя хотя бы потому что сейчас хотелось думать только о хорошем. Шершавая и сухая рука держала твёрдо и решительно, каким и был её хозяин. Но это было неважно. Важным было то, что этот с виду холодный и чёрствый человек сейчас держал его руку. Он не отверг его, а принял. Несмотря на свой ничуть не милосердный характер, тот всё же его выслушал и не оттолкнул, что вселяло надежду. А ещё и то, что было дальше… А что ещё будет!       Немалых трудов главе Лань стоило перевести свои мысли в более-менее приличное русло. (Во всяком случае, они оба там были ещё в одежде.) Только вот путь к тому самому рабочему кабинету главы Цзян Лань Хуань ничуть не запомнил.       — Лань Сичэнь, — наконец закрывая дверь и поворачиваясь к мужчине, произнёс Цзян Чэн.       «Я тебя хочу, раздень меня…» — против воли прозвучало продолжение в голове у того.       — Да? — всё же выдавил он, снова пытаясь думать о собеседнике хоть немного сосредоточеннее и приличнее. Но что же это такое?! Ещё никогда Первого Нефрита не посещало столько вульгарных и пошлых мыслей, которые к тому же ещё и было почти невозможно контролировать! Ни одна девушка или мужчина ни прежде, ни теперь не вызывали в нём таких чувств и такого желания. Никогда. И заклинатель не знал, что с этим делать, но отчаянно пытался взять себя в руки. Он знал, как горд и упрям его возлюбленный, и не хотел причинить ему боль. Но до чего же, оказывается, тяжело себя сдерживать!       — То, что ты мне сказал там, на улице… Ты это серьёзно? — с колотящимся сердцем произнёс Ваньинь. Он должен был убедиться.       — Да.       — Прежде, чем я отвечу на это, скажи, тогда, пятнадцать лет назад, это ты был со мной на свидании? — вопрос был глупым и даже диким. Приблизительно так же чувствовал себя и задавший его. Но как бы там ни было, это тоже было важным. Он не мог не задать его.       Сичэнь замер. Он чувствовал, что соврать не может. Да и не хочет. Но сознаваться в этом было нелегко. Он смирился со всем произошедшим в своём сердце и принял то, что ещё тогда увидел в Цзян Чэне больше чем просто друга и заклинателя. Но сказать об этом тому было уже тяжелее. А главное, как ему объяснить, что переодевание в женщину совсем не входило в его планы и в «хобби» тоже никак не входит?! Как объяснить, что не хотел обманывать и скрывать и попросту забыл всё?! А ещё…       — Как… Как ты узнал?       — Заколка, — смутился и отвернулся Цзян Чэн. Это, безусловно, была одна из его зацепок, но куда более явной была та, где демон-оборотень принял вид сперва «девичьей» версии Лань Сичэня, лишь немногим позже, но всё равно неизменно перевоплотился в того самого мужчину, которого тот и хотел. Но сознаваться в чём-то таком было слишком бесстыдно. У Цзян Чэна язык не поворачивался!       Но, к счастью, говорить это и не понадобилось. Лань просто кивнул и на несколько секунд задумался. Это было очевидно. Заколка. Он тоже её помнит. Наверняка. Глава Лань уже предполагал такой поворот, но, как оказалось, к прямому вопросу всё равно был не готов.       — Ясно, — и, помедлив и собираясь с духом, всё же закончил, отчаянно надеясь, что более детальных расспросов: — Да, я.       Но боги не услышали его мольбы.       — Ты специально переоделся в девушку? Но зачем? И почему молчал обо всём столько лет? — тут же прорвало Цзян Чэна. Он не собирался, правда не собирался задавать все эти вопросы, но, не узнав всё как есть, просто не мог успокоиться.       Серые глаза упрямо и пламенно смотрели на главу Лань. И тот бы в кои-то веки предпочёл, чтобы они вовсе на него не смотрели.       — Я… — он понимал, что отвертеться не получится. Цзян Чэн задал прямой вопрос. Точнее вопросы. И ждёт таких же прямых и честных на них ответов. — Я был пьян, — наконец произнёс он, сам же поражаясь, каким жалким оправданием это прозвучало.       Цзян Чэн опешил.       — Но ты не выглядел пьяным! Мы тогда ещё с гулями сражались, и ты бился почти так же, как и в трезвом состоянии! Ты считаешь, я пьяного от трезвого не отличу?! — нет, это уже было совсем каким-то бредом.       — Я не знаю, как это получилось, правда. Но Ванцзи, когда Вэй Усянь просил его выпить с ним, тоже вёл себя как обычно, так что, возможно…       — Поверить не могу, этот болван, — пробормотал он. — Даже Лань Ванцзи! «Просил выпить»… Говори уж прямо, «вынудил», — угрюмо закончил он, пытаясь одновременно утрамбовать всю полученную информацию.       — Нет-нет, Вэй Усянь…       — Неважно. Тогда скажи, почему, почему все эти годы ты… — сейчас говорить о нелепом шисюне совсем не хотелось. Лань Сичэнь скрывал это потому что ему было стыдно? Это можно было понять, но всё равно было обидно. Или, может, всё дело в том, что ему всё это было противно? Тогда почему он общался с ним как обычно? Как будто ничего вообще не произошло?! Это задевало сильнее, чем Цзян Чэн готов был признать.       — Я больше не буду пить, — твёрдо произнёс Лань Сичэнь.       — А? — непонимающе уставился на него Цзян Чэн. Каким образом его вопрос накладывал подобное табу на главу Лань? — Но при чём тут…       — Я не помню… Не помнил совершенно ничего до недавнего времени. Я знал, что в нашем клане запрещено употреблять алкоголь, но прежде не знал причины. Можешь спросить у мастера Вэя, наверняка он уже замечал подобное за моим братом. Но сам я даже не подозревал, что простое вино может с нами сделать. Я вспомнил всё, когда почувствовал, что влюбляюсь в тебя, и всё время мне казалось, что ты мне знаком. Каким-то образом, совершенно отличным от того, что я знаю. И тогда все воспоминания о той ночи разом навалились на меня. Но было поздно. Я уже полюбил тебя, — Первый Нефрит хмурился и кусал губы. В глазах же его была боль, сомнения и страх. Это было знакомо Цзян Чэну. Больше, чем он того желал.       Конечно, оставался у Цзян Чэна правда ещё вопрос, почему тот был в женской одежде и откуда её вообще взял?! Но сейчас другое было важнее.       Как бы трудно не было, откровенность за откровенность.       — Я тоже, — гулко обронил он.       — Что? — не понял Сичэнь.       — Я тоже полюбил тебя. Дважды, чтоб тебя! И в тот раз, и…       Ну как?! Каким образом эти Лани вообще обладали способностью настолько быстро передвигаться?! Не успел Ваньинь даже закончить своё вымученное ответное признание, как большая и тёплая рука уже обнимала его плечо, в то время как другая дрожащими пальцами невесомо гладила щёку. И эти глаза цвета тёмного золота. В них было и неверие, и нетерпение, и страх, и замешательство, и такое счастье, что трудно было представить. Цзян Чэн и не представлял. От такой гаммы эмоций у кого угодно бы голова пошла кругом. Неудивительно, что он сейчас мог лишь заворожённо наблюдать за этим мужчиной, словно выточенным из нефрита, но который смотрел на него так, словно особенным здесь был именно он, Ваньинь. И от этого уже его собственные руки и тело начинали дрожать.       — Я могу… Поцеловать тебя? — осторожно спросил Сичэнь. Ему хотелось быть нежным. Ещё больше, чем с кем бы то ни было другим. Хотелось гладить Цзян Чэна везде, обнимать, прижимать к себе, слушать биение сердца и невнятное, но отчего-то такое приятное бурчание. Хотя в то же время ему хотелось, чтобы тот сам сказал вслух, что хочет, чтобы его поцеловали. Лань Хуань внезапно обнаружил, что ему доставляет удовольствие наблюдать, как гордый и упрямый глава клана Цзян смущается и сознаётся в том, чего хочет и что, а точнее кого любит.       — Не спрашивай об этом! — ожидаемо и от того приятно сердцу вспылил Цзян Чэн, покраснев совсем не от гнева, и тут же отвёл взгляд. — Я имею в виду… Ты ведь уже это делал? Зачем?       — Да, но ведь я тогда не спросил, — почти бесхитростно парировал Лань Сичэнь, улыбаясь лишь шире. — Так могу ли я?       — Чёрт, не спрашивай! Хочешь целовать — целуй! Я ведь уже сказал, что люблю тебя, так что делай что хочешь! — всё больше злился и смущался заклинатель. И злился ещё сильнее из-за того, что смущался. Ещё и этот Лань не сводил с него своих сумасшедших глаз!       — Нет, это ведь не одно и то же, — мягко настаивал тот. — Мне важно, чтобы ты тоже хотел этого. Пусть не так сильно, как я, но хотел, — это было ужасно, на грани краха. Первый Нефрит с трудом приходил к осознанию, что ему нравится так изощрённо и совершенно бесстыдно подталкивать Цзян Чэна к таким вгоняющим в краску словам. А главное, не чувствовать при этом ни малейшего стыда!       — Ты… — зыркнул тот в его сторону, словно услышал какую-то запретную фразу.       «Ох, неужели я всё же перегнул палку?»       — Что значит «не так сильно, как ты»?! Не шути со мной!       На этом моменте Цзян Ваньинь без раздумий схватил Лань Сичэня за ворот белоснежных одежд и притянул его к себе. Поцелуй был страстным и всё время перемежался с укусами, хоть и всё ещё немного неумелым. Но эта неопытность даже нравилась Лань Сичэню. Хотя откуда ему самому знать, как это быть опытным? За свою неопытность было стыдно немного больше. Но он всё равно не жалел, что все его поцелуи оказались именно с этим невероятным и жарким мужчиной. (Хотя бы потому, что самому Лань Сичэню всё чаще было слишком жарко находиться с ним рядом.)       Когда рука Лань Хуаня против воли хозяина всё же спустилась с плеч вдоль спины и наконец огладила крепкие, упругие и идеально ложащиеся в ладони ягодицы, Цзян Чэн замычал в поцелуе и попытался оттолкнуться, но сзади была уже лишь стена.       «Сам же сказал, что тебе важно, чтобы я тоже хотел! Тогда не трогай меня там! Это же… Это же…»       — Тебе не нравится, А-Чэн?       Мурашки пробежали вдоль всего тела, а голова наполнялась туманом. Нравится ли? Он и сам уже задавал себе этот вопрос и с тихим ужасом понимал, что нет. Естественно, ему были омерзительны подобные вещи, особенно между двумя мужчинами, но здесь всё было иначе. Цзян Чэну нравилось. И причина была так же ужасна, как и это осознание.       — Если это ты, то всё в порядке, — невнятно пробормотал он. В глазах Ланя зажёгся нехороший огонь. Улыбка, что так привычно прежде сидела на его лице перестала быть мягкой и приобрела несколько более вожделеющих, хищный характер. Сичэнь вновь придвинулся к самому уху мужчины и с каждым словом задевая ушную раковину произнёс:       — Ты ведь уже сказал, что любишь меня? Значит ли это, что я могу надеяться и на нечто, кроме поцелуя? — не то чтобы он не хотел этого на самом деле. Но он отчего-то не был уверен, что глава Цзян готов, а сам уж точно не собирался торопить возлюбленного. А вот хотя бы побыть вот так ещё немного хотелось нестерпимо. Может, даже полежать вместе, почему бы и нет? Интересно, а сейчас он разозлится или смутится? Или как всегда и то и другое?       Глава Лань с нетерпением ждал, как слегка подрагивающий заклинатель в его руках сделает следующий шаг. И дождался.       Комнату пронзил громкий и чёткий стук в дверь.       — Глава Цзян!       Следующий шаг сделал совсем не тот заклинатель…